. За истекшее с той поры
десятилетие он  научился  говорить  по-английски  почти  без  акцента  и
довольно прилично читать и писать. В Сицилии он принадлежал к  одной  из
самых образованных и могущественных Семей острова.
   За пятнадцать лет до того Лиа  Вацци  был  главой  мафии  в  Палермо,
Квалифицированным Специалистом высшего разряда.  Но  он  зашел  чересчур
далеко.
   Сидящее  в  Риме  правительство  назначило  чрезвычайного  комиссара,
наделив его безграничными полномочиями по искоренению мафии  в  Сицилии.
Чрезвычайного комиссара, прибывшего в Палермо с женой и детьми, защищали
войска  и  орды  полицейских.  Он  произнес  пламенную  речь,   пообещав
безжалостно расправляться с  преступниками,  из  века  в  век  правящими
прекрасным островом  Сицилия.  Настало  время  воцариться  закону,  дабы
судьбу  Сицилии  решали  выборные  представители  народа  Италии,  а  не
невежественные головорезы со своими позорными тайными обществами.  Вацци
счел эту речь личным оскорблением.
   Чрезвычайного комиссара неусыпно охраняли днем и ночью, он выслушивал
показания свидетелей и отдавал приказы об  арестах,  его  двор  был  его
крепостью, его жилище  по  всему  периметру  сторожили  военные.  Барьер
казался  непреодолимым.  Но  через  три  месяца  Вацци  вызнал   маршрут
комиссара, который держали в строжайшем секрете во избежание  внезапного
нападения.
   Комиссар ездил по большим городам Сицилии,  чтобы  собирать  улики  и
раздавать ордера  на  арест.  Было  запланировано,  что  он  вернется  в
Палермо, чтобы получить медаль  за  свою  героическую  попытку  избавить
остров от бича мафии. Вацци и его люди заминировали мостик, по  которому
должен был проезжать комиссар. Комиссара и его охрану разнесло на  такие
мелкие кусочки, что тела пришлось вылавливать из воды сетями. Взбешенное
римское правительство ответило  массированной  облавой  на  виновных,  и
Вацци пришлось уйти в подполье. Хотя улик у правительства не  было,  Лиа
знал, что стоит попасть в руки властям, и он покойник.
   К тому времени Клерикуцио ежегодно посылали Пиппи Де Лену  в  Сицилию
вербовать людей для анклава в Бронксе на роль солдат  Семьи  Клерикуцио.
Дон свято верил, что только сицилийцы, верные вековым традициями omerta,
ни при каких обстоятельствах не способны  на  предательство.  В  Америке
молодые  люди  чересчур  изнеженны,  чересчур   ветрены   из-за   своего
тщеславия, самые свирепые  прокуроры  чересчур  легко  превращают  их  в
доносчиков, отправляя за решетку несметное множество Bruglione.
   Суть  философии  omerta  весьма  незамысловата.  Передавать   полиции
сведения, способные хоть в чем-то повредить мафии, - смертный грех. Если
конкурирующий клан мафии  убил  твоего  отца  у  тебя  на  глазах,  тебе
возбраняется  вызывать  полицию.  Если  подстрелили  тебя  самого  и  ты
испускаешь дух, недопустимо информировать полицию. Если  у  тебя  украли
мула, козу, драгоценности  -  тебе  запрещается  обращаться  в  полицию.
Власти суть  олицетворение  сатаны,  к  которому  истинный  сицилиец  на
пушечный выстрел не подойдет. Роль мстителей принадлежит Семье и мафии.
   Десять лет назад Пиппи Де Лена взял своего сына Кросса в Сицилию, что
входило в программу его обучения. Задание состояло не столько в  наборе,
сколько в отсеве кандидатов, ибо на острове имелись сотни желающих, чьей
величайшей мечтой  было  попасть  в  Америку.  Отец  и  сын  приехали  в
небольшой городок в пятидесяти милях от Палермо, где дома в пасторальных
деревнях были выстроены из камня и украшены яркими цветами Сицилии.  Там
их тепло принял в своем доме сам мэр городка.
   Мэр был невысоким человечком  с  круглым  животиком  -  не  только  в
прямом,  но  и  в  переносном  смысле,  ибо  "человек  с  животиком"   -
сицилийская идиома, обозначающая главаря мафии.
   Дом окружал приятный сад, где росли смоковницы, оливковые и  лимонные
деревья; там-то Пиппи и проводил свои собеседования. Сад  до  странности
напоминал сад Клерикуцио в Квоге; отличие составляли только яркие  цветы
и лимонные деревья. Мэр явно любил красоту, потому что вдобавок  к  саду
имел хорошенькую жену и трех  невероятно  миловидных  дочерей  -  совсем
юных, но уже полностью развитых.
   Но Кросс видел, что его отец разительно изменился. Здесь  беззаботную
галантность  Пиппи  как  рукой  сняло,  к  женщинам  он   относился   со
сдержанным, мрачноватым уважением; от его шарма не осталось и  следа.  В
тот же вечер, оставшись наедине с сыном в  предоставленной  им  комнате,
Пиппи проинструктировал Кросса: "Держись с сицилийцами настороже. Они не
доверяют людям, проявляющим интерес к женщинам. Стоит тебе  спутаться  с
одной из их дочерей, и живым ты отсюда не уйдешь".
   В ближайшие дни люди прибывали для собеседования и  отбора.  У  Пиппи
имелись свои критерии. Кандидату не должно быть более тридцати пяти  или
менее двадцати лет. Если он женат,  то  не  должен  иметь  более  одного
ребенка. И, наконец, за него должен поручиться  мэр.  Пиппи  растолковал
Кроссу, что к чему: если человек слишком  молод,  американская  культура
может чересчур сильно подействовать на него; если он слишком стар, то не
сможет приспособиться к Америке; если у него более  одного  ребенка,  он
будет чересчур осторожен, чтобы пойти на риск,  которого  потребуют  его
обязанности.
   Некоторые кандидаты были  так  серьезно  скомпрометированы  в  глазах
закона, что бежали с Сицилии поневоле. Некоторые просто жаждали  хорошей
жизни в  Америке  любой  ценой.  Некоторые  были  чересчур  умны,  чтобы
полагаться на судьбу и отчаянно стремились стать  солдатами  Клерикуцио;
вот эти-то как раз были наилучшими.
   К концу недели Пиппи заполнил свою квоту в двадцать человек и передал
список  мэру,  который  должен  был   одобрить   кандидатов,   а   затем
организовать их эмиграцию. Но одну фамилию мэр из списка вычеркнул.
   - Я думал, он идеальный кандидат, - заметил Пиппи. - Я что, ошибся?
   - Нет, нет, - возразил мэр, - вы, как всегда, действовали мудро.
   Пиппи был озадачен. Всех  завербованных  ждет  очень  хороший  прием.
Одиноким дадут квартиры, а семьям с детьми - небольшие дома. Все получат
надежную работу. Все будут жить в анклаве в Бронксе. А  затем  некоторые
будут избраны на роль солдат Семьи Клерикуцио и заживут чудесной  жизнью
с самыми радужными  перспективами.  Видимо,  человек,  фамилию  которого
вычеркнул мэр, имеет очень  скверный  душок.  Но  тогда  почему  же  его
допустили до собеседования? Пиппи учуял сицилийские козни.
   Мэр, внимательно  наблюдавший  за  ним,  будто  прочел  его  мысли  и
обрадовался прочитанному.
   - Вы настоящий сицилиец,  вас  не  проведешь,  -  произнес  он.  -  Я
вычеркнул имя человека, за которого  моя  дочь  собирается  замуж.  Хочу
подержать его здесь еще годик, чтобы моя дочь была  счастлива,  а  затем
можете забрать его. Я не мог отказать ему в собеседовании, кроме того, у
меня имеется человек, которого,  по  моему  мнению,  вам  следует  взять
вместо него. Не откажете ли вы мне в любезности, встретившись с ним?
   - Разумеется, - согласился Пиппи.
   - Не хочу вводить вас в заблуждение, но этот  случай  особый,  и  ему
необходимо покинуть страну незамедлительно.
   - Вам известно, что я  должен  быть  очень  осторожен?  -  подчеркнул
Пиппи. - Клерикуцио весьма дотошны.
   - Это в ваших же интересах, - заверил мэр, -  но  малость  опасно.  -
После чего рассказал о Лиа Вацци. Обстоятельства покушения на  комиссара
обошли первые полосы всех  газет  мира,  так  что  Пиппи  и  Кросс  были
прекрасно осведомлены об этом случае.
   - Если у них нет улик, то почему же Вацци пребывает в столь отчаянном
положении? - поинтересовался Кросс.
   - Молодой человек, мы на Сицилии, - растолковал  мэр.  -  Полицейские
тоже сицилийцы. Комиссар был сицилийцем. Всякому известно, что это  дело
рук Лиа. До официальных улик никому нет дела. Если  он  попадет  в  руки
властей, он покойник.
   - Вы сможете вывезти его из страны в Америку? - спросил Пиппи.
   - Да. Трудность заключается в том, чтобы спрятать его в Америке.
   - Смахивает на то, что он не стоит стольких хлопот, - заметил Пиппи.
   - Признаюсь, он мой друг, - развел руками мэр, - но давайте на  время
забудем об этом. - Выдержав паузу, он любезно улыбнулся, чтобы показать,
что как раз об этом-то забывать и не стоит. - Кроме того,  он  предельно
Квалифицированный Специалист. Он эксперт по  взрывчатке,  а  это  всегда
очень рискованное занятие. Он владеет веревкой - очень древним  и  очень
полезным искусством. Конечно же,  ножом  и  пистолетом.  Но  что  важнее
всего, он умен, он человек во всех отношениях непоколебимый. Как  скала.
Никогда не болтает. Умеет слушать и наделен даром развязывать  языки.  А
теперь  скажите,  неужели  у  вас  не  найдется  применения  для  такого
человека?
   - Это просто Божий дар для меня, - вкрадчиво отозвался Пиппи. - И все
же к чему такому человеку бежать?
   -  Потому  что  вдобавок  ко  всем  своим  прочим   добродетелям   он
осмотрителен. Он не испытывает судьбу. Здесь его дни сочтены.
   - Неужели столь квалифицированный человек, -  продолжал  докапываться
Пиппи, - удовольствуется ролью простого солдата в Америке?
   Мэр склонил голову в горестном соболезновании.
   - Он истинный христианин. Он  одарен  смирением,  которому  учил  нас
Христос.
   - Я должен увидеть его, - решил Пиппи, - хотя  бы  ради  удовольствия
познакомиться с таким человеком. Но гарантировать ничего не могу.
   - Конечно, он должен вас устроить, - широко развел руками мэр. - Но я
должен сказать вам  еще  одну  вещь,  он  запретил  мне  вводить  вас  в
заблуждение на сей счет. - Впервые за все  это  время  мэр  почувствовал
себя не в своей тарелке. - У него есть жена и трое детей, и  они  должны
отправиться с ним вместе.
   И в этот момент Пиппи понял, что его ответом будет "нет".
   - А-а, - произнес он, - это совсем  другое  дело.  Когда  же  мы  его
увидим?
   - Он будет в саду  в  сумерках,  -  сообщил  мэр.  -  Это  совершенно
безопасно, об этом я позаботился.
 
*** 
 
   Лиа Вацци оказался невысоким,  но  крепким  и  жилистым  -  качество,
унаследованное многими  сицилийцами  от  давних  арабских  предков.  Его
правильное смуглое лицо с орлиным носом воплощало  чувство  собственного
достоинства, и вдобавок он немного говорил по-английски.
   Они сидели вокруг садового столика мэра с бутылкой красного домашнего
вина, блюдом оливок с окружающих деревьев и хлебом с хрустящей корочкой,
только-только испеченным, круглым, все еще теплым, а рядом высился целый
прошутоxii,  нашпигованный  горошинами  черного  перца,  будто   черными
жемчужинами. Лиа Вацци ел и пил, не говоря ни слова.
   - Я получил высочайшие отзывы о вас, - с уважением произнес Пиппи.  -
Но я тревожусь. Может ли человек с вашим  образованием  и  квалификацией
довольствоваться в Америке службой другому человеку?
   - У вас есть сын, - поглядев на Кросса, отозвался Лиа. -  Чем  вы  не
поступитесь ради его спасения? Я хочу избавить  свою  жену  и  детей  от
опасности и ради этого исполню свой долг.
   - В этом есть некоторая опасность и для нас, - заметил Пиппи. - Вы же
понимаете, что я должен думать о выгодах, оправдывающих подобный риск.
   - Тут уж не мне судить, - развел руками  Лиа.  Казалось,  он  заранее
приготовился получить отказ.
   - Если  вы  отправитесь  в  одиночку,  все  будет  гораздо  проще,  -
растолковал Пиппи.
   - Нет, моя семья должна жить  вместе  или  вместе  умереть.  -  Вацци
мгновение помолчал. - Если я оставлю их здесь, Рим  сильно  осложнит  им
жизнь. Уж лучше я сам сдамся.
   - Проблема в том, как спрятать вас и вашу семью.
   - Америка велика, - пожал плечами Вацци, пододвинул блюдо с  оливками
к Кроссу и промолвил, чуть ли не с насмешкой:
   - Способен ли ваш отец бросить вас?
   - Нет, он старомоден, как и вы, - отозвался Кросс -  серьезно,  но  с
едва уловимым намеком на улыбку. - Я слыхал, вы еще и фермер?
   - Оливки, - пояснил Вацци, - у меня собственный пресс.
   - А как насчет охотничьей хижины в Сьерра-Неваде? -  предложил  Кросс
отцу. - Он может присматривать за ней вместе  со  своей  семьей,  чем  и
оплатит свое содержание. Место там уединенное. - Он обернулся к Лиа:
   - Вы готовы жить в лесах?
   Лесами на Сицилии называют любую местность вдали от больших  городов.
Лиа пожал плечами.
   Но решающим фактором, убедившим Пиппи де Лену,  стала  сила  личности
Лиа  Вацци.  Невысокий  ростом  Вацци  держался  удивительно  прямо,   с
невероятным чувством собственного достоинства.  От  него  веяло  холодом
человека, не страшащегося смерти, не трепещущего ни перед адом, ни перед
раем.
   - Хорошая идея, - одобрил Пиппи, - идеальная маскировка. И мы  сможем
вызывать вас для выполнения специальных заданий, обеспечив вам небольшой
дополнительный заработок. Эти задания будут уже на ваш страх и риск.
   Как  только  Лиа  понял,  что  его  приняли,  его  напряженные  черты
смягчились.
   - Хочу поблагодарить вас за спасение  моей  семьи,  -  проговорил  он
слегка дрожащим голосом и в упор посмотрел на Кросса Де Лену.
 
*** 
 
   С той поры Лиа Вацци с лихвой окупил проявленное к  нему  милосердие.
Поднялся  от  солдата  до  главы   всех   оперативных   команд   Кросса.
Распоряжался  шестеркой  смотрителей,  помогавших  ему   заботиться   об
охотничьей хижине, на территории которой стоял и его собственный дом. Он
процветал, стал американским гражданином, его дети отправились учиться в
университеты. И все это он заслужил своей отвагой и здравым смыслом,  но
прежде  всего  -  своей  лояльностью.  Так  что,  получив  сообщение   о
необходимости встретиться с Кроссом Де Леной  в  Лас-Вегасе,  он  уложил
свой чемодан в новый "Бьюик" и совершил долгую поездку в Вегас, в  отель
"Занаду".
 
*** 
 
   Эндрю Поллард  прибыл  в  Вегас  первым.  Прилетел  из  Лос-Анджелеса
полдневным  рейсом,  отдохнул  у  одного  из  огромных  бассейнов  отеля
"Занаду",  пару  часов  поиграл  по  мелочи  в   кости,   потом   тайком
проскользнул в кабинет Кросса Де Лены в пентхаузе.
   Обменявшись с ним рукопожатием, Кросс сказал:
   - Я тебя  долго  не  задержу.  Можешь  вылететь  обратно  сегодня  же
вечером. Мне нужно знать все, что у тебя есть на этого типа Сканнета.
   Поллард проинформировал его обо всем случившемся, сообщил, что сейчас
Сканнет проживает в отеле "Беверли-Хиллз", и пересказал  свою  беседу  с
Бентсом.
   - Так что на самом деле им начхать на нее, они лишь  хотят  закончить
картину, - поведал он Кроссу.  -  Кроме  того,  студия  не  воспринимает
подобных субъектов всерьез. В моей компании отдел  из  двадцати  человек
занимается только  домогательством  и  преследованиями.  На  самом  деле
кинозвезды должны очень серьезно тревожиться из-за людей вроде него.
   - А как насчет фараонов?  -  поинтересовался  Кросс.  -  Неужели  они
ничего не могут поделать?
   - Нет, пока никто не пострадал, нет.
   - А ты? На тебя работает отличный персонал.
   - Я должен быть  осмотрительным,  -  вздохнул  Поллард.  -  Я  рискую
лишиться лицензии, если поведу себя слишком грубо.  Ты  же  знаешь  наши
суды. С какой стати мне совать голову в петлю?
   - Этот Боз Сканнет, что он за субъект? - спросил Кросс.
   - Его не запугаешь. Правду говоря, это он пугает  меня.  Он  один  из
прирожденных сорвиголов, которым наплевать на  последствия.  Его  родные
имеют деньги и политическую власть, и он считает, что ему все  сойдет  с
рук. И от души наслаждается неприятностями. Знаешь  ведь,  бывают  такие
типы. Если ты решил заняться им, то занимайся всерьез.
   - Я всегда серьезен. Ты продолжаешь наблюдение за Сканнетом?
   - Еще бы! - подтвердил Поллард. - Он  определенно  способен  отколоть
грязный номер.
   - Сними свое наблюдение. Я хочу, чтобы никто за ним не следил. Ясно?
   - Ладно, если ты просишь. - Поллард немного помолчал и добавил:
   - Остерегайся Джима Лоузи, он приглядывает за  Сканнетом.  Ты  знаешь
Лоузи?
   -  Встречался.  Я  хочу  от  тебя  еще  одного.   Одолжи   мне   свое
удостоверение Тихоокеанского агентства безопасности на  пару  часов.  Ты
получишь его  как  раз  вовремя,  чтобы  успеть  на  полночный  рейс  до
Лос-Анджелеса.
   - Ты же знаешь,  что  я  готов  для  тебя  на  все,  Кросс,  но  будь
осторожен; дело это  очень  деликатное,  -  встревожился  Поллард.  -  Я
наконец-то выбился в люди и не хочу вылететь в трубу. Я знаю,  что  всем
обязан Семье Клерикуцио, я буду благодарен во веки веков и всегда  готов
был отплатить чем угодно. Но это дело весьма щекотливое.
   - Ты слишком ценный для нас человек, - ободряюще улыбнулся ему Кросс.
- И еще одно: если Сканнет позвонит,  чтобы  проверить  парня  из  твоей
конторы, пришедшего к нему потолковать, просто подтверди его личность.
   На сей раз  сердце  Полларда  ушло  в  пятки.  Он  почувствовал,  что
впутался в настоящую беду.
   - А теперь расскажи мне все, что знаешь  о  нем,  -  попросил  Кросс.
Поллард заколебался, и Кросс добавил:
   - Я кое-что для тебя сделаю. Позже.
   Поллард мгновение поразмыслил.
   - Сканнет утверждает, что ему известен большой секрет, ради  которого
Афина пойдет на что угодно, только  бы  другие  ничего  не  узнали.  Вот
почему она сняла обвинение против него. Потрясающий секрет. Сканнет  без
ума от него. Кросс, я не знаю, как и почему ты впутался в это дело,  но,
может  статься,  узнав  этот  секрет,  ты  сумеешь  разрешить  все  свои
проблемы.
   Впервые Кросс взглянул на него без  дружелюбия,  и  Поллард  внезапно
понял, каким  образом  тот  заработал  свою  репутацию.  Этот  холодный,
оценивающий, осуждающий взгляд способен обречь на смерть.
   - Ты знаешь, почему я заинтересован, - произнес Кросс. - Бентс не мог
не рассказать тебе. Он нанял тебя, чтобы вызнать мою подноготную.  Итак,
кто же знает этот большой секрет - ты или студия?
   - Никто. Никто не знает. Кросс, я делаю для тебя все, что могу, ты же
в курсе.
   - В курсе, - внезапно ласково отозвался Кросс.  -  Давай  мы  малость
облегчим твою ситуацию. Студия горит желанием узнать,  как  я  собираюсь
вернуть Афину Аквитану к работе. Тебе я об этом скажу. Я собираюсь  дать
ей половину доходов от фильма. И я буду не в претензии, если ты доложишь
об этом на студии. Ты заработаешь себе очки, может быть,  даже  получишь
премию. - Пошарив в столе, он извлек круглый кожаный  мешочек  и  вложил
его в ладонь Полларда. - Пять штук черными фишками. Приглашая тебя  сюда
по делам, я всегда беспокоюсь, что ты проиграешься в казино.
   Ему нечего было беспокоиться. Эндрю  Поллард  всегда  менял  в  кассе
фишки на наличные.
 
*** 
 
   Леонард Сосса только-только  устроился  в  своем  надежно  охраняемом
бизнес-номере в "Занаду", когда ему принесли удостоверение  Полларда.  С
помощью своего снаряжения  Сосса  аккуратно  подделал  четыре  комплекта
удостоверений и блях Тихоокеанского  агентства  безопасности  вместе  со
специальными бумажниками. Инспекции Полларда они бы не выдержали,  но  в
этом  и  не  было  необходимости,  Поллард   никогда   не   увидит   эти
удостоверения. Как только Сосса закончил эту работу часа четыре  спустя,
те  же  двое  отвезли  его  в  охотничью  хижину  в  Сьерра-Неваде,  где
разместили в бунгало в чаще леса.
   Сидя в тот вечер на  крылечке  бунгало,  Леонард  увидел  приблудного
оленя и медведя. Вечером почистил свои инструменты и принялся ждать.  Он
не знал, где он и что будет делать, да и не  хотел  знать.  Он  получает
свои сто штук в год и живет жизнью вольного человека на свежем  воздухе.
Чтобы убить время, он набросал на сотне листов бумаги  эскизы  увиденных
медведя  и  оленя,  а  потом  перелистал  их  веером,   чтобы   возникло
впечатление, будто олень гонится за медведем.
 
*** 
 
   Лиа Вацци ждал совсем другой прием. Кросс обнял его, потом задал  ему
обед в своем номере. За годы пребывания Вацци в Америке Кросс много  раз
был его  оперативным  командиром.  Несмотря  на  силу  характер