принадлежат  права
на большой роман, где  есть  грандиозная  роль  и  для  тебя.  Отвергнув
Кевина, ты рискуешь лишиться и этой роли.
   - На сей раз я обожду, - развела руками Афина.
   - А почему бы не согласиться на обе роли?  Только  поставь  условием,
чтобы роман пошел в первую очередь. А после найдем способ отвертеться от
картины Кевина.
   - И тогда мы не станем врагами? - усмехнулась Афина.
   - Первый из этих двух фильмов будет грандиозным  бестселлером.  После
этого ты сможешь себе позволить наживать врагов.
   - А ты уверен, что после этого  мне  удастся  отвертеться  от  фильма
Кевина?
   - Если я тебя не вытащу, можешь меня вытурить, -  заверил  Мело,  уже
заключивший договор с Элаем Маррионом. Тот не мог отказать сыну напрямую
и  потому  придумал  такой  способ  отвести  катастрофу.  Элаю  хотелось
выставить злодеями Мело и Афину. А Мело был не против. Любому киноагенту
просто по роли положено быть злодеем.
   Все прошло как по маслу. Первая часть -  фильм  по  роману  -  сделал
Афину  абсолютно  перворазрядной  звездой.  К   несчастью,   последствия
вынудили ее на время принять обряд безбрачия.
   Во время липового периода подготовки  к  съемкам  мифического  фильма
Кевина последний,  как  и  следовало  ожидать,  влюбился  в  Афину.  Для
продюсера Кевин Маррион  был  довольно  целомудренным  юношей  и  потому
преследовал Афину с бессовестной искренностью и пылом. Однажды вечером в
минуту слабости, подстрекаемой угрызениями совести  из-за  предательства
по отношению к его картине, Афина увлекла  Кевина  в  постель.  Близость
оказалась достаточно восхитительной, чтобы Кевин потребовал женитьбы.
   Тем временем  Мело  с  Афиной  убедили  Клавдию  Де  Лену  переписать
сценарий. Она все  обратила  в  фарс,  и  Кевин  вышвырнул  ее.  Он  так
рассердился, что превратился в зануду.
   Афине же этот роман оказался довольно удобным. Во-первых, он  отлично
вписывался в ее рабочий график. А энтузиазм Кевина в  постели  доставлял
ей немало удовольствия. Его настырное предложение руки и сердца даже без
испытательного срока льстило самолюбию Афины, ведь в не таком уж далеком
будущем Кевину суждено унаследовать "ЛоддСтоун".
   Но в одну прекрасную  ночь  во  время  очередного  словесного  поноса
Кевина на тему фильмов, которые они обязательно снимут вместе, в  голове
Афины вдруг  пронеслось:  "Если  мне  придется  выслушивать  этого  типа
минутой дольше,  я  наложу  на  себя  руки".  Как  многие  добрые  люди,
терзающиеся из-за того, что приходится вести себя жестоко, она дошла  до
предела. Понимая, что угрызений совести не избежать,  она  решила  сжечь
все мосты разом. И в ту же минуту  заявила  Кевину,  что  не  только  не
станет больше спать с ним, но еще и носу не покажет в его картине.
   - Но у нас же контракт! - заявил ошеломленный Кевин.  -  Ты  предаешь
меня от начала и до конца!
   - Знаю, - отрезала Афина, чувствуя отвращение к  себе  самой.  -  Все
вопросы к Мело.
   Разумеется, Кевин был прав, но ей показалось довольно любопытным, что
его куда больше волнуют собственные фильмы, чем любовь к ней.
   Именно  после  этого  романа,  окончательно   обеспечив   собственную
карьеру,  Афина  утратила  интерес  к  мужчинам.  И  строго  блюла  обет
безбрачия. У нее имелись куда  более  важные  дела,  к  которым  мужская
любовь не имела ни малейшего отношения.
 
*** 
 
   Афина  Аквитана  и  Клавдия  Де   Лена   стали   близкими   подругами
исключительно благодаря тому, что Клавдия настойчиво  добивалась  дружбы
женщин, нравившихся ей. Впервые она встретилась  с  Афиной,  переписывая
сценарий одного из ее первых фильмов, когда Афина еще была  относительно
мелкой звездочкой.
   Афина буквально навязала свою помощь в  написании  сценария  и,  хотя
подобное  содействие  обычно  ужасает  писателей,   оказалась   довольно
интеллигентной и очень полезной помощницей. Ее инстинктивное  восприятие
фабулы и характера героини всегда оказывалось удачным и почти  всегда  -
бескорыстным. Ей хватало ума понять, что чем ярче  характеры  окружающих
ее персонажей, тем интереснее она сможет сыграть собственную роль.
   Они частенько работали в доме Афины в Малибу. Там-то они  и  открыли,
как много у них общего. Обе были спортсменками -  отличными  пловчихами,
великолепными   гольфистками-любительницами    и    довольно    хорошими
теннисистками. Играя в паре,  они  побили  большинство  мужских  пар  на
теннисных кортах Малибу. Так что с окончанием съемок фильма их дружба не
прервалась.
   Клавдия  выложила  Афине  без  утайки  всю  подноготную.   Афина   не
рассказала о себе почти ничего. Бывает на свете и такая дружба.  Клавдия
поняла это, но подобное обстоятельство  не  сыграло  ни  малейшей  роли.
Клавдия поведала о своем романе со Стивом Столлингсом. Афина восторженно
рассмеялась, после чего они сравнили свои  впечатления.  Обе  сошлись  в
том, что Стив весьма забавен, а в постели так и  вовсе  великолепен.  Да
притом очень  талантлив,  удивительно  одаренный  актер  и  очень  милый
человек.
   - Он почти так же красив, как  ты,  -  сказала  Клавдия.  Она  всегда
великодушно признавала чужую красоту.
   Повинуясь привычке,  Афина  пропустила  ее  реплику  мимо  ушей,  как
всегда, когда заходила речь о ее красоте.
   - Но играет лучше? - поддразнила она подругу.
   - О нет, ты воистину великая актриса, - возразила Клавдия,  а  затем,
пытаясь вынудить Афину еще чуточку приоткрыться, добавила:
   - Но он куда счастливее в жизни, чем ты.
   - В самом деле? - переспросила Афина. - Возможно. Но когда-нибудь  он
будет чертовски несчастнее, чем доводилось мне.
   - Ага, - подхватила Клавдия. - Кокаин и спирт доведут его  до  ручки.
Стареть ему  будет  нелегко.  Впрочем,  он  умен,  возможно,  как-нибудь
приспособится.
   - Я не хочу стать такой, как он, - заявила Афина. - И не стану.
   - Ты моя героиня. Но процесса старения тебе не одолеть. Я  знаю,  что
ты не пьешь и даже почти не валяешь  дурака,  но  твои  секреты  возьмут
свое.
   - Мои секреты станут моим избавлением, -  рассмеялась  Афина.  -  Они
настолько банальны, что и говорить не стоит. Нам, кинозвездам, необходим
покров тайны.
   Каждую субботу они вместе отправлялись по магазинам Родео-драйв, если
не были заняты работой. Клавдию всегда изумляло умение Афины менять свою
внешность настолько, что ее не узнавали ни ее фанаты, ни  продавцы.  Она
надевала черный парик и просторные одеяния,  скрывающие  фигуру.  Меняла
макияж  так,  что  челюсть  казалась  массивнее,  губы  толще,  но   что
интереснее всего - Афина будто бы передвигала  черты  лица  с  места  на
место. А еще надевала контактные линзы,  делавшие  ее  изумрудно-зеленые
глаза  тускло-карими.  Да  еще  говорила  с  протяжными  нотками  южного
акцента.
   Покупая  что-нибудь,  Афина  расплачивалась   кредитными   карточками
Клавдии, а после, во время  позднего  совместного  ленча,  возмещала  ей
расходы чеком.  Они  упивались  возможностью  отдохнуть  в  каком-нибудь
ресторане, пользуясь  абсолютным  инкогнито;  как  подшучивала  Клавдия,
сценаристов не узнает никто.
   Дважды в месяц Клавдия проводила оба выходных в доме Афины на  берегу
в Малибу, где можно было поплавать и поиграть  в  теннис.  Клавдия  дала
Афине прочесть второй вариант "Мессалины", и та попросилась  на  главную
роль - хотя высочайшей звездой была  здесь  именно  она,  а  в  качестве
просительницы следовало выступать именно Клавдии.
 
*** 
 
   Поэтому, когда Клавдия приехала  в  Малибу,  чтобы  уговорить,  Афину
вернуться в картину, в ее душе все еще теплилась надежда на то, что  эта
миссия может увенчаться успехом. Должна же  Афина  понимать,  что  может
разрушить не только свою карьеру, но и сильно навредить Клавдии!
   Первую трещину эта надежда дала после того, как  Клавдия  увидела  во
дворе дома  Афины  целую  ораву  телохранителей  -  вдобавок  к  обычным
охранникам, постоянно  стоявшим  у  въезда  в  Колонию.  Двое  мужчин  в
форменной одежде Тихоокеанского агентства безопасности  охраняли  ворота
Афины,  еще  двое  патрулировали   обширный   сад.   Когда   миниатюрная
горничная-латиноамериканка  провела  Клавдию  в  гостиную  с   огромными
окнами, выходившими на океан, Клавдия  приметила  еще  пару  охранников,
гулявших по пляжу позади дома. На поясе каждого висела дубинка и  кобура
с пистолетом.
   В комнату вошла Афина, и подруги крепко обнялись.
   - Я буду скучать по тебе, - сказала Афина. - Через неделю я уезжаю.
   - Не сходи с ума! - с горячностью заговорила  Клавдия.  -  Почему  ты
позволяешь какому-то придурку, изображающему  из  себя  эдакого  амбала,
поломать тебе всю жизнь? Да и мне тоже! Не могу поверить, что  ты  такая
трусиха. Послушай, сегодня я  останусь  у  тебя,  а  завтра  мы  получим
разрешения на оружие и начнем тренироваться в стрельбе. Через  несколько
дней мы с тобой уже станем классными снайперами.
   Афина засмеялась и еще раз обняла подругу:
   - В тебе говорит твоя мафиозная кровь.
   На заре их дружбы Клавдия рассказала ей о Клерикуцио и о своем отце:
   Они смешали себе напитки  и  устроились  в  мягких  креслах,  любуясь
глубоким сине-зеленым простором океана в обрамлении оконного  переплета,
словно бесценным полотном кисти великого мастера.
   - Я вовсе не трусиха, - промолвила Афина, -  но  тебе  все  равно  не
удастся уговорить меня и заставить переменить решение. Сейчас  я  открою
тебе тайну, о которой тебе давно хотелось узнать. Ты можешь посвятить  в
нее боссов студии, и тогда вам, возможно, все станет ясно.
   И  Афина  поведала  подруге  всю  историю  своего   замужества.   Она
рассказала  о  жестокости  и  осознанном  садизме  Боза,  о  том,  каким
унижениям он ее подвергал, и о том, как наконец она от него сбежала.
   Острым умом человека, профессия которого  заключается  в  том,  чтобы
придумывать и связывать воедино различные  жизненные  коллизии,  Клавдия
сразу уловила, что Афина сознательно упустила какое-то важное звено.
   - Что случилось с  ребенком?  -  спросила  она.  Лицо  Афины  тут  же
превратилось в застывшую непроницаемую маску.
   - Сейчас я не могу сказать тебе об этом больше того, что уже сказала.
Даже сам факт существования ребенка должен оставаться строго между нами.
Это единственная деталь моего рассказа, о которой ты не должна упоминать
в студии. Я очень надеюсь на тебя.
   Клавдия поняла, что не стоит давить на Афину, продолжая расспросы.
   - Но почему ты решила уйти из картины? Ведь тебя охраняют, а потом ты
можешь исчезнуть!
   - Нет, - покачала головой Афина, - они будут охранять  меня  лишь  до
тех пор, пока не закончатся съемки, но и это не поможет.  Я  знаю  Боза.
Его невозможно остановить. Даже если я соглашусь продолжить съемки,  мне
все равно не закончить картину.
   В этот момент подруги одновременно  увидели  мужчину  в  плавках.  Он
вышел из воды и направился к  дому,  но  был  тут  же  перехвачен  двумя
телохранителями. Один из них дунул в свисток, и на этот  зов  немедленно
прибежали еще двое охранников.
   Оказавшись в одиночку против  четверых  противников,  незваный  гость
остановился и даже попятился назад.
   Афина вскочила на ноги.
   - Это Боз. Он хочет всего лишь напугать меня. Я его знаю. В противном
случае он вел бы себя иначе.
   Женщины вышли на открытую террасу, подошли к перилам и  поглядели  на
стоявших внизу пятерых мужчин.
   Боз Скакнет, щурясь от яркого света, задрал голову и смотрел на  них.
Его  мощное  тренированное  тело  в  одних  только   плавках   выглядело
смертоносным оружием.
   Он улыбнулся и сказал:
   - Эй, Афина, не хочешь ли пригласить меня в дом и угостить выпивкой?
   Афина ответила ему ослепительной улыбкой:
   - С удовольствием угостила бы, будь у меня в запасе  яд.  Кстати,  ты
нарушил постановление суда. Я могу упечь тебя за решетку.
   - Не-а, не можешь. Мы с тобой слишком близки, и у нас чересчур  много
общих секретов. - Хотя Боз улыбался, вид у него был устрашающий.  Сейчас
он напоминал Клавдии тех  мужчин,  которых  она  встречала  на  семейных
торжествах Клерикуцио в Квоге.
   Один из охранников сказал:
   - Он обогнул изгородь вплавь, а появился с общего пляжа. Должно быть,
он оставил там машину. Что с ним сделать - посадить под замок?
   - Не надо, - ответила Афина,  -  отведите  его  к  машине,  а  своему
начальству передайте, чтобы оно прислало сюда еще четверых охранников.
   Боз  недвижно,  словно  античная  статуя,  стоял  на  песке,   широко
расставив ноги и задрав голову.
   - Еще увидимся, Афина, - бросил  он,  после  чего  стражи  увели  его
прочь.
   - Да, - задумчиво проронила Клавдия, - есть чего испугаться. Кажется,
я начинаю тебя понимать. Чтобы его остановить, нам с тобой  пришлось  бы
научиться стрелять не из пистолетов, а из пушек.
   - Перед тем как драпать, я тебе  непременно  позвоню,  -  театральным
тоном изрекла Афина. - Мы с тобой обязательно устроим прощальный ужин.
   Клавдия находилась на грани слез. Боз Сканнет смертельно напугал ее -
хотя бы тем, что напомнил ей отца.
   - Вот что, я поеду в Лас-Вегас и  повидаюсь  с  братом.  Он  умный  и
разбирается в людях. Я уверена, что он сумеет  тебе  как-нибудь  помочь.
Только не уезжай никуда до моего возвращения.
   - С какой стати он станет мне помогать? - удивленно  вздернула  брови
Афина. - И каким образом? Он что, состоит в мафии?
   - Конечно, нет!  -  возмущенно  воскликнула  Клавдия.  -  Он  поможет
потому, что любит меня. Кроме отца, я, наверное, единственный человек  в
мире, кого он любит, - с гордостью добавила она.
   Афина смотрела на подругу, задумчиво морща лоб.
   - Твой  брат  представляется  мне  довольно  темной  лошадкой.  А  ты
кажешься слишком наивной для женщины, работающей в  мире  кино.  Кстати,
каким образом тебе удалось переспать с таким количеством  мужиков?  Ведь
ты не актриса и не шлюха!
   - А чему тут удивляться? Почему, к примеру, мужчины трахаются с таким
количеством женщин? - Клавдия порывисто обняла Афину. - Все, я  полетела
в Вегас. А ты до моего приезда не вздумай никуда дергаться.
   Этой ночью Афина сидела на террасе, задумчиво глядя на черную  махину
океана, лениво ворочавшуюся  под  беззвездным  небом,  перебирая  в  уме
возможные варианты действий и с глубокой благодарностью думая о Клавдии.
Забавно, что ее подруга не способна разобраться в том, что  представляет
собой ее брат. Впрочем, любовь слепа.
 
*** 
 
   Чуть позже в этот же день  Клавдия  встретилась  со  Скиппи  Диром  и
пересказала ему  историю,  услышанную  от  Афины.  Они  некоторое  время
посидели молча. Затем Дир произнес:
   - И все же она кое о чем умолчала. Я встречался  с  Бозом  Сканнетом,
пытался откупиться от него. Он послал меня подальше  и  пригрозил,  что,
если мы попробуем сыграть с ним какую-нибудь шутку, он выдаст газетчикам
историю, после которой нам придет конец. Знаешь,  какую?  О  том,  каким
образом Афина избавилась от ребенка.
   - Вранье! - вскочила охваченная яростью Клавдия. - Любой,  кто  знает
Афину, никогда не поверит, что она способна на такое!
   - Согласен, - невозмутимо отозвался Дир, - но мы  с  тобой  не  знаем
Афину такой, какой она была в двадцать лет.
   - Да пошел ты!.. Я лечу в Вегас, чтобы повидаться с  братом.  У  него
одного больше мозгов и смелости, чем  у  всех  вас,  вместе  взятых.  Он
наверняка что-нибудь придумает.
   Дир скептически покачал головой.
   -  Сомневаюсь,  что  ему  удастся  напугать  Боза  Сканнета.  Мы  уже
пытались.
   Однако про себя Скиппи Дир подумал, что это, возможно,  не  такая  уж
плохая мысль. Он кое-что слышал о Кроссе и знал, что тот ищет подходы  к
кинобизнесу. Кросс, кстати, вложил деньги  в  шесть  кинофильмов  самого
Дира и не получил ни малейшей прибыли, так что не  так  уж  он  и  умен.
Поговаривали, что у Кросса имеются "кое-какие связи" и что он пользуется
определенным влиянием в мафии. "А  кто  с  ней  сегодня  не  связан?"  -
подумал Скиппи Дир. Одно это еще не делает Кросса опаснее других.
   Дир сомневался, что Кросс поможет им справиться с Бозом Сканнетом, но
хороший,  дальновидный  продюсер  просто   обязан   использовать   любой
подвернувшийся шанс. Кроме  того,  чем  черт  не  шутит,  вдруг  удастся
раскрутить Кросса и заставить его вложить деньги еще в один фильм?  Диру
всегда нравилось иметь сопродюсеров, дающих деньги, но не контролирующих
ни производственную, ни финансовую часть.
   Подумав еще немного, Скиппи Дир кивнул:
   - Ладно, я еду с тобой.
 
*** 
 
   Клавдия Де Лена любила Скиппи Дира, несмотря на то, что как-то раз он
надул ее на полмиллиона долларов. Она любила этого человека и за все его
многочисленные недостатки, и за то, какие причудливые, даже  извращенные
формы принимало порой его корыстолюбие, и за то, что он был великолепным
продюсером, и за то, что с ним было просто приятно общаться.
   Несколько  лет  назад  они  вместе  работали  над  картиной  и  стали
друзьями. Уже тогда Дир считался одним из самых удачливых  и  колоритных
обитателей Голливуда. Как-то раз на съемочной площадке некий  знаменитый
актер во всеуслышание похвастался тем, что спал с женой Дира. Сам Скиппи
находился в этот  момент  на  лестнице  тремя  пролетами  выше.  Услышав
неосторожную  похвальбу  знаменитости,  он  спрыгнул  с  этой  высоты  и
приземлился прямо на голову незадачливому донжуану, сломав ему плечо,  и
вдобавок к этому разбил ему нос мастерским ударом правой.
   Клавдия помнила и другой случай. Как-то раз они вдвоем  прогуливались
по Родео-драйв, и Клавдия увидела в одной из витрин изумительную блузку.
Такой красивой вещи она еще не встречала: белая,  с  тонкой,  словно  из
паутины, зеленой тесьмой, блузка была легкой и  воздушной,  как  шедевр,
принадлежащий кисти Моне. Лавка была одной из самых дорогих и относилась
к категории магазинов, куда невозможно просто войти и  сделать  покупку,
не договорившись предварительно о  визите.  Она  принадлежала  какому-то
прославленному врачу.
   Никаких проблем! Оказалось, что владелец лавки - личный друг  Скиппи,
- точно также, как хозяева  многих  кинокомпаний,  могущественные  главы
корпораций и прочие вершители судеб из различных стран западного мира.
   Когда они вошли в  лавку,  продавец  сообщил  им,  что  блузка  стоит
пятьсот долларов. Клавдия растерянно ахнула и прижала руки к груди.
   - Пять сотен за одну блузку?! - переспросила она. - Не смешите меня!
   Теперь пришел черед удивляться продавцу.  Реакция  Клавдии  заставила
его вытаращить глаза.
   - Но это же тончайшая ткань! Ручная работа! - забормотал  он,  словно
оправдываясь. - А где еще вы найдете такую тесьму? Она уникальна, другой
такой больше нет! Так что цена вполне разумная.
   Дир наблюдал эту сцену с улыбкой.
   - Не покупай ее, Клавдия, - наконец подал  он  голос.  -  Знаешь,  во
сколько тебе обойдется химчистка? С тебя будут драть не меньше,  чем  по
тридцать долларов. Надела один раз - тридцатка, еще раз - еще тридцатка.
А следить за ней придется не меньше, чем за ребенком, - чтобы не было ни
единого пятнышка. Да к тому же ты не сможешь в ней  курить.  Малюсенькая
дырочка и - прощайте, пять сотен!
   Клавдия с улыбкой посмотрела на продавца.
   - Скажите, если я  куплю  эту  блузку,  вы  сделаете  мне  бесплатный
подарок?
   В тоскливых глазах продавца - с иголочки одетого молодого человека  -
уже стояли слезы.
   - Уходите, а? Ну, пожалуйста! - дрожащим голосом взмолился он.
   - С каких это пор продавцы стали выгонять покупателей из магазинов? -
спросила Клавдия Скиппи, когда они вышли на улицу.
   - Но это же Родео-драйв, - напомнил тот. -  Скажи  еще  спасибо,  что
тебе вообще разрешили войти.
   На следующий день, когда Клавдия вошла в свой кабинет на  киностудии,
на письменном столе ее  поджидала  большая  подарочная  коробка,  внутри
которой оказалась дюжина блузок и  записка  от  Скиппи  Дира:  "Надевать
только по случаю присуждения "Оскаров". Клавдия поняла, что эти  поганцы
- и Скиппи Дир, и продавец