Синатры,  но
решительно не нравится его отношение к людям.
   Асторре вздохнул, понимая, что с этим спорить бесполезно,  однако  не
мог не вступиться за своего кумира:
   - Да, но мы должны разделять творчество и человеческие качества.
   Маневр Асторре позабавил Джорджетт.
   - Неужели? - Ее глаза игриво блеснули. - А я вот не  думаю,  что  нам
следует прощать бесчувственность и дебоши, не говоря уже о насилии.
   Асторре видел, что Джорджетт не собирается сдавать позиции, и  пропел
несколько строк одной из наиболее известных песен  Синатры,  не  отрывая
взгляда от ее серых глаз, увидел, что она не может сдержать улыбки.
   - Ладно, ладно, - покивала она. - Я признаю, что  песни  хорошие.  Но
еще не готова оправдать его.
   И мягко коснулась плеча Асторре, прежде чем отойти. Остаток вечеринки
Асторре то и дело поглядывал на нее.  Она  ничем  не  подчеркивала  свою
красоту, но врожденная грация, излучаемая доброта притягивали к  ней  не
только его взгляд. Асторре, как и едва ли не  все  мужчины,  влюбился  в
нее. А она, похоже, не замечала того  эффекта,  который  производила  на
окружающих. И уж конечно, ни с кем не флиртовала.
   К  этому  времени  Асторре   уже   познакомился   с   документальными
материалами, собранными Маркантонио по Силку, и  знал,  что  федеральный
агент с первого дня службы беспощадно боролся с нарушителями закона,  не
идя ни на какие компромиссы. Прочитал он и о том, что жена любила  Силка
и никогда не смотрела на других мужчин.
   Это его озадачило.
   В какой-то момент Николь подошла к нему и шепнула на ухо,  что  Альдо
Монца ждет в приемной.
   - Ты меня извини, Николь. Я должен уйти.
   - Хорошо, - кивнула Николь. - Я надеялась, что  ты  "получше  узнаешь
Джорджетт. Другой такой умной и красивой женщины я не встречала.
   - Да, она прекрасна, - ответил Асторре  и  подумал,  что  он  еще  не
научился  вести  себя  с  женщинами:  одна  встреча,  а  он  уже  строит
фантастические планы.
   Альдо Монца сидел на одном из хрупких антикварных стульев в  приемной
Николь. Он поднялся навстречу Асторре, прошептал:
   - Близнецы у нас. Ждут встречи с вами.
   Асторре почувствовал, что сердце у него упало.
   Пришла пора решительных действий. Ему предстояла очередная проверка.
   - Сколько нам туда ехать?
   - Три-четыре часа. На улице метет.
   Асторре посмотрел на часы. Половина одиннадцатого.
   - Поехали.
   С неба валил снег. У  колес  припаркованных  машин  его  насыпало  на
добрых пять дюймов. Монца открыл дверцу мощного "Бьюика".
   Сел за руль, Асторре расположился рядом. Обогреватель  быстро  нагрел
салон. Запахло табаком и хорошим вином.
   - Поспите,  -  предложил  Монца  Асторре.  -  Ехать  далеко,  а  ночь
предстоит трудная.
   Асторре расслабился, мыслями унесся в далекое прошлое. Снег все сыпал
и сыпал. А он вспоминал раскаленную жару Сицилии и  одиннадцать  лет,  в
течение которых дон готовил его к решающей схватке. И Асторре знал,  что
от судьбы ему не уйти.
 
*** 
 
   В шестнадцать лет Асторре Виола по указанию дона Априле отправился на
учебу в Англию. Асторре это не удивило.  Дети  дона  учились  в  частных
школах и колледжах, хотя причина заключалась не только  в  том,  что  он
хотел дать им блестящее образование: дон не подпускал детей ни  к  своим
делам, ни к образу жизни.
   В Лондоне Асторре поселился в доме  семейной  пары,  много  лет  тому
назад эмигрировавшей с Сицилии. Супруги давно уже обжились  в  Англии  и
даже сменили фамилию Приола на Прайор.
   Они уже и выглядели как англичане: здешняя погода выбелила им кожу  и
в одежде не было ничего сицилийского. Мистер Прайор ходил  на  работу  в
котелке и с зонтиком, миссис Прайор носила цветастые  платья  и  шляпки,
как и любая другая добропорядочная английская леди.
   И лишь в собственном доме  они  вспоминали  о  своих  корнях.  Мистер
Прайор надевал мешковатые штаны и черную рубашку без воротника, а миссис
Прайор в бесформенном черном платье готовила итальянские блюда. Дома  он
называл ее Мариццей, она его - Зу.
   Мистер  Прайор  возглавлял  частный  банк,  контрольный  пакет  акций
которого принадлежал большому палермскому банку. Асторре он принял,  как
любимого племянника, но  близко  к  себе  не  подпускал.  Миссис  Прайор
кормила его и окружала заботой, словно родного внука.
   Мистер Прайор дал  Асторре  автомобиль,  назначил  солидное  месячное
пособие. С учебой все определили еще до приезда Асторре. Он  поступил  в
небольшой университет под Лондоном, специализировавшийся на  организации
бизнеса и банковском деле, а также  известный  неплохой  подготовкой  по
гуманитарным наукам.  Асторре  изучал  необходимый  минимум  специальных
дисциплин, но основное внимание уделял занятиям по  пению  и  актерскому
мастерству. Интересовали его музыка  и  история.  Именно  в  Лондоне  он
влюбился в охоту на лис, не в преследование и  убийство  зверька,  но  в
романтику  погони:  всадники  в  красных  куртках,  на  черных  лошадях,
окруженные сворой нетерпеливых, рыжих, как осенняя листва, собак.
   На одном из занятий по актерскому мастерству Асторре  познакомился  с
девушкой  его  возраста,  Рози  Коннер.  Очень  красивой,  с   невинными
глазками, взгляд которых разил молодых наповал и  так  привлекал  зрелых
мужчин. Природа  одарила  ее  и  талантом,  поэтому  в  пьесах,  которые
ставились на занятиях, она играла главные роли. Асторре, наоборот,  роли
получал маленькие.  Парень  он  был  симпатичный,  но  в  силу  каких-то
особенностей характера не мог установить полный  контакт  со  зрителями,
как бы раствориться в них.
   У Рози  таких  проблем  не  возникало.  Она  словно  приглашала  всех
соблазнить ее.
   Пением они тоже занимались вместе, и  Рози  восхищал  голос  Асторре.
Преподаватель  этого  восхищения  не  разделял.  Более  того,  он   даже
посоветовал  юноше  прекратить  занятия,  потому   что   его   потенциал
исчерпывался лишь приятным голосом.
   Через две недели после знакомства Асторре и Рози  стали  любовниками.
Произошло это по ее инициативе, хотя к тому времени Асторре уже  безумно
влюбился в нее, как могут влюбляться только шестнадцатилетние. О  Николь
он  практически  забыл.  Рози  же  двигало  скорее  любопытство,  нежели
страсть. Однако она живо отзывалась на все его ласки, не знала устали  в
постели и отличалась завидной щедростью. Не прошло  и  недели,  как  она
преподнесла Асторре дорогой подарок: красную охотничью куртку, охотничье
кепи из черной замши и отличный кожаный  хлыст.  Конечно  же,  увлечение
Асторре охотой она воспринимала как шутку.
   Юные любовники, конечно же, поделились друг с другом  историей  своей
жизни. Родителям Рози принадлежало огромное ранчо в Южной Дакоте,  а  ее
детство и юность прошли в заштатном городишке  на  Великих  равнинах.  В
конце концов она сумела удрать  оттуда,  убедив  родителей,  что  должна
учиться драматическому искусству в Англии.  Но  первые  годы  жизни  она
могла отнести в  свой  пассив.  Правда,  она  научилась  ездить  верхом,
охотиться, кататься на лыжах. А в средней школе блистала в драматическом
кружке и на теннисном корте.
   Асторре открыл ей свое  сердце.  Признался,  как  ему  хочется  стать
певцом, как ему  нравится  английский  образ  жизни  с  его  идущими  из
Средневековья законами, королевским двором, играми  в  поло,  охотой  на
лис. Но он не упомянул ни своего дядю, Раймонде Априле,  ни  поездки  на
Сицилию.
   Рози заставила его надеть охотничий наряд, потом раздела его.
   - Ты такой красавчик, - она улыбнулась. - Может, в прошлой  жизни  ты
был английским лордом.
   Асторре смущала искренняя вера Рози в переселение душ, но она тут  же
уложила его в постель, и он  забыл  обо  всех  своих  тревогах.  Похоже,
некогда раньше он не был так счастлив, даже на Сицилии.
   Но в конце года мистер Прайор пригласил его в свой кабинет и  сообщил
нерадостные новости.
   Мистер Прайор был в панталонах и вязаном крестьянском жилете, длинный
козырек клетчатого кепи прикрывал глаза.
   - Мы очень рады, что ты пожил у нас. Моя жена в  восторге  от  твоего
пения. Но теперь,  к  сожалению,  нам  пора  попрощаться.  Дон  Раймонде
приказывает тебе ехать на Сицилию, к его хорошему другу Бьянко. Там тебе
тоже придется учиться, но совсем другим наукам. Он хочет, чтобы ты вырос
сицилийцем. Ты знаешь, что это означает.
   Новость  ужаснула  Асторре,  но  у  него  не  возникло  и   мысли   о
неповиновении. Ему, конечно, хотелось вернуться на Сицилию, но  грядущее
расставание с Рози рвало сердце.
   - Если я буду прилетать в Лондон раз в месяц, смогу я останавливаться
у вас? - спросил он у мистера Прайора.
   - Если ты остановишься где-то еще, я  сочту  это  за  оскорбление,  -
ответил мистер Прайор. - А что тебе делать в Лондоне?
   Асторре рассказал о Рози, о своей любви к ней.
   - Ага, - мистер  Прайор  удовлетворенно  вздохнул.  -  Тебе  повезло.
Разлучаться с женщиной, которую  любишь.  Истинный  экстаз.  А  бедняжка
будет страдать. Уезжай и ни о чем не волнуйся.
   Оставь мне ее имя и адрес, чтобы я мог приглядеть за ней.
   Прощание с Рози было душераздирающим. Он клялся, что будет  прилетать
в Лондон каждый месяц. Она клялась, что  даже  не  взглянет  на  другого
мужчину. Но Асторре знал, что будет  постоянно  тревожиться  из-за  нее.
Внешность Рози, ее игривые  манеры,  ее  улыбка...  Те  самые  качества,
которые так ему нравились, стали чрезвычайно опасными. Не раз и  не  два
он чувствовал, видел, такое случается со всеми влюбленными,  что  другие
мужчины хотят женщину, которую он любил, что их влекут к ней ее красота,
остроумие, жизнерадостность.
   На следующий день Асторре улетел в Палермо.
   Его встретил Бьянко,  но  Бьянко  разительно  изменившийся.  Габариты
остались прежними, но теперь он носил шелковый, сшитый по фигуре  костюм
и белую широкополую шляпу. Собственно, одежда соответствовала его новому
статусу, ибо теперь клан  Бьянко  подгреб  под  себя  весь  строительный
бизнес Палермо. Денег у него стало значительно  больше,  но  и  жизнь  в
сравнении с не таким уж далеким прошлым куда как усложнилась.
   Теперь  Бьянко  приходилось  платить  как  местным,  так  и   римским
чиновникам и защищать свою территорию от соперничающих с ним  кланов,  в
том числе и таких могущественных, как cosca Корлеоне.
   Октавий  Бьянко  тепло  обнял  Асторре,  вспомнил  давнюю  историю  с
похищением и передал ему инструкции дона  Раймонде.  Асторре  предстояло
пройти необходимую подготовку и стать  телохранителем  Бьянко,  а  также
получить навык ведения дел. На это требовалось не меньше пяти лет, но  к
концу  этого  срока  Асторре  должен  был  стать  настоящим  сицилийцем,
достойным доверия дона. Начало уже было  положено:  сицилийский  диалект
давно стал ему родным, спасибо тем месяцам, которые в детстве он  провел
на острове.
   Бьянко жил на огромной  вилле,  расположенной  рядом  с  Палермо,  на
которой хватало и слуг, и охранников. Богатство и власть открыли  Бьянко
двери высшего общества Палермо. Днем Асторре учился стрелять, обращаться
с взрывчаткой, отрабатывал приемы рукопашного  боя.  По  вечерам  Бьянко
ездил с ним к своим друзьям или в кофейные  бары.  Иногда  они  посещали
танцы, где на Бьянко  с  вожделением  поглядывали  богатые  вдовушки,  а
Асторре пел любовные песни их дочерям.
   Более  всего  удивляли  Асторре   взятки,   которые   открыто   брали
высокопоставленные римские чиновники.
   Как-то в воскресенье министр реконструкции  и  развития  итальянского
правительства, осмотрев строительные объекты Палермо, без тени  смущения
взял чемодан с деньгами и, сердечно поблагодарив  Бьянко,  пояснил,  что
половина пойдет лично премьер-министру.  Потом,  возвращаясь  на  виллу,
Асторре спросил Бьянко, неужели такое возможно.
   Бьянко пожал плечами.
   - Половина  не  половина,  но  я  надеюсь,  что  какая-то  часть  ему
перепадет. Для меня большая честь - ссудить его высокопревосходительство
карманными деньгами.
   Весь год Асторре ежемесячно виделся с Рози в Лондоне. Всякий раз  она
дарила ему ночь блаженства.
   В тот же год он прошел крещение огнем. Бьянко и клан Корлеоне  решили
договориться о перемирии. Возглавлял корлеонцев Тосси Лимона, маленький,
тщедушный, с жутким кашлем и глубоко запавшими глазами.  Его  побаивался
даже Бьянко.
   Бьянко и Лимона встретились на нейтральной территории под  патронажем
одного из высших судей Сицилии.
   Судья этот,  прозванный  Львом  Палермо,  гордился  своей  абсолютной
продажностью. Он  давал  минимальные  сроки  членам  мафии,  виновным  в
убийстве, и не разрешал полиции вести расследования. Он не скрывал своих
дружеских  отношений  с  кланом  Корлеоне  и  с  Бьянко.  Его   поместье
находилось в десяти милях от Палермо. Там и провели встречу, дабы прошла
она мирно и ни  у  одной  из  сторон  не  возникло  искушения  разрешить
имеющиеся противоречия силовым путем.
   Главам кланов разрешили взять с собой по четыре телохранителя. Они же
поровну оплатили гонорар, полагающийся судье за участие в совещании,  и,
разумеется, аренду дома.
   Лев Палермо с его гривой густых белоснежных волос являл собой образец
респектабельности.
   Асторре  командовал  телохранителями  Бьянко,  и  на  него  произвело
впечатление дружелюбие, с которым встретились Лимона и Бьянко. Они тепло
обнялись,  расцеловали   друг   друга   в   щеки,   обменялись   крепким
рукопожатием. А во время  обеда,  устроенного  для  них  судьей,  громко
смеялись и часто о чем-то перешептывались.
   Поэтому, когда встреча закончилась и они остались одни,  его  удивили
слова Бьянко: "Мы должны быть  очень  осторожны.  Этот  мерзавец  Лимона
собрался нас всех порешить".
   Как выяснилось, Бьянко знал, что говорил.
   Неделей позже полицейского инспектора, работавшего на Бьянко,  убили,
когда он выходил из дома любовницы. Еще через две недели люди  в  масках
ворвались в дом партнера Бьянко, известного бизнесмена, и изрешетили его
пулями.
   Бьянко  отреагировал,  увеличив  число  телохранителей  и   установив
неусыпный контроль над  своими  автомобилями:  в  клане  Корлеоне  умели
обращаться со взрывчаткой. Виллу он  покидал  только  в  случае  крайней
необходимости.
   Как-то раз ему пришлось поехать в Палермо, чтобы передать деньги двум
высокопоставленным чиновникам. Он остановил свой выбор  на  "Мерседесе".
Асторре сидел рядом с ним  на  заднем  сиденье.  На  переднем  устроился
второй телохранитель. Один автомобиль с двумя вооруженными  людьми  ехал
впереди, второй - сзади.
   Когда они проезжали по широкому бульвару, из боковой  улицы  внезапно
выехал мотоцикл. Человек, сидевший сзади, выхватил автомат Калашникова и
выпустил очередь по "Мерседесу". Но Асторре успел уложить Бьянко на  пол
и открыл ответный огонь. Мотоцикл нырнул в другую боковую улицу и исчез.
   Тремя неделями позже под покровом ночи  люди  Бьянко  захватили  пять
человек, связали и притащили в подвал виллы.
   - Они из клана Корлеоне, - сказал Бьянко Асторре. - Пошли со мной.
   В подвале Бьянко взял у одного охранника винтовку и, не произнеся  ни
слова, пустил по пуле в затылок всем пятерым.
   - Выбросьте их на улицах Палермо, - скомандовал  он  и  повернулся  к
Асторре. - После того как ты решил убить  человека,  никогда  с  ним  не
разговаривай. Это неприятно обоим.
   - Среди них были мотоциклисты? - спросил Асторре.
   - Нет. Но урок пойдет им на пользу.
   Так и произошло. На  какое-то  время  между  кланом  Бьянко  и  cosca
Корлеоне установился мир.
 
*** 
 
   Асторре почти два месяца не мог вырваться в Лондон,  и  как-то  утром
Рози  ему  позвонила.  Номером,  который  он  ей  оставил,   она   могла
воспользоваться лишь в случае чрезвычайных обстоятельств.
   - Асторре, - раздался в трубке ее ровный, предельно спокойный  голос.
- Ты можешь прилететь немедленно? У меня беда.
   - Расскажи мне, что случилось, - попросил Асторре.
   - По телефону не могу, -  ответила  Рози.  -  Если  ты  действительно
любишь меня, то приезжай.
   Когда Асторре обратился к Бьянко с просьбой отпустить его  в  Лондон,
тот лишь сказал: "Возьми деньги"  -  и  протянул  ему  толстенную  пачку
английских фунтов.
 
*** 
 
   Рози впустила Асторре в квартиру и быстро закрыла  за  ним  дверь.  С
мертвенно бледным лицом, она зябко куталась  в  не  по  размеру  большой
халат, которого он на ней никогда не видел. Она чмокнула его в щеку.
   - Ты будешь меня ругать, - со вздохом вырвалось у нее.
   На мгновение Асторре подумал, что она беременна, и быстро ответил:
   - Дорогая, я никогда не буду тебя ругать.
   Она прижалась к нему.
   - Тебя не было больше года. Я изо всех  сил  старалась  хранить  тебе
верность. Но ты так давно не приезжал.
   Пелена спала с глаз Асторре. Вновь предательство. И не только. Почему
она вызвала его из Сицилии?
   - Так зачем я тебе понадобился? - холодно спросил он.
   - Ты должен мне помочь, - и она провела его в спальню.
   На кровати кто-то лежал. Асторре отбросил  простыню,  увидел  мужчину
средних лет, застывшего на спине в чем мать родила. Но и в таком виде на
его лице с аккуратной бородкой читалось достоинство. Более всего Асторре
удивили очки в золотой  оправе,  поблескивающие  над  широко  раскрытыми
глазами. И голова, несоизмеримо большая в сравнении с хрупким  телом.  И
хотя ран не было, Асторре понимал, что мужчина мертв.
   Очки чуть съехали набок, и Асторре протянул руку, чтобы поправить их.
   - Мы занимались любовью, - прошептала Рози, - и тут у него прихватило
сердце. Должно быть, обширный инфаркт.
   - Когда это произошло? - Асторре еще не вышел из шока.
   - Прошлой ночью.
   - Почему ты не вызвала "Скорую помощь"?
   Твоей вины тут нет.
   - Он женат, и, может, это моя вина. Я дала ему таблетку  амилнитрата.
У него плохо стоял, - без всякого смущения сказала она.
   Асторре изумило ее самообладание. Глядя  на  труп,  он  подумал,  что
мужчину надо одеть, а очки снять. Нечего ему лежать голым, все-таки он в
возрасте, лет под пятьдесят.
   - Что ты в нем нашла? - спросил он у Рози,  без  злобы,  без  угрозы,
лишь с юношеским недоумением.
   - Он - мой профессор по истории. Очень милый человек. Так  уж  вышло.
Это наша вторая встреча. Мне было так одиноко. -  Она  помолчала,  потом
встретилась с ним взглядом. - Ты должен мне помочь.
   - Кто-нибудь знает, что он бывал у тебя? - спросил Асторре.
   - Нет.
   - Я думаю, мы должны позвонить в полицию.
   - Нет, - отрезала Рози. - Если ты боишься, я справлюсь сама.
   - Оденься. - Он сурово глянул на нее. И набросил на мужчину простыню.
   Часом позже они подъехали к дому мистера  Прайора.  Дверь  он  открыл
сам.  Провел  в  кабинет,  внимательно  выслушал.  Посочувствовал  Рози,
похлопал ее по руке, отчего девушка разрыдалась.
   Мистер Прайор печально покачал головой.
   - Дай мне ключи от квартиры, - попросил он  Рози.  -  Ночь  проведешь
здесь. Утром сможешь вернуться домой, там  все  будет  в  порядке.  Твой
приятель исчезнет. Через неделю ты вернешься в Америку.
   Мистер Прайор отвел их в спальню для гостей, словно ничто не омрачило
их отношения. И уехал.
   Асторре на всю жизнь запомнил эту ночь. Он лежал в  постели  с  Рози,
утешал ее, вытирал слезы.
   - Это был только второй раз, - шептала она. - И ничего не значило, мы
были  хорошими  друзьями,  и  только.  Мне  так  недоставало   тебя.   Я
восхищалась его умом, и однажды это случилось. Но  он  не  мог  кончить,
более  того,  пусть  и  нехорошо  так  говорить  о  покойниках,  у  него
практически не стояло. Вот он и попросил дать ему амилнитрат.
   Она  казалась  такой  ранимой,  такой  несчастной,  случившееся   так
потрясло ее, что  Асторре  просто  не  оставалось  ничего  другого,  как
утешать девушку. А потом его вдруг осенило: до его приезда  она  пробыла
наедине с трупом более двадцати четырех часов. Загадка, а там, где  есть
одна, найдется место и другим. Но  он  продолжал  вытирать  ей  слезы  и
целовал щеки, ч