кусно?.. Не
отвечай, и так вижу, что нравится. А морщился... Савелий едва не поперх-
нулся, желая возразить.
- Да, шучу, шучу я! - Варя засмеялась. - Поешь - ранами твоими займемся.
Уж больно ты тяжелый: с трудом ворочала тебя. Пока закончишь перевязку -
намаешься... Сейчас-то вроде, тьфу тьфу, чтобы не сглазить, дело на поп-
равку пошло. И то сказать, пора - две недели в беспамятстве...
Услыхав последнюю фразу, Савелий дернулся и пролил бульон себе на грудь.
- Что,  ко  всему  прочему  и ошпариться захотелось?  - Варя вытерла ему
грудь полотенцем.  - Да-да, дружочек, пятнадцать суточек, как с куста...
Она  тяжело вздохнула и понесла посуду на кухню.  Пятнадцать суток!  Это
надо же! Савелий ужаснулся: он ничего не понимал. Пятнадцать суток нахо-
дится здесь,  и за ним никто не приехал?! Почему? Неужели она не догады-
вается, кто он такой?
Варя вернулась со своей аптечкой и занялась врачеванием.
- Слава Богу,  - облегченно проговорила она,  обнажив ногу  с  шиной.  -
Прошла наконец чернота!.. Очень боялась я, что гангрена прихватит: анти-
биотиков мало было.  - Варя рассуждала вслух. - Вероятно, трещиной обош-
лось...  Хоть в этом повезло тебе.  Мне почему-то не захотелось вертолет
вызывать и отправлять тебя в больницу!  - Она внимательно посмотрела ему
в глаза. - Не захотелось, и все! Решила рискнуть и справиться сама.
Сделав многозначительную  паузу,  словно для того,  чтобы незнакомец мог
вникнуть в услышанное, она снова наложила целебную мазь на больную ногу,
обложила ее плотной бумагой я прибинтовала шину.
- Грудь пока трогать не будем: пусть покрепче срастутся твои ребрышки, а
вот над лицом твоим поколдовать придется,  чтобы красу  твою,  дружочек,
поправить немного...  - Варя улыбнулась, помакнула теплой водичкой плас-
тырь,  чтобы легче отодрать его отлила. Савелий морщился от боли, но му-
жественно терпел.
- Молодец,  с характером мужчина! - одобрительно заметила Варя. - Откро-
венно скажу:  все хорошо,  но шрам останется - глубокий порез очень.  На
Стриженова  теперь смахивать будешь...  Заметив в его глазах недоумение,
пояснила:  - Ну,  когда он Овода играл...  Неужели не смотрел?.. Там еще
артист Симонов отца его играл, Монтанелли, кажется, епископа, короче го-
воря. Хочешь взглянуть на себя? - Она взяла с комода зеркало и наклонила
над Савелием.
Сначала Савелий ужаснулся:  небритый,  исцарапанный весь, но потом улыб-
нулся.  Действительно на Овода похож: через всю рожу шрам, рваный такой,
ужас!  Еще хорошо,  глаз целым остался...  Видно, и хромота останется...
Савелий поморщился.
- Что,  щиплет?  - В этот момент Варя обрабатывала рану йодом. - Ничего,
сейчас чудо-мазь положу, как рукой снимет... "Чудо-мазь"! Так ее мой муж
называл - Егор...  - Варя замолчала на мгновение,  потом  продолжила:  -
Местный  охотник  научил  его  эту мазь варить.  А Егор - меня...  Давно
что-то не видать того охотника.  - Она вздохнула,  наложила мазь  густым
слоем да рваный шрам и стянула его в нескольких местах лейкопластырем. -
Ну,  вот и все!  Устал, небось? Вот, выпей бальзамчику и спать... - Варя
напоила  его  каким-то  травяным настоем на спирту с горьковатым терпким
вкусом, поправила одеяло и пошла хлопотать по хозяйству.
Долго смотрел Савелий ей вслед,  затем перевел взгляд на фото мужчины  с
бородой. Значит, все-таки муж? А что? Красивое, волевое лицо! С таким-то
здоровьем во флот или в спецназ...
Ему неожиданно до боли захотелось оказаться на  родной  "БМРТешке",  как
они  называли  между собой их судно...  Какие ребята там были!  Конечно,
разные встречались:  иногда совершенно случайные люди оказывались в  ко-
манде, но таких были единицы, и они сами более одного похода не выдержи-
вали - списывались на берег.  Море не терпит слабых,  не терпит деляг  и
ловкачей...
Убаюканный приятными воспоминаниями,  а также хитрым бальзамом,  Савелий
задремал,  но вскоре пробудился от странного дребезжащего звука:  то  ли
звонок, то ли какой металлический скрежет? Услышав Варины шаги, он поче-
му-то прикрыл глаза,
Она на цыпочках подошла к Савелию и,  убедившись,  что он спит,  открыла
шкаф,  взяла трубку радиотелефона. Савелий наблюдал сквозь полуприкрытые
ресницы, с тревогой прислушиваясь к тому, что она тихо говорила.
- Колита у аппарата!..  Не слышно?  - Она старательно говорила  тихо.  -
Не...  знаю... как всегда... Может, аппарат? - Варя обернулась и посмот-
рела на раненого,  но потом решила понаблюдать за  ним  через  трюмо.  -
Здесь все в порядке! Никаких проблем! Говорю, никаких проблем!.. Побыва-
ла на озере Дальнем: краснозобые гагары пока живут там, даже прибавление
на четыре птенца.  Спасибо, стараюсь!.. Стараюсь, говорю! - Она усмехну-
лась.  - Нет-нет,  пока ничего не нужно...  Хотя,  с почтой пусть белого
хлеба забросят и черной икорки, граммов пятьсот. Да, захотелось!.. - Ва-
ря снова взглянула в трюмо на своего  подопечного.  -  Помню:  следующая
связь через две недели,  в четверг, в пять часов... Спасибо! - Она тихо-
нечко положила трубку на аппарат,  закрыла дверку шкафа и задумчиво пос-
тояла,  глядя на Савелия.  Потом осторожно подошла к нему,  наклонилась:
дышит ровно, значит, спит. И Варвара вышла из комнаты...
"Значит, связь с городом есть!  Почему же она ничего не сказала об этом?
Почему  ни словом не обмолвилась про Егора?" - гадал Савелий.  Еще много
вопросов крутилось в его голове, на которые так хотелось бы получить от-
веты...  Может,  о  нем  уже давно все известно и там только ожидают его
выздоровления!  В больнице могли скорее поставить его на  ноги...  Собс-
твенно, какая разница? Знают - хорошо, не знают - тоже неплохо... Посте-
пенно действие бальзама взяло вер над его тревогами,  и он снова  крепко
уснул.


Заговорил

Выздоровление шло медленно:  прошло еще несколько дней, прежде чем Саве-
лий смог заговорить.  Тот день был пасмурным и дождливым: осень вступала
в свои права.  Варвара колдовала над какой-то тканью, строча, как из ав-
томата,  на ножной швейной машинке. Мишка лежал рядом, положив свою мох-
натую, голову на кончик ее стопы. Он спал под мерный стрекот машинки.
Савелий давно проснулся и пристально смотрел на Варвару.  Увлеченная ра-
ботой,  она не замечала его взгляда. Прострочив стежку, Варя вытащила из
машинки полуготовую кофточку, скинула халатик, обнажив красивую грудь, и
примерила свою работу.  Покрутившись перед зеркалом, наметила место, где
нужно было еще подобрать,  снова накинула халатик.  И опять застрекотала
машинка...
- Меня Савелием зовут!  - неожиданно проговорил он,  и Варя,  вздрогнув,
обернулась.
- Наконец-то заговорил наш больной!  - улыбнулась она и вдруг смутилась.
- Давно проснулся? -
Она быстро поправила халатик, застегивая верхнюю пуговицу.
- Нет,  только что! - слукавил он и тут же спросил, кивнув на фотографию
Егора. - Когда он вернется?
Варя ответила не сразу, словно решая, стоит ли посвящать незнакомого че-
ловека в свою трагедию, но ответила просто, спокойно:
- Егор никогда не вернется: погиб он...
- Простите... - смутился Савелий.
- Ну что уж...  Вы ж не знали... - Неожиданно для себя она снова перешла
на "вы". - Седьмой год пошел...
- Лицо у него доброе!
- В самую точку! Мы и познакомились через его доброту! В тот день я вып-
росила у мамы тридцать пять рублей на туфли.  Чешские,  красные такие...
Очень понравились! - Она смущенно улыбнулась. - Но их то ли вытащили, то
ли обронила где... Иду, реву, а он сзади: "Что за трагедия, дружочек?"
Савелий улыбнулся: вот откуда появился "дружочек"!
- Это и был Егор! Голос такой ласковый, добрый. - Барин голос предатель-
ски дрогнул.  - И захотелось мне рассказать все ему, не знаю почему... А
он улыбнулся так по-доброму и говорит:  "Когда деньги теряешь - не горе,
горе, когда человека теряешь!" Вот уж точно сказал. - Она помолчала нем-
ного, смахнула набежавшую слезу и продолжила: - Потом достает и протяги-
ваете мне деньги:  "Разбогатеешь,  - говорит,  - отдашь!" Это уж потом я
узнала,  что он мне все деньги отдал, которые были у него: стипендию по-
лучил в тот день... Ночами потом подрабатывал...
- Как он погиб, в Афганистане? - спросил вдруг Савелий.
- Если бы...  - Она вздохнула.  - Глупо погиб,  несправедливо... Медведь
задрал... Сам-то он никогда не охотился, ружье носил так, на всякий слу-
чай. Видно, и погиб потому, что не смог выстрелить в последний момент...
Карабин в стороне лежал - переломанный пополам... Схватился со зверюгой,
а в руках - один нож...  только и смог, что ухо ему отхватить. Так и ос-
тались мы сиротами...
- Мы?
- С дочуркой... Так и не увидел ее Егор: я тогда беременна была. Никогда
себе не прощу,  что не пришла в тот момент к нему на помощь!  -  Заметив
его  недоумение.  Варя  еще больше разнервничалась.  - Господи!  Да я же
предчувствовала все!.. Или чувствовала... Даже не чувствовала, а видела.
Не знаю,  как и объяснить.  Ну, видела, как во сне, что ли... И как он с
медведем схватился...  и как ружье пополам... Видела и уговаривала себя:
кажется, мерещится... Дура! До сих пор не могу понять всего этого.
- Вы знаете,  Варя, я читал об этом. - Савелий наморщился, припоминая. -
Близкие люди иногда не только видят на расстоянии то,  что происходит  с
родными людьми, но иногда даже и беду предчувствуют.
Они помолчали,  думая каждый о своем, потом он спросил: А дочка где сей-
час?
- В Артеке. Мой сводный брат вожатым работает там - по комсомольской пу-
тевке, вот и удалось в порядке исключения Егоринку с ним отправить. Нор-
мальным-то путем таких маленьких туда не берут.
- Егоринка? - улыбнулся Савелий. - Какое славное имя: словно ручеек жур-
чит... Егоринка... - повторил он. - А вы, значит, решили здесь остаться?
- Егор очень любил тайгу, жил ею... И меня заставил полюбить... Да и как
можно не любить ее!..  Сама-то я из Ленинграда...  Поначалу трудно было,
скучала  по  городу,  по работе - фельдшером работала на "Скорой",  - по
друзьям, а потом... Сейчас я в представить себя не могу без тайги: в Пи-
тер приеду,  и через неделю назад тянет,  не хватает чего-то... Да и как
не любить тайгу? - воодушевлено повторила она. - Она же все дает челове-
ку еду, одежду, жилье... Здесь можно увидеть целые театральные представ-
ления... Да-да, улыбайтесь, самые настоящие спектакли, поставленные оби-
тателями тайги!
Варя настолько увлеклась рассказом,  что глаза ее заблестели, щеки зару-
мянились.
- Вот поправитесь и сами увидите.
- Увидел уже - печально вздохнул он.
- Ну,  допустим,  в том,  что случилось с вами,  сами виноваты, и никто,
кроме  нас:  не  нужно было в таком изголодавшемся состоянии по деревьям
лазать! Да еще после пьяных ягодок... - съязвила Варвара.
- Откуда...  - начал он, но запнулся и подозрительно уставился на нее. -
Вы что, наблюдали, подсматривали за мной?
- Чудак человек! - добродушно рассмеялась Варя. - Если бы я подсматрива-
ла за вами,  как вы выразились,  то мне бы сейчас не пришлось вас враче-
вать!.. По вашим автографам прочитала. Очень уж вы любите свои следы ос-
тавлять: и на дереве, и на траве, и дочиста обглоданный куст...
- Здорово!  - не удержался от восхищения Савелий.  - Неужели всему этому
вас обучил Егор?
- И он,  и тайга, и охотник тот. - Она нахмурилась. - Антоном его зовут.
- Она внимательно посмотрела на Савелия,  неон никак не отреагировал  на
это  имя,  и Варя продолжила:  - Многое и самой пришлось постигать...  А
все-таки давно не видно Антона:  обычно по несколько раз в месяц захажи-
вал - то свежатинки какой занесет,  то ягодок или кореньев каких,  а тут
около года носу не кажет... Не случилось ли чего? Ведь его однажды Мишка
спас.
Услышав, что  заговорили о нем,  пес тут же поднял голову и посмотрел на
Савелия, потом на хозяйку. Варя ласково потрепала его за ухо.
- Антон тогда под, лед провалился и как-то сумел выбраться, а до ближай-
шего зимовья - километров сорок! Спички промокли, сам вмиг льдом покрыл-
ся,  что ледяная статуя: мороз-то под сорок! До зимовья - сорок! Мороз -
с-орок!  Кругом - сорок!  А Мишка часто в тайгу убегает,  порезвиться...
он, видно, и наткнулся на эту ледяную статую. Мишка никогда больше суток
не  пропадает  в  тайге,  а  тут нет и нет - совсем пропала собака,  как
сквозь землю провалилась.  Егор уж думал,  что задрал медведь,  а недели
через три они и заявляются вдвоем с Антоном..  Вот тогда-то и узнали все
про нашего Милку!..  А как он с Егоринкой нянчился! Поверьте, лучше вся-
кой няньки? Помощничек ты мой! Варя снова потрепала пса за ухо.
- Хороший песик! Хороший Мишутка!.. Хора... Ой! - всплеснула она руками.
- Совсем заболталась!  Настьку-то давно пора доить...  Да и вас, должно,
утомила.
- Что вы? - искренне воскликнул Савелий. - Нисколечко! - Затем тихо про-
изнес: - Спасибо тебе, Варя! Огромное тебе спасибо?
- Да за что же, Господи!
- За все!  За то,  что спасла!  Зато,  что верность хранишь! - Его голос
вдруг дрогнул.
Девушка задумчиво посмотрела ему в глаза, медленно подошла ближе, посто-
яла рядом и неожиданно даже для себя самой ласково провела  пальцами  по
его волосам. Вздрогнув от этого прикосновения, Савелий хотел что-то ска-
зать, но Вари уже не было...
Не показалось ли ему это нежное прикосновение?  Не выдал ли он  желаемое
за действительное?  Хотя... Ну прикоснулась, ну и что? Что с того? Жале-
ет, видно, как всякого больного, убогого...
Савелий взглянул, на Мишку, который тоже поднялся на ноги и посмотрел на
него,  потом на дверь, где скрылась его хозяйка, снова на Савелия, виль-
нул хвостом, ткнулся ему в руку холодным носом, словно извиняясь, и важ-
ной походкой отправился за Варей.


Говоркова я беру на себя

Белый "Мерседес", умело лавируя среда огромного скопления стоящих легко-
вых машин на огороженной площадке перед Лужниками, припарковался на сво-
бодном месте у плотных кустов аллеи. За рулем сидел Владимир Андреевич и
нетерпеливо поглядывал в зеркало заднего вида.  Ждать долго не пришлось:
вскоре подошел тот самый полковник милиции,  который приезжал к нему  на
виллу.  Сейчас  он был одет в темно-серый костюм и ничем не отличался от
окружающих. Ни слова не говоря, он сел на заднее сиденье "Мерседеса".
- Итак? - нетерпеливо буркнул Владимир Андреевич.
- Скорее всего. Говорков жив!
- Ну?
- Поиски безрезультатны:  как в воду канул!.. Все осложнилось тем, что у
него... точнее у них, есть карта.
- Какая карта?
- Таежник один нарисовал,  кличка Браконьер, Антон Родин... - Он вытащил
из кармана пиджака кусок материи. - Вот, точная копия. Дело в том, что у
него в тайге несколько тайников-убежищ, с провизией, оружием, одеждой...
Владимир Андреевич молчал,  угрюмо рассматривая карту-самоделку.  Молчал
так долго, что полковник начал нетерпеливо поглядывать на часы.
- Ты что, спешишь?
- Нет-нет, что ты! - сразу возразил он. - Есть одно дело, но не спешное,
подождет!
- Вот именно. Насколько точно все это?
- Точнее не бывает!
- Сколько лет Браконьеру?
- Трешник дали!
- Возраст спрашиваю, а не срок!
- Шестьдесят семь... А что?
- По-моему, пожил свое... - Владимир Андреевич посмотрел на полковника в
упор. - Как думаешь?
- Но...
- Ты можешь гарантировать, что он еще кому-нибудь не нарисует эту карту?
- Он зло прищурился.
- Нет, конечно... - вздохнул полковник. - Попробую...
- Пробовать жену свою будешь! Понял?
- Хорошо, все будет в норме!.. Адвокатша в розыске... - осторожно прого-
ворил он.
- А что это ты разволновался?  Успокойся, ее-то не найдут! - ухмыльнулся
Владимир Андреевич. - Всех ее клиентов проработали?
- Всех, кто был записан книге приемов и кого удалось восстановить... ни-
чего существенного...  Все, кто проходил по делу Говоркова, взяты, нахо-
дятся под следствием...
- За них-то я не переживаю...  - задумчиво проговорил он. - Разве только
за Бриджит... Учти, она тоже на твоей совести... Ты живешь, пока я живу,
помни об этом!
- Разумеется... - поспешно согласился полковник.
- Говоркова я возьму на себя... - Владимир Андреевич задумчиво посмотрел
еще раз на карту и сунул ее в карман.
- А что ты так "заботишься" о нем? Он же вроде молчит.
- Молчит? Я эту породу знаю... Сегодня молчит, а завтра - заговорит! Его
дружок перед смертью угрожать мне стал!.. А если он успел трекнуть свое-
му приятелю?  Береженого и Бог бережет!  Я не могу рисковать! А ты и по-
давно! Понял? - с угрозой, но ехидно улыбаясь проговорил Владимир Андре-
евич. - Или, может, я сгущаю?
- Если судить по адвокатше,  у которой я нашел в записях  твою  фамилию,
то... Все-таки у тебя дьявольская интуиция, Володя.
- Интуиция  и расчет!  Я у советских органов учился:  то не с нами,  тот
против нас!. - Довольный, он рассмеялся...


Разбогатеешь - отдашь

Варя оказалась  права:  Савелий действительно начал быстро поправляться.
Вскоре она освободила от бинтов грудь - дышать ему  сразу  стало  легче.
Савелий  решил,  что пора потихоньку восстанавливать ослабшие от болезни
мышцы.  Постепенно, увеличивая нагрузку, стал сгибать в разгибать ноги в
коленях,  поднимать ноги,  нагружая и мышцы пресса. Когда Вари не было в
комнате,  он качал и качал ноги до тех пор, пока все тело не покрывалось
потом.  Однажды, пока Варя занималась хозяйством во дворе, он попробовал
встать с кровати.  Поставил перед собой цель дойти до трюмо, которое на-
ходилось  в пяти шагах.  Уж очень хотелось взглянуть на себя в зеркало и
узнать, во что он превратился.
Осторожно спустив нагие кровати,  Савелий,  напрягая все силы, сел. Это,
казалось бы,  простое дело, отняло у него много времени. Пьяно кружилась
голова, молотом стучало в висках... Несколько минут Савелий сидел непод-
вижно, восстанавливая силы, чтобы накопить их для следующего "броска".
Отдышавшись и думая, что готов к дальнейшим действиям, он ухватился обе-
ими руками за спинку кровати,  рывком выдернул вверх свое  малопослушное
тело... и комната завертелась каруселью.
В этот день Савелий больше не пытался встать на ноги, однако первая неу-
дача подстегнула и заставила его еще упорнее тренировать ноги,  лежа  на
кровати.  Только через три дня он решил сделать вторую попытку. Савелий,
конечно,  знал,  что первые шаги дадутся ему нелегко.  И на этот раз ему
удалось  только  несколько минут простоять на ногах,  с трудом удерживая
равновесие...
Прошло еще две недели упорных тренировок. И пятая попытка стала удачной.
Савелий добрался до цели: оказался перед трюмо. То, что он увидел, ужас-
нуло:  обросший,  черты лица заострились, под глазами огромные синяки...
Но особенно расстроил Савелия огромный шрам, пересекавший едва ли не все
лицо...
- Хорош,  нечего сказать!  - скривился он, внимательно разглядывая себя.
Савелий  пятерней попробовал пригладить спутавшиеся волосы,  затем решил
не терять времени и, воспользовавшись тем, что стоит на ногах, потихонь-
ку начал делать упражнения,  которые были недоступны лежащему.  Конечно,
самое трудное будет восстановить больную ногу. Закусив губу, стал нагру-
жать больше всего именно ее.  Каждый день,  выбирая любой момент,  когда
Вари не было,  он занимался и вскоре почувствовал,  что нога  становится
более устойчивой и более надежной, а шина стала только мешать.
Настал день, когда Варя решила наконец снять шину. Разбинтовав ногу, она
помассировала ее, потом неуверенно произнесла.
- Ну что, попробуем потихоньку встать?
- Попробуем! - Савелий резко поднялся с кровати.
- Обнимите меня за плечи!  - приказала Варя и обхватила его за талию.  -
Дано бойтесь,  как следует опирайтесь,  выдержу!  - сердито бросила она,
заметив, что Савелий еле прикасается к ней. Они сделали несколько шагов.
- Молодец!..  Хорошо!.. Умница!.. Очень хорошо!.. - подбадривала его Ва-
ря. - Не больно?
Конечно же,  ему было приятно держать Варю за плечи,  но и стыдно за об-
ман, и он смущенно отстранился.
- Варя, я сам попробую.
- Может, рановато?
- В самый раз! - упрямо заявил он и решительно сделал шаг.
Чуть прихрамывая,  медленно прошелся по комнате.  Не веря своим  глазам,
девушка с восторгом воскликнула:
- Вот это лекарства!
- Ну да - чудо-мазь! - чуть ехидно заметил он. -