а
кухне. Это была Кей.
     - Твой отец в порядке? -  спросила  она.  Говорила  она  с  некоторым
напряжением,  не  совсем  естественным  голосом.  Майкл  знал,   что   она
неспособна до конца поверить в то, что случилось, что его отец и  в  самом
деле "гангстер", как это пишут в газетах.
     - Все будет хорошо, - сказал Майкл.
     - Могу я пойти с тобой, когда ты навестишь его в больнице? - спросила
Кей.
     - Над этим стоит подумать,  -  сказал  он.  -  Если  парни  из  газет
пронюхают про тебя, ты будешь красоваться на третьей полосе "Дейли  Ньюз".
Девушка из уважаемого семейства янки связана с сыном  одного  из  главарей
мафии. Как это понравится твоим родителям?
     -  Мои  родители  не  читают  "Дейли  Ньюз",  -  сухо  ответила  Кей.
Последовала пауза, потом она спросила:
     - Ты в порядке, Майк, тебе не угрожает опасность?
     Майк снова засмеялся.
     - Я известен, как  самый  трусливый  в  семействе  Корлеоне.  Никакой
опасности. Они не станут утруждать себя преследованием такого ничтожества,
как я. Нет, все уже кончено. Не будет больше никаких бед. Объясню тебе при
встрече.
     - А когда она состоится, эта встреча? - спросила Кей.
     Майкл задумался.
     - А как насчет сегодняшней ночи? Выпьем по  стаканчику  и  закусим  в
твоей гостинице. А потом  я  схожу  в  больницу  к  старику.  Надоело  мне
болтаться здесь и отвечать на  телефонные  звонки.  О'кэй?  Но  никому  не
говори о нашей встрече. Я не хочу, чтобы  репортеры  застали  нас  вместе.
Кроме шуток, Кей, это будет не очень приятно, особенно твоим родителям.
     - Хорошо, - ответила Кей. - Я буду ждать.  Хочешь,  сделаю  для  тебя
покупки к Рождеству?
     - Нет, - сказал Майкл. - Будь только готова.
     Она засмеялась немного взволнованным смехом.
     - Я всегда готова, - сказала она. - Разве не так?
     - Да, ты всегда готова, - ответил он. - И потому ты самая  прекрасная
девушка на свете.
     - Я люблю тебя, - сказала Кей. - Ты можешь сказать мне то же самое?
     - Нет, - ответил он. - Сегодня ночью, о'кэй?
     - О'кэй, - сказала она. Майкл повесил трубку.
     Клеменца вернулся, наконец, после насыщенного трудового дня и  теперь
носился  по  кухне,  готовя  в  огромной  кастрюле  томатный  соус.  Майкл
приветствовал Клеменца кивком головы и зашел в кабинет, где его уже  ждали
Сонни и Хаген.
     - Где Клеменца? - спросил Сонни.
     - Он варит спагетти для солдат, - улыбнулся Майкл.
     Сонни был раздражен.
     - Пусть оставит эти глупости и зайдет сюда. Есть более  важные  дела.
Тессио тоже приведи.
     Через несколько минут все уже находились в  кабинете.  Сонни  спросил
Клеменца:
     - Поговорил с ним?
     Клеменца утвердительно кивнул головой.
     - Ты его больше не увидишь.
     Казалось, электрический ток прошелся по телу Майкла. Он вдруг  понял,
что речь идет о Пауло Гатто и  что  маленький  Пауло  умер,  убит  веселым
танцором.
     Сонни спросил Хагена:
     - Ты связался с Солоццо?
     Хаген отрицательно покачал головой.
     - Кажется, он не в восторге от  нашей  идеи  переговоров.  Во  всяком
случае, не выражает большой заинтересованности. А может  быть,  он  просто
боится ловушки.  Во  всяком  случае,  мне  не  удалось  найти  посредника,
которому он поверил бы. Но он, наверняка, знает, что теперь придется вести
переговоры. Он упустил свой шанс, дав старику возможность уйти живым.
     - Он умный парень, - сказал Сонни, -  самый  умный  из  всех,  с  кем
пришлось столкнуться нашей семье. Может быть, он понял, что мы тянем время
и ждем момента, когда сможем накинуть веревку на его шею или, когда старик
выздоровеет и сам возьмется за дело.
     Хаген пожал плечами.
     -  Разумеется,  он  это  понял.  И  все  же  ему  придется  пойти  на
переговоры. Нет у него выхода. Завтра это будет улажено.
     В дверь постучали. Это был один из людей Клеменца.
     - Только что сообщили по радио, - сказал он Клеменца, -  что  полиция
обнаружила труп Пауло Гатто. Он умер в своей машине.
     Клеменца кивнул головой и сказал:
     - Пусть это тебя не волнует.
     Солдат  посмотрел  на  своего   капорегиме   взглядом,   который   из
удивленного постепенно становился понимающим.
     Совещание продолжалось. Сонни спросил Хагена:
     - Состояние дона не изменилось?
     Хаген отрицательно покачал головой.
     - Дон в порядке, но говорить сможет только через несколько  дней.  Он
еще не совсем пришел в себя после операции. Твоя мать и Конни целыми днями
сидят возле него. В больнице полно полицейских  и  на  всякий  случай  там
вертятся люди Тессио. Через несколько дней узнаем его  мнение.  Пока  надо
заботиться о том, чтобы Солоццо не сделал поспешных  шагов.  Поэтому  я  и
хочу, чтобы ты начал с ним переговоры о сделке.
     - Пока я приказал Клеменца и Тессио разыскать его, - проворчал Сонни.
- Может быть, нам повезет, и мы решим всю проблему.
     - Не повезет, - сказал Хаген. - Солоццо слишком умен. Он  знает,  что
за столом переговоров ему придется в  большинстве  случаев  соглашаться  с
нами. Поэтому и тянет время. Я полагаю, что он хочет заручиться поддержкой
остальных семейств города, так что мы  не  сможем  его  преследовать  даже
после приказа старика.
     - А почему, черт побери, они должны это сделать? - скривил рот Сонни.
     - Они захотят избежать войны, которая  коснется  каждого  и  заставит
прессу и правительство действовать, - терпеливо объяснял  Хаген.  -  Кроме
того, Солоццо обещает им часть  доходов  от  своей  операции.  А  ведь  ты
знаешь, сколько денег скрыто в наркотиках. Семейство Корлеоне  в  этом  не
нуждается, у нас  имеются  азартные  игры.  Но  остальные  семьи  голодны.
Солоццо успел проявить себя, они знают,  что  он  способен  действовать  в
крупных масштабах. Пока он жив, у них в карманах  не  перестанут  водиться
деньги, когда умрет - вместо денег появятся неприятности.
     Майклу никогда не приходилось видеть  Сонни  таким.  Рот  купидона  и
загорелая кожа, кажется, посерели.
     - Плевать мне хотелось на их желания. Лучше пусть не вмешиваются.
     Клеменца и Тессио заерзали на стульях.  Они  напоминали  полководцев,
которым было приказано любой ценой взять неприступную высоту. Хаген  снова
заговорил несколько раздраженным тоном:
     - Оставь, Сонни, дон с тобой не согласился бы. Ты ведь знаешь, что он
в таких случаях говорит: "Это пустая трата времени". Ведь это бизнес, а не
сведение личных счетов. Если мы кончим Турка,  а  семьи  вмешаются,  будем
вести деловые переговоры. Дон пойдет на уступки в других  вопросах  и  нас
оставят в покое. Но не гоняйся за кровью  просто  так.  Это  бизнес.  Даже
выстрелы в твоего отца были бизнесом. Пора было бы тебе это знать.
     Глаза Сонни все еще смотрели свирепо.
     - О'кэй, я все это понимаю.
     Сонни повернулся к Тессио.
     - Узнал что-нибудь о Луке?
     Тессио отрицательно покачал головой.
     - Ничего. Солоццо наверняка схватил его.
     - Солоццо не был обеспокоен, когда речь шла о  Луке,  -  тихо  сказал
Хаген,  -  мне  показалось  это  странным.  Он  слишком  умен,  чтобы   не
волноваться при мысли о таком парне, как Лука. Видимо, он каким-то образом
вывел его из игры.
     - Иисус, я надеюсь, что Лука не пошел против нас, - проговорил Сонни.
- Это единственное, чего я до  смерти  боюсь.  Клеменца,  Тессио,  что  вы
думаете по этому поводу?
     Клеменца говорил медленно, с расстановкой.
     - Каждый может ошибиться. Возьмите, к примеру,  Пауло.  Но  Лука  мог
идти лишь по одному пути. Крестный отец - единственный, в кого он верил  и
кого боялся. Но не только это, Сонни. Он уважал  твоего  отца,  как  никто
другой, а крестного отца уважает каждый, кто его знает. Нет, Лука  никогда
нас не предаст. С другой  стороны,  я  не  верю,  что  даже  такой  хитрый
человек, как Солоццо, способен захватить его  врасплох.  Лука  не  доверял
никому и ничему. Он всегда был готов к самому худшему.  Думаю,  он  просто
уехал куда-то на несколько дней и теперь может объявиться в любую минуту.
     Сонни повернулся к Тессио. Капорегиме из Бруклина пожал плечами.
     - Каждый может стать изменником. Лука был очень  чувствителен.  Может
быть, дон его каким-то образом обидел. Это могло случиться. И все же,  мне
кажется, Солоццо удалось застать его врасплох. Это соответствует тому, что
говорит консильори. Мы должны готовиться к самому худшему.
     - Известие о Пауло Гатто скоро дойдет до Солоццо, - сказал Сонни всем
присутствующим. - Как он среагирует?
     - Это заставит его подумать, - сказал Клеменца грустным голосом. - Он
поймет, что в семействе Корлеоне сидят не  одни  дураки.  Он  поймет,  что
вчера ему повезло.
     - Ему не повезло, - резко отреагировал Сонни.  -  Солоццо  планировал
эту операцию на протяжении нескольких недель.  Они  наверняка  следили  за
стариком и изучили все его привычки. Потом они купили Пауло  и,  возможно,
Луку. В самый последний момент они похитили Тома.  Они  сделали  все,  что
собирались сделать. Но им не повезло. "Гарпуны" оказались неисправными,  а
старик двигался слишком быстро. Убей они его, мне  пришлось  бы  пойти  на
сделку, и Солоццо вышел бы победителем. Рассчитаться с ним мне не  удалось
бы раньше, чем через пять - десять лет. Поэтому, Пит, не говори,  что  ему
повезло.
     Один из "солдат" принес миску спагетти, несколько  тарелок,  вилки  и
вино. Майкл и Том не ели, но Сонни, Клеменца и Тессио поглощали макароны с
невероятной быстротой, да еще макали при этом хлеб в  томатный  соус.  Это
было почти смешно.
     Заседание продолжалось. Тессио  не  думал,  что  потеря  Пауло  Гатто
рассердит Солоццо; Турок наверняка предвидел это  заранее  и  может  быть,
даже доволен полученным известием. Одним бесполезным ртом меньше в  списке
получателей зарплаты. Убийство Пауло его и не  испугает:  разве  они  сами
испугались бы в подобной ситуации?
     - Я в этом деле профан, - неуверенно вмешался Майкл, -  но  все,  что
вы, ребята, сказали про Солоццо, в придачу к тому факту,  что  он  прервал
контакты с Томом, заставляет меня  предположить,  что  он  приготовил  нам
сюрприз. Он способен произвести сейчас  сложную  операцию,  после  которой
снова окажется хозяином положения. Если мы  сумеем  разгадать  его  планы,
инициатива останется в наших руках.
     - Да, я тоже думал об этом, - сказал Сонни недовольным голосом,  -  и
единственное, что я могу себе представить - это Лука Брази.  Я  уже  отдал
приказ доставить его сюда прежде, чем  он  успеет  воспользоваться  своими
прежними правами. Еще может быть, что  Солоццо  договорился  с  остальными
семьями Нью-Йорка, и завтра мы получим сообщение, что в случае  войны  они
пойдут против нас. И тогда мы вынуждены будем согласиться с  предложениями
Турка. Верно, Том?
     Том согласно кивнул головой.
     - Я тоже так думаю. Без отца мы и пальцем не сможем пошевелить против
такой оппозиции. Только  он  может  выстоять  против  всех  семейств.  Они
нуждаются в его политических связях, которые  будут  хорошим  козырем  при
любом торге. Если он, разумеется, очень этого захочет.
     - Солоццо никогда не приблизится к этому дому. Босс по  этому  поводу
не должен беспокоиться, - сказал Клеменца, и эти слова прозвучали довольно
нагло  для  человека,  главный  "гарпун"  которого  только  что   оказался
предателем.
     Сонни задумчиво посмотрел на него, а потом сказал Тессио:
     - Что с больницей, твои люди охраняют ее?
     Впервые с начала заседания Тессио казался уверенным в себе.
     - И внутри, и снаружи, - сказал он. - Двадцать четыре часа  в  сутки.
Полиция тоже  охраняет  ее  достаточно  надежно.  Возле  палаты  постоянно
дежурят несколько детективов, которые ждут первой  же  возможности,  чтобы
допросить старика. Смешно, дон все еще получает это вещество  из  трубочки
вместо еды, и нам не приходится заботиться о кухне. Ведь турки очень верят
в яды. Никак им не добраться до дона.
     Сонни откинулся на спинку кресла.
     - Меня они не тронут, я им нужен для сделки. - Он улыбнулся Майклу. -
Очень удивлюсь, если они погоняться за  тобой.  Разве  что  Солоццо  решит
захватить тебя в качестве заложника и держать до окончания переговоров.
     Майкл с  сожалением  подумал,  что  разваливаются  его  планы  насчет
встречи с Кей. Но ему на помощь неожиданно пришел Хаген.
     - Нет, он мог бы давно захватить Майка. Но всем известно, что Майк не
участвует в семейном деле. Он "гражданин", и если Солоццо захватит его, он
потеряет поддержку остальных семейств Нью-Йорка. Даже  семейство  Татаглия
будет вынуждено оказать нам поддержку в  его  поимке.  Нет,  это  довольно
просто. Завтра придут представители всех семейств и заявят, что мы обязаны
пойти на сделку с Турком. Этого он и ждет. Это и есть его сюрприз.
     Майкл вздохнул с облегчением.
     - Хорошо, - сказал он, - мне этой ночью надо  выйти  в  город.  -  Он
улыбнулся. - Думаю навестить отца, повидаться с мамой и Конни. Кроме того,
мне надо уладить еще кое-какие дела.
     Подобно дону, Майкл никогда не пускался в подробности, и на этот  раз
он не хотел рассказывать Сонни, что должен встретиться  с  Кей  Адамс.  Не
было никакой причины скрывать это, это была всего лишь привычка.
     Из кухни послышались громкие голоса. Клеменца вышел  посмотреть,  что
случилось. Он вернулся с пуленепробиваемым жилетом Луки Брази,  в  который
была вложена огромная дохлая рыба.
     - До Турка дошли сведения о его шпионе Пауло Гатто,  -  сухо  заметил
Клеменца.
     - И нам теперь тоже известно, где Лука Брази, - ответил Тессио.
     Сонни зажег сигарету и отхлебнул виски. Майкл был удивлен:
     - Что, черт побери, означает, эта рыба? - спросил он.
     Ему ответил консильори, ирландец Хаген:
     - Рыба означает, что Лука Брази спит на дне морском. Таков  старинный
сицилийский обычай.



                                    9

     В подавленном настроении Майкл Корлеоне в ту же ночь вышел  в  город.
Он чувствовал, что против своего желания все больше и больше  погрязает  в
дела семейства и с раздражением думал о том, что Сонни использует его, как
секретаршу. Он участвовал в тайных совещаниях семейства и все делали  вид,
что на него можно положиться даже в таких вопросах, как убийство.  Теперь,
идя на свидание с Кей, он чувствовал по отношению к ней вину.  Никогда  он
не был с ней до конца откровенен в вопросах, связанных  со  своей  семьей.
Кое-что он ей рассказывал, но всегда сопровождал  свои  рассказы  шутками,
так что все это казалось больше кадром из приключенческого фильма,  нежели
тем, чем было на самом деле. Теперь в отца стреляли на  улице,  и  старший
брат готовится мстить. Таково истинное положение дел. Но Майкл сказал  ей,
что случай с отцом был всего лишь "аварией" и что больше  никаких  бед  не
ожидается. На самом деле, все  только  начинается.  Ясно,  что  Солоццо  -
человек исключительной смелости и  энергии.  Он  в  состоянии  преподнести
настоящий сюрприз. Но в этой войне, он, Майкл, всего-навсего  "гражданское
лицо", и чтобы вовлечь его в эту войну, его семейству  придется  дать  ему
намного более ценные награды, чем  он  получил  во  время  второй  мировой
войны.
     Майкл почувствовал вину по отношению к отцу.  Его  отец  продырявлен,
как сито, а до него лучше всего дошли слова Хагена о том, что речь идет  о
бизнесе, а не о сведении личных счетов. Отец расплатился за силу,  которой
обладал всю свою жизнь, за уважение, которое он отобрал у окружавших его.
     Майклу  захотелось  уйти  от  всего  этого,  жить  своей  жизнью.  Он
чувствовал, что не может окончательно порвать с семьей,  пока  не  пройдет
кризис. Он должен помогать, не лишаясь статуса "гражданского лица".  Вдруг
ему  стало  ясно,  что  его  не  устраивает  отведенная  ему  роль,   роль
нестроевого, роль убежденного пацифиста. Поэтому и слово "гражданский"  то
и дело проникая в сознание, заставляло Майкла сердиться.
     Кей ждала его в вестибюле гостиницы. (Двое из людей Клеменца  отвезли
его  в  город  и  выпустили  на  ближайшем   от   гостиницы   перекрестке,
предварительно убедившись, что за ними никто не следит.)
     Они поужинали и выпили несколько стаканов виски.
     - В котором часу ты идешь к отцу? - спросила Кей.
     Майкл посмотрел на часы.
     - В 8.30 официально прекращается посещение больных. Пойду, когда  там
никого не будет. Меня пропустят. У него своя  палата,  так  что  я  просто
смогу посидеть некоторое время рядом  с  ним.  Не  думаю,  что  он  уже  в
состоянии говорить или просто понять, что я пришел  навестить  его.  Но  я
обязан пойти к нему.
     - Я переживаю за твоего отца, - тихо сказала Кей.  -  На  свадьбе  он
показался мне таким добрым. Я не  верю  тому,  что  о  нем  пишут  газеты.
Уверена, что почти все - ложь.
     - Я тоже так думаю, - вежливо ответил Майкл.
     Он и сам поразился осторожности, которую соблюдал в разговоре с  Кей.
Он любил ее, верил ей, но никогда не станет  рассказывать  ей  секреты  из
жизни отца и всего семейства. Она посторонний человек.
     - А что  с  тобой?  -  спросила  она.  -  Ты  тоже  можешь  оказаться
замешанным в эту войну банд, о которой с такой радостью пишут газеты?
     Майкл улыбнулся, распахнул пальто и сказал:
     - Посмотри, пистолетов нет.
     Кей рассмеялась. Было уже  поздно,  и  они  поднялись  в  номер.  Она
приготовила две порции коктейля, села к нему на колени и начала потихоньку
пить. Под платьем она  казалась  шелковой,  его  рука  дотронулась  до  ее
белоснежного бедра. Одетые, они вместе упали на кровать...
     - Это у вас, солдат, называют раз-два? - проговорила через  несколько
минут Кей.
     - Да, - ответил Майкл.
     - Неплохо, - сказала Кей сдержанным тоном.
     Они продремали  некоторое  время,  потом  Майкл  встал  и  озабоченно
посмотрел на часы.
     - Черт побери, - сказал он. - Почти десять. Надо идти в больницу.
     Он пошел в ванную помыться и причесаться. Кей вошла за ним  и  руками
обняла его за талию.
     - Когда мы поженимся? - спросила она.
     - Когда захочешь, - ответил Майкл.  -  Мне  кажется,  ты  должна  все
объяснить родителям.
     - Чего объяснить? - тихо спросила Кей.
     Майкл повел расческой по мокрым волосам.
     -  Скажи,  что  встретила  хорошего  и  красивого  парня,  итальянца.
Отличные оценки в Дартмуте. Крест за доблестную службу во время  войны,  и
это вдобавок к золотому сердцу.  Но  его  отец  один  из  главарей  мафии,
которому   приходится   убивать   дурных   людей.   Иногда   -   подкупать
государственных  чиновников,  в  него  стреляют  на  улице,  и   он   весь
продырявлен. Но это не имеет никакого  отношения  к  сыну,  который  ведет
честный образ жизни и тяжело трудится. Ты считаешь, что  сможешь  все  это
запомнить?
     Кей прислонилась к двери ванной комнаты:
     - А это правда? - спросила она. - Это правда. - Она запнулась. - Он и
в самом деле убивал?
     Майкл кончил причесываться.
     - Не знаю, - сказал он. - Никто не знает. Но я не буду удивлен,  если
узнаю, что это правда.
     - Когда мы снова увидимся? - спросила она его уже у двери.
     Майкл поцеловал ее.
     - Я хочу, чтобы ты поехала домой и поразмыслила над всем этим у  себя
в деревне, - сказал он. - Я не хочу, чтобы ты была замешана  в  это  дело.
После рождественских каникул я вернусь в университет, и  мы  встретимся  в
Ганновере. О'кэй?
     - О'кэй, - ответила она.
     Он вышел и перед дверью лифта еще раз помахал ей на  прощание  рукой.
Никогда она не ощущала такой близости к нему, никогда не чувствовала такой
любви, и скажи ей кто-нибудь, что она снова встретится с ним только  через
два года, она ни за что бы не поверила бы.
     Майкл вышел из такси у Французского госпиталя и  был  очень  удивлен,
увидев, что улица совершенно  пуста.  Войдя  в  больницу,  он  еще  больше
удивился, не встретив в  вестибюле  ни  души.  Чем,  черт  бы  их  побрал,
занимаются Клеменца  и  Тессио?  Разумеется,  они  никогда