то слово
часто говаривала ему тетка. - Неужели еще и прыгать будешь?
   - Бу-у-у-у-д-у-у... - хныкал он. - Если руки оторвутся-а-а...
   - Зацепился,  что ли?  - нахмурился Андрей. - Сейчас, погоди чуток, я
помогу тебе! - Он начал быстро взбираться на дерево.
   Савелий сейчас очень явственно вспомнил то чувство, что охватило его,
когда он увидел взбирающегося к нему Андрюшу: стыд, злость на себя. Неу-
жели он такой трус, что не сможет прыгнуть вниз?
   Там же вода,  а плавать он уже умеет.  Да и прыгать он  будет  ногами
вниз,  а не как Андрей, вниз головой. Единственное, что нужно сделать, -
это отпустить руки от дерева. Если он этого не сделает, то все будут ду-
мать,  что он действительно законченный трус!  Нет,  этого нельзя допус-
тить! Будь, что будет!
   Савелий отпустил руки и полетел вниз.  Ему  казалось,  что  он  летит
очень долго, целую вечность! Какое же это упоение! Свободный полет. Душа
запряталась куда-то глубоко-глубоко, к горлу подкатило что-то необъясни-
мо щекочущее.  Ура!  Он летит!  Смотрите, он летит, как птица! Лети... в
этот момент сначала ноги,  а потом и его задница больно стукнулись о во-
ду,  и он мгновенно погрузился с головой,  но тут же, заработав руками и
ногами, выплыл и громко прокричал, выплевывая воду:
   - Андрюша, ты видел? Видел? Я прыгнул! Прыгнул в воду, как ты! Ты ви-
дел, я не трус!?
   - Видел,  Савка,  видел! Ты молодец! Самый настоящий молодец! - махал
ему Андрюша с дерева, радуясь от души за друга.
   - Я еще, еще хочу...
   Савелий стоял перед заколоченной крест-накрест  калиткой,  и  тяжелое
предчувствие охватило его,  защемило сердце. Он оглянулся вокруг, словно
в поисках помощи и заметил согбенную под тяжестью лет сухонькую  старуш-
ку.  Одной рукой она опиралась на суковатую палку, а другой несла полную
авоську с продуктами из сельмага.
   - Здравствуйте,  бабушка!  Давайте помогу вам!  - Савелий взял у  нее
сетку и пошел рядом.
   - Вот спасибо, милой. Совсем упарилась: на автобус-то припозднилась и
тащусь на ногах-то,  - она не жаловалась, а просто ворчала вслух по при-
вычке, потом пристально взглянула на Савелия. - Чтой-то не признаю тебя,
милой?!
   - А вы давно здесь живете?
   - Давно не давно, а, почитай цельну жисть. И чей ты будешь? Не сродс-
твенник ли Вороновых? У ихнего дома, вижу, стоял.
   - А  вы Андрея Воронова давно видели?  - с волнением спросил Савелий,
словно не слыша ее вопроса.
   - Так нет уже твою Андрея,  - просто,  без всяких эмоций  проговорила
старушка. - Погиб он. На войне проклятой и погиб. С год иль два тому бу-
дет. Вскоре и Зинка, его тетка, померла, царство ей небесное. - Она сте-
пенно  перекрестилась  и вновь взглянула на Савелия.  - Я признала тебя,
сынок. Вы дружковали с Андрюшкой-то. Имя твое только вот запамятовала.
   - Савка я, - глухо проговорил он.
   - Точно,  Савушка!  Ох и огольцы были, не приведи Господи! Ты, сынок,
не держи в себе-то - заплачь и вскорости полегчает.  Истину говорю!  Да,
давненько ты, милой, не был здеся, давненько, - она укоризненно покачала
головой.
   Савелию нечего было сказать в свое оправдание, и он пожал плечами.
   - Спасибочки,  милой, пришло я. Может быть, на чаек заглянешь? - ста-
рушка ткнула палкой в сторону своей древненькой, сильно покосившейся хи-
барки с двумя окнами.  - Одна я и осталась: кто помер, кто уехал далече.
Совсем забыли свою старую мать.  - Ее глаза привычно заслезились. - Лад-
но,  пойду,  пожалуй, прилягу... замаялась совсем. Ох, ноженьки мои, но-
женьки.  - Старушка подхватила у Савелия свою авоську и, шаркая старень-
кими, почти развалившимися ботинками, поплелась к своему последнему при-
бежищу.
   Савелий не помнил,  как добрался до дачи Ланы: память кидала и кидала
его в прошлое, когда они с Андреем бегали беззаботные и счастливые, нес-
мотря на то,  что не всегда ели досыта, не всегда имели одежду и обувку.
Потом работа на заводе.  Потом, потом Афганистан. Афганистан, где каждый
человек рядом с тобой оценивался по самой высокой шкале.  И часто  ценою
этой являлась сама жизнь.
   Сидя на даче,  обо всем этом и о многом другом размышлял Савелий, ус-
тавившись в одну точку перед собой.  Со стороны могло показаться, что он
внимательно  слушал и смотрел на экран телевизора,  где бушевали челове-
ческие страсти, но его отсутствующий взгляд говорил о другом.
   Лана вошла в комнату и увидела его неподвижную фигуру.  Она была  вся
мокрая от дождя. Фильм уже кончился, и экран серебрился в темноте. Лана,
решив,  что он заснул,  сняла плащ и тихонько повесила на гвоздь.  Затем
осторожно  подошла  к нему,  чтобы испугать,  но неожиданно заметила его
открытые глаза и неподвижный взгляд, направленный в никуда:
   - Добрый вечер, Савушка.
   Савелий не отозвался: то ли не услышал, то ли не захотел услышать.
   - Добрый вечер! - громче повторила она, прикоснувшись к его руке.
   - Добрый вечер, Лана. Прости, не заметил, как ты вошла, - он прогово-
рил  это таким бесцветным тоном,  что она с недоумением посмотрела в его
глаза и хотела спросить что-то важное,  но,  увидев его взгляд, спросила
совсем не то, что хотела:
   - Ты ел что-нибудь, Савушка? Он ничего не ответил.
   - Конечно же нет! - Лапа поняла, что он снова ушел в себя и не слышит
ее.  - Так... сейчас чтонибудь придумаем. - Она начала быстро распаковы-
вать  принесенные продукты,  накрывать стол.  Потом неожиданно останови-
лась,  достала из бара бутылку виски. - Надо же как-нибудь расслабиться.
- Налила полный бокал и подошла к нему. - Выпей, Савушка!
   Он снова  никак  не отреагировал на ее слова,  и Дала насильно сунула
ему в руку бокал.
   - Пей!
   Он поднял на нее глаза, а посмотрел отсутствующе, как бы мимо.
   - Пей, пей! - Лана сама взяла его руку с бокалом и поднесла к его гу-
бам.
   Савелий начал машинально пить и выпил до конца,  совершенно не помор-
щившись, словно пил воду. Лана поставила бокал на стол и присела рядом.
   - Что-то случилось,  Савушка?  - тихо спросила она.  Он не ответил  и
продолжал смотреть перед собой.
   - С братом? - неожиданно догадалась Лана. Он ничего не ответил, опус-
тил глаза вниз и чуть заметно кивнул.
   - Его...  Он убит?  - с грустью прошептала девушка.  Савелий еще ниже
опустил голову.
   - Может, напутали? Может, жив твой брат?! Тебя же тоже не было столь-
ко лет на родине.
   - Ничего не напутали, - глухо выдавил он, затем не глядя взял бутылку
и снова налил полный бокал.  - Ты не была в Афгане и не знаешь,  что это
такое!  - он начал повышать голос.  - Ты никогда не видела трупы с выре-
занными органами,  отрезанными ушами, выколотыми глазами! Ты... - В этот
момент Лана ласково погладила его руку, и Савелий оборвал себя на полус-
лове и быстро опрокинул виски в рот.
   - Да,  Савушка,  ты прав, я никогда не была в Афганистане и, действи-
тельно, не знаю то, о чем ты говоришь, но раскисать не нужно! - эти сло-
ва она проговорила тихо, но твердо.
   Савелий вновь  налил  полный  бокал и хотел выпить,  но девушка вдруг
тревожно вскрикнула:
   - Савушка!
   Савелий вдруг взглянул на нее, потом на бокал, поставил его на стол и
вновь  повернулся к девушке,  постепенно возвращаясь из своих воспомина-
ний.  Глубоко вздохнув,  он вытянул руки вперед,  проделал медитационный
пасс и вновь повернулся к Лане, на этот раз с виноватой улыбкой:
   - Прости меня, Лана.
   - Вот и хорошо!  Наконец-то ты вернулся, а то был так далеко от меня,
что я даже напугалась. - Лана быстро налила кофе и пододвинула к нему. -
Ты обязательно должен выпить горячего кофе.
   - Лана! Я очень прошу тебя поехать, сейчас со мной.
   - Куда?
   - Километров двести отсюда.
   - На ночь глядя? - удивилась она. - Может, с утра?
   - Нет.  Я хочу,  чтобы ты там увидела восход солнца. Палатку возьмем,
покушать.
   - Ты чего-то не договариваешь.  Что случилось еще Савушка? - Она нах-
мурилась с тревогой.
   - Через два дня я улетаю.
   - Приняли??  - Она радостно захлопала в ладоши, но тут же перестала и
тихо спросила. - Далеко?
   - В Казахстан.
   - Значите на шесть месяцев расстаемся, - На ее глаза навернулись сле-
зы,  но она тут же взяла себя в руки. - А, может быть, это и не так пло-
хо: я же тоже уезжаю на два месяца в Финляндию, потом - в Ливан.
   - С отцом?
   - Нет,  но это он меня пристроил.  Чего это мы болтаем? Осталось двое
суток,  а мы еще здесь!  - Лана стала быстро собираться в дорогу, бросая
на ходу указания Савелию. - Спальные мешки наверху, в шкафу. Палатка - в
гараже. Не забудь бар опустошить.
   Они добрались на место к двенадцати часам ночи.  Ярко светила луна, и
ее отражение серебром рассыпалось в спокойной  воде  небольшой  речушки.
Стояла удивительная тишина, и вокруг не было ни души.
   Савелий быстро  и  ловко установил палатку,  расстелил в ней спальные
мешки, укрепил фонарь, а Лана накрыла импровизированный стол:
   - Ты не представляешь,  Савушка,  как я рада,  что ты вытащил меня на
природу!  - Она чмокнула его в щеку и протянула бутылку шампанского, ко-
торую он с шумом открыл и разлил в фужеры.
   - За что пьем? - с улыбкой спросил Савелий.
   - За твои успехи! - Она звонко чокнулась и быстро выпила.
   Потом, поставив фужер на импровизированный стол - кусок фанеры - обх-
ватила руками свои колени.  - Знаешь, Савушка, у каждого человека должен
быть свой дом, куда он мог бы всегда вернуться. - Лана говорила торжест-
венно,  тихо,  и, возможно, поэтому слова казались более весомыми, более
важными.  - И пока у тебя нет такого дома,  возвращайся  ко  мне.  Скажу
честно, за эти дни я так привязалась к тебе, что расставаться просто не-
выносимо.  Так что возвращайся,  я буду ждать,  - Неожиданно она,  чтобы
скрыть свое волнение,  капризно воскликнула. - Да я тебе просто приказы-
ваю! Ты же знаешь, как я люблю командовать.
   - Лана,  - тихо прошептал Савелий. - У меня ничего нет позади, не бу-
дет,  возможно,  и впереди,  - он замолчал и взглянул в ее глаза. - И ты
для меня... Ты для меня...
   Лана оборвала его слова долгим нежным поцелуем,  потом отстранилась и
прижалась губами к его руке.
   - Савушка,  милый, я очень рада, что мы встретились, но мне почему-то
страшно. Может... Может тебе отказаться от этой работы? - Она вдруг зап-
нулась, посмотрела на него и всплеснула руками. - Не слушай глупую бабу!
Сама не знаю,  что говорю! - Она бросилась к нему на шею и стала срывать
с него одежду.  - Милый,  родной мой, Савушка. Хочу тебя! Всего и много.
Где мой мальчик? Вот он! Сильный, нетерпеливый. Молчи, ничего не говори,
Савушка,  сегодня,  буду говорить только я,  ты будешь только внимать. -
Лана нетерпеливо сорвала с себя платье и предстала перед ним голой,  же-
ланной. В свете фонаря ее загорелое тело, белея только узенькой полоской
от плавочек,  нервно вздрагивало от его прикосновении и извивалось в его
сильных руках.
   - Какой же ты сильный и нежный! Как здорово ты все умеешь. Да, так...
так...  Боже! Боже мой! Савушка, милый... Еще, еще... А-а-а! Неужели это
я? Савушка-а-а-а!!!
   Савелий проснулся очень рано и тут же выглянул наружу:  солнце еще не
встало,  но незримо уже ощущалось его присутствие.  Осторожно,  чтобы не
разбудить Лану,  он выскочил из палатки босиком,  сел на землю, скрестив
ноги, и ушел внутрь себя.
   Прошло несколько минут,  прежде чем он вернулся в нормальное  состоя-
ние. После этого встал, подошел к огромному дубу, рядом с которым стояла
палатка,  обошел вокруг него и остановился с той стороны,  где ствол был
чист от коры.
   Нежно, стараясь не очень сильно скоблить обнаженное место,  он провел
несколько рад лезвием ножа, очищая от грязи и пыли, потом положил ладони
на очищенное место и прижался губами к дереву.  В этом положении он про-
вел некоторое время, что-то нежно шепча лесному исполину, потом замолчал
и взглянул вверх,  на огромную крону. И дерево, словно откликаясь на его
призыв,  приветливо покачало ему своими ветвями. Сколько же лет прошло с
того дня,  когда он в последний раз навещал его?  Сколько лет прошло,  а
дерево помнит его,  передает ему свое тепло, свою силу: он это явственно
почувствовал.
   - Спасибо тебе, брат, - шепнул Савелий и оглянулся в сторону, где че-
рез считанные секунды должно было взойти солнце и осветить  все  вокруг.
Савелий быстро подскочил к палатке,  откинул полог и нежно притронулся к
девушке:
   - Вставай,  милая,  пропустишь самое прекрасное! Лана распахнула свои
глазищи и тут же обвила его шею руками.
   - Как здорово:  вижу тебя во сне, открываю глаза, а ты передо мною! -
Она заразительно потянулась,  но тут же воскликнула:  - Что?  Ты сказал,
что могу пропустить самое прекрасное?  Ну, уж нет! - она откинула в сто-
рону покрывало и голышом выскочила из палатки. - Как здесь хорошо: тихо,
уютно и красиво. Погода - прелесть!
   - Лана,  ты первая, кого я сюда привез, - тихо проговорил он и кивнул
в сторону восходящего солнца:  - Смотри! - а сам быстро подошел к самому
берегу и опустился на скрещенные ноги лицом к солнцу.
   Пожав плечами,  Лана усмехнулась, наблюдая за Савелием, потом подошла
и тоже опустилась на скрещенные ноги, повторив его позу. Так же выпрями-
ла  спину,  положила  ладони на свои колени и устремила взгляд в сторону
солнца.
   Деревья были так странно расположены,  что солнечные лучи  напоминали
тонкие лучи лазерных установок, которые медленно передвигались по твоему
телу, и там, где они прикасались, становилось удивительно тепло, покойно
и приятно: макушка головы, лицо, грудь, живот, ноги.
   Тело стало таким легким,  свободным, что, казалось, достаточно одного
движения - и взлетишь ввысь,  как птица, и будешь парить в небе, разбра-
сывая свое тепло по земле.
   Лана постепенно  пришла в себя и скосила глаза в сторону Савелия:  он
сидел с закрытыми глазами,  скрестив на груди руки,  а его  губы  что-то
шептали.
   Когда солнце поднялось настолько,  что осветило их полностью, Савелий
открыл глаза, вскинул руки в сторону солнца и радостно воскликнул:
   - Спасибо тебе, Светило! - Потом склонился лицом к земле, прикоснулся
к ней губами,  прошептал что-то и громко воскликнул снова: - Спасибо те-
бе, Земля!
   Лана смотрела на него широко распахнутыми глазами, словно пытаясь по-
нять  его,  потом  сложила  руки на груди и в точности повторила все его
движения и слова.  После этого встала,  подошла к нему, опустилась перед
ним на колени и поклонилась и ему:
   - Спасибо и тебе,  милый мой!  Никогда не могла подумать,  что получу
сегодня такое блаженство от слияния с природой.  Это какое-то чудо! Я не
ощущала себя. Прости, но не ощущала даже тебя рядом.
   - Что ты,  милая, так и должно быть, если ты ПОВЕРИЛА! - Он подошел к
ней и помог подняться на ноги.  - Я очень рад,  что ты доверилась мне  и
сказала эти слова! Значит, все будет хорошо.
   - Все время хочу спросить тебя и забываю: что это за наколка? Ты что,
сидел? Можешь не отвечать, если не хочешь, - смущенно вздохнула Лана.
   - Да,  меня сажали.  Потом разобрались и реабилитировали.  -  Савелий
нахмурился,  вновь окунувшись в прошлое,  но тут же махнул рукой, словно
отгоняя в сторону мысли.  - А эту наколку мне сделали в Афгане. Это эмб-
лема воздушных десантников. Видишь, парашют, самолеты.
   - А я думала, череп с костями! - рассмеялась девушка. - Когда впервые
увидела, даже напугалась. А почему Рэкс?
   - Там мы себя так называли.
   - На собачью кличку похоже. Ой, извини! - спохватилась она.
   - И не подумаю! - рассмеялся Савелий. - У воздушных десантников дейс-
твительно  мертвая собачья хватка и реакция как у хорошей собаки,  но...
Однажды я прочитал у Набокова,  что Раке, со староанглийского языка, оз-
начает Король.  У них,  оказывается, был тоже свой Кровавый Король - Рэд
Рэкс, как у нас - Иван Грозный. Хотя и сравнение с собакой меня нисколь-
ко не расстраивает, - он подмигнул.
   - Ты прав, - задумчиво проговорила Лана. - Иногда собаки намного луч-
ше своих хозяев.


Медальон на память

   Как смотрела  Лана на него у реки во время восхода солнца!  В тот мо-
мент Савелию показалось,  что их души слились в единое целое и поднялись
над землей в свободном полете.  Он был уверен, что так оно и было, неда-
ром Лана сказала, что никого и ничего не ощущала вокруг. Так что же сму-
щает его в этой девушке?  Контактная,  открытая,  нежная... и все-таки и
все-таки.
   Когда Лапа провожала его в аэропорту и слезы навернулись на ее глаза,
Савелий вдруг почувствовал,  что его рассматривают, изучают, у него было
ощущение, что он находится под увеличительным стеклом. Он даже огляделся
вокруг,  и Лана заметила его волнение. Она начала говорить нежные слова,
успокаивать, отвлекать от странных мыслей. И, надо заметить, ей это уда-
лось.  Вспомнил он об этом только через несколько дней, скрупулезно ана-
лизируя недавнее прошлое, находясь далеко от Ланы.
   Перелет был долгим и утомительным. Самолет-аэробус был весь заполнен.
Можно было бы поспать, но на борту находилось много детей разных возрас-
тов, и они шумели, бегали по проходам, плакали и только через пару часов
полета угомонились, утомленные необычной обстановкой. Савелий задремал и
почему-то вновь окунулся в свое далекое детство.
   Несколько детдомовцев резвились в речушке.  Среди них и  Савушка.  Он
был самым низкорослым из них,  но цепким,  жилистым,  никому ни в чем не
уступающим пареньком.
   Они весело барахтались,  брызгались,  когда с берега  раздался  голос
Марфы Иннокентьевны, их воспитательницы. Ее миловидное лицо, обрамленное
кудряшками, светилось добротой и нежностью:
   - Говорков! Савушка, подойди, пожалуйста, ко мне!
   - Да мы только играем, Марфа Иннокентьевна! - смущенно начал оправды-
ваться Савелий,  уверенный,  что сейчас опять будет наказан за баловство
на воде.
   - Я вижу! - улыбнулась воспитательница. Несмотря на строгие массивные
очки, за которыми она пыталась скрыть мягкость своего характера, ребяти-
шек не удавалось заставить поверить в то, что она строга.
   - Подойди ко мне! - настойчиво проговорила она.
   Не без сожаления выпустив из рук толстячка,  мгновенно  рухнувшего  в
воду, Савелий нехотя вышел на берег.
   - Вот что, Савушка! - стараясь быть серьезной, произнесла Марфа Инно-
кентьевна.  - Пойди и приведи себя в порядок оденься в парадный  костюм,
причешись и приходи ко мне в кабинет. В директорскую.
   - Для чего, Марфа Иннокентьевна? - насторожился Савелий.
   - Хочу познакомить тебя с...  - воспитательница вдруг смущенно запну-
лась, но сразу же спохватилась, - с одними хорошими людьми.
   - Опять "в сыновья" детей ищут? - догадливо произнес он, потом совсем
по-взрослому вздохнул и деловито добавил,  безнадежно махнув рукой: - Не
возьмут меня:  больно худющий.  Сколь раз уж  хотели.  -  Савелий  вновь
вздохнул  и послушно отправился одеваться.  Его действительно не впервые
выбирали для смотрин.  Однако это не мешало ему каждый раз волноваться и
ждать, что придет добрая и красивая женщина, похожая на Марфу Иннокенть-
евну,  заберет его "в сыновья" и вся его жизнь станет сплошным  праздни-
ком.  И, конечно, услыхав эту новость, он бегом поспешил в спальную ком-
нату. Вдруг не дождутся и уедут, не встретившись с ним!
   Быстро переодевшись в парадный костюм, полосатую футболку и темно-се-
рые брюки,  подаренные шефами,  подскочил к большому трюмо, покрытому от
старости паутинками трещин,  "проутюжил" несколько раз ладошками  непос-
лушные вихры и бросился к административному корпусу.
   По пути решил сам взглянуть на тех, кто хочет с ним познакомиться, но
так, чтобы они его не видели. Савелий подкрался к раскрытому окну дирек-
торской и прислушался.
   - А мне все же непонятно! - голос Марфы Иннокентьевны звучал несколь-
ко раздраженно.  - Если двое бездетных людей усыновляют  ребенка,  тогда
все ясно и вполне естественно, а вы... У вас же есть свой ребенок!?
   - А я не понимаю, какое вам до этого дело? - спокойно отозвался женс-
кий голос, грубоватый и низкий.
   Савелий вскарабкался на завалинку и с опаской взглянул в  окно:  п