его.
   Капрал наблюдал за происходящим словно  в  оцепенении.  Но  при  этих
словах он нажал на спусковой крючок автоматического пистолета.
   Какое-то время на площади царила тишина. Затем Пишотта  нагнулся  над
телом и приколол белый листок бумаги на грудь убитого.
   Когда прибыл фельдфебель, этот листок был единственным свидетельством
убийства. Владельцы окрестных лавок утверждали, что  ничего  не  видели.
Все они были заняты в глубине магазина. Или любовались облаками на Монте
д'Оро. Клиент Фризеллы сказал, что умывался под  краном,  когда  услышал
выстрелы, - убийц он не видел.  И  тем  не  менее  было  ясно,  кто  это
совершил. Квадратная  бумажка  на  теле  Фризеллы  гласила:  "ТАК  УМРЕТ
ВСЯКИЙ, КТО ПРЕДАСТ ГИЛЬЯНО".
 
Глава 12 
 
   Воина окончилась, но Гильяно только начал свою войну. В течение  двух
лет Сальваторе Гильяно стал самым известным человеком на Сицилии. Он был
полновластным хозяином северо-западной части острова. В центре его  зоны
находился городок Монтелепре. Он контролировал  города  Пьяни-деи-Гречи,
Боргетто и Партинико. А также кровавый город Корлеоне,  жители  которого
прославились своей свирепостью по всей Сицилии. Сфера его действий почти
достигала Трапани, под угрозой находились город Монреале и сама  столица
Сицилии Палермо. Когда новое правительство демократов  в  Риме  объявило
вознаграждение в десять миллионов лир за его голову, Гильяно  рассмеялся
и продолжал спокойно разъезжать по городам.  Иногда  он  даже  обедал  в
палермских ресторанах. В конце трапезы он всегда оставлял  под  тарелкой
записку, которая гласила: "Это  свидетельство  того,  что  Тури  Гильяно
может ходить куда хочет".
   Неприступной крепостью Гильяно  были  огромные  подземные  галереи  в
горах Каммараты. Он знал там все пещеры  и  все  тайные  тропы.  Там  он
чувствовал себя неуязвимым. Ему нравилось смотреть сверху на Монтелепре,
на равнину Партинико, которая уходила вдаль, к  Трапани  и  Средиземному
морю. Когда сгущались и становились  голубоватыми  сумерки  -  под  цвет
далекого моря, - он видел развалины греческих храмов, апельсиновые рощи,
оливковые сады и хлебные поля Западной Сицилии. В бинокль он мог  видеть
придорожные часовенки, запертые на висячий замок, с запыленными  святыми
внутри.
   С этих гор он со своими людьми спускался на белесые, пыльные  дороги,
грабил правительственные автоколонны,  останавливал  поезда  и  избавлял
богатых женщин от бриллиантов. Крестьяне, ездившие в своих  раскрашенных
повозках на святые праздники, приветствовали его сначала со  страхом,  а
затем с уважением и любовью. Не было среди них  ни  одного  пастуха  или
рабочего, который не получил бы чего-нибудь из награбленного.
   Все окрестные жители стали его осведомителями.  Дети,  читая  вечером
молитву, просили Деву Марию "спасти Гильяно от карабинеров".
   Сельские  районы  кормили  Гильяно  и  его  людей.  Здесь  ведь  были
оливковые и  апельсиновые  рощи,  виноградники,  овечьи  стада.  Пастухи
смотрели в другую сторону, когда люди Гильяно приходили за  одним-другим
барашком.  По  этой  территории  Гильяно   передвигался   как   призрак,
исчезавший в голубоватой дымке, которая  стелется  по  Сицилии,  как  бы
повторяя лазурь Средиземного моря.
   Зимние месяцы в горах тянулись долго, было холодно. И  тем  не  менее
отряд Гильяно рос.  По  ночам  склоны  и  долины  Каммараты  покрывались
светлыми точками костров. При  их  свете  люди  чистили  оружие,  чинили
одежду, стирали в ближайшем горном  ручье.  Подготовка  к  общему  ужину
иногда вызывала споры.  У  каждой  деревни  на  Сицилии  -  свой  рецепт
приготовления осьминогов и угрей,  люди  не  могли  договориться,  какие
травы нельзя класть в томатный соус. И нужно ли  жарить  сосиски.  Люди,
лихо  орудовавшие  ножом,  любили  стирать;  специалисты  по  похищениям
предпочитали готовить и шить. Налетчики на  банки  и  поезда  занимались
чисткой оружия.
   Гильяно заставлял их всех рыть  оборонительные  траншеи  и  установил
посты наблюдения, чтобы правительственные войска не застали их врасплох.
Однажды его люди обнаружили  в  земле  скелет  гигантского  животного  -
такого они и представить себе не могли. В тот день Гектор Адонис  привез
книги для Гильяно, ибо теперь того интересовало все на свете.  Он  читал
книги по медицине, политике, философии и военной технике. Гектор  Адонис
каждые две-три  недели  привозил  ему  их  мешками.  Адониса  позабавило
неведение Гильяно и его людей.
   - Разве я не давал тебе книг по истории?  -  спросил  он  Гильяно.  -
Человек, который не знает истории человечества за последние  две  тысячи
лет, живет во тьме.
   Он помолчал. И продолжал мягко, словно читая лекцию:
   - Это скелет военной машины, применявшейся  Ганнибалом  Карфагенским.
Две тысячи лет назад он  перевалил  через  эти  горы,  чтобы  уничтожить
императорский Рим. Это скелет одного из его военных слонов, приученных к
военным действиям, - до тех пор их никогда не видели на этом континенте.
Можешь  себе  представить,  как  их,  должно  быть,  испугались  римские
солдаты. И тем не менее они ничего не отдали Ганнибалу; Рим одолел его и
разрушил Карфаген. В этих горах полно призраков, и вы  нашли  одного  из
них. Подумай, Тури, призраком станешь когда-нибудь и ты.
   И Гильяно продумал всю  ночь  напролет.  Идея,  что  он  может  стать
историческим призраком, понравилась ему. Если его убьют,  он  хотел  бы,
чтобы это произошло в горах; фантазия рисовала ему,  как  он,  раненный,
заползет в одну из тысяч пещер, и лишь случайно обнаружат его,  как  это
случилось со слоном Ганнибала.
   В течение зимы они не раз перемещали лагерь. А то на несколько недель
отряд расходился, и все ночевали у родных, у  знакомых  пастухов  или  в
огромных пустых амбарах, принадлежащих  знати.  Гильяно  провел  большую
часть зимы, читая книги и строя планы. Он подолгу беседовал  с  Гектором
Адонисом.
   Ранней весной они с Пишоттой шли в Трапани.  На  дороге  им  попалась
свежеразрисованная повозка. Так они впервые увидели легенду о Гильяно. В
изображении преобладали крикливо-красные тона. Сюжет был такой: Гильяно,
склонившись перед герцогиней, снимает с ее пальца изумрудное кольцо.  На
заднем  фоне  Пишотта  держит   под   прицелом   автомата   перепуганных
вооруженных людей.
   В  тот  же  день  они  впервые   пристегнули   к   поясу   пряжки   с
выгравированным на прямоугольной пластине из золота изображением орла  и
льва на задних лапах. Пряжки сделал Сильвестро, выполнявший у  них  роль
каптенармуса. Он подарил их Гильяно и Пишотте. И они стали  символом  их
власти в отряде. Гильяно свою носил всегда; Пишотта же  -  только  когда
был с Гильяно. Дело в том, что Пишотта, как правило, переодевался, когда
ходил в города и деревни, даже в Палермо.
   По вечерам в горах Гильяно,  сняв  пояс,  рассматривал  прямоугольную
золотую пряжку. Слева находился орел,  похожий  на  человека  в  перьях.
Справа - лев, вставший на дыбы, и  его  лапы  -  как  и  крылья  орла  -
поддерживали с двух сторон филигранное кольцо. Такое  было  впечатление,
будто они  вращают  земной  шар.  Особенно  восхищал  Гильяно  лев  -  с
человеческим торсом и львиной головой. Царь  воздуха  и  царь  земли  на
ярком  золоте.  Себя  Гильяно  представлял  орлом,  Пишотту   -   львом,
филигранный же круг - это была Сицилия.
 
*** 
 
   На протяжении веков  одним  из  местных  сицилийских  промыслов  было
похищение  богачей.  Обычно   в   роли   похитителей   выступали   самые
бессердечные мафиози, предварительно все же  посылавшие  предупреждающее
письмо. В нем вежливо предлагалось во избежание  неприятностей  уплатить
выкуп вперед.  За  немедленную  уплату  наличными  давалась,  точно  при
оптовой покупке, скидка, поскольку в таком  случае  можно  обойтись  без
столь  неприятной  детали,  как  похищение.  Ведь,  по  правде   говоря,
похищение человека известного далеко не такая простая штука, как  многие
думают. Любителям легкой  наживы  или  ленивым,  никчемным  вертопрахам,
которые не желают  зарабатывать  себе  на  жизнь,  это  не  под  силу...
Английское слово "киднеппинг" не  употреблялось  на  Сицилии,  поскольку
детей ради выкупа не похищали, если только они  не  были  при  взрослом.
Богачу "предлагали" погостить и не отпускали, пока  он  не  заплатит  за
постой и питание, как в лучшем отеле.
   В этом  местном  промысле  за  сотни  лет  выработались  определенные
правила. О цене всегда можно было  договориться  через  посредников,  то
есть мафию. "Гостя" никак не притесняли, если он был покладист.  К  нему
относились с величайшим уважением  и  всегда  обращались  сообразно  его
титулу: "принц", "герцог", "дон" или даже "архиепископ" - если  какой-то
бандит, отважившись поставить под угрозу спасение  своей  души,  схватит
лицо духовного звания...
   История  показала,  что  такая  политика  окупалась.   Когда   узника
отпускали на свободу, он не выказывал никакого желания мстить, если  его
достоинство не пострадало. Классическим был случай с  великим  герцогом,
который,  получив  свободу,  привел  карабинеров  туда,  где  скрывались
бандиты, а затем нанял там адвокатов. Когда их все  же  осудили,  герцог
вмешался и сумел наполовину сократить сроки их тюремного  заключения.  И
все потому, что  они  относились  к  нему  с  исключительным  так-том  и
вежливостью - таких манер, заявил герцог, он никогда не встречал даже  в
высшем обществе в Палермо.
   И наоборот,  узник,  с  которым  дурно  обращались,  по  освобождении
израсходует состояние, преследуя своих тюремщиков, иногда  предлагая  за
их поимку даже большее вознаграждение, чем выплаченный им выкуп.
   Однако при нормальном ходе дел, если обе стороны вели себя пристойно,
о цене договаривались быстро и узника освобождали. Богачи Сицилии  стали
рассматривать это как своего рода неофициальный налог за  проживание  на
любимой  земле,  а  поскольку  официальные  налоги  правительству   были
мизерными, то этот крест они несли с христианским смирением...
   Однако "приглашение гостя" всегда тщательно  готовилось.  За  жертвой
надо было какое-то время наблюдать, чтобы выкрасть человека без  особого
насилия. А прежде всего - подготовить пять или шесть укрытий  с  набором
продовольствия и охраной, так как все  понимали,  что  переговоры  могут
быть затяжными, а власти станут  разыскивать  похищенного.  Это  сложное
дело было не для любителей.
   Когда Гильяно взялся  за  похищения,  он  решил  брать  только  самых
состоятельных  клиентов.  И  действительно,  его  первой  жертвой   стал
богатейший и влиятельнейший аристократ. Это был принц  Оллорто,  который
владел  не  только  огромными  имениями  на  Сицилии,  но  и   обширными
территориями в Бразилии. Ему принадлежали земли,  на  которых  трудилось
большинство жителей Монтелепре, - их фермы  и  дома  стояли  на  них.  В
политическом отношении он был самым влиятельным  человеком  за  кулисами
власти: министр юстиции в Риме - его ближайший друг и сам бывший  король
Италии - крестный отец его сына. На Сицилии всеми его имениями  управлял
дон Кроче. Само собой разумеется, что за великолепное жалованье, которое
платили дону Кроче, он обязан был охранять  персону  принца  Оллорто  от
похитителей и убийц, а его драгоценности, скот и овец - от воров.
 
*** 
 
   Принц Оллорто в тиши и в безопасности своего  замка,  стены  которого
охранялись людьми дона Кроче,  привратниками  и  собственными  стражами,
готовился мирно и приятно провести вечер, любуясь  небесами  в  огромный
телескоп, который был ему дороже всего на свете.  Внезапно  на  винтовой
лестнице, что вела в башню обсерватории, раздался звук  шагов.  Дверь  с
грохотом отворилась, и четверо плохо одетых молодцов с ружьями ввалились
в маленькую  комнату.  Принц,  прикрыв  рукою  телескоп,  повернулся  от
невинных звезд к вошедшим. Увидев хитрое, как у хорька, лицо  Террановы,
он вознес молитву богу.
   Однако Терранова вежливо обратился к нему:
   - Ваша светлость, мне приказано доставить вас в горы на отдых к  Тури
Гильяно. С вас возьмут за постой и питание, пока вы там будете, - так уж
у нас положено. Но за вами будут ухаживать, как за новорожденным.
   Принц постарался скрыть страх. Он  поклонился  и  с  самым  серьезным
видом спросил:
   - Могу я взять с собой лекарства и одежду?
   - Мы пришлем за ними, - сказал  Терранова.  -  Сейчас  главное  -  не
терять времени. Скоро прибудут карабинеры, а они не приглашены  на  нашу
прогулку. Теперь, пожалуйста, спускайтесь впереди меня по лестнице. И не
пытайтесь дать тягу. Наши люди повсюду, а  даже  принцу  не  убежать  от
пули.
   У боковой калитки в дальней части стены стояли наготове "альфа-ромео"
и джип. Принца Оллорто втолкнули в  "альфа-ромео"  рядом  с  Террановой,
остальные вскочили в джип, и машины помчались вверх по горной дороге.  В
получасе езды от Палермо, неподалеку от Монтелепре, машины остановились,
и все вышли. У дороги стояла часовня с  фигуркой  мадонны,  и  Терранова
стал перед ней на колени и перекрестился. Принц был человеком  верующим,
но подавил желание последовать его примеру, опасаясь, что это может быть
воспринято как знак слабости или боязни.  Ехавшие  с  ним  пять  человек
образовали подобие звезды с  принцем  в  центре.  И  двинулись  вниз  по
пологому склону; через  какое-то  время  они  ступили  на  узкую  тропу,
ведущую в бескрайние просторы гор Каммараты.
   Они шли не один час, и  принцу  случалось  просить  их  остановиться.
Сопровождавшие  его  сразу  любезно  устраивали  привал.  Под   огромной
гранитной скалой они  сели  поужинать:  буханка  хлеба  грубого  помола,
большой кусок сыра и бутылка вина.  Терранова  распределил  это  поровну
между всеми, включая принца, и даже извинился.
   - Простите, не могу предложить вам ничего лучше, - сказал он. - Когда
доберемся до лагеря, Гильяно угостит вас горячим, может, доброй  тушеной
крольчатиной. Наш повар работал в ресторанах Палермо.
   Принц вежливо поблагодарил его и с аппетитом  поел.  Даже  с  большим
аппетитом, чем на торжественных обедах, на которых привык  бывать.  Пока
они шли, он проголодался как волк - впервые за много лет. Вытащив  пачку
английских сигарет, он пустил ее по кругу. Терранова  и  каждый  из  его
команды взяли по штуке и с жадностью закурили. Принц про  себя  отметил,
что пачку они не отняли. Так что он набрался смелости и сказал:
   - Мне необходимо принимать кое-какие лекарства.  Я  диабетик,  и  мне
каждый день нужен инсулин.
   Терранова, к удивлению принца, отнесся к этому с пониманием.
   - Почему же вы сразу не сказали? - спросил он. - Минутку-то мы  могли
бы подождать. Но вы не волнуйтесь. Гильяно пошлет за ним, и утром вы его
уже получите. Это я вам обещаю.
   - Спасибо, - сказал принц.
   Тонкое, как у гончей  собаки,  тело  Террановы  так  и  сгибалось  от
желания  угодить.  Его  хитрое,  как  у  хорька,  лицо  было   исполнено
улыбчивого внимания. Он весь был как бритва - может и пользу принести, а
может и превратиться в орудие смерти. Через какое-то время они двинулись
дальше  -  Терранова  впереди.  Частенько  он  укорачивал   шаг,   чтобы
поговорить с принцем и  заверить  его,  что  ничего  плохого  с  ним  не
случится.
   Они шли все вверх и наконец достигли плоскогорья. Горели три  костра,
около обрыва стояли столы для пикника и бамбуковые кресла. За  одним  из
столов Гильяно читал книгу при свете  американской  армейской  лампы  на
батареях. У его ног лежал брезентовый мешок,  полный  книг.  Весь  мешок
кишел насекомыми, да и вообще воздух в горах от них так и гудел. Гильяно
же на это, казалось, не обращал внимания.
   Он поднялся  из-за  стола  и  любезно  приветствовал  принца.  В  его
отношении к пленнику не было ничего от тюремщика. Но по лицу его  гуляла
легкая усмешка, ибо Гильяно думал о том, как далеко он зашел.  Два  года
назад он был бедным крестьянином; теперь же он держит в  руках  человека
голубейшей крови и богатейшей мошны.
   - Вы ели? - спросил Гильяно. - Что вам нужно для  того,  чтобы  лучше
себя у нас чувствовать? Вам ведь некоторое время придется побыть здесь.
   Принц сказал,  что  он  голоден  и  нуждается  в  инсулине  и  других
лекарствах. Гильяно крикнул кому-то под скалой, и  вскоре  один  из  его
людей поднялся по тропинке с кастрюлей горячего тушеного  мяса.  Гильяно
попросил принца написать, какие в точности ему нужны лекарства.
   - У нас есть приятель фармацевт в Монреале, он откроет аптеку в любой
час дня и ночи, - сказал Гильяно. - Вы получите свои лекарства завтра  к
полудню.
   Когда принц покончил с едой, Гильяно отвел  его  в  маленькую  пещеру
ниже по склону. В ней стояла тростниковая кровать с  матрацем.  Двое  из
следовавших за ними разбойников несли одеяла и постельное белье, и принц
удивился, увидев белоснежные простыни и большую пухлую подушку.
   - Вы у нас почетный гость, - заметив его удивление, сказал Гильяно, -
и я сделаю все, чтобы ваш недолгий отдых у нас  был  вам  приятен.  Если
кто-нибудь из моих людей проявит к вам неуважение,  пожалуйста,  скажите
мне. Они получили строгое указание обращаться с вами со всем  почтением,
какое положено вашему рангу и вашей репутации патриота  Сицилии.  Теперь
спокойной ночи; вам потребуются все ваши силы, так как завтра  предстоит
долгий переход. Требование о выкупе  уже  передано,  и  карабинеры  всем
составом будут рыскать в поисках вас, так  что  мы  должны  быть  далеко
отсюда.
   Принц поблагодарил его за любезность и затем  спросил,  каков  размер
выкупа.
   Гильяно рассмеялся, и принца  поразил  этот  юношеский  смех,  как  и
красота молодого лица. Однако после ответа Гильяно приятное  впечатление
испарилось.
   - Ваше правительство установило вознаграждение за мою голову в десять
миллионов лир. Я бы оскорбил вашу светлость, если бы не попросил за  вас
в десять раз больше.
   Принц оторопел, затем не без иронии заметил:
   - Будем надеяться, что моя семья ценит меня столь же  высоко,  как  и
вы.
   - О цене можно будет поговорить, - сказал Гильяно.
   Когда он ушел, двое из его людей приготовили принцу  постель  и  сели
перед входом в пещеру. Несмотря на поистине оглушительный гул насекомых,
принц Оллорто спал крепче, чем когда-либо за многие годы.
 
*** 
 
   Гильяно трудился всю ночь. Послал людей в Монтелепре за лекарствами -
он  соврал  принцу,  сказав,  что  пошлет  в  Монреале.  Затем  отправил
Терранову в монастырь к аббату Манфреди. Он хотел, чтобы переговорами  о
выкупе занимался аббат, хотя и знал, что  тот  будет  действовать  через
дона Кроче. Но аббат будет прекрасным посредником, и дон  Кроче  получит
свои комиссионные.
   Переговоры окончатся не скоро, и ясно, что сто миллионов лир никто не
заплатит. Принц Оллорто был очень богат,  но  такова  уж  традиция,  что
никто не платит по первому требованию.
   Второй день пребывания принца Оллорто в горах прошел для  него  очень
приятно. Без особого труда он совершил большой переход  до  заброшенного
крестьянского дома глубоко в горах...
   Острый  глаз  Гильяно  заметил,  что   принц   Оллорто   раздосадован
состоянием своей одежды. С сожалением поглядывал он на прекрасно  сшитый
дорогой английский костюм, изрядно теперь обтрепавшийся.
   - Вам  действительно  небезразлично,  чем  прикрывать  свое  тело?  -
спросил его Гильяно без всякой иронии, с подлинным интересом.
   У принца всегда была педагогическая жилка. Да и  времени  у  них  при
сложившихся обстоятельствах  было  предостаточно.  Поэтому  он  произнес
перед Гильяно речь о том, что люди  вроде  него  лишь  выигрывают,  если
хорошо одеты и шьют себе вещи из лучших материй.  Он  описал  лондонских
портных. Рассказы о различных тканях, о мастерстве  модельеров,  о  том,
сколько времени тратится на примерки.
   - Дорогой Гильяно, - говорил  принц  Оллорто,  -  дело  не  только  в
деньгах, хотя святой Розалии известно, что на сумму, заплаченную мною за
этот костюм, сицилийская семья могла б