и  лотереи,  но  и
спортивный тотализатор: в бейсболе, футболе, баскетболе и  прочих  видах
спорта. Спорт в Америке всегда был священен, и, если  тотализатор  будет
легализован, эта святость снизойдет и на азартные игры.  Прибыли  станут
просто грандиозными.
   Джорджио,  чья  компания  заправляет   несколькими   государственными
лотереями,  сообщил  Семье  примерные  цифры   возможных   доходов.   На
Суперкубок по всей стране  ставят  минимум  два  миллиарда  долларов,  в
основном нелегально. Один только легальный  тотализатор  в  Вегасе  дает
свыше  пятидесяти  миллионов.  Мировые  чемпионаты,  в  зависимости   от
количества игр, могут потянуть еще на миллиард. В баскетболе ставки куда
меньше, но многие переигрывания игры также собирают еще миллиард, и  это
не считая каждодневных ставок в течение сезона.
   Как только тотализатор удастся легализовать,  доходы  от  него  можно
будет удвоить и даже утроить с помощью  специальных  лотерей  и  системы
сложных ставок. Но во время Суперкубка даже в этом  не  было  бы  нужды,
поскольку валовая прибыль от него и так удесятерится, давая чистый доход
до миллиарда долларов в день. Общий доход может составить сто миллиардов
долларов,  и  самое  замечательное,  что  это  не  связано  ни  с  каким
производством.  Затрат  потребует  только   реклама   и   администрация.
Грандиозная возможность поднять доходы Семьи ежегодно на пять миллиардов
долларов.
   Семья Клерикуцио обладает  опытом,  политическими  связями  и  грубой
силой, необходимыми, чтобы контролировать этот огромный рынок.  Джорджио
даже  заготовил  схемы,  показывающие  сложные  комбинированные  системы
ставок, основанные на крупных спортивных событиях. Азартные  игры  стали
бы гигантским магнитом, вытягивающим  деньги  из  неисчерпаемой  золотой
жилы под названием американский народ.
   Итак, азартные игры -  наименее  рискованный  и  наиболее  прибыльный
бизнес. Чтобы легализовать его, Семья не взирала ни на какие  расходы  и
даже серьезный риск.
   Семья получала доходы и от наркотиков, но лишь на самом крупнооптовом
рынке - контролировала производство наркотиков  в  Европе,  обеспечивала
политическое и юридическое прикрытие, отмывала деньги.  С  точки  зрения
закона, Семья оставалась непогрешимой,  но  прибыли  получала  огромные.
Грязные деньги Клерикуцио прокручивали через  сеть  банков  в  Европе  и
пару-тройку банков в Соединенных Штатах, обходя закон.
   Однако даже при такой отработанной системе, осторожно указывал  Пиппи
сыну, все же бывают  случаи,  когда  возникает  необходимость  применить
стальной кулак. И тогда Семья действует  крайне  деликатно  и  предельно
жестоко. Вот тут-то ты и  отрабатываешь  свою  хорошую  жизнь,  воистину
добываешь хлеб свой насущный.
   Вскоре после своего  двадцать  первого  дня  рождения  Кросс  наконец
прошел экзамен.
 
*** 
 
   Одним из главных и  наиболее  ценных  приобретений  Семьи  в  области
политических связей являлся губернатор Невады  Уолтер  Уэввен  -  тощий,
долговязый мужчина  лет  пятидесяти  с  небольшим,  носивший  ковбойскую
шляпу, но притом безупречно  скроенные  костюмы,  симпатичный,  женатый,
однако крайне жадный до женского  пола.  Гурман,  энтузиаст  спортивного
тотализатора  и  азартных  игр.  Щадя  нежные  чувства   общественности,
губернатор  не  мог  выставлять  свои  маленькие  слабости  на  всеобщее
обозрение. Уэввен полностью доверил Альфреду Гронвельту и отелю "Занаду"
возможность удовлетворять свой  аппетиты  и  в  то  же  время  неизменно
оставаться в глазах избирателей  благочестивым  ревнителем  традиционных
моральных ценностей.
 
*** 
 
   Гронвельт  рано  заприметил  особые  таланты  Уэввена   и   обеспечил
финансовую базу, давшую  тому  возможность  взобраться  по  политической
лестнице.  Когда  ставший  губернатором  Уэввен  хотел  расслабиться   в
выходные, Гронвельт предоставлял ему одну из своих драгоценных вилл.
   Виллы являлись гордостью и величайшим достижением Гронвельта...
   Гронвельт  приехал  в  Лас-Вегас  давным-давно,  когда  тот  был  еще
западным ковбойским городком,  погрязшим  в  азартных  играх.  Гронвельт
изучал игры и самих игроков с прилежанием великого ученого, исследующего
какое-нибудь насекомое, имеющее огромное значение для процесса эволюции.
Единственная тайна, оставшаяся для него непостижимой, заключалась в том,
зачем богатые люди тратят время на  азартные  игры,  пытаясь  заработать
деньги, в которых не нуждаются. В конце концов Гронвельт решил, что  они
делают  это,  чтобы  скрыть  другие  пороки,  либо  испытывают   соблазн
подчинить себе саму судьбу, либо, что наиболее  вероятно,  просто  хотят
продемонстрировать свое превосходство над остальными смертными. Из  чего
Гронвельт сделал вывод,  что,  когда  эти  люди  играют,  с  ними  нужно
обращаться, как с богами, и тогда они действительно будут играть с таким
же азартом,  как  боги  или,  по  крайней  мере,  французские  короли  в
Версальском дворце.
   Исходя из этого, он потратил сто миллионов долларов, чтобы  построить
на территории отеля "Занаду" семь роскошных вилл и особое казино в  виде
драгоценной   шкатулки.   Подобное   стало   возможным   благодаря   его
дальновидению, заставившему его  в  свое  время  купить  гораздо  больше
земли, чем могло понадобиться  для  строительства  только  отеля.  Виллы
представляли собой небольшие дворцы, а не простые номера.  В  каждой  по
шесть апартаментов для шести  пар.  Обстановка  шикарная:  ковры  ручной
работы, мраморные полы,  позолоченные  ванны,  драгоценные  гобелены  на
стенах. Кушанья поставляет отель. Новейшая аудиовидеотехника  превратила
гостиные вилл в настоящие маленькие кинотеатры, бары до отказа заполнены
самыми изысканными винами, дорогими крепкими напитками и  контрабандными
гаванскими сигарами. При каждой вилле имеется свой плавательный  бассейн
и джакузи. Вся эта роскошь предоставляется игроку совершенно бесплатно.
   В небольшой, тщательно охраняемой зоне вилл  расположилось  маленькое
казино овальной формы под названием "Жемчужина".  Самые  крупные  игроки
могли играть здесь, не опасаясь, что им помешают, а минимальная ставка в
баккара составляла тут тысячу долларов. И фишки тут иные. Самые мелкие -
черные, стоимостью по сотне  долларов  каждая,  далее  светло-палевые  с
золотыми прожилками - по пятьсот долларов, синие с золотыми полосками  -
по тысяче, и, наконец, специальная фишка за десять тысяч долларов  -  из
чистого золота, с настоящим бриллиантом  в  центре.  Однако  в  качестве
любезности дамам делают  поблажку:  у  крупье,  заправляющего  рулеткой,
можно разменять стодолларовую фишку на пятидолларовые.
   Просто  невероятно,  что  сказочно  богатые  люди  клевали  на  такую
приманку.   Гронвельт   подсчитал,   что    эти    бесплатные    услуги,
предоставляемые наиболее почетным игрокам, еженедельно обходятся отелю в
среднем по пятьдесят тысяч долларов.  Но  в  налоговых  декларациях  эти
деньги списываются в расход. Да еще цены на бумаге  сильно  раздуваются.
Реальные же цифры (благодаря двойной бухгалтерии) показывают, что каждая
вилла еженедельно  приносит  доход  в  миллион  долларов.  Изысканнейшие
рестораны, обслуживающие виллы и прочих важных гостей, тоже списывают  в
расход огромные суммы. В  официальных  счетах  обед  на  четыре  персоны
обходится в тысячу с лишним долларов, но, поскольку еда  предоставляется
гостям бесплатно, эти суммы  списываются  в  представительские  расходы,
сокращая налоги. Приготовление обеда обходится отелю всего лишь в  сотню
долларов, включая оплату труда, поэтому доход приносит даже эта статья.
   Гронвельт уподоблял эти семь вилл семи коронам  и  возлагал  лишь  на
головы игроков, за пару-тройку дней пребывания в  отеле  поставивших  на
кон более миллиона долларов. И неважно, выиграл игрок или проиграл, лишь
бы только сделал ставку. Кроме того,  он  не  должен  тянуть  с  оплатой
векселей, иначе ему придется довольствоваться номерами  в  самом  отеле,
при всей своей роскоши не идущими ни в какое сравнение с виллами.
   Разумеется,  у  вилл  есть  и  другие   достоинства.   Сюда   крупные
общественные деятели могут привезти любовницу или  любовника  и  играть,
сохраняя  инкогнито.  Как  ни  странно,  множество   богатейших   людей,
настоящих титанов бизнеса,  каждый  из  которых  стоит  сотни  миллионов
долларов, даже имея  жен  и  постоянных  любовниц,  остаются  одинокими.
Лишенными беззаботного женского общества, настоящей женской  ласки.  Для
таких людей в обстановку вилл входят и красотки.
   Одним  из  таких  мужчин  являлся  и  губернатор  Уолтер   Уэввен   -
единственное исключение  из  правила  Гронвельта  не  пускать  на  виллу
никого, кто  не  рискнул  миллионом  долларов.  Губернатор  играл  очень
скромно, причем каждый раз Гронвельт непременно  вручал  ему  кошелек  с
бесплатными фишками, а если  долги  губернатора  превышали  определенную
сумму, векселя откладывались для покрытия из его будущих выигрышей.
   Уэввен приезжал в "Занаду", чтобы  расслабиться,  поиграть  в  гольф,
выпить и провести время с красотками, поставляемыми Гронвельтом.
   Гронвельт вел с губернатором долгую и неторопливую  игру.  В  течение
двадцати лет он не побеспокоил его ни  одной  просьбой,  за  исключением
того случая, когда попросил предоставить ему возможность выступить перед
законодателями штата и привести свои аргументы, которые могли бы  помочь
развитию игорного бизнеса в Лас-Вегасе. Уже  казалось,  что  его  доводы
восторжествуют, но в последний момент они были отвергнуты, и  губернатор
подробнейшим    образом    растолковал    ему    политические    реалии,
воспрепятствовавшие  их  принятию.  И  все  же  он   оказал   Гронвельту
неоценимую услугу,  познакомив  с  влиятельными  судьями  и  политиками,
которых можно было склонить на свою сторону наличными.
   В глубине души Гронвельт лелеял надежду, что в один прекрасный  день,
пусть  даже  не  скоро,  губернатор  Уолтер  Уэввен  станет  президентом
Соединенных Штатов, и тогда вложенные в него деньги окупятся с лихвой.
   Однако судьба порой дурачит даже отъявленных  хитрецов,  и  Гронвельт
это прекрасно понимал.  Благодаря  неожиданному  стечению  обстоятельств
даже самый могущественный из людей  может  пасть  жертвой  какого-нибудь
ничтожества. Для губернатора  Уолтера  Уэввена  таким  подводным  камнем
оказался  двадцатипятилетний  юноша,  ставший  любовником  его  старшей,
восемнадцатилетней дочери.
   Губернатор был женат на умной, миловидной  женщине,  придерживавшейся
куда более справедливых и либеральных политических воззрений, нежели  ее
муж, хотя она и работала с ним в одной  команде.  Супруги  нажили  троих
детей, и  семья  представляла  для  губернатора  бесценное  политическое
приобретение. Старшая, Марси, посещала университет Беркли, выбрав его не
по указке отца, а по совету матери и собственной воле.
   Вырвавшись из тисков семьи политика,  Марси  с  головой  окунулась  в
свободную студенческую жизнь, тяготеющую в  политике  к  левому  флангу,
открытую для новых веяний в  музыке  и  озарений,  даримых  наркотиками.
Плоть от плоти своего отца, она не скрывала, что ее привлекает и секс. С
юношеской  невинностью  и  стремлением  к  всеобщей  справедливости  она
симпатизировала беднякам, трудящимся классам,  угнетенным  меньшинствам.
Ее безмерно покоряла и чистота искусства, поэтому неудивительно, что она
проводила все свое свободное время  со  студентами,  писавшими  стихи  и
сочинявшими музыку. И еще менее удивительно, что  после  пары  случайных
встреч она влюбилась в бедного  студента,  пытавшегося  писать  пьесы  и
бренчавшего на гитаре.
   Его звали Тео Татоски, и он представлял собой  идеальную  кандидатуру
для студенческого романа - смуглый, черноволосый,  симпатичный,  выходец
из семьи католиков,  работавших  на  автозаводах  Детройта.  Сам  Тео  с
характерной для поэта любовью к аллитерациям  клялся,  что  предпочитает
трахаться,  чем  тарахтеть  тахометром.  И  все   же   ему   приходилось
подрабатывать, чтобы оплачивать учебу.  Тео  воспринимал  себя  чересчур
всерьез, но его талант отчасти искупал это.
   Марси и Тео были неразлучны на протяжении двух лет. Она привезла  его
в губернаторский особняк, познакомила  с  родителями  и  была  счастлива
оттого, что отец не произвел на ее избранника ни малейшего  впечатления.
Позже, когда они остались один на один в домике для гостей, Тео  заявил,
что ее папаша - типичный болтун и мошенник.
   Возможно, Тео почувствовал снисходительность, с которой обращались  к
нему ее родители. Губернатор и его супруга  проявляли  верх  дружелюбия,
всячески подчеркивали, что уважают выбор дочери, хотя втайне считали  их
неравной парой. Впрочем, мать не слишком тревожилась, понимая, что стоит
Марси немного повзрослеть, и обаяние Тео бесследно развеется. Губернатор
же испытывал неловкость, но всячески  пытался  скрыть  ее  за  напускным
дружелюбием, чрезмерным даже для политического деятеля. В конце  концов,
губернатор - защитник рабочего класса уже по  самой  своей  политической
платформе, а его супруга - просвещенная либералка. Роман  с  Тео  только
поможет их дочери взглянуть на жизнь шире. Тем временем Марси и Тео  уже
жили вместе и  собирались  пожениться  по  окончании  университета.  Тео
станет  писать  пьесы  и  ставить  их,  а  Марси  будет  его   музой   и
преподавательницей литературы.
   Их союз казался довольно прочным. Ни он,  ни  она  не  злоупотребляли
наркотиками  и  не  придавали  чересчур  большого  значения  сексуальным
взаимоотношениям. Губернатор даже вяло подумывал, что,  если  дойдет  до
худшего и они поженятся, это  даже  сыграет  на  руку  его  политической
карьере. Брак  его  дочери  покажет  общественности,  что,  несмотря  на
принадлежность к протестантам англосаксонского происхождения,  богатство
и образование, губернатор демократично принял зятя из синих воротничков.
   Все потихоньку приспосабливались к этой банальной ситуации.  Родители
только желали, чтобы Тео не был таким занудой.
   Но молодежь иногда непредсказуема. На последнем курсе Марси влюбилась
в однокурсника - богатого и более приемлемого для ее родителей, чем Тео.
Но притом девушка хотела поддерживать дружбу с Тео. Ее будоражила  мысль
о жонглировании двумя любовниками, не совершая греха супружеской измены,
по своей наивности считая, что это делает ее единственной в своем роде.
   И тут Тео ее удивил. Повел себя  не  так,  как  полагается  терпимому
радикалу  из  Беркли,  а  как  какой-нибудь  заносчивый   лях.   Вопреки
музыкально-поэтической богемности, вопреки лекциям  сторонников  женской
независимости   и   типичной   для    Беркли    атмосферы    сексуальной
вседозволенности,  Тео  вдруг  обуяла  неистовая  ревность.  Он   всегда
отличался эксцентричностью суждений, и это являлось одним  из  составных
элементов его юношеского обаяния. К примеру,  он  мог  запросто  заявить
собеседнику, что убийство сотни  невинных  людей  -  ничтожная  цена  за
свободное общество завтрашнего дня. И все же Марси понимала, что  сам-то
он на подобное ни за что не пойдет. Однажды, вернувшись в свою  квартиру
после двухнедельной  отлучки  на  каникулы,  они  обнаружили  в  постели
выводок новорожденных мышат. Тео просто вынес крохотулек  на  улицу,  не
причинив им ни малейшего вреда, чем совершенно очаровал Марси.
   Но, едва  проведав  о  другом  возлюбленном  Марси,  Тео  отвесил  ей
пощечину. Правда, тут же ударился  в  слезы  и  молил  о  прощении.  Она
простила. Его любовные ласки по-прежнему  горячили  ее  кровь,  особенно
теперь, когда благодаря знанию Тео  о  предательстве  она  получила  еще
больше власти над ним. Однако Тео становился все вспыльчивее, между ними
все чаще вспыхивали перебранки, совместная жизнь стала обоим в  тягость,
и Марси съехала с общей квартиры.
   Вторая  ее  любовь  мало-помалу  сошла  на  нет.  Марси  завела   еще
пару-тройку связей, но с Тео сохранила дружеские отношения  и  время  от
времени спала с ним. Она собиралась отправиться на восток,  чтобы  сдать
на  степень  магистра  в  университете  Айви-Лиг.   Тео   перебрался   в
Лос-Анджелес, намереваясь писать пьесы и одновременно подыскивая  работу
сценариста  в  кино.  Один  из  его  коротеньких  мюзиклов  поставили  в
небольшом театрике и дали три  представления.  Тео  пригласил  Марси  на
спектакль.
   Марси прилетела в Лос-Анджелес, чтобы увидеть  мюзикл.  Тот  оказался
настолько скверным, что половина зрителей  ушла  посреди  представления.
Так что Марси осталась в апартаментах Тео, дабы утешить его. Установить,
что же  именно  произошло  в  ту  ночь,  уже  никогда  не  удастся.  Как
выяснилось, где-то под утро Тео заколол  Марси,  пронзив  ей  ножом  оба
глаза. Затем вспорол себе живот и вызвал полицию. Как раз вовремя, чтобы
спасли его собственную жизнь, но не жизнь Марси.
   Естественно,  состоявшийся  в  Калифорнии   суд   стал   для   прессы
грандиозной сенсацией. Еще бы, ведь  дочь  невадского  губернатора  была
убита поэтом из синих воротничков, три года ходившим у нее в любовниках,
а потом получившим отставку.
   Его адвокат Молли Фландерс успешно  специализировалась  на  убийствах
"на почве страсти", хотя, как  выяснилось  впоследствии,  это  уголовное
дело стало для нее последним: после  него  Молли  ушла  в  юриспруденцию
шоу-бизнеса. На суде она прибегла к классической тактике:  были  вызваны
свидетели, показавшие, что у Марси было никак не менее шести любовников,
а  Тео  тем  временем  наивно  считал  ее   своей   невестой.   Богатая,
располагающая видным положением в обществе, нечистоплотная Марси дала от
ворот поворот своему бесхитростному драматургу из синих  воротничков,  и
рассудок  его  не  выдержал.  Фландерс   ходатайствовала   о   признании
"временного  умопомешательства"  ее  клиента.  Самая   смачная   реплика
(написанная для Молли Клавдией Де Леной) гласила: "Он никоим образом  не
отвечает за деяния рук своих".  Реплика  эта  повергла  дона  Клерикуцио
просто в бешенство.
   Во время допроса Тео выглядел подавленным соответственно случаю.  Его
родители,  благочестивые   католики,   убедили   могущественных   членов
калифорнийского клира принять участие в их отпрыске, и те  удостоверили,
что Тео отрекся от своей гедонистической жизни,  вознамерившись  принять
духовный сан. Подчеркивали, что Тео пытался покончить с собой -  значит,
испытывал раскаяние; ясное дело, что рассудок его был помрачен  -  будто
раскаяние идет рука об руку с безумием.  Все  это  было  щедро  сдобрено
риторикой Молли Фландерс, живописавшей, какой великий вклад Тео  мог  бы
внести в жизнь  общества,  если  бы  не  подвергся  наказанию  за  столь
дурацкий поступок, вызванный женщиной, своим распутством  разбившей  его
синеворотничковое сердце. Беспечной богатой девицей, увы, ныне покойной.
   Молли Фландерс обожала  калифорнийских  присяжных  -  интеллигентных,
достаточно образованных, чтобы уразуметь нюансы психологической  травмы,
знакомых  с  высокими  образчиками  театра,  кино,  музыки,  литературы,
буквально  лучащихся  сопереживанием.  Когда  Фландерс  обработала   их,
сомневаться в результате уже не приходилось. Тео признали невиновным  по
причине временного умопомешательства. С ним тотчас же подписали контракт
на съемки в мини-сериале об истории его жизни -  не  главным  героем,  а
вспомогательным персонажем, исполнителем песенок собственного сочинения,
связывающих  повествование  воедино.  Вполне  удовлетворительный   финал
современной трагедии.
   Но на губернатора Уолтера Уэввена  -  отца  девушки  -  этот  вердикт
подействовал просто  сокрушительно.  На  глазах  у  Альфреда  Гронвельта
двадцатилетние инвестиции пошли прахом, ибо в уединении виллы губернатор
выложил Гронвельту, что не намерен баллотироваться  на  следующий  срок.
Что толку захватывать власть, если всякий  сукин  сын  из  низов,  любой
белый подонок может заколоть твою дочь до смерти, чуть ли не отрезать ей
голову