т, честно говоря, его фигура меня  совсем  не
волновала. Мысли  мои  были  заняты  исключительно  пропавшим  Савелием.  Но
сегодня, с учетом того, что я узнал  о  Лайне,  боюсь,  что  оказал  Джеймсу
медвежью услугу. Я исхожу хотя бы из того, что тон Лайна во время телефонной
беседы с генералом вряд ли можно было назвать дружеским.
   -  Если  здесь  только  служебное  соперничество,  то   в   этом   ничего
драматического нет, - попытался успокоить Позина Богомолов.
   - В голосе  Лайна  я  уловил  нечто,  далеко  выходящее  за  рамки  чисто
служебной неприязни.
   - Это уже хуже, - помрачнел Богомолов. Позин незаметно посмотрел на часы.
   - Не смею больше злоупотреблять вашим вниманием, Константин Иванович. Я и
так отнял  у  вас  много  времени  своими  довольно  бестолковыми  идеями  и
расспросами. Не сердитесь на меня. Не знаю, говорил ли вам  Савелий  о  том,
как быстро и тесно мы с ним сошлись  в  Нью-Йорке?  Мне  ваш  Савелий  очень
понравился. Рядом с ним я всегда чувствовал себя как-то особенно спокойно. Я
мог бы даже сказать, что мне его не  хватает,  хотя  это  довольно  странное
признание для мужчины традиционной ориентации.
   - А если бы вы знали,  как  мне  его  не  хватает,  -  грустно  признался
Богомолов. - Настоящих друзей всегда не хватает.
   - Ну, я не могу считать себя настоящим другом Савелия - мы  слишком  мало
знакомы, но я хотел бы им быть.
   - Думаю, что вы вели себя по отношению к нему как настоящий  и  преданный
друг, - немного торжественно произнес Богомолов.
   - Спасибо на добром слове,  Константин  Иванович.  -  Позин  и  не  думал
скрывать, как приятна ему последняя фраза Богомолова.
   - Верю, что все кончится хорошо. Савелий попадал в самые страшные и  даже
роковые переделки, но всегда выходил из них с честью.
   На этой оптимистичной ноте они расстались.
   Как только за  Позиным  закрылась  дверь,  Константин  Иванович  позвонил
генералу Джеймсу:
   - Привет, Майкл!
   - Здравствуй, Константин!
   - Есть какие-нибудь новости о нашем общем друге?
   - К сожалению, пока нет. А у тебя?
   - Аналогично. Как ты себя чувствуешь, Майкл? Не болеешь?
   - Если и болею, то этого пока сам не  заметил.  В  тоне  Майкла  не  было
обычной бодрости.
   - Знаешь, приятель, мне сегодня приснился странный сон. Ты сидишь у  себя
в кабинете, а у вас в  стране  бушует  буря  по  всей  восточной  части  над
Нью-Йорком, Бостоном и... Вашингтоном. И сильный  порыв  ветра  разбивает  у
тебя в  кабинете  окно,  затем  подхватывает  тебя  и  куда-то  уносит...  Я
проснулся и подумал, а не заболел ли ты, дружище мой дорогой! Уж слишком сон
был такой наглядный, словно наяву...
   - Нет-нет, я по-прежнему в рабочей форме, -  немного  растерянно  ответил
Майкл: ему показалось, что Богомолов чего-то недоговаривает.
   - Ну тогда я за тебя  спокоен,  -  проговорил  московский  собеседник  не
свойственным ему тоном и добавил: - Но  на  всякий  случай  прошу  -  береги
себя!.. Будь здоров и самый большой привет семье!
   - Спасибо, приятель...
   Богомолов знал, что Майкл - человек смышленый, и надеялся, что тот  понял
правильно и его слова, и его интонацию. И конечно же, не ошибся...
   Звонок Богомолова, безусловно, обеспокоил Майкла Джеймса.
   "Неужели уже до Москвы долетели  слухи  о  моих  служебных  проблемах?  -
по-настоящему  встревожился  Майкл.  -  Следовательно,  дело  обстоит   куда
серьезнее, нежели мне казалось... "
   Генерал Джеймс слишком давно и хорошо знал генерала Богомолова, чтобы  не
придать должного  значения  этому  звонку.  Константин  Иванович  отнюдь  не
походил на  кисейную  барышню,  которая  не  может  удержаться  от  соблазна
позвонить утром подружке и  рассказать  ей  свой  страшный  сон.  И  вообще,
маловероятно, что это  был  сон.  Богомолов  наверняка  предупреждал  его  о
грозящей опасности.
   Уже несколько недель Джеймс сам чувствовал изменение отношения к себе  на
службе. Особенно заметно это стало сразу же после ареста Роберта Хансена,  с
которым он практически не был знаком.
   Подобное изменение отношения бывает очень трудно  выразить  словами:  оно
словно носится в воздухе и проявляется прежде всего в каких-то  повседневных
мелочах. То человека не позвали на  какое-нибудь  важное  совещание,  то  не
пригласили на дружескую пирушку, а непосредственный  начальник  стал  сух  и
официален и перестал передавать ритуальный привет супруге.  В  свою  очередь
коллеги, равные по  должности,  в  знак  приветствия  безразлично  кивают  в
коридоре и не останавливаются, чтобы пару минут потрепаться о том,  как  они
провели последний уик-энд.
   Все эти нюансы Майкл зорко примечал,  а  возрастающая  частота  тревожных
симптомов вовсе его не радовала. Он не боялся за свою судьбу, но  .  таил  в
себе горькую обиду. Во-первых, Джеймс не чувствовал за  собой  никакой  вины
перед Америкой. Он не только никогда ее не  предавал,  но  и  не  поступался
интересами своей родины ни на йоту, честно  выполняя  свой  долг  офицера  и
гражданина. Во-вторых, он никогда не  считал  нужным  скрывать  свое  доброе
отношение к России, откуда происходили его предки и те люди, которые  спасли
ему жизнь, а потом стали его друзьями.
   Еще до начала своей службы в ФБР он дал себе зарок никогда не участвовать
ни в каких операциях  против  России  и  ее  граждан  и  неукоснительно  его
выполнял. Как ни удивительно, у  него  это  получалось.  С  годами  он  стал
крупным  специалистом  по  американской  преступности,  и  его  деятельность
достаточно высоко оценивалась его начальниками.
   Но  сегодня  ситуация,  очевидно,  существенно  изменилась.  Каковы  были
истинные и подспудные причины этого изменения, Майкл пока не понимал.
   Конечно,  определенную  роль  сыграло  дело  Хансена,  арестованного   по
подозрению в том, что он пятнадцать лет  работал  сначала  на  советскую,  а
потом и на русскую разведки. Но его-то,  Джеймса,  упрекнуть  в  шпионаже  в
пользу русских  никак  невозможно.  Кроме  того,  он  не  обладает  никакими
секретными сведениями, способными вызвать интерес у русских спецслужб, - его
профессиональный  багаж  содержит   лишь   имена   и   клички   американских
преступников.
   Расстроенный Майкл  терялся  в  догадках,  что  вовсе  не  способствовало
душевному покою и продуктивной работе.
   Однажды утром, когда он  читал  сводку-отчет  по  сообщениям  агентов  из
разных штатов о прошлогодней ситуации с торговлей наркотиками на  территории
США, в его кабинет вошел заместитель  директора  ФБР,  но  не  тот,  который
курировал подчиненный Майклу Нью-Йоркский департамент.
   При  достаточно  жесткой  субординации,   существующей   в   американских
спецслужбах,  подобный  визит  выглядел  в  высшей  степени  необычным.  Как
правило, о приезде начальства из Вашингтона сообщалось хотя бы за  два  дня.
Кроме всего  прочего,  было  принято,  чтобы  каждый  вышестоящий  начальник
вызывал к себе подчиненного, а не являлся к нему сам.
   Оба, и Майкл, и его  неожиданный  посетитель,  сделали  вид,  что  ничего
особенного не произошло. Заместитель директора поздоровался:
   - Добрый день, генерал Джеймс!
   - И вам добрый! - спокойно улыбнулся Майкл.
   - Как продвигается расследование  дела  о  переброске  той  самой  партии
наркотиков из Колумбии в США, что проследовала транзитом через Мексику?
   - Кое-какие успехи наметились, - осторожно ответил Майкл и пояснил:  -  В
содействии преступникам подозреваются трое сотрудников  пограничной  охраны,
за которыми сейчас неусыпно следят агенты ФБР. Если  нужен  более  подробный
отчет о проделанной работе,  то  вы  его  сможете  получить  в  компьютерной
распечатке минут через пятнадцать.
   - Хорошо, я посмотрю...
   Майкл отдал соответствующее распоряжение.
   - Как вы догадываетесь, я навестил вас, не только  чтобы  ознакомиться  с
этой распечаткой, генерал Джеймс... - Он сделал небольшую паузу. -
   Мне поручено лично огласить вам приказ директора ФБР.
   Майкл аккуратно сложил лежавшие у него на столе  бумаги  и  вопросительно
воззрился на собеседника.
   Из кожаной черной папки, которая была у заместителя  директора  в  руках,
тот вынул лист бумаги с грифом наверху - "ФБР. ДИРЕКТОР" - и зачитал вслух:
   - "Приказываю бригадного генерала Майкла Джеймса отстранить от  должности
на неопределенный срок в связи с возникшими в отношении  него  подозрениями.
Отделу внутренней контрразведки провести  соответствующее  расследование.  О
результатах доложить лично мне.
   Директор ФБР Луис Фри".
   - Так я что, выходит, арестован? - несколько растерянно спросил Майкл.
   -  Нет,  вы  не  арестованы,  -  поправил  заместитель  директора,  -  вы
задержаны. Это совсем иной статус, не мне вам объяснять.
   - Я могу узнать, в чем меня обвиняют?
   - Естественно. Вам придется дать подробное объяснение  по  трем  пунктам.
Первый.  Какими  соображениями  вы  руководствовались,  когда  подключали  к
суперсекретной операции на  острове  Маис  агента  спецслужб  иностранной  и
недружественной нам державы?
   - Он не сотрудник русских спецслужб! - нарушая принятый в  таких  случаях
протокол, перебил Майкл.
   - То, что он формально не имеет звания и не получает зарплаты  в  органах
ФСБ, вряд ли меняет  существо  дела,  не  так  ли,  генерал?  -  Заместитель
директора изобразил некое подобие улыбки. - Вы же, как опытный профессионал,
не могли не  понимать,  что,  оказавшись  на  острове  Маис  в  одиночестве,
господин  Говорков  имел  немало  шансов  получить  первым  необходимую  для
интересов США информацию.
   - Но... - хотел возразить Майкл, однако тот его перебил:
   - Какие у вас были основания  полагать,  что  он  вернется  с  полученной
информацией в Нью-Йорк, а не отправится на радостях в родную Москву?
   - Я попросил господина Говоркова полететь на остров в  порядке  дружеской
услуги, просто  для  того,  чтобы  предварительно  оценить  ситуацию.  Между
прочим, он получил высшую награду США из рук самого Президента,  -  напомнил
Майкл.
   - Это нам отлично известно, - спокойно отмахнулся заместитель  директора.
- Но все, что вы говорите, сути дела не меняет. Вы посвятили в  нашу  тайную
операцию агента спецслужб потенциального противника. Второе. Вы  сознательно
пошли на нарушение правил проживания преподавателей курсов секретных агентов
ФБР, поселив одного из них в частном доме, принадлежащем законной  жене  все
того же русского агента...
   - Я получил на это  официальное  разрешение  вышестоящего  начальства,  -
заявил Майкл.
   - Но упорство, с каким  вы  его  добивались,  демонстрирует  вашу  личную
заинтересованность, не так ли? И третье. Вам придется подробно рассказать  о
ваших дружеских отношениях с  генералом  российских  спецслужб  Константином
Богомоловым. Нам хорошо известно, что ваши отношения выходят далеко за рамки
служебного сотрудничества.
   - Этому есть доказательства?
   - В вашем доме в настоящий момент идет обыск,  -  не  отвечая  на  вопрос
генерала, бесстрастно продолжал заместитель  директора.  -  Через  несколько
минут он начнется и в вашем служебном кабинете.  Вы  же  сейчас  отправитесь
домой и пробудете под домашним арестом до  тех  пор,  пока  не  ответите  на
заданные вам вопросы в письменной форме. Надеюсь, мне не надо напоминать вам
пятую поправку к Конституции  США?-  не  без  ехидства  закончил  свою  речь
заместитель директора ФБР.
   Майкл, конечно же, не был готов к такому повороту событий, но принял его,
как  и  положено   опытному   службисту,   не   понаслышке   знающему   мощь
государственной машины, подчиняясь с достоинством и не ропща...


   XXIII. Широши опять резвится

   Широши позвонил в Вену Ведерникову:
   - Дорогой Славик, мне нужно, чтобы вы прилетели ко мне в  Лондон,  -  как
всегда, вежливо предложил Широши, - всего на денек.
   - Как прикажете, босс.
   - Посмотрите мою лондонскую резиденцию, поговорим о том о сем...
   - Готов, как пионер, всегда!
   - Вот и хорошо...
   На следующий день Ведерников взял билет и сообщил Широши  время  прилета.
Тот предупредил своего дворецкого:
   - Том, завтра, примерно в два часа дня, приедет один русский. Английского
он почти не знает. Приедет из аэропорта на такси. Помоги  ему  расплатиться,
не пугай его и проводи сразу ко мне в библиотеку.
   Широши принял Ведерникова в одном из самых любимых мест своей резиденции:
библиотеке. Сидя перед камином, он задумчиво  глядел  на  горящие  в  камине
поленья. Но на этот раз он не был облачен в традиционный костюм шотландского
горца - на нем был темно-синий атласный халат.
   - Вы не голодны, Славик? - заботливо спросил он.
   - Нет. Нас вполне прилично покормили в самолете.
   - Может, хотите что-нибудь выпить с  дороги?  У  меня  есть  превосходный
виски, настоящий молт.
   - Пожалуй, воздержусь. Отдам дань этому замечательному  напитку  вечером.
Вы ведь меня позвали не только для того, чтобы показать ваш потрясающий  дом
и угостить виски, верно? - осторожно намекнул он.
   - Вы правы,  друг  мой,  -  Широши  радушно  улыбнулся,  -  после  нашего
недолгого разговора я поручу вас заботам моего Тома,  который  проследит  за
тем, чтобы вы были сыты и пьяны.  Со  своей  стороны,  советую  погулять  по
городу хотя бы пару часов. Вы ведь в Англии впервые?
   - Именно так, босс.
   - Вот и прекрасно, Славик. Всегда следует совмещать приятное с  полезным.
А теперь к делу. Вы еще не знаете, что  наш  с  вами  давний  враг,  Савелий
Говорков, по прозвищу Бешеный, исчез из поля зрения.
   - Правда? - с любопытством спросил Ведерников.
   Он много слышал об этом Бешеном, но никогда с ним лично не встречался.
   - Судя по всему, правда, - со  всей  серьезностью  подтвердил  Широши.  -
Поспешу предвосхитить ваш естественный вопрос: "Исчез и исчез! А мы-то здесь
при чем?"
   - А разве не так? - спросил Ведерников.
   - Отвечаю: мы здесь ни при чем. Но некий Александр Позин, бывший советник
Президента Ельцина, проявляет в поисках Бешеного излишнюю прыткость  и  вбил
себе в голову, что его зачем-то якобы похитил я. С этой  бредовой  идеей  он
бродил сначала по Нью-Йорку,  а  теперь  шастает  по  российской  столице...
Согласитесь, неприятно это... - Широши обиженно надул  губы  так,  что  стал
похож на малыша, которого зря наказали суровые родители.
   - Ну, убрать этого Позина теперь нам не составит большого труда, -  подал
голос Ведерников.
   - Какой вы, Славик, все-таки кровожадный. Хлебом  не  корми,  дай  только
кого-нибудь отправить на тот свет. Разрушитель вы мой  ненаглядный,  вы  так
похожи на Ельцина, недаром на славу потрудились в его администрации.  А  вам
никогда не приходило в голову,  что  лучше  не  разрушать,  а  созидать,  не
убирать, а, наоборот, "создавать?
   Ведерников пристыженно молчал.
   - Так вот. Нам проще и приятнее создать лже-Бешеного, появление  которого
в Москве успокоит кипящие страсти. Определенную роль  в  этом  созидательном
процессе я отвожу  вам.  Надеюсь,  вы  выполнили  мою  последнюю  просьбу  и
встретились с Куртом Хагером?
   - У вас могут быть сомнения, босс?
   - Ну и как вам понравился мой ученик Курт?
   - Какой-то он психоватый. Во всяком случае мне так показалось,  -  нехотя
признался Ведерников.
   - Он не психоватый. Он - экзальтированный. Это часто бывает с  одаренными
людьми. Бедняга воображает себя новым воплощением Гитлера на земле. Если эту
идею не оспаривать, он ведет себя почти нормально.
   - Жаль, что вы мне этого раньше не сказали, - хмуро заметил Ведерников.
   - Задача Курта сейчас подобрать голубоглазого блондина,  среднего  роста,
лет тридцати пяти. Вот такого типа. - Широши протянул Ведерникову  несколько
фотографий Савелия. - Полного сходства не требуется:  необходим  аналогичный
типаж. Главное условие -  свободное,  без  тени  акцента,  владение  русским
языком.
   - Это будет труднее всего.
   - Подходящие ребята у Курта уже  есть.  Он  готовил  группу  из  двадцати
человек уже года три для одной нашей с ним совместной акции. Но я все  никак
не даю ему разгуляться. В данном случае он будет  только  рад  одолжить  нам
одного из своих людей.
   - Какова моя роль?
   - Вы передадите ему мое поручение и строго-настрого предупредите -  любое
оружие абсолютно исключено! Это мое условие  особо  подчеркните,  а  то  они
обожают из чего-нибудь пострелять, помахать ножичками или, на  худой  конец,
что-нибудь взорвать. Отобранному для выполнения  задания  парню  Курт  пусть
передаст этот конверт. Там моя подробная инструкция:  как  себя  вести,  что
делать - вплоть до ответов на конкретные вопросы, которые могут быть  заданы
Бешеному. Вам все ясно, Славик?
   - Вопросов нет, босс, - ответил Ведерников, аккуратно  пряча  драгоценный
конверт во внутренне карман пиджака.
   - Превосходно. Вы всегда были понятливы и исполнительны, друг мой.  Ценю.
А теперь прошу меня извинить, у меня деловая встреча в Сити. Вечером мы тоже
не увидимся: я обедаю в клубе "Реформ" с парой  непубличных,  но  достаточно
влиятельных политиков.
   - Выходит... - начал Ведерников, но Широши его перебил:
   - Поскольку вы завтра рано утром  улетаете  в  Вену,  давайте  на  всякий
случай попрощаемся сегодня. Я перепоручил вас Тому, а он  -  один  из  самых
дорогих и профессиональных дворецких Англии. Будете за ним как  за  каменной
стеной. Желаю вам удачи!
   - Благодарен вам за заботу, уважаемый босс. Вы всегда так внимательны.
   - Не подлизывайтесь, Славик. Лучше завтра же постарайтесь найти Курта.
   - Разве я когда-нибудь вас подводил, Феликс Андреевич? -  чуть  ли  не  с
обидой спросил он.
   - Не помню такого. Счастливо погулять по Лондону...
   Если бы дворецкий Том услышал последние слова Ведерникова и, не дай  бог,
понимал по-русски, он был бы в высшей степени оскорблен,  что  его  хозяина,
достопочтенного сэра  Малколма,  какой-то  русский  дурень  смеет  именовать
иначе. Он бесконечно уважал своего господина, считая его  воплощением  всего
лучшего, что есть в шотландской аристократии, был безгранично ему  предан  и
потому окружил Ведерникова почти отеческой заботой...
   Через несколько дней в дверь компьютерного гения Андрея Плешкова раздался
звонок. Тот, как обычно сидел в Интернете и никаких посетителей не ждал, тем
более в столь поздний час, а мать его рано ложилась спать  и  наверняка  уже
видела  не  первый  сон.  Повторный  звонок  был  более  длительным.  Андрей
чертыхнулся и нехотя направился к двери. В глазок он разглядел блондинистого
мужчину лет тридцати пяти, лицо которого было ему незнакомо.
   - Кто это? - настороженно спросил Плешков.
   - Савелий, он же Бешеный. Если забыл, Андрюша, друг Костика  Рокотова,  -
последовал ответ.
   Заинтригованный, Плешков приоткрыл дверь, но сам стал на пороге так,  что
войти в квартиру, не сбив его с ног, было невозможно.
   - Ты сомневаешься в том, что я - Бешеный,  потому  что  слышал,  что  тот
пропал бесследно? - открыто улыбнулся незнакомец.
   - Честно говоря, да, - после  недолгой  паузы,  не  сводя  с  него  глаз,
ответил Андрей.
   Пришелец вовсе не рвался проникнуть в квартиру, продолжая спокойно стоять
на площадке.
   - Убедить тебя в том, что я - Бешеный и никто другой, не так  уж  трудно.
Есть одна вещь, которую только мы с тобой двое и знаем на земле.
   - Какая? - заинтересованно спросил Плешков, хотя прекрасно понял,  о  чем
идет речь.
   - Ты не  забыл,  что  я  просил  тебя  сделать,  когда  какие-то  сволочи
собирались взорвать Президент-отель?
   - Не помню, прости, - притворился на всякий случай Андрей.
   - Я попросил тебя позвонить на Петровку и сообщить о предстоящем  взрыве,
- невозмутимо напомнил незнакомец.
   Проверка  прошла  успешно.  Все  сомнения  отпали   -   перед   ним   был
действительно Бешеный.
   Андрей хлопнул себя по лбу.
   - Совсем вылетело из головы! Большую часть жизни  провожу  в  виртуальном
мире, а друзей забываю! - виновато пояснил он. - Извини меня, скорей  заходи
и рассказывай...
   В инстр