одумала Эспинелла, когда я поправлюсь, придется еще раз  встретиться
с Хескоу.
 
Глава 10 
 
   Теперь Асторре проявлял максимальную осторожность. Смертельную угрозу
таила в себе не только пуля киллера, но и арест полицией. Большую  часть
времени он проводил в тщательно охраняемом доме. По периметру в лесу, на
полянах, он установил сигнальные датчики и приборы ночного  видения.  Из
дома выезжал в сопровождении шести телохранителей.  Но  иногда  совершал
марш-броски и в одиночку, надеясь на внезапность и  быстроту  реакции  в
случае встречи с одним или двумя киллерами.  Взрыв  автомобиля  с  двумя
детективами был мерой вынужденной, но ответная реакция  полиции  создала
немало проблем. И он, конечно  же,  понимал,  что  Эспинелла  Вашингтон,
оклемавшись, сообразит, что предал ее Хескоу. И если  Хескоу  сломается,
выйдет на него.
   Теперь Асторре  уже  полностью  осознавал,  с  каким  он  схлестнулся
противником. Он знал людей, виновных в смерти дона,  и  чувствовал,  что
отомстить  им  будет  нелегко.  В  его  списке  значились   Курт   Силк,
неприкасаемый, Тиммона Портелла, заказавший дона,  приложившие  к  этому
руку Инсио Тулиппа,  Граззелла  и  генеральный  консул  Перу.  Пока  ему
удалось свести счеты лишь с братьями Стурцо.
   Вся нужная информация стекалась  к  нему  от  Джона  Хескоу,  мистера
Прайора, дона Кракси и Октавия  Бьянко  из  Сицилии.  Асторре  пришел  к
выводу, что должен собрать всех своих врагов в одном месте.  Разобраться
с ними поодиночке не представлялось возможным. И мистер Прайор и  Кракси
особо предупредили, что он не может поднять руку на Силка.
   Не было  ясности  и  с  генеральным  консулом  Перу  Марриано  Рубио,
любовником Николь. Какие секреты она ему доверяла?  Что  она  изъяла  из
досье дона? Почему не хотела показывать эти страницы Асторре? Что она от
него скрывала?
   В редкие свободные  мгновения  Асторре  грезил  о  женщинах,  которых
любил. Первой была Николь, такая юная, такая властная, неистовая страсть
которой заставила его влюбиться в нее.
   А как разительно изменилась Николь, увлекшись политикой и карьерой.
   Он вспоминал Буджи с Сицилии, по  существу  проститутку,  девушку  по
вызовам, очень добрую и при этом вспыхивающую, как бензин. Он  вспоминал
ее великолепную постель, теплые сицилийские ночи, когда  они  плавали  в
бассейне, а потом ели оливки, доставая их из  бочонка.  Она  никогда  не
лгала, откровенно рассказывала о своей прошлой жизни, своих мужчинах.  И
она не бросила его после того рокового выстрела, вытащила  на  берег,  и
его кровь обагрила ее тело. А потом подарила золотую цепь с  медальоном,
чтобы прикрыть им ужасную рану.
   Он думал о Рози, предательнице Рози, такой сладкой,  такой  красивой,
такой сентиментальной, которая, предавая, так искренне  убеждала  его  в
своей  любви.  Однако  только  в  ее  присутствии  он  чувствовал   себя
счастливым. Он хотел вырвать из сердца  любовь  к  ней,  использовав  ее
против братьев Стурцо, и его удивило,  что  она  блестяще  справилась  с
заданием, сыграв еще одну роль в своей воображаемой жизни.
   И словно какой-то призрак, перед  его  мысленным  взором  проносилась
жена Силка, Джорджетт. Какая глупость. Он целый вечер наблюдал  за  ней,
слушал ее болтовню, не веря  ни  единому  слову,  о  бесценности  каждой
человеческой души.
   Однако он не мог ее забыть. Ну как такое  могло  случиться,  чтобы  у
Курта Силка была такая жена!
   Иногда поздним вечером Асторре приезжал в тот район, где жила Рози, и
звонил ей по установленному в автомобиле телефону. Она всегда была одна.
Его это удивляло, но Рози говорила, что  у  нее  слишком  много  работы,
чтобы где-то бывать по вечерам. Асторре это вполне устраивало, поскольку
ему не хотелось светиться с  ней  в  каком-нибудь  ресторане  или  кино.
Вместо этого он заезжал в ист-сайдский "Забар" и накупал деликатесов, от
одного вида которых лицо Рози освещала радостная улыбка.  Монца  ждал  в
автомобиле, припаркованном неподалеку от подъезда.
   Рози выкладывала на стол еду, открывала бутылку вина. Пока  они  ели,
она по-дружески клала ноги ему на колени, и лицо ее сияло от счастья.
   Казалось, она ловила каждое его слово. Такой уж у нее был  талант,  и
Асторре знал, что она вела себя точно так же со всеми своими  мужчинами.
Но это не имело ни малейшего значения.
   А потом в постели она ластилась к нему и, целуя, шептала: "Мы с тобой
родственные души".
   От этих слов по спине Асторре пробегал холодок.
   Ему не хотелось, чтобы она была родственной  душой  такому  человеку,
как он. Он жаждал увидеть в ней классическую добродетель, однако не  мог
удержаться от новых встреч.
   У Рози он оставался пять или шесть часов. А в три утра обычно уходил.
Случалось, что  она  спала,  и  тогда  ему  удавалось  разглядеть  в  ее
расслабленном лице детскую ранимость и борьбу,  словно  демоны,  которых
она удерживала в глубинах души, пытались вырваться наружу.
   В одну из ночей ему пришлось уйти от Рози  раньше.  Когда  он  сел  в
машину, Монца сообщил  ему,  что  поступил  срочный  звонок  от  мистера
Джуйса. Эта фамилия скрывала Хескоу,  поэтому  Асторре  немедленно  снял
трубку автомобильного телефона.
   - Я не могу говорить по телефону, - протараторил Хескоу. - Нам  нужно
немедленно встретиться.
   - Где? - спросил Асторре.
   - Я стою у "Мэдисон-сквер-гарден". Заберете меня на ходу. Через час.
   Подъезжая к "Гардену", Асторре увидел стоящего  на  тротуаре  Хескоу.
Когда Монца остановил машину, пистолет уже лежал у него на коленях.
   Асторре открыл дверцу, Хескоу забрался на заднее сиденье рядом с ним.
   - У вас большие проблемы, - выдохнул он.
   У Асторре похолодело внутри.
   - Дети? - спросил он.
   Хескоу кивнул.
   - Портелла похитил вашего кузена, Маркантонио, и где-то его  спрятал.
Где именно, не знаю.
   Завтра он пригласит вас на встречу. Захочет  обменять  заложника.  Но
если вы не проявите благоразумия, он отдаст команду четверым  снайперам,
которые будут держать вас на прицеле. На этот раз  он  использует  своих
людей. Он пытался дать мне и этот заказ, но я отказался.
   Они ехали по темной улице.
   - Спасибо, - поблагодарил его Асторре. - Где мне тебя высадить?
   - Прямо здесь. Мой автомобиль в квартале отсюда.
   Асторре все понял. Хескоу не хотел, чтобы его случайно увидели  рядом
с ним.
   - И еще. Вы знаете о "люксе" Портеллы в принадлежащем ему отеле?  Его
брат Бруно эту ночь проводит там с какой-то девицей. Без телохранителей.
   - Еще раз спасибо, - сказал Асторре. Монца остановил  машину,  Хескоу
открыл дверцу и растворился в темноте.
 
*** 
 
   Маркантонио проводил последнее в этот день совещание, и ему хотелось,
чтобы закончилось оно как можно быстрее. Часы показывали семь вечера,  а
в девять его ждала дама.
   В совещании участвовал его любимый продюсер и лучший друг в мире кино
Стив Броуди, который никогда не выходил за рамки бюджета, обладал  нюхом
на сулящие прибыль сценарии и частенько знакомил Маркантонио с молодыми,
перспективными актрисами, которым требовалась поддержка.
   Но в этот вечер они находились по  разные  стороны  баррикад.  Броуди
пришел  с  одним  из  самых  влиятельных  литературных  агентов,  Мэттом
Глейзером, неуступчивость которого в защите прав  своих  клиентов  давно
уже стала легендой.
   Разговор шел о писателе, на основе последней книги которого  компания
Маркантонио сняла восьмисерийный телефильм, получивший высокие рейтинги.
Теперь Глейзер хотел продать три предыдущие книги писателя.
   - Маркантонио, - убеждал его Глейзер, - это отличные книги, но они не
продаются. Ты же знаешь издателей, они не  могут  продать  банку  черной
икры даже за десять центов. Броуди готов продюсировать  эти  фильмы.  Ты
заработал  кучу  денег  на  его  последнем  романе,   так   что   прояви
великодушие, пойди нам навстречу.
   - Я не вижу в этом смысла, - ответил Маркантонио. - Это старые книги.
Бестселлерами они не были. А теперь их и вовсе не найти в магазинах.
   - Это неважно, - отмахнулся Глейзер  с  уверенностью,  присущей  всем
агентам. - Как только мы подпишем договор, издатели  тут  же  напечатают
их.
   Этот довод Маркантонио слышал  многократно.  Действительно,  издатели
печатали  новые  тиражи,  но  это  никак   не   способствовало   рекламе
телепродукции. Наоборот, экранизация помогала издателям  продать  книги.
Так что говорить тут было не о чем.
   - А кроме того, я читал эти романы, - Маркантонио  улыбнулся.  -  Для
нас в них ничего нет.
   Слишком литературные. В них работает язык, а  не  ситуация.  Мне  они
понравились. Я не говорю, что из них не получится хороших  сериалов.  Но
риск неудачи слишком велик, и они не стоят тех усилий, которые  придется
затратить.
   - Только заливать  не  надо,  -  насупился  Глейзер.  -  Ты  прочитал
рецензию. Под тобой все художественные  программы.  У  тебя  просто  нет
времени на чтение.
   Маркантонио рассмеялся.
   - Ты не прав. Читать я люблю, и эти книги мне понравились. Но для  TV
они не годятся, - в голосе прибавилось дружелюбных ноток. -  Извини,  но
нам это не подходит. Однако ты про нас не забывай. Работать  с  тобой  -
одно удовольствие.
   После  их  ухода  Маркантонио  принял  душ  и  переоделся  к   обеду.
Попрощался с секретарем, она всегда уходила позже,  на  лифте  спустился
вниз.
   С дамой он встречался в ресторане "Четыре  времени  года"  ,  который
находился в нескольких кварталах, и Маркантонио решил пройтись пешком. В
отличие от большинства директоров он не закрепил за собой  автомобиль  и
шофера и лишь вызывал их, если возникала такая необходимость.
   Он  гордился  тем,  что  экономит  деньги  компании,  и   знал,   что
унаследовал это качество от отца, который терпеть не мог ненужных трат.
   Улица встретила его порывом холодного ветра.
   По телу  Маркантонио  пробежала  дрожь.  Черный  лимузин  подкатил  к
тротуару. Шофер вышел из кабины, обошел лимузин, открыл  дверцу.  Может,
секретарь заказала ему машину? Шофер, широкоплечий здоровяк, поклонился.
   - Мистер Априле?
   - Да. Сегодня мне машина не нужна.
   - Очень даже нужна, - весело возразил шофер. - Залезайте в  салон,  а
не то вас пристрелят.
   Оглянувшись, Маркантонио увидел троих  мужчин,  стоявших  у  него  за
спиной. Но не спешил сесть в лимузин.
   - Не волнуйтесь, - успокоил его шофер. - Один человек  хочет  с  вами
побеседовать.
   Маркантонио забрался на заднее сиденье, трое  мужчин  последовали  за
ним.
   Они проехали один или  два  квартала,  когда  сосед  дал  Маркантонио
черные очки и попросил их надеть. Маркантонио подчинился и словно ослеп.
Очки не пропускали свет. Он подумал, что это любопытная деталь, и решил,
что использует ее в одном из детективных сериалов. Он сразу  успокоился.
Очки указывали на то, что они  не  хотели,  чтобы  он  запомнил  дорогу.
Следовательно, убивать его не собирались. И все же происходящее казалось
нереальным, словно он попал в одну из своих теледрам. Пока он не подумал
об отце.
   Значит, он таки  попал  в  его  мир,  существование  которого  раньше
вызывало у него большие сомнения.
   Примерно через час  лимузин  остановился,  двое  мужчин  помогли  ему
выйти. Он почувствовал под ногами  выложенную  кирпичом  дорожку,  потом
поднялся по четырем ступеням, вошел в дом. Опять ступени, потом  за  ним
закрылась дверь. Только тогда ему разрешили снять очки.
   Он был в маленькой спальне с  плотно  зашторенными  окнами.  Один  из
охранников сидел на стуле у кровати.
   - Приляг и вздремни, - посоветовал охранник. - Завтра  у  тебя  будет
трудный день.
   Маркантонио взглянул на часы. Действительно, до полуночи еще далеко.
   Примерно в четыре часа  утра,  когда  из  темноты  начали  проступать
силуэты небоскребов, Асторре и Альдо  Монца  подошли  к  отелю  "Лицей".
Водитель остался за рулем. Они поднялись на четвертый этаж, остановились
перед дверью "люкса"
   Портеллы.
   Монца достал отмычку, открыл дверь, они  вошли  в  гостиную.  Увидели
стол с контейнерами из-под китайской еды, пустыми  стаканами,  бутылками
вина и виски. Посередине стоял большой, наполовину съеденный  торт.  Они
проследовали в спальню, Асторре, нащупав настенный выключатель,  включил
свет. На кровати в одних трусах лежал Бруно Портелла.
   Воздух пропитался тяжелым ароматом духов, но женщины с ним  не  было.
Тело Бруно, толстое, волосатое, блестело  от  пота.  У  изножья  кровати
стояла початая бутылка красного вина. Спал он сладко,  чему-то  улыбаясь
во сне, так что будить его очень не хотелось. Но Асторре  не  оставалось
ничего другого, как постучать пальцем ему по лбу.
   Бруно открыл один глаз, потом второй. Не испугался, не удивился.
   - Что вы тут делаете? - Со сна его голос сильно осип.
   - Бруно, волноваться тебе не о чем, - мягко ответил  Асторре.  -  Где
девица?
   Бруно сел. Рассмеялся.
   - Ей с утра надо быть дома, чтобы отвести  ребенка  в  школу.  Я  уже
трахнул ее три раза, поэтому отпустил. - По голосу чувствовалось, что он
гордится и своей мужской силой, и пониманием  женских  проблем.  Как  бы
невзначай он потянулся к прикроватному столику. Асторре перехватил руку,
а Монца выдвинул ящик и достал пистолет.
   - Послушай, Бруно, - ровным, спокойным голосом продолжил  Асторре.  -
Все будет хорошо.
   Я знаю, твой брат рассказывает тебе далеко не все, но  вчера  вечером
он похитил моего кузена Марка. Поэтому  я  собираюсь  обменять  тебя  на
него. Твой брат любит тебя, Бруно. Он  обязательно  согласится  на  этот
обмен. Ты со мной согласен, так?
   - Естественно, - на лице Бруно отразилось облегчение.
   - Только давай обойдемся без глупостей. А теперь одевайся.
   Бруно оделся, но вот со шнурками у него возникли трудности.
   - В чем дело? - спросил Асторре.
   - Я первый раз надел эти ботинки. Обычно обувь у меня на резинке.
   - Ты не знаешь, как завязывать шнурки?
   - Это мои первые ботинки со шнурками.
   Асторре рассмеялся.
   - Господи. Ну, ладно, я их тебе завяжу. - И положил ногу  Бруно  себе
на колено.
   Покончив со шнурками, Асторре протянул Бруно телефонную трубку.
   - Звони брату.
   - В пять утра? - изумился Бруно. - Тиммона меня убьет.
   Асторре понял,  что  мозги  Бруно  туманил  не  сон:  просто  он  был
слабоумным.
   - Скажи ему, что ты у меня. А потом я поговорю с ним.
   Бруно взял трубку.
   - Тиммона, твоими стараниями я попал в передрягу, поэтому и звоню так
рано.
   Асторре услышал вопли, доносящиеся из трубки, потом  Бруно  торопливо
добавил:
   - Я у Асторре Виолы, и он говорит, что хочет поговорить с тобой, -  и
торопливо сунул трубку Асторре.
   - Тиммона, извини, что  пришлось  тебя  разбудить.  Но  мне  пришлось
прихватить Бруно, потому что мой кузен у тебя.
   - Я не понимаю, о чем ты, - рявкнул  Портелла.  -  Чего  ты  от  меня
хочешь?
   Бруно разобрал слова брата и заверещал.
   - Ты меня подставил, ты и вытаскивай!
   - Тиммона,  давай  махнемся  родственниками,  а  потом  поговорим  об
интересующей тебя сделке, - продолжил Асторре. - Я знаю, ты думаешь, что
все дело в моем упрямстве, но при нашей встрече я объясню  тебе,  что  к
чему, и ты поймешь, что я оказал тебе услугу.
   - Хорошо, - теперь Портелла говорил спокойно. - Где встретимся?
   - В ресторане "Паладин" в полдень, - ответил Асторре. -  У  меня  там
отдельный кабинет.
   Я привезу Бруно, а ты -  Марка.  Можешь  взять  телохранителей,  если
сомневаешься в моей честности, но мы же  не  будем  устраивать  кровавой
бойни в общественном месте. Нам есть о чем поговорить.
   Последовала долгая пауза.
   - Я приеду, - послышался наконец голос  Портеллы,  -  но  не  пытайся
выкинуть какой-нибудь фортель.
   - Не волнуйся, - заверил его Асторре. - После этой встречи мы  станем
друзьями.
   Асторре взял Бруно под руку, Монца занял место с  другой  стороны,  и
втроем они спустились вниз. Около отеля стояли уже три машины  с  людьми
Асторре.
   - Бруно возьмешь с собой, -  приказал  Асторре  Монце.  -  В  полдень
доставишь его в "Паладин". Встретимся там.
   - А что мне делать с ним до полудня? - спросил Монца.  -  Сейчас  еще
нет шести.
   - Накорми его завтраком. Поесть он любит.
   На это уйдет пара часов. А потом погуляй с ним в  Центральном  парке.
Сходите в зоопарк. Я возьму один автомобиль и шофера. Если он попытается
убежать, не убивай его. Просто поймай.
   - Вы остаетесь без прикрытия, - заметил Монца. - Разумно ли это?
   - Обо мне не волнуйся.
   Уже из машины Асторре позвонил Николь по сотовому телефону.
   Сонный  голос  Николь  напомнил  ему  те  времена,  когда  они   были
любовниками.
   - Николь, просыпайся. Ты знаешь, кто говорит?
   Вопрос, похоже, разозлил ее.
   - Разумеется, знаю. Кто еще может звонить в такой час?
   - Слушай внимательно. Никаких вопросов.
   Помнишь тот документ, который я подписал Силку?  Ты  еще  не  хотела,
чтобы я его подписывал.
   - Да, - бросила Николь, - разумеется, помню.
   - Он у тебя дома или на работе?
   - Конечно же, на работе.
   - Понятно.  Я  подъеду  к  твоему  дому  через  полчаса.  Позвоню  по
домофону. Будь готова и немедленно  спускайся.  Захвати  все  ключи.  Мы
поедем к тебе на работу.
 
*** 
 
   Едва Асторре позвонил, Николь в синем  кожаном  пальто  и  с  большой
сумкой спустилась вниз.
   Поцеловала его в щеку, но не решилась произнести и слова, пока они не
сели в машину. Она объяснила шоферу, как  добраться  до  ее  конторы,  а
потом они молчали, пока не поднялись в кабинет Николь.
   - А теперь скажи, зачем тебе понадобился этот  документ?  -  спросила
Николь.
   - Этого тебе знать незачем.
   Асторре знал, что ответ ее рассердил, но она открыла сейф  и  достала
папку.
   - Сейф не закрывай, - остановил ее Асторре. - Мне еще  нужна  пленка,
на которую ты записала нашу беседу с Силком.
   Николь протянула ему папку.
   - На эти документы ты имеешь право. А на пленку, даже если бы  она  и
существовала, - нет.
   - Давным-давно ты говорила мне, что записываешь  все  разговоры,  что
ведутся в твоем кабинете, Николь. И я наблюдал за тобой  во  время  того
совещания. Уж очень ты была довольна собой.
   Николь рассмеялась.
   - Ты изменился. Раньше ты и рядом не стоял с теми говнюками,  которые
думали, что могут читать мысли других.
   Асторре печально улыбнулся.
   - Я думал, что ты по-прежнему благоволишь ко мне. Поэтому  никогда  и
не спрашивал, что именно ты вымарала из досье твоего  отца,  прежде  чем
показать его мне.
   - Ничего я не вымарывала, - холодно ответила Николь. -  И  я  не  дам
тебе пленку, пока ты не скажешь, что все это значит.
   Асторре выдержал паузу.
   - Хорошо, ты уже большая девочка, - и рассмеялся, увидев, как яростно
сверкнули  ее  глаза,  презрительно  искривились  губы.  Такой  же   она
предстала перед ним и ее отцом много лет тому назад. - Ты всегда  хотела
играть в высшей лиге.
   И тебе это удалось. Как адвокат ты на  многих  нагнала  страху.  Тебя
боятся, как раньше боялись твоего отца.
   - Он был не таким  плохим,  как  его  расписывали  пресса  и  ФБР,  -
огрызнулась Николь.
   - Да, да, - покивал Асторре. - Вчера вечером Тиммона Портелла похитил
Марка. Но волноваться не о чем. Этой ночью я захватил Бруно.  Теперь  мы
можем их обменять.
   - Ты похитил человека? - изумленно переспросила Николь.
   - Как и они. Им очень хочется заполучить банки.
   - Так отдай им эти гребаные банки! - взвизгнула Николь.
   - Ты не понимаешь, - голос Асторре остался ровным и спокойным.  -  Мы
ничего им не дадим.
   У нас есть Бруно. Если они причинят вред Марку, я разберусь с Бруно.
   Николь с ужасом смотрела на него. Асторре не отвел глаз, поднял руку,
коснулся золотого медальона.
   - Да, мне придется его убить.
   У Николь задрожали губы.
   - Нет, Асторре, ты же не такой.
   - Теперь ты все знаешь, - ответил ей Асторре. -  Я  не  тот  человек,
который продаст банки после того, как они  убили  твоего  отца  и  моего
дядю. Но мне нужны пленка и докум