таки прижму! - Борис Николаевич внимательно посмотрел каждому в глаза.
   - Вот что я решил! - Он рубанул воздух рукой, словно ставя  окончательную
точку. - Даю вам две недели на  то,  чтобы  все,  что  вы  у  матушки-России
наворовали-нахапали, было до последней копейки ей  возвращено.  Не  захотите
по-хорошему,  то  есть  по  собственному  желанию,  потребую  в  Генеральной
прокуратуре открыть на вас дела и лично прослежу, чтобы вас всех  вывели  на
чистую воду. Вы меня знаете, я это обязательно сделаю! Никто не отвертится!
   Он как будто хотел сказать что-то еще, но только с досадой махнул рукой и
вышел из  комнаты.  В  бильярдной  повисло  тягучее  мрачное  молчание:  все
собравшиеся  были  настолько  поражены  угрозой  Президента,  что,   похоже,
потеряли дар речи; каждый сейчас лихорадочно думал,  как  на  все  сказанное
реагировать.
   - Вот сука! - выругался Скворцов.
   - Кто? - торопливо спросил Щенников.
   - Фадеев, вот кто! - зло  бросил  генерал.  -  Я  тут  посидел,  подумал,
проанализировал, - это он настучал, больше некому!
   - То, что мы знаем, кто информатор, нам уже не  поможет,  -  задумчиво  и
вполне спокойно сказал Бакурин. - Давайте лучше  соображать,  что  нам  всем
делать.
   - Только не здесь, Алексей Иванович! - заметил Калошин.
   - Согласен, - сказал Бакурин и тут же предложил: - Вот  что,  поехали  ко
мне на дачу. Там спокойно, без лишних нервов все и обсудим. Решать надо не в
спешке, но безотлагательно, иначе загремим, как говорил один киношный герой,
под фанфары.
   Словно по команде, все задвигали стульями, стараясь быстрее покинуть  это
опасное место,, и гурьбой направились  к  выходу.  Они  расселись  по  своим
иномаркам с проблесковыми маячками на крышах и кавалькадой  покатили  прочь,
распугивая водителей встречных машин...
   Президент стоял у окна и со щемящими сердце тоской и горечью  смотрел  на
исчезающую в сумерках кавалькаду роскошных автомобилей: ему казалось, что он
только что оторвал с  кровью  кусок  от  самого  себя,  и  теперь  ему  было
действительно очень больно и нет-нет да свербил вопрос:
   "Ты уверен, что правильно поступил с ними? Это же все твои близкие  люди!
Ты же с ними столько вместе прошел!"
   Однако другой голос, голос чести и порядочности возразил:
   "Ну и что, что близкие! Ну и что, что ты им верил, как самому  себе!  Они
же предали тебя! Опозорили твое имя на весь белый  свет!  И  ты  перед  ними
абсолютно чист! А потому ты иначе поступить никак не мог!"
   Ему вспомнился Велихов:
   "Вот ведь хитрая  бестия!  Будто  зверь,  чует,  когда  вот-вот  запахнет
паленым. Заранее собрался в Думу баллотироваться, а пока исчез с глаз долой,
чтобы не призвали к ответу. Ишь как засуетился! Депутатской "корочкой" решил
прикрыть свою грехи. Да, трудно, очень трудно мне будет сладить  с  вами.  -
Президент вздохнул и потер ладонью грудь в области сердца. - Попались бы  вы
мне чуть раньше, я бы вас всех в бараний рог скрутил! А  сейчас...  Здоровье
совсем не то стало. Как велика  все-таки  мудрость  народная:  "Кто  убоится
стареющего льва?" Каково?! Ничего, я еще крепко держусь на ногах и смогу еще
не только дать сдачи обидчикам, но и этих разбойников к ногтю прижать!"
   После такого краткого внутреннего монолога  Президент  почувствовал  себя
спокойнее и увереннее...


   IX. "Дело врачей"

   Члены "семьи" собрались на роскошной трехэтажной даче зятя Президента. Их
многочисленная охрана осталась ждать своих хозяев в машинах перед домом.
   Приехавшие расселись в большой обеденной зале на первом этаже за красивым
инкрустированным редкими и дорогими породами дерева обеденным столом.
   Сейчас все присутствующие  здесь  чувствовали  общую  сплоченность  перед
нависшей над ними  опасностью  потерять  нажитое  -  такое  кровное,  такими
многими трудами собранное. Сколько интриг, кадровых перестановок, а порой  и
смертей своих бывших подельников и партнеров понадобилось  для  того,  чтобы
собрать эти огромные состояния! Столько всего перетерпеть,  чтобы  добраться
до "кормушки"! И вот теперь им предлагают все вернуть, со всем расстаться. А
иначе - тюрьма...
   Было о чем задуматься.
   И пока практически вся власть в стране так или иначе была сосредоточена в
их руках, надо  было  этим  воспользоваться.  И  воспользоваться  как  можно
скорее. У них было всего две недели, чтобы переломить ситуацию. Но как?  Как
раз это им и предстояло сейчас решить.
   Алексей Иванович Бакурин,, как хозяин дома и неформальный  лидер  группы,
взял инициативу в свои руки.
   - Ну, что будем делать, господа? - спросил он, внимательно вглядываясь  в
лица партнеров, словно проверяя, на кого можно  опереться  в  столь  сложную
минуту.
   - Что, что?! - визгливо вскрикнул Левинсон, которого, как  и  Долоновича,
пригласили присоединиться к "мозговому штурму". - У нас всего два  варианта,
при этом обещанию Президента отправить нас всех за решетку лично я  верю.  У
него рука не дрогнет.
   - Но и отдавать последнее почему-то не  хочется,  не  так  ли?  -  ехидно
поинтересовался у него Долонович,
   - Это у меня - последнее, а вы-то вывернетесь! - крикнул ему Левинсон.  -
Вы, Александр Соломонович, богаче всех нас, вместе взятых!
   - Хоть вы и профессор  экономики,  Илья  Аронович,  чужие  деньги  и  вам
считать не к лицу, - в ответ сыронизировал Долонович.
   - Кончайте пустой треп!  -  недовольно  воскликнул  Щенников.  -  Давайте
обменяемся мнениями. Итак, пойдем по порядку. Алексей Иванович, вам есть что
сказать? - обратился он к хозяину огромного, но уютного дома.
   - Конечно, есть, Валентин Николаевич! Но сначала мне хотелось  бы,  чтобы
все присутствующие ответили сами себе на один важнейший вопрос: готовы ли вы
пойти на самые жесткие меры, чтобы спасти ситуацию? - прищурив  свои  и  без
того узкие глаза, Бакурин медленно оглядел каждого из присутствующих.
   - Извините, коллеги! - вновь вступил Левинсон. - А может быть, как-нибудь
само рассосется?
   - Как это - рассосется? О чем  это  вы,  Илья  Аронович?  -  с  сарказмом
возразил Скворцов. - Вы напоминаете сейчас пацана, который, узнав,  что  его
подружка беременна, говорит ей: "А может, рассосется?"
   Все рассмеялись, но Бакурин, жестом остановив  начавшийся  было  балаган,
все-таки подколол Левинсона:
   - А ты без бабы никак не можешь?
   - Так о чем еще остается говорить-то? Тут такие дела, того и  гляди...  -
Левинсон трагически закатил глаза.
   - Стране сейчас, дорогой вы наш Илья Аронович, как и многим политикам, не
до этого: все выборами  занимаются,  -  пояснил  тот,  поблескивая  стеклами
очков. - Вы посмотрите, какая драчка-то идет!  Любо-дорого!  Может,  и  БээН
нервничает, оттого что его "Медведь", то  бишь  "Единство",  не  так  быстро
растет, как ему хотелось бы? А может быть, он страху нагнал на нас для того,
чтобы мы пощедрее раскошелились на выборы?
   - А в этом что-то  есть...  -  задумчиво  проговорил  Можаев.  -  Поможем
"Медведю" раскрутиться, это укрепит его выдвиженца. БээН размякнет и простит
нас. Как не крути, а с кандидатом придется считаться: вон  как  его  рейтинг
взлетел!
   - Где был бы этот рейтинг, если бы не Чечня! - вставил Долонович.
   - Так это и ежу ясно! Потому-то и нужно "тянуть" Чечню  до  президентских
выборов, - назидательно заключил Можаев. - Стоит быстро с
   Чечней покончить или пойти с чеченами на мирные  переговоры,  так  начнут
и.о. терзать вопросами об экономике  и  программе,  где  тогда  его  рейтинг
будет?
   - Да и где, кроме Чечни, можно столько "капусты" срубить?! - как бы между
прочим заметил Долонович.
   - Как будто вы с Беликовым уже не нажились на этой войне!  -  вмешался  в
спор Левинсон.
   - А ты не завидуй, всем известно, что у тебя есть доля от  посредничества
от западных банков! - укоризненно прервал его Скворцов.
   - Да я и не... -  начал  было  оправдываться  Левинсон,  но  его  перебил
Можаев:
   - Не туда завели разговор-то! Нечего щипать друг друга:  всем  места  под
солнцем хватит, если вперед смотреть, а не заглядывать в чужой карман! -  Он
пристально взглянул на Левинсона. - Пора о  будущем  думать!  Учитывая,  что
произошло, нам всем выгодно, чтобы за  "Медведя"  как  можно  больше  народу
проголосовало... - - Как это? - спросил туповатый Скворцов.
   - Чем больше голосов в Думе получит "Медведь", тем больше возможностей  у
нас, то есть у тех, кто помогал  набрать  эти  голоса,  вертеть  этой  самой
Думой,  по  крайней  мере,  до  президентских  выборов!  Нам  бы   до   лета
продержаться, а новый Президент пока еще во всем разберется...
   - И еще, - снова заговорил Левинсон,  -  нам  надо  дружно  поддержать  в
Подмосковье нашего человека! Если губернатором станет генерал, нам  всем  не
поздоровится!
   - Судя по опросам, у нашего кандидата есть все шансы на успех, -  сообщил
Щенников.
   - Так-то оно так,  но  что  если  все-таки  не  победит?  -  не  унимался
Левинсон.
   - Если не победит, то все равно принесет НАМ пользу, возглавив Госдуму! -
вступил в разговор хозяин дома.
   - Но ведь и у "Медведя" есть свои лидеры! - вдруг объявил долго молчавший
Можаев: он словно не слышал, что речь уже давно идет о другом.
   Всех развеселила эта неуместная реплика, но  Левинсон  все  же  поддержал
тему:
   - Ну и что, Петр Петрович! - усмехнулся Илья Аронович, -  или  ты  хочешь
сказать, что глава МЧС или мировой  чемпион  пойдут  против  нас?  Политикой
заниматься,  дорогой  мой,  это  не  мышцами  работать  или   завалы   после
землетрясений и взрывов расчищать! Политикам мозги  нужны  деньги...  причем
большие деньги!
   - Мы что, на занятиях по политграмоте?  -  нетерпеливо  спросил  Бакурин,
которому до чертиков надоело слушать это  словоблудие.  -  Размечтались!  Вы
что, тестя не знаете? Как же, держи карман шире: "забудет" он, "простит"...
   - передразнил он. - Отбросьте иллюзии!  Наш  Елкин  никогда  не  забывает
нанесенных ему обид! Слышите? Никогда не забывает! Именно поэтому мы  должны
быть готовы к любым неприятностям и неожиданностям! Всегда нужно  готовиться
к  худшему!  -  Алексей  Иванович  опять  внимательно  оглядел  каждого   из
присутствующих. - Или как дело дойдет до драки, то голову в песок спрячете?
   - А позвольте поинтересоваться, - прикинулся дурачком осторожный Можаев,
   - может, я что-то недопонял или просто прослушал, однако  мне  не  совсем
ясно: драться-то вы с кем собираетесь, дорогой Алексей Иванович?
   -  Вы,  Петр  Петрович,  дурачком-то  не  прикидывайтесь!  Будто  вы   не
догадываетесь, о ком идет речь? - не по-доброму усмехнулся Бакурин. - С НИМ,
с кем же еще, с тестем! ОН мешает нам всем. Может, кто-то думает иначе? - Он
вновь впился взглядом в лица присутствующих. - Неужели вы всерьез  считаете,
что нам надо подчиниться его требованиям?
   Можаев тоже настороженно осмотрел всех "по-дельников" - его  интересовала
их реакция на фактически недвусмысленное предложение  Бакурина  совершить  в
стране государственный переворот. Однако все сидели с  такими  невозмутимыми
физиономиями, словно речь шла  об  элементарной  финансовой  сделке.  Можаев
пожевал губами, явно желая высказаться, но почему-то промолчал.
   - А я вот что думаю, - вступил в разговор Скворцов, - надо этого Фадеева,
как клопа, к ногтю! К ногтю его! - Он выразительно  дважды  ткнул  ногтем  в
стол. - Он, именно он, сучара, нам все это подстроил!
   - Фадеев не мог этого сделать, - перебил его Бакурин, - кому как не  вам,
Семен Макарович, знать, что ему некогда было этим заниматься. Да и  на  виду
он все время. Документы были, очевидно, привезены кем-то с  Запада,  причем,
скорее всего, получены из первых  рук  -  и,  похоже,  каким-нибудь  ретивым
журналистишкой, каким-нибудь "сливным бачком". А Фадеев мог, если он  вообще
в курсе этого дела, только посодействовать тому, чтобы  документы  попали  к
Президенту.
   - А вы обратили внимание на то, чем Президент перед  нами  размахивал?  -
спросил Калошин. Как старый и опытный чекист, он  в  силу  привычки  замечал
многое из того, что другие  либо  вообще  упускали  из  виду,  либо  считали
незначительными мелочами. - Это же копии! Скорее всего, обычная компьютерная
распечатка, тем более в переводе на русский:  ведь  ни  одного  иностранного
языка Президент не знает!
   - А что это нам дает, Кирилл Сергеевич? - не понял Можаев.
   - А то, что коль скоро Президенту  предоставлены  копии,  значит,  где-то
обязательно существуют оригиналы, - назидательно пояснил он.
   - А это идея! - встрепенулся Щенников. - Найдем оригинал, уничтожим  его,
тогда все  бумажки,  которые  нам  с  таким  выражением  зачитал  Президент,
окажутся годны исключительно для  туалета.  Никакой  суд  их  не  примет  во
внимание! А Президент поймет, как он был не прав. Вы же знаете, он отходчив.
Еще извиняться перед нами будет.
   - Не тешьте себя иллюзиями, Валентин Николаевич! Извиняться он не  будет,
ему гордость не позволит, - заметил Бакурин, - однако разумное зерно в вашей
идее есть.  Пожалуй,  нам  стоит  попробовать  обойтись  без  смены  первого
Президента  России:  нас  за  бугром  не  поймут,  что  означает  и  большие
материальные потери... - и многозначительно добавил: - наши,  между  прочим,
потери...
   - Да, кредиты тогда точно накроются, - задумчиво проговорил Левинсон.
   - Ну что, есть еще какие-нибудь предложения? - поинтересовался  Щенников.
Все молчали.
   - Ну, значит, решено, - подвел итог Бакурин. - Во  что  бы  то  ни  стало
нужно вычислить человека, нарывшего на нас это досье. Если эта  сволочь  так
или  иначе  связана  с  Фадеевым,  это  дает  определенный  шанс  выйти   на
первоисточник.  Семен  Макарович,  как,  сможете  установить   за   Фадеевым
неусыпное наблюдение? /
   - Да я же с завтрашнего дня в отставке, - пожаловался Скворцов.
   - Ничего страшного, это для дела даже лучше, у вас теперь время свободное
появится. А Калошин вам поможет с людьми. Не возражаете, Кирилл Сергеевич?
   - Да, есть у меня подходящие парни, - согласно кивнул отставной генерал.
   - Так вам и карты в руки! - ободряюще улыбнулся обоим генералам Бакурин.
   - А всех остальных попрошу пока ничего экстренного не предпринимать и  не
дергаться: возможно, что  за  нами  будут  теперь  тщательно  присматривать.
Предлагаю всякие крупные сделки прекратить, по крайней мере пока, на  время.
Надо сделать вид, что мы взволнованы, раскаиваемся и тому подобное, то  есть
поиграть  в  игру  под  названием  "Прости  нас,  батя,  мы  все  так   твой
справедливый  гнев  переживаем!".  Пусть  Президент  пока  думает,  что   мы
действительно испугались и с утра до вечера только  и  собираем  деньги  для
отправки на родину...
   - Что ж, по домам? - предложил Скворцов.
   - По домам или еще куда, но... - Бакурин поднял указательный палец кверху
и  ободряюще  улыбнулся,  -  играйте,  господа,  играйте!  И   поддерживайте
постоянную связь друг с другом.
   Все зашевелились и начали  подниматься.  Увидев,  что  в  темном  туннеле
забрезжил тоненький лучик света, указывающий путь  к  спасению,  все  как-то
облегченно вздохнули; казалось, у них разом отлегло от  сердца,  ведь  скоро
все их драматические проблемы, которые так  неожиданно  возникли,  счастливо
разрешатся.
   Большинство членов "семьи" укатили по домам. У Бакурина  остались  только
самые близкие партнеры хозяина: Щенников и Калошин,  которых,  с  интонацией
Мюллера, задержал хозяин.
   - А вас, Щенников и Калошин, прошу задержаться!
   Когда они остались втроем, Бакурин сказал:
   - Кирилл Сергеевич, пусть Скворцов занимается слежкой. У него это  хорошо
получается,  а  мы  займемся  другими,  более  важными  делами.   Нам   надо
подстраховаться. Нельзя же полагаться на эти  хлипкие  варианты,  тем  более
такие, мне кажется, малоэффективные. Хотя,  конечно,  за  Путина  нам  нужно
держаться:  именно  он  сейчас  наиболее  вероятный   претендент   на   пост
Президента! И нам нужно, поддержав его кандидатуру, сделать все,  чтобы  его
рейтинг, если и не продолжал так расти, то хотя бы не падал.
   - Ты уверен, что он когда-нибудь потом оценит нашу помощь?
   - Понимаешь, Кирилл Сергеевич, из нависшей над нами беды можно  выбраться
с  наименьшими  потерями,  либо  физически  устранив  источник  беды,   либо
подружившись с потенциальным врагом грозящего тебе! - назидательно  произнес
хозяин дома. - А если наш новый шеф окажется таким же неблагодарным,  как  и
этот, тогда и придумаем, как с ним бороться.
   - И сейчас что ты предлагаешь, Алексей Иванович? - спросил Калошин.
   - Во-первых, нужно, не останавливаясь ни на день,  продолжать  "борьбу  с
чеченскими террористами". - Бакурин недобро усмехнулся. - А  чтобы  затянуть
эту "борьбу" на возможно долгий срок, нужно  поддержать  любимые  закулисные
"игры" Велихова: пусть поактивнее помогает этим черножопым "чехам",  а  наши
войска должны еще активнее мочить их! Как говорится, все  при  деле,  а  для
народа зрелище! Во-вторых, морально уничтожить парочку  Примаков  -  Лужков,
для чего к купленному Велиховым Березненко следует прибавить еще и  Болидзе:
пусть на двух основных телеканалах и мочат эту "сладкую парочку"!
   - Тут мы с тобой  целиком  и  полностью  солидарны,  -  переглянувшись  с
Калошиным, заявил Щенников. - Но что ты предлагаешь по нашей проблеме?
   - Разве не  ясно?  Надо  бороться  с  проблемами  радикальными  методами,
хирургическими: рубить их, как говорится, под самый корешок. Я при  всех  не
хотел распространяться, но мне кажется, в  сложившейся  обстановке  доверять
почти никому нельзя! Вы сами все слышали!  Это  надо  же  такое  предложить:
сидеть и ждать, пока само рассосется! Выборы-шмыборы,  мать  их  ети!  -  Он
смачно выругался.
   - Однако идея с "Медведем", пожалуй, очень даже перспективна,  -  заметил
Щенников.
   - Так и я ее поддерживаю! - Бакурин нервно вскочил. - Мы  должны  костьми
лечь, но сделать Госдуму ручной! Хватит кормить этих дармоедов!  Сколько  же
денег стоило, чтобы провести нужный закон! А провал  импичмента  во  сколько
обошелся! Избраннички! Типичные проститутки ложатся  под  того,  кто  больше
заплатит!
   - Да, наш верный "сын юриста" за провал импичмента хапнул  по  самое  "не
могу"! - не без зависти заметил Щенников.
   - А ты что, Валентин Николаевич, на его месте отказался  бы?  -  с  плохо
скрытой иронией поинтересовался Бакурин.
   - Шутишь, что ли?
   - Вот я и говорю! Все мы и так много потеряли в  играх  с  этой  паршивой
Думой, а ОН хочет и вовсе нас разорить, отобрать заработанное такой  кровью!
И верить в то, что ОН сменит гнев на милость, могут только такие придурки  и
трусы, как Левинсон. Потому-то я и доверяю полностью только вам, проверенным
и закаленным "в боях" коллегам! Есть ли какая-нибудь гарантия, что кто-то из
уехавших не дрогнет в последний момент? А то наложат в штаны  и  рванутся  к
тому же Фадееву стучать. И тогда уж никто не спасет: ни черт, ни  тем  более
сам Господь Бог! Рисковать никак нельзя: мы сами все устроим.
   - Да что устроим-то, говори ты толком?! - нетерпеливо  воскликнул  бывший
генерал.
   - У меня в "Кремлевке" есть один человек на крючке, да вы оба его знаете
   - Лейбин Борис Михайлович.
   - Да, знаю такого, - кивнул Калошин. - Ну и что? Чем может помочь в нашем
деле этот докторишка?
   - Он ведь руководит отделением кардиологии? - вспомнил  Щенников,  первым
начав догадываться, куда клонит Бакурин.
   - Точно! - подтвердил президентский зять. - Он как-то на сбыте наркотиков
попался, а я его отмазал. Теперь Лейбин мне по гроб жизни обязан.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Калошин, все еще  не  понимая,  куда  Бакурин
клонит.
   - Не нукай, не запряг! - Алексею  надоело  разжевывать  бывшему  генералу
суть дела.
   - Операция! - шепнул, словно школьник, подсказывающий на уроке, Щенников.
   - Или еще что-нибудь эдакое...
   - Почти угадал, Валентин! - похвалил его Бакурин. - Я как-то разговорился
с Лейбиным о здоровье нашего "отца нации", а он  мне