ми? - спросил Филипс.
     Кей  отрицательно  покачала  головой.  Снова  раздался  грубый  голос
Сириани.
     - Мы знаем, что он тебя трахает. У нас имеются регистрационные  книги
гостиниц и свидетели. Если сведения об  этом  просочатся  в  прессу,  твои
родители почувствуют себя неважно. Посмотрим,  как  столь  уважаемые  люди
отнесутся к дочери, которая спит с гангстером.  Хочешь,  я  сейчас  позову
старика и все ему расскажу?
     Кей удивленно посмотрела на него. Потом она встала, подошла  к  двери
кабинета и открыла ее. Она  увидела  отца,  который  стоял  возле  окна  в
гостиной и курил трубку. Она громко позвала его.
     - Папа, ты не мог бы присоединиться к нам?
     Он повернулся к ней, улыбнулся и не спеша вошел в кабинет.  Он  обнял
дочь за талию и спросил сыщиков:
     - Да, господа?
     Они ничего не ответили, и  Кей  обратилась  к  Сириани,  хладнокровно
сказав ему:
     - Ну, расскажите же ему все, господин офицер.
     Сириани покраснел.
     - Мистер Адамс, я вам расскажу, и это пойдет только на  пользу  вашей
дочери. Она связана с гангстером, который по  нашему  предположению,  убил
офицера полиции. Я сказал ей, что она может  быть  замешана  в  неприятную
историю и посоветовал сотрудничать с нами. Но  нам  кажется,  что  она  не
поняла, насколько дело серьезно. Быть может, вы поговорите с ней?
     - Это невероятно, - вежливо ответил мистер Адамс.
     Сириани задвигал челюстями.
     - Ваша  дочь  и  Майкл  Корлеоне  дружат  больше  года.  Они  жили  в
гостинице, как муж и жена. Майкла Корлеоне разыскивают в связи с убийством
офицера  полиции.  Ваша  дочь  отказывается  дать  информацию,   способную
облегчить нашу задачу. Таковы факты. Пусть они кажутся невероятными, но  я
способен все это доказать.
     - И не сомневаюсь, -  вежливо  сказал  мистер  Адамс.  -  Мне  только
кажется невероятным, что у моей дочери могут быть неприятности. Разве, что
вы намекаете на то, что она - тут его  лицо  приняло  ученое  выражение  -
"подруга преступника", так это кажется называется.
     Кей удивленно посмотрела на отца. Она знала, что он  иногда  способен
на профессорские шутки, но такого легкомысленного отношения к делу от него
не ожидала.
     - Но будьте уверены, если этот молодой  человек  покажет  здесь  свой
нос, я тут же сообщу об этом  властям,  -  уже  агрессивным  тоном  заявил
мистер Адамс. - То же сделает и моя дочь. Теперь прошу нас  извинить,  наш
обед остывает.
     Он проводил гостей и осторожно, но решительно закрыл за  ними  дверь.
Затем он взял Кей под руку и повел ее на кухню.
     - Пойдем, дорогая. Мать давно уже ждет нас с обедом.
     Идя на кухню,  Кей  тихонько  плакала.  Это  были  слезы  облегчения,
которое она  почувствовала  после  напряженного  разговора  и  неожиданной
чуткости, проявленной ее отцом. Мать не обратила внимания на ее  слезы,  и
Кей решила, что отец наверняка рассказал ей о двух сыщиках.  Кей  села  за
стол, и мать молча подала ей  тарелку  с  супом.  Отец  склонил  голову  и
прочитал молитву.
     Мисс Адамс была низкорослой полной женщиной, всегда хорошо  одетой  и
тщательно причесанной. Она тоже не особенно интересовалась  Кей  и  всегда
держала ее на расстоянии.
     - Кей, перестань драматизировать ситуацию. Я уверена, что они  делают
из мухи слона. Ведь парень учился в Дартмуте и не мог быть замешан в такую
ужасную историю.
     - А откуда тебе известно, что Майк учился в Дартмуте?
     - У вас, молодежи, столько тайн, - довольным голосом ответила мать. -
Вам кажется, что вы очень умны. Мы все время знали о нем, но,  разумеется,
не могли заговорить об этом первыми.
     - Но откуда вы знали? - снова спросила Кей. Она не  могла  посмотреть
на отца: ведь теперь ему  все  известно,  чем  они  с  Майком  занимались.
Поэтому она не заметила его улыбки, когда он сказал:
     - Мы, разумеется, читали твои письма.
     Кей была потрясена и рассержена.
     - Неправда, папа, этого не может быть.
     Мистер Адамс снова улыбнулся.
     - Я долго думал, какой из двух грехов больше: вскрывать  твои  письма
или не знать, какая опасность угрожает моей единственной дочери. Я  сделал
выбор и оказался прав.
     Миссис Адамс заговорила, в то же время  с  аппетитом  поедая  куриную
лапку.
     - Дорогая, ты так наивна  для  твоего  возраста...  Мы  обязаны  были
стоять на страже. Сама ведь ты никогда о нем не говорила.
     Кей впервые мысленно поблагодарила Майка за то, что  он  не  проявлял
излишних чувств в своих письмах. И она радовалась тому,  что  родители  не
читали ее писем.
     - Я думала, что вы испугаетесь его семьи, и потому не рассказывала.
     - Мы и в самом деле испугались,  -  весело  сказал  мистер  Адамс.  -
Кстати, Майкл связался с тобой?
     Кей отрицательно покачала головой.
     - Я не верю, что он в чем-то виноват.
     Она заметила, что родители обменялись многозначительными взглядами.
     - Если он не замешан в убийстве, но все-же исчез, то с ним, возможно,
произошло что-то другое, - мягким голосом заметил мистер Адамс.
     Кей сначала не поняла, потом выскочила из-за стола и побежала к  себе
в комнату.
     Спустя три дня  Кей  Адамс  уже  выходила  из  такси  напротив  аллеи
Корлеоне в Лонг-Биче. Она договорилась о встрече по телефону, и ее  ждали.
У двери ее встретил Том Хаген, и это  было  для  нее  разочарованием.  Она
понимала, что он ничего ей не расскажет.
     В гостиной  он  поднес  ей  рюмку.  По  комнатам  слонялось  еще  два
человека, но среди них не было  Сонни.  Кей  спросила  Хагена  прямо,  без
обиняков:
     - Тебе известно, где Майк? Как я могу с ним связаться?
     - Мы знаем, что у него все в порядке,  но  не  знаем  точно,  где  он
сейчас, - спокойным голосом ответил Хаген. - Когда он узнал о гибели  того
офицера полиции, он испугался, что подозрение падет на него. Он  решил  на
время исчезнуть и обещал связаться со мной через несколько месяцев.
     - А офицер и в самом деле сломал ему челюсть? - спросила Кей.
     - Боюсь, что да, - сказал Том. - Но Майк никогда не  был  мстительным
человеком. Я уверен, что это не  имеет  никакого  отношения  к  тому,  что
случилось.
     Кей открыла сумочку и вынула письмо.
     - Ты готов передать ему это, если он с тобой свяжется?
     Хаген отрицательно покачал головой.
     - Если я возьму это письмо, а ты расскажешь на суде, что я его  взял,
они могут придти к выводу, будто я знаю, где  Майк  находится.  Почему  бы
тебе просто не подождать немного? Я уверен, что Майк с тобой свяжется.
     Она допила коньяк и встала, чтобы проститься.  Хаген  проводил  ее  в
прихожую, но в это время  отворилась  дверь  и  вошла  женщина.  Она  была
низкорослой, полной, на ней было черное платье. Кей поняла, что  это  мать
Майкла. Она протянула ей руку и спросила:
     - Как вы поживаете, миссис Корлеоне?
     В маленьких черных  глазках  женщины  засверкали  огоньки,  потом  ее
сморщенное лицо перекосилось в приветливой улыбке.
     - А, ты малышка Майка, - сказала  миссис  Корлеоне.  Она  говорила  с
тяжелым итальянским акцентом, и Кей с трудом понимала ее.
     - Ты есть что-нибудь?
     Кей ответила "нет",  подразумевая,  что  не  хочет  есть,  но  миссис
Корлеоне гневно взглянула на Тома Хагена и  пристыдила  его,  разразившись
длинной тирадой.
     - Ты даже не дать девушке кофе, ты стыд и срам, - кончила она и, взяв
Кей под руку, повела ее на кухню.
     - Ты выпить кофе и есть что-нибудь,  потом  кто-нибудь  отвезти  тебя
домой. Ты хорошая девушка, я не хочу, чтобы ты ехала на поезде.
     Она заставила Кей сесть, а сама заметалась по кухне, стаскивая с себя
пальто и шляпку. Через несколько минут на столе были хлеб, сыр и  колбаса,
а на плите кипела вода.
     Кей заговорила неуверенным тоном.
     - Я давно не видела Майка и пришла спросить, что с ним. Мистер  Хаген
сказал, что никто не знает, где он и  что  он  объявится  через  некоторое
время.
     Тут торопливо вмешался Хаген:
     - Это все, что мы можем теперь рассказать ей, мама Корлеоне.
     Миссис Корлеоне с презрением посмотрела на него.
     - Теперь ты сказать мне, что говорить? Мой муж, да сжалиться над  ним
господь,  не  говорит  мне,  что  сказать,   -   с   этими   словами   она
перекрестилась.
     - Как здоровье мистера Корлеоне? - спросила Кей.
     - Хорошо,  -  сказала  миссис  Корлеоне.  -  Хорошо.  Он  постарел  и
поглупел, раз допустил такое.
     Она неуважительно покрутила пальцем у  виска,  потом  налила  кофе  и
заставила Кей съесть бутерброд с сыром.
     Выпив кофе, она взяла руку Кей в свои горячие ладони.
     - Майки не писать тебе, ты не слышать про Майки, - тихо сказала  она.
- Он прятаться два-три года. Может быть, больше, намного  больше.  Ты  иди
домой, к своей семье и найди себе парня, который на тебе женится.
     Кей вынула из сумочки письмо.
     - Вы готовы послать это Майку?
     Старая женщина взяла письмо и ласково потрепала Кей по щеке.
     - Конечно, конечно, - сказала она. Хаген было запротестовал,  но  она
крикнула ему что-то по-итальянски, и он замолчал. Потом она проводила  Кей
к двери. Там она торопливо поцеловала ее в щеку и сказала:
     - Ты забыть Майки, он больше не твой мужчина.
     Машина, на переднем  сиденьи  которой  находилось  двое  мужчин,  уже
поджидала ее. Не говоря ни слова, ее подвезли к гостинице, в  которой  она
сняла номер. Кей пыталась свыкнуться с мыслью, что мужчина,  которого  она
любила - хладнокровный убийца.  Ведь  это  было  ясно  заявлено  ей  самым
надежным на свете источником: его матерью.



                                    16

     Карло Ричи был разгневан на весь  мир.  Не  успел  он  породниться  с
семейством Корлеоне, как его отшвырнули, всучив маленький  игорный  дом  в
верхней части Ист-Сайд Манхэттена. Он полагал, что  сразу  после  свадьбы,
дон Корлеоне очистит один из домов в  Лонг-Биче  от  временных  жильцов  и
вселит в него молодоженов. Но дон просто посмеялся над ним. "Великий дон",
- думал Ричи с презрением.
     - Старый зазнайка, давший поймать себя на улице, как самый  последний
из мелких гангстеров. "Он надеялся, что старый плут отдаст  богу  душу.  С
Сонни они когда-то дружили, и тот может дать ему шанс войти в дело.
     Он посмотрел на жену, наливавшую ему в этот момент чашку кофе.  Боже,
каким куском грязи она сделалась. Прошло всего пять  месяцев,  а  она  уже
расползается и раздувается. Все они такие, красотки из восточной Италии.
     Он  протянул  руку  и  потрепал  Конни  по  ее  широким  бедрам.  Она
улыбнулась ему, но он сказал с презрением:
     - У тебя больше мяса, чем у свиньи.
     Ему доставляло удовольствие видеть выражение боли на ее лице, слезы в
ее глазах. Пусть она и дочь великого дона, но теперь  она  его  жена,  его
собственность, и он может поступать с ней по своему  усмотрению.  Сознание
того, что он может свободно  издеваться  над  одной  из  женщин  семейства
Корлеоне, придавало ему силы.
     С самого начала их  семейной  жизни  он  повел  себя  правильно.  Она
пыталась сохранить для себя полный кошелек, но он поставил ей  фонарь  под
глазом и отобрал все деньги. Что он сделал с этими деньгами, он никогда не
рассказывал ей. Он проиграл пятьдесят  тысяч  на  ипподроме,  а  остальное
истратил на девиц из ночных клубов.
     Он чувствовал, что Конни смотрит ему в спину и поэтому напряг  мышцы,
перегибаясь над столом, чтобы  придвинуть  к  себе  тарелку  с  булочками.
Только что он съел яичницу со свининой, но так как был здоровым  мужчиной,
ему полагался настоящий завтрак. Ричи был  доволен  собой.  Он  не  жирный
итальянский муж, а блондин  с  огромными  мускулистыми  руками,  покрытыми
золотистым пушком, широкими плечами и узкой талией. Он  куда  сильнее  тех
парней, что работают на  семейство.  Парней,  подобных  Клеменца,  Тессио,
Рокко Лампоне и Пауло, которого кто-то убрал. Карло  не  мог  понять,  что
скрывается за этим делом. Потом он почему-то вспомнил Сонни. Сонни немного
выше его и тяжелее, но один на один он  с  ним  справится.  Пугали  только
рассказы о жестокости Сонни,  хотя  сам  он  его  видел  всегда  добрым  и
веселым. Да, Сонни расположен к нему дружески.  Быть  может  когда  старик
уберется, дело наладится.
     Карло пил кофе маленькими глотками. Он  ненавидел  эту  квартиру.  Он
привык к просторным квартирам Вест-Энда и, кроме  того,  чтобы  попасть  в
свой игорный дом, он должен ехать через весь город.  Сегодня  воскресенье:
конец игр  в  бейсбольной  и  баскетбольных  лигах  и  начало  заездов  на
ипподроме. Постепенно до него дошло, что Конни все время  вертится  вокруг
него, и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
     Она  одевалась  в  ненавистном   ему   итальяно-американском   стиле.
Цветастая шелковая юбка с ремешком, монисто,  блестящие  сережки,  широкие
рукава. Она казалась на двадцать лет старше своего возраста.
     - Куда, черт побери, ты собралась? - спросил он.
     - Хочу навестить отца в Лонг-Биче, - холодно ответила она. -  Он  все
еще лежит и нуждается в обществе.
     Карло заинтересовался.
     - Сонни все еще руководит представлением? - спросил он.
     - Каким представлением? - в свою очередь спросила  Конни  и  спокойно
посмотрела на него.
     Он наполнился гневом.
     - Грязная итальянская сука, не смей со мной так разговаривать,  иначе
мигом выбью твоего выродка из живота.
     Она казалась испуганной,  и  это  еще  сильнее  раззадорило  его.  Он
вскочил со стула и отвесил ей пощечину,  оставив  красный  след  на  щеке.
Потом с точностью машины дал ей еще три пощечины. Верхняя  губа  покрылась
кровью и распухла. Это остановило его. Ему не хотелось  оставлять  следов.
Конни убежала в спальню, хлопнула дверью  и  заперла  ее  на  ключ.  Карло
засмеялся и снова принялся за кофе.
     Он курил, пока не пришло время  одеваться.  Он  постучал  в  дверь  и
сказал:
     - Открой прежде, чем я ее взломаю. - Ответа  не  последовало.  -  Ну,
открывай, я должен одеться, - громко крикнул он. Было  слышно,  как  Конни
спускается с кровати, поворачивает ключ в замке. Когда он вошел в спальню,
Конни повернулась к нему спиной, медленно  прошагала  к  кровати  и  легла
лицом к стене.
     Он быстро оделся и тут заметил, что  на  Конни  ночная  рубашка.  Ему
хотелось, чтобы она пошла к отцу, он надеялся,  что  она  принесет  оттуда
хорошие вести.
     - В чем дело, несколько пощечин выколотили из  тебя  всю  энергию?  -
спросил он. - У-у, ленивая сука.
     - Я не хочу идти, -  пробормотала  Конни  голосом,  полным  слез.  Он
нетерпеливо протянул руку и повернул ее лицом  к  себе.  Он  сразу  понял,
почему она не хочет идти и решил, что так оно и лучше.
     Он, по-видимому, стукнул ее сильнее, чем предполагал.  Левая  щека  и
верхняя губа распухли и являли собой смешное зрелище.
     - О'кэй, - сказал он, - но я  вернусь  домой  поздно.  Воскресенье  -
самый напряженный день.
     Он вышел  из  дома  и  обнаружил  под  дворником  автомобиля  зеленый
штрафной  талон  на  пятнадцать  долларов.  Он  швырнул  его  в  ящичек  с
документами, где уже лежала целая груда  подобных  бумажек.  Настроение  у
Карло было превосходное. Побои, которыми  он  награждал  эту  избалованную
суку, всегда улучшали его настроение.
     Наградив ее в первый раз подобными знаками отличия,  он  был  немного
обеспокоен. Она тут же уехала в Лонг-Бич  пожаловаться  отцу  и  матери  и
продемонстрировать черный глаз. Он тогда и в  самом  деле  въехал  ей  как
полагается. Но вернулась  она  неожиданно  мягкой  -  настоящая  преданная
маленькая итальянская жена.  На  протяжении  последующих  двух  недель  он
старался быть образцовым мужем: был ласков и трахал ее каждый день, днем и
ночью. Решив, что он навсегда изменился к  лучшему,  она  рассказала,  что
произошло в тот день в Лонг-Биче.
     Родители казались безразличными к ее горю.  Мать,  правда,  попросила
отца поговорить с Карло, но отец отказался. "Она моя дочь, - сказал он,  -
но теперь принадлежит мужу. Он знает свои обязанности. Даже король  Италии
не осмелится вмешаться в отношения между мужем и женой. Иди домой и  учись
вести себя так, чтобы он тебя не бил."
     - Ты тоже избивал свою жену?  -  сердито  спросила  Конни.  Она  была
любимой дочерью и могла позволить себе подобную непочтительность.
     - Она никогда не давала  повода  для  этого,  -  ответил  отец.  Мать
подтверждающе кивнула головой и улыбнулась.
     Она рассказала как муж  отнял  у  нее  свадебные  деньги  и  даже  не
говорит, на что собирается их истратить. Отец пожал плечами и сказал:
     - Будь моя жена такой гордячкой, я сделал бы то же самое.
     Так она и вернулась домой - немного растерянная, немного  испуганная.
Она всегда была любимицей отца и не могла  теперь  постичь  его  холодного
отношения к ней.
     Но дон вовсе  не  был  так  безучастен.  Он  провел  расследование  и
выяснил, на что ушли полученные во время свадьбы деньги. Он  нанял  людей,
которые должны были следить за Карло Ричи и ежедневно докладывать  Хагену,
что делает Ричи на работе. Но дон не мог вмешаться. Как может человек быть
нормальным мужем, если он боится семьи своей жены? Подобная ситуация  была
бы  несносной,  и  он  не  осмеливался  вмешаться.  Потом,   когда   Конни
забеременела, он пришел к выводу, что его решение было разумным и  что  не
следует вмешиваться в семейную жизнь детей. Конни тем временем  жаловалась
матери на непрекращающиеся побои и даже намекала, что дело может дойти  до
развода. Впервые в жизни дон на нее рассердился.
     - Он отец твоего ребенка. Кем может стать  в  этом  мире  ребенок,  у
которого нет отца? - сказал он Конни.
     Узнав все это,  Карло  Ричи  почувствовал  еще  большую  уверенность.
Теперь ему ничто не угрожает. Он даже похвастал перед своими секретарями -
Салли Рагсом и Кочем - что избивает свою жену, и заметил  их  уважительные
взгляды. Надо быть  смелым  человеком,  чтобы  так  обращаться  с  дочерью
великого дона Корлеоне!
     Но Ричи не был так уверен в себе, знай он, что Сонни сдерживает  лишь
строгий и недвусмысленный приказ самого дона не вмешиваться. Сонни  боялся
потерять контроль над собой и избегал встречи с Ричи.
     В этот прекрасный воскресный день Карло Ричи был,  однако,  абсолютно
уверен в себе и на всей скорости гнал машину по 96 улице Ист-Сайда. Он  не
заметил автомобиля Сонни, который в  этот  момент  остановился  возле  его
дома.
     Сонни Корлеоне оставил свое надежное укрытие на аллее в  Лонг-Биче  и
провел день в городе, вместе с Люси Манчини. Теперь он возвращался  домой,
причем спереди и сзади ехало  по  два  телохранителя.  Покончив  со  всеми
делами в городе, Сонни решил заехать за сестрой и отвезти ее  в  Лонг-Бич.
Он знал, что Карло будет занят в игорном доме. Этот негодяй так скуп,  что
даже не купил Конни машину.
     Он подождал,  пока  двое  из  его  людей  вошли  в  здание,  а  потом
отправился вслед за ними. Он видел, как за его машиной остановились машины
остальных  телохранителей.  Сонни  все  время   был   настороже.   Правда,
существует не больше одного шанса из миллиона,  что  врагам  известно  его
местопребывание, но он должен быть осторожен. Он научился этому  во  время
войны тридцатых годов.
     Сонни никогда не  пользовался  лифтами.  Это  настоящие  капканы.  Он
поднялся по лестнице на восьмой этаж и постучал в  дверь  квартиры  Конни.
Возле дома он заметил машину Карло и знал, что сестра будет одна. Никто не
отзывался. Сонни постучал еще  раз  и  услышал  слабый,  испуганный  голос
сестры:
     - Кто там?
     Страх в голосе сестры  поразил  его.  Его  маленькая  сестренка  была
всегда смелой и задорной. Что, черт побери, с ней случилось?
     - Это я, Сонни, - сказал он.
     Послышался звон цепочки, дверь отворилась, и Конни, рыдая,  бросилась
в объятья брата. Он от растерянности не мог двинутся  с  места.  Потом  он
оттолкнул ее от себя, увидел распухшее лицо и понял, в