зял его у нее из
рук. Она опешила и не ответила, когда он спросил, как ее зовут.
   Пишотта опустил поднос  на  землю  и  схватил  ее  за  руку.  Свирепо
осклабясь, он сказал:
   - Когда я спрашиваю, отвечай мне. Если же не ответишь, я закопаю тебя
в виноград.
   И  рассмеялся,  показывая,  что   шутит.   Затем,   с   самой   своей
обольстительной улыбкой, нежнейшим голосом продолжал:
   - Ты самая красивая девушка, какую я встречал на Сицилии. Я не мог не
заговорить с тобой.
   Горничная была напугана и одновременно очарована. Она заметила острый
охотничий нож, свисавший у него с пояса, и то, как он держится, -  прямо
настоящий герцог. Словом, он заинтересовал ее. Она сказала, что зовут ее
Грациеллой.
   Когда трудовой день кончился, Пишотта смело постучался в дверь  кухни
замка и спросил Грациеллу. Пожилая женщина, открывшая  дверь,  выслушала
его, затем отрывисто произнесла:
   - Слугам не разрешено принимать гостей.
   И захлопнула дверь у него перед носом.
   На другой день Пишотта, как и накануне, взял  у  Грациеллы  поднос  и
шепнул, что хочет увидеть  ее  после  работы.  Поглаживая  ей  руку,  он
защелкнул на ее запястье тоненький золотой браслет. Она  пообещала,  что
выйдет после наступления темноты и встретится с ним в винограднике.
   В тот вечер Пишотта  надел  шелковую  рубашку,  сшитую  по  заказу  в
Палермо. Он  ждал  девушку  в  проходе  между  двумя  горами  срезанного
винограда. Когда Грациелла пришла, он обнял  ее  и  потянул  на  одеяло,
которое разостлал на земле. Они легли рядом. Она принялась страстно  его
целовать...
   Они лежали, завернувшись в одеяло, обнявшись. Он  сказал,  что  хочет
заработать денег, чтобы поступить в Палермский  университет,  что  семья
его мечтает, чтобы он стал юристом. Ему хотелось дать ей понять, что  он
- неплохая добыча. Затем он  стал  расспрашивать  ее,  как  ей  живется,
нравится ли здесь служить, что  за  люди  другие  слуги.  Постепенно  он
перевел разговор на ее хозяйку - герцогиню.
   Грациелла  рассказала,  какая  герцогиня   бывает   красивая,   когда
нарядится,  наденет  драгоценности;  она,  Грациелла,   -   ее   любимая
горничная, и герцогиня отдает ей платья, которые уже не носит, когда они
выходят из моды.
   - Хотел бы я посмотреть на  тебя  в  одежках  твоей  хозяйки.  А  она
позволяет тебе примерять и драгоценности?
   - Ну, накануне Рождества она всегда дает мне на вечер ожерелье.
   Значит, решил Пишотта, на праздники драгоценности будут в доме.
   - Свежий воздух - это, конечно, прекрасно,  -  сказал  Аспану,  -  но
когда же я смогу прийти в дом и пошалить с тобой по-настоящему?
   - Только когда не будет герцога. Как только  он  уезжает  в  Палермо,
нас, слуг, меньше сторожат. В  будущем  месяце  он  уедет  на  несколько
недель, как раз перед Рождеством.
   Аспану улыбнулся. Теперь, получив всю нужную ему информацию,  он  мог
целиком предаться удовольствиям. Надо было, чтобы в  будущем  месяце  ей
захотелось увидеть его снова.
 
*** 
 
   За пять дней до Рождества Гильяно, Пассатемпо, Пишотта и Терранова на
запряженной мулом повозке подъехали к воротам владений Алькамо. Они были
в охотничьих костюмах, в  таких  здесь  охотятся  зажиточные  крестьяне:
вельветовые брюки, красные шерстяные рубашки, толстые куртки, в  карманы
которых кладут коробки с патронами, - все это было куплено в Палермо  на
доходы  от  грузовиков  с  продовольствием.  Путь  им  преградили   двое
стражников. Поскольку происходило это при ярком дневном  свете,  они  не
встревожились, и ружья висели у них за плечами.
   Гильяно стремительно подошел к ним. Оружия при нем не было,  если  не
считать спрятанного под грубой одеждой возчика пистолета. Он  широко  им
улыбнулся.
   - Господа, - сказал он, - меня зовут Гильяно, и  я  приехал  пожелать
вашей  очаровательной  герцогине  доброго  Рождества  и   попросить   ее
пожертвовать на бедных.
   Охранники замерли от удивления, услышав  имя  Гильяно.  И  потянулись
было к ружьям. Но к тому времени Пассатемпо и Терранова уже наставили на
них пистолеты-автоматы. Пишотта снял  с  охранников  оружие  и  отнес  в
повозку. Пассатемпо и Терранова остались с охранниками у ворот.
   Перед дворцом находился огромный, вымощенный камнем двор. В одном его
углу выводок цыплят копошился вокруг старой служанки, разбрасывавшей  им
зерна.  За  дворцом,  в  саду,  играли  четверо  детей   герцогини   под
наблюдением гувернантки в черном хлопчатом платье. Гильяно направился по
дорожке к дому, рядом  с  ним  шагал  Пишотта.  Его  сведения  оказались
точными: других охранников не было. За садом находились большой огород и
оливковая роща. Здесь трудились шестеро рабочих. Гильяно позвонил и, как
только  служанка  открыла  дверь,  резко  распахнул  ее.   Грациелла   с
недоумением уставилась  на  Пишотту,  возникшего  у  парадной  двери,  и
отступила, пропуская пришедших.
   - Не пугайся, - мягко сказал ей Гильяно. - Скажи своей  хозяйке,  что
нас прислал герцог по делу. Мне нужно поговорить с ней...
   Продолжая недоумевать, Грациелла провела их в гостиную,  где  хозяйка
читала.   Герцогиня   жестом   отослала   горничную   из   комнаты    и,
раздосадованная этим неожиданным вторжением, резко произнесла:
   - Мой муж в отъезде. Чем могу быть вам полезна?
   Гильяно не мог вымолвить ни слова.  Настолько  потрясла  его  красота
этой комнаты. Такой он еще никогда не видел, к тому же она была круглая,
а не квадратная.  Огромные  окна  до  пола  затеняли  золотые  портьеры,
потолок был как купол, расписанный херувимами. Повсюду лежали книги - на
софе, на кофейных столиках, на  полках  вдоль  стен.  На  стенах  висели
большие, писанные маслом картины в  тяжелых  рамах,  тут  и  там  стояли
большие вазы с цветами. На столиках, как бы присевших  перед  массивными
креслами и диванчиками, были разбросаны серебряные и золотые  коробочки.
В этой комнате вполне могло разместиться сто человек, а пользовалась  ею
всего лишь эта женщина в  белом  шелке.  Сквозь  распахнутые  стеклянные
двери светило солнце, лился свежий воздух, и доносились крики игравших в
саду детей. Впервые Гильяно понял, какой соблазн быть богатым, ведь  это
деньги создали всю эту красоту, и ему не захотелось портить ее грубостью
или жестокостью. Он сделает то, что должен  сделать,  но  не  оставит  и
царапины на всей этой прелести.
   Герцогиня, терпеливо ожидавшая ответа, вдруг  с  изумлением  увидела,
какой красивый и сильный стоит перед ней человек.  Жаль,  подумала  она,
что он всего лишь крестьянин и не вращается в ее кругу, а то она  охотно
пофлиртовала бы с ним. Все это побудило ее сказать любезнее обычного:
   - Извините, молодой человек, но если у вас дело,  связанное  с  нашим
имением, вам придется прийти в другой раз. Моего мужа нет дома.
   Гильяно взглянул на нее. В нем вспыхнула злость,  какая  возникает  у
бедняка, когда богатая женщина, в силу своего богатства  и  положения  в
обществе, невольно дает  понять,  что  она  выше  его.  Гильяно  вежливо
поклонился, отметив при этом потрясающее  кольцо  у  нее  на  пальце,  и
сказал смиренно, однако не без иронии:
   - У меня дело к вам. Меня зовут Гильяно.
   Однако вся ирония его смирения не произвела впечатления на герцогиню,
привыкшую к рабской покорности своих слуг. Она приняла это как  должное.
Она была женщина образованная,  интересовавшаяся  книгами  и  музыкой  и
совсем не интересовавшаяся жизнью  Сицилии.  Она  редко  читала  местные
газеты. Поэтому она лишь вежливо ответила:
   - Рада познакомиться. Мы не встречались  в  Палермо?  Может  быть,  в
опере?
   Аспану Пишотта, которого  немало  веселила  эта  сцена,  тут  открыто
расхохотался и не спеша  направился  к  стеклянным  дверям,  намереваясь
перехватить слугу, если тот появится оттуда.
   Гильяно разозлил смех Пишотты, но неведение герцогини  было  поистине
обезоруживающим, и он решительно объявил:
   - Дорогая герцогиня, мы с вами  никогда  не  встречались.  Я  бандит.
Зовут меня Сальваторе Гильяно. Я считаю себя  сицилийским  защитником  и
явился сегодня, чтобы просить вас подарить  свои  драгоценности  бедным,
дабы  они  могли  порадоваться  рождению  Христа  и  как   следует   его
отпраздновать.
   Герцогиня недоверчиво улыбнулась. Конечно же от  этого  юноши  нельзя
ожидать  зла.  Но  опасность  чувствовалась  в  воздухе,  и   она   была
заинтригована. Какой сюжет для рассказов в Палермо.  И  она  с  невинной
улыбкой сказала:
   - Мои бриллианты находятся в сейфах палермского  банка.  Все  деньги,
какие есть в доме, можете взять. С моего благословения.
   Никто никогда не сомневался в правдивости ее слов. Даже в детстве она
никогда не лгала. Сейчас это произошло впервые.
   Гильяно взглянул на бриллиантовый кулон на ее шее. Он знал,  что  она
лжет, и все равно ему не хотелось поступать так, как должно.  Он  кивнул
Пишотте, и тот, вложив три  пальца  в  рот,  свистнул.  Через  минуту  у
стеклянных дверей появился Пассатемпо. Так  мог  бы  выглядеть  персонаж
кукольного театра - коротконогий,  коренастый,  нескладный,  с  широким,
злобным, изрезанным шрамами лицом. Лба у  него  почти  не  было,  густые
черные волосы и  нависшие  брови  делали  его  похожим  на  гориллу.  Он
улыбнулся герцогине, обнажив огромные желтые зубы.
   При появлении третьего  бандита  герцогиня  наконец  испугалась.  Она
отстегнула кулон и протянула его Гильяно.
   - Это вас удовлетворит? - спросила она.
   - Нет, - ответил Гильяно. - Дорогая Герцогиня, я человек  мягкий.  Но
мои коллеги люди совсем другого сорта. Мой друг Аспану хоть и  красивый,
но не менее бессердечный,  чем  его  усики,  которые  разбивают  столько
сердец. А человек у стеклянных дверей, хоть он и мой подчиненный, снится
мне в кошмарных снах. Не заставляйте меня спускать его  с  поводка.  Эти
двое влетят в ваш сад, точно ястребы, и унесут ваших детей в  горы.  Так
что принесите мне остальные бриллианты.
   Герцогиня устремилась в спальню и вернулась через несколько  минут  с
коробкой драгоценностей. Она была достаточно  сообразительна  и,  прежде
чем вынести ларец, спрятала несколько дорогих вещиц. Ларец  она  вручила
Гильяно. Он вежливо поблагодарил. Затем повернулся к Аспану.
   -  Аспану,  -  сказал  он,  -  герцогиня  могла  что-нибудь   забыть.
Погляди-ка в спальне, чтобы уж мы не сомневались.
   Пишотта почти мгновенно нашел спрятанные драгоценности и принес их.
   Между тем Гильяно открыл ларец, и сердце  его  подпрыгнуло  при  виде
камней. Он понимал, что на них  можно  несколько  месяцев  кормить  весь
городок Монтелепре. Еще приятнее было  сознание,  что  все  это  куплено
герцогом на деньги, заработанные потом тех, кто гнул на него спину.
   А когда герцогиня заломила руки, он снова заметил на ее пальце кольцо
с большим изумрудом.
   - Дорогая герцогиня, - сказал он, - как же было глупо с вашей стороны
пытаться обмануть меня, спрятав эти штучки! Я мог бы ожидать  такого  от
какого-нибудь жалкого крестьянина, который приобрел эти сокровища  ценою
рабского труда. Но как вы могли рисковать своей жизнью  и  жизнью  своих
детей из-за безделушек, о которых вы и не вспомните, как ваш  супруг  не
вспомнит о потерянной шляпе? Теперь - только  без  шума  -  отдайте  мне
кольцо с вашего пальца.
   - Милый юноша, - сказала она, - пожалуйста,  разрешите  мне  оставить
это кольцо. Я вышлю вам его стоимость в деньгах. Муж подарил мне его  на
обручение. Я не могу без него. Я просто не вынесу.
   И снова Пишотта расхохотался. Сделал он это нарочно. Он  боялся,  что
Тури по сентиментальности оставит ей кольцо. А изумруд  был  явно  очень
дорогой.
   Но Гильяно  был  далек  от  сантиментов.  Пишотта  навсегда  запомнил
выражения глаз Тури, когда он резко схватил дрожащую  руку  герцогини  и
сдернул с пальца кольцо.
   Тури видел, как покраснела герцогиня, в глазах у  нее  стояли  слезы.
Тури же, снова став крайне любезным, произнес:
   - В память о вас я никогда не продам это кольцо  -  я  сам  буду  его
носить.
   Однако для Тури Гильяно это  был  момент  символический.  Он  как  бы
обвенчался  со  своей  судьбой.  Кольцо  символизировало  собой  власть,
которую ему предстояло отвоевать у мира богатых...
 
*** 
 
   Дон Кроче слушал, не говоря ни слова.
   Герцог Альмако жаловался. Разве он не платил ренты "Друзьям  друзей"?
Разве они не гарантировали ему безопасность от грабежей? К  чему  же  мы
все идем? В старые времена никто бы не осмелился на такое. И что  теперь
предпримет дон Кроче, чтобы вызволить драгоценности?  Герцог  сообщил  о
грабеже властям, хотя это было бесполезно и могло  не  понравиться  дону
Кроче. Но нужно же получить хотя бы деньги по страховке; может,  римское
правительство теперь всерьез займется этим бандитом Гильяно.
   Дон Кроче считал, что действительно пора заняться им серьезно.
   - Если я добуду ваши драгоценности, - сказал он герцогу, -  заплатите
вы мне четверть их стоимости?
   Герцог вспылил:
   - Сначала я плачу ренту за то, чтобы я сам и  мое  достояние  были  в
целости и сохранности. А теперь,  не  выполнив  своих  обязанностей,  вы
требуете, чтобы я заплатил вам мзду. Как вы  можете  сохранять  уважение
своих клиентов, ведя так дело?
   Дон Кроче кивнул:
   - Должен признать, в ваших словах есть доля правды. Но считайте,  что
Сальваторе Гильяно - это смерч, божья кара. Не можете же вы рассчитывать
на то, чтобы "Друзья друзей" охраняли вас  от  землетрясений,  вулканов,
наводнений! Со временем Гильяно утихомирят, это  я  вам  гарантирую.  Но
подумайте вот о чем: вы заплатите мзду, о которой я условлюсь с Гильяно.
Вы будете находиться под защитой в течение следующих пяти лет, не  платя
мне обычной ренты, и по этому соглашению Гильяно больше не  тронет  вас.
Да и с какой стати он станет этим заниматься, коль скоро и он и я  будем
считать, что у вас хватит благоразумия хранить свои  ценности  в  сейфах
Палермо? Женщины чересчур наивны - они не понимают страсти и алчности, с
какими мужчины тянутся к материальным благам мира сего.
   Он помолчал, дав  исчезнуть  легкой  усмешке,  появившейся  на  губах
герцога, и добавил:
   - Если вы подсчитаете, сколько бы вы мне заплатили  за  охрану  всего
вашего поместья в течение пяти лет, а времена нас ждут  неспокойные,  то
увидите: вы потеряете совсем немного из-за этого несчастного случая.
   И герцог хорошенько подумал. Дон Кроче был  прав:  наступали  тяжелые
времена. Он, конечно, потеряет немало,  выкупив  бриллианты,  даже  если
учесть, что в течение пяти лет не будет платить мзду, да и кто поручится
что дон Кроче проживет еще пять лет или что он сможет обуздать  Гильяно?
И тем не менее это была отличная сделка. Герцогиня уже не сможет  больше
выманивать у него бриллианты, а это уже немалая экономия.  Ему  придется
продать еще один кусок земли, но его предки делали это ради оплаты своих
безумств на протяжении поколений, а у него  ведь  останутся  еще  тысячи
акров. И герцог согласился.
 
*** 
 
   Дон Кроче призвал Гектора Адониса. На другой день Адонис отправился к
своему крестнику. Он объяснил цель  приезда.  Говорил  он  прямо  и  без
обиняков.
   - Больших денег ты не выручишь, даже если продашь бриллианты ворам  в
Палермо, - сказал он. - Но и тогда на это потребуется время,  и  конечно
же до Рождества денег ты не получишь, а  тебе  ведь  именно  это  нужно.
Кроме того, ты заработаешь благорасположение дона Кроче,  что  для  тебя
важно. В конце концов, ведь это из-за тебя он потерял  доверие  герцога,
но он тебе это простит, если ты выполнишь его просьбу.
   Гильяно улыбнулся крестному. Его  мало  беспокоило  благорасположение
дона. Кроче: в конце концов, он же мечтал уничтожить  дракона  мафии  на
Сицилии. Но он уже посылал гонцов в Палермо, чтобы найти покупателей  на
украденные драгоценности, и ему стало  ясно,  что  это  будет  долгий  и
сложный  процесс.  Так  что  он  согласился  на  сделку.  Но   отказался
расстаться с изумрудным кольцом.
   Прежде чем уйти, Адонис впервые заговорил  с  Гильяно  о  реальностях
сицилийской жизни.
   - Мой дорогой крестник, - сказал он, - никто  не  восхищается  твоими
качествами так, как я. Мне нравится твое великодушие, которое,  надеюсь,
я помог тебе взрастить. Но сейчас речь идет о выживании. Никогда тебе не
победить "Друзей друзей". За последние тысячу лет  они,  словно  миллион
пауков, оплели гигантской паутиной всю жизнь Сицилии. И дон Кроче сейчас
в центре этой паутины. Он восхищается тобой, он хочет с  тобой  дружить,
хочет, чтобы ты богател вместе с ним. Но иногда ты должен  уступать  его
воле. Ты можешь иметь свою сферу влияния,  но  она  должна  существовать
внутри его паутины. Одно ясно - ты не можешь  открыто  выступать  против
него. Если ты это сделаешь, сама история поможет дону  Кроче  уничтожить
тебя.
 
*** 
 
   Итак,  драгоценности  были  возвращены   герцогу.   Половину   денег,
полученных за бриллианты, Гильяно разделил между Пишоттой, Пассатемпо  и
Террановой. Они поглядывали на изумрудное кольцо на пальце  Гильяно,  но
молчали,  так  как  Гильяно  отказался  взять  деньги,   вырученные   за
бриллианты.
   Другую половину Гильяно решил  распределить  среди  бедных  пастухов,
которые охраняли стада овец и  крупного  рогатого  скота,  принадлежащие
богачам, среди старых вдов и сирот - словом, среди всех бедняков округи.
   Большую часть денег он раздал через посредников, но в один прекрасный
день набил карманы своей овчинной безрукавки пачками бумажных лир, набил
ими холщовый мешок и решил вдвоем с Террановой пройти по деревням  между
Монтелепре и Пьяни-деи-Гречи.
   В одной деревне он встретил трех старух, еле живых от голода.  Каждой
из них он дал по пачке лир. В другой деревне  повстречался  им  человек,
который должен был потерять и дом, и землю, потому что  ему  нечем  было
платить по закладной. Гильяно оставил ему достаточно денег, чтобы он мог
выкупить закладную.
   В третьей деревне он  зашел  в  местную  бакалейную  лавку,  купил  у
хозяина весь его товар и распределил хлеб, сыр и  макароны  между  всеми
жителями деревни.
   В следующем городке он дал денег родителям больного ребенка, чтобы те
могли отвезти его в больницу  в  Палермо  и  заплатить  местному  врачу.
Побывал  он  также  на  свадьбе  одной  молодой  пары  и  щедро   одарил
молодоженов.
   Но больше всего ему нравилось раздавать деньги оборванным ребятишкам,
кишевшим на улицах маленьких  городков  Сицилии.  Многие  из  них  знали
Гильяно. Они окружали его, а он раздавал пачками деньги, веля отнести их
родителям. А потом смотрел, как они весело разбегались по домам.
   У него  оставалось  всего  несколько  пачек,  когда  он  решил  перед
наступлением темноты навестить матушку. Шагая через поле, куда  выходила
задняя стена дома, он встретил маленького мальчика и маленькую  девочку,
которые  плакали  навзрыд.  Родители  дали  им  денег,  сказали  они,  а
карабинеры все у  них  отняли.  Гильяно  посмеялся  над  этой  маленькой
трагедией и дал им одну из оставшихся пачек. А потом, поскольку девчушка
была такой хорошенькой, и он не мог допустить, чтобы ее наказали, он дал
ей записку к родителям. Не  только  родители  девчушки  были  благодарны
Гильяно.   Жители   Боргетто,   Корлеоне,    Партинико,    Монреале    и
Пьяни-деи-Гречи, стремясь доказать ему свою преданность, стали  называть
его Королем Монтелепре.
 
*** 
 
   Дон Кроче был очень доволен, несмотря на потерю пятилетней  ренты  от
герцога. Дело в том, что дон Кроче, хоть и сказал  Адонису,  что  герцог
заплатит всего двадцать процентов стоимости бриллиантов, на  самом  деле
взял с него двадцать пять процентов и положил пять себе в карман.
   Еще больше он был доволен тем, что  так  рано  заприметил  Гильяно  и
правильно оценил его. Да, дон  Кроче  считал,  что  Гильяно  станет  его
сильной правой рукой. А со временем и любимым сыном-наследником.
 
*** 
 
   Тури Гильяно прекрасно видел всю возню, происходившую вокруг него. Он
знал, что крестный