Канделерией.  А  из   спальни
принесла белую тряпицу, которой накрыла плечи Гильяно. Затем  на  столик
рядом поставила деревянную миску. Мимо дома проехал джип.
   - Принести из кухни пистолеты? - спросила она. - Тебе не будет с ними
уютнее?
   Гильяно спокойно посмотрел на нее. Он был абсолютно спокоен.  Ему  не
хотелось волновать ее. Оба  они  понимали,  что  проехавший  джип  полон
карабинеров и направлялся он к  дому  Гильяно.  Но  Гильяно  знал:  если
карабинеры явятся сюда и попытаются взломать дверь,  Пишотта  со  своими
людьми справится с ними; а кроме того, перед тем как уйти из  кухни,  он
передвинул печку, так что никто теперь  уже  не  сможет  поднять  крышку
люка.
   Он ласково прикоснулся к ее руке.
   - Нет, - сказал он, - мне пистолеты  не  нужны,  если  только  ты  не
собираешься перерезать мне горло вон той бритвой.
   Оба рассмеялись. Затем она начала стричь ему волосы.
   Деревянная  миска  наполнялась   блестящими   каштановыми   кольцами,
казалось, там лежали гнезда крошечных птичек.  Гильяно  чувствовал  ноги
Венеры, упиравшиеся ему в спину; чувствовал ее жар,  проникавший  сквозь
грубую ткань одежды. Передвигаясь, она встала перед ним, чтобы  постричь
волосы на лбу, но держалась на расстоянии и, лишь наклонившись, едва  не
коснулась грудью его губ - лицо  у  него  запылало  от  свежего  парного
запаха ее тела. Фотографии на стене стали расплываться...
   Утром, покидая ее дом, он спокойно спустился с крыльца - правда,  под
курткой у него были  пистолеты.  Он  сказал  Венере,  что  не  зайдет  к
матушке, и попросил попрощаться за него, чтобы она знала, что у него все
в порядке. Венеру испугала его смелость - она ведь не знала, что у  него
в городе находится маленькая армия, и не заметила, как он перед  выходом
несколько минут постоял у приоткрытой двери, предупреждая Пишотту, а  уж
тот прикончил бы любого карабинера, появившегося в этот момент на улице.
   Венера поцеловала его на прощание  с  трогательной  застенчивостью  и
прошептала:
   - А ты еще ко мне придешь?
   - Как буду приходить к матушке, так потом  непременно  -  к  тебе,  -
сказал он. - В горах я буду думать о тебе каждую ночь.
   Венера была так счастлива услышать  эти  слова  -  значит,  ему  было
по-настоящему хорошо с ней.
   Она выждала до полудня, а потом отправилась к матушке Гильяно.  Марии
Ломбарде достаточно было взглянуть на ее лицо, чтобы все понять.  Венера
выглядела на десять лет моложе. В ее карих глазах плясали огоньки,  щеки
порозовели, и впервые за четыре года она была не в черном...
 
Глава 15 
 
   Даже на Сицилии, земле, где  люди  убивают  друг  друга  с  такой  же
жестокой одержимостью, с какой испанцы закалывают  быков,  кровожадность
жителей Корлеоне вызывала всеобщий страх. Соперничающие семьи истребляли
друг друга в ссоре из-за единственного оливкового дерева,  соседи  могли
убить друг друга из-за того, что один из них взял слишком много воды  из
общего источника, мужчина мог погибнуть из-за любви, то есть из-за того,
что посмотрел  слишком  неуважительно  на  чужую  жену  или  дочь.  Даже
хладнокровные "Друзья друзей" поддались этому безумию, и их  ответвления
сражались в Корлеоне насмерть, пока дон Кроче не утихомирил их.
   Вот в таком городке Стефан Андолини завоевал прозвище Фра Дьяволо.
   Дон Кроче вызвал его  из  Корлеоне  и  проинструктировал.  Он  должен
вступить  в  отряд  Гильяно  и  завоевать  в  нем  авторитет.  Он  будет
находиться там, пока дон  Кроче  не  даст  дальнейших  указаний.  А  тем
временем  должен  собирать  информацию  о  реальной  силе   Гильяно,   о
лояльности Пассатемпо и  Террановы.  Поскольку  лояльность  Пишотты  под
сомнение не ставилась,  требовалось  выяснить  слабость  этого  молодца.
Затем,  если  представится  возможность,  Андолини  должен  будет  убить
Гильяно.
   Андолини не испытывал никакого  страха  перед  Гильяно.  К  тому  же,
поскольку Стефан Андолини был рыжим, а рыжие крайне редки в  Италии,  он
втайне полагал, что правила добродетели  -  это  не  для  него.  Подобно
игроку, считающему свою  систему  беспроигрышной,  Стефан  Андолини  был
уверен, что его никому не перехитрить.
   Он отобрал двух молодых пичотти -  находящихся  на  обучении  будущих
убийц, еще не принятых в мафию,  но  уже  получивших  надежду  на  такую
честь.  Втроем  они  отправились  в  горы  с  рюкзаками  и  лупарами  и,
естественно, были обнаружены патрулем во главе с Пишоттой.
   Пишотта с каменным лицом  выслушал  историю,  которую  рассказал  ему
Стефан Андолини. А тот сказал, что его разыскивают карабинеры и  полиция
безопасности, так как он убил агитатора-социалиста в Корлеоне. Это  была
сущая правда. Однако Андолини не сказал, что у полиции и карабинеров  не
было доказательств и они искали его просто для допроса.  Допроса  скорее
доброжелательного, чем  пристрастного,  о  чем  позаботился  дон  Кроче.
Андолини сказал так же Пишотте, что этих двух пичотти,  которые  с  ним,
тоже разыскивает полиция как соучастников  убийства.  И  это  тоже  была
правда. Однако, рассказывая все  это,  Стефан  Андолини  чувствовал  все
возрастающее беспокойство. Пишотта слушал его так, как слушают  человека
знакомого или такого, о ком хорошо наслышан.
   Андолини сказал, что ушел в горы в надежде  присоединиться  к  отряду
Гильяно. И  тут  он  выкинул  свою  козырную  карту.  Сам  отец  Гильяно
посоветовал ему так поступить. Ведь он, Стефан Андолини, двоюродный брат
известного дона Вито Корлеоне, что  живет  в  Америке.  Пишотта  кивнул.
Андолини продолжал. Ведь  фамилия-то  дона  Вито  Корлеоне  Андолини,  и
родился он в Корлеоне. Отца его убили, когда он был  мальчишкой,  хотели
прикончить и его, но он ускользнул  в  Америку  и  стал  там  знаменитым
Крестным отцом. Когда он вернулся на Сицилию,  чтобы  отомстить  убийцам
отца, Стефан Андолини был одним из его пичотти. Он потом  ездил  к  дону
Корлеоне в Америку за наградой. Там он встретил  отца  Гильяно,  который
работал  каменщиком  -  строил  особняк  дона   на   Лонг-Айленде.   Они
подружились, и сейчас Андолини, прежде чем уйти в  горы,  остановился  в
Монтелепре, чтобы получить напутствие Сальваторе Гильяно-старшего.
   Лицо Пишотты  приняло  задумчивое  выражение.  Он  не  доверял  этому
человеку - рыжий и выглядит как убийца. Пишотте не  нравились  эти  двое
пичотти...
   - Я провожу вас к Гильяно, - сказал Пишотта, - но держите свои лупары
за спиной, пока он не поговорит с вами. Не снимайте их без разрешения.
   Стефан Андолини  расплылся  в  широкой  улыбке  и  сказал  как  можно
приветливее:
   - Я ведь узнал тебя, Аспану, я тебе верю. Можешь снять лупару у  меня
с плеча, а твои люди могут взять лупары у моих пичотти. После  того  как
мы поговорим с Гильяно, я уверен, он вернет нам ружья.
   - Мы не вьючные животные - таскать за вас оружие, - сказал Пишотта. -
Несите сами.
   И повел их через горы в убежище Гильяно на  краю  утеса  с  видом  на
Монтелепре.
   Наверху более пятидесяти человек чистили оружие и чинили  снаряжение.
Гильяно сидел за столом и смотрел в бинокль.
   Прежде чем подвести пришельцев, Пишотта наедине поговорил с  Гильяно.
Рассказав об обстоятельствах их встречи, он в заключение сказал:
   - Тури, он кажется мне немного "с душком".
   - И ты считаешь, что видел его раньше? - спросил Гильяно.
   - Или слышал о нем, - сказал Пишотта. -  Откуда-то  я  знаю  его,  но
рыжие встречаются редко, так что я бы запомнил его.
   - Ты слышал о нем  от  Венеры,  -  спокойно  сказал  Гильяно.  -  Она
называла его Мальпело - она не знала, что его фамилия  Андолини.  Она  и
мне говорила о нем. Он вступил в банду ее мужа. Через месяц муж ее попал
в засаду и карабинеры убили  его.  Венера  тоже  не  доверяла  ему.  Она
говорила, что он настоящий хитрован.
   К ним подошел Сильвестро.
   - Не доверяй рыжему. Я видел его  в  штаб-квартире  в  Палермо  -  он
частенько захаживал к командиру карабинеров.
   - Пойди в Монтелепре и приведи отца,  -  сказал  Гильяно.  -  А  пока
держите их под охраной.
   Пишотта послал Терранову за отцом Гильяно, затем подошел  к  сидевшей
на земле троице. Он наклонился и отобрал ружье у Стефана Андолини. Бойцы
отряда окружили троицу, точно волки упавшую добычу.
   - Не будете возражать, если  я  избавлю  вас  от  оружия?  -  спросил
Пишотта с ухмылкой.
   Лицо Стефана  Андолини  на  миг  исказила  гримаса.  Затем  он  пожал
плечами. И Пишотта передал лупару одному из своих людей.
   Выждав немного и удостоверившись, что  его  люди  настороже,  Пишотта
наклонился, чтобы забрать лупары у  спутников  Андолини.  Один  из  них,
скорее всего из страха, оттолкнул Пишотту и положил ладонь на  дробовик.
С быстротой змеи, выбрасывающей жало, в руке Пишотты  сверкнул  нож.  Он
стремительно нагнулся и полоснул пичотто по горлу.
   Бойцы  Гильяно  вскочили  на  ноги  и  вскинули  винтовки.  Андолини,
сидевший на земле, поднял руки вверх и обвел их умоляющим взглядом.
   Другой пичотто потянулся было за своим ружьем.  Стоявший  сзади  него
Пассатемпо разрядил пистолет ему в голову.
   Выстрелы эхом прозвучали в горах. Все застыли: Андолини - бледный  от
страха, Пассатемпо - с поднятым пистолетом. Тут с  края  утеса  раздался
спокойный голос Гильяно:
   - Уберите трупы и привяжите этого Мальпело к дереву до прихода отца.
   Тела обернули сетями из бамбуковых стеблей и отнесли к глубокой  яме.
Затем сбросили вниз и, чтобы не шел смрад, сверху засыпали камнями.
   Уже после наступления темноты, почти через семь часов, появился  отец
Гильяно. Стефана  Андолини  отвязали  от  дерева  и  привели  в  пещеру,
освещенную керосиновыми лампами. Отец Гильяно вскипел, увидев,  в  каком
состоянии находится Андолини.
   - Этот человек - мой друг, - сказал он сыну. - Мы вместе  работали  у
Крестного отца в Америке. Это я посоветовал ему уйти в горы и вступить в
твой отряд и обещал, что его хорошо встретят.
   И, обменявшись с Андолини рукопожатием, добавил:
   - Извини. Мой сын чего-то не понял или услышал какую-то  сплетню  про
тебя.
   Тут он в смущении умолк. Уж очень его огорчал напуганный  вид  друга.
Дело в том, что Андолини от страха едва стоял на ногах.
   Чувствуя, что его другу грозит смертельная опасность, старик  Гильяно
обратился к сыну.
   - Тури, - сказал он ему, - я часто прошу тебя сделать что-нибудь  для
меня? Если ты имеешь что-то против этого человека, прости его и отпусти.
Он был добр ко мне в Америке и прислал подарок на твое крещение. Я  верю
ему и ценю его дружбу.
   - Теперь, когда ты признал его, он будет  нашим  почетным  гостем,  -
сказал Гильяно. - Если  он  захочет  остаться  в  моем  отряде,  милости
просим.
   Отца Гильяно отвезли на лошади назад в Монтелепре, чтобы  он  спал  в
своей постели. После его ухода  Гильяно  решил  поговорить  со  Стефаном
Андолини наедине.
   - Я знаю, какую роль ты сыграл в судьбе Канделерии, - сказал он. - Ты
вступил в банду, чтобы шпионить для дона Кроче. Через  месяц  Канделерия
погиб. Его вдова помнит тебя. Она все рассказала мне, и я понял, как оно
получилось.   Мы,   сицилийцы,   хорошо   умеем   разгадывать    загадки
предательства. Отряды разбойников  исчезают.  Власти  стали  удивительно
умными. Я сижу на своей горе и целый  день  думаю.  Думаю  о  властях  в
Палермо - никогда раньше они не были такими умными. А потом я узнаю, что
министр юстиции в Риме и дон Кроче - два сапога пара. И мы оба знаем, ты
и я, что дону Кроче ума не занимать. Из этого следует,  что  именно  дон
Кроче убирает бандитов по поручению Рима. Теперь,  думаю  я,  и  ко  мне
пожалуют шпионы.  И  я  жду,  жду  и  спрашиваю  себя,  почему  это  дон
задерживается. Ведь при всей моей скромности должен  сказать,  что  я  -
добыча из самых крупных. И вот сегодня я вижу вас  троих  в  бинокль.  И
думаю: "Ага, это опять Мальпело. Буду рад повидаться с ним". Так что все
равно я должен тебя убить. Не буду расстраивать отца - тело твое  просто
исчезнет.
   Стефан Андолини от возмущения на миг даже забыл о страхе.
   - Ты обманешь своего отца? - воскликнул он. - И ты называешься  сыном
Сицилии? - Он плюнул на землю. - Тогда убей меня и отправляйся в ад.
   Пишотта, Терранова и Пассатемпо были поражены. Как они поражались  не
раз в прошлом. Гильяно, который был честен, который  гордился  тем,  что
держит слово, который всегда говорил о справедливости  для  всех,  вдруг
внезапно меняется и делает нечто чудовищное. Не то чтобы  они  возражали
против убийства Андолини - ему  вольно  убить  сотню  Андолини,  тысячу.
Непростительным казалось то, что он собирается  нарушить  слово,  данное
отцу, обмануть его. Лишь капрал Сильвестро вроде бы все понял и сказал:
   - Он не может ставить под угрозу наши жизни потому лишь,  что  у  его
отца доброе сердце.
   Гильяно тихо обратился к Андолини:
   - Покайся перед господом. - Затем добавил:
   - У тебя есть пять минут.
   Рыжие волосы Андолини, казалось, вздыбились.
   - Прежде чем убивать меня, поговори с аббатом Манфреди, - сказал он в
отчаянии.
   Гильяно уставился на него с удивлением, и рыжеголовый,  захлебываясь,
заговорил:
   - Однажды ты сказал аббату, что он может рассчитывать на твои услуги.
Что он может просить тебя о чем угодно.
   Гильяно хорошо помнил свое обещание. Но откуда этот тип знает о нем?
   Андолини продолжал:
   - Поедем к нему, и он попросит пощадить меня.
   - Тури, потребуется целый день, чтобы отправить посланца и  дождаться
ответа, - сказал презрительно Пишотта. - Неужели аббат имеет  больше  на
тебя влияния, чем собственный отец?
   И Гильяно снова удивил их.
   - Свяжи руки и стреножь его, чтобы он мог идти, но не бежать. Дай мне
охрану из десяти человек. Я сам приведу его в монастырь, и,  если  аббат
не попросит пощадить его, пусть исповедуется. Я казню его и  отдам  тело
монахам для погребения.
 
*** 
 
   Гильяно с отрядом прибыл к монастырским  воротам,  когда  поднималось
солнце и монахи отправлялись на работы. Тури Гильяно наблюдал за ними  с
улыбкой на губах. Неужели это было лишь два года назад,  когда  с  этими
людьми он ходил в поле в коричневой сутане и мятой  черной  американской
шляпе на голове? Он вспомнил, как  это  его  забавляло.  Кто  мог  тогда
подумать о том, что он станет жестоким? Его охватила тоска по тем мирным
дням полевых работ.
   К воротам направлялся сам аббат,  чтобы  приветствовать  их.  Высокая
фигура в черной одежде заколебалась, когда арестованный выступил вперед,
затем раскинула руки. Стефан Андолини ринулся к старику, поцеловал его в
обе щеки и сказал:
   - Отец, эти люди хотят убить меня, только ты можешь меня спасти.
   Аббат кивнул. Он протянул Гильяно руки - тот сделал шаг вперед, и они
обнялись. Теперь Гильяно все понял. Слово  "отец"  было  произнесено  не
так, как обращаются к священнику, - это было обращение сына к отцу.
   - Сохрани жизнь этому человеку - ради меня, - сказал аббат.
   Гильяно развязал веревки на руках и ногах Андолини.
   - Он - ваш, - сказал Тури Гильяно.
   Андолини осел на землю; от страха тело его ослабло. Несмотря на  свое
худощавое телосложение, аббат поддержал его.
   - Пойдем в мою трапезную, - сказал он Гильяно.  -  Я  накормлю  твоих
людей, и потом мы втроем обсудим, что делать.
   Он повернулся к Андолини и сказал:
   - Дорогой сын, ты еще не в  безопасности.  Что  подумает  дон  Кроче,
когда узнает об этом? Мы должны  посоветоваться  все  вместе,  иначе  ты
пропал.
 
*** 
 
   У аббата была собственная  небольшая  комната  для  гостей,  где  они
удобно расположились. Для двоих, что помоложе, принесли хлеб и сыр.
   Аббат с печальной улыбкой повернулся к Гильяно.
   - Один из моих многих грехов. Я стал его отцом, будучи  молодым.  Эх,
никто не знает искушений, которым подвергается приходский  священник  на
Сицилии. Я не сопротивлялся им. Скандал замяли, и его мать  вышла  замуж
за Андолини.  Пришлось  заплатить  большие  деньги,  и  я  смог  сделать
церковную карьеру. Мой сын вырос и стал убийцей. Мне приходится нести  и
этот крест, хотя у меня и без того достаточно  грехов,  за  которые  мне
предстоит отвечать.
   И уже другим тоном обратился к Андолини.
   - Слушай меня внимательно, сын мой, - сказал  он.  -  Второй  раз  ты
обязан мне спасением жизни. Пойми же, кому ты в  первую  очередь  должен
быть предан. Теперь ты должен быть предан Гильяно. Вернуться к  дону  ты
не можешь. Он задаст тебе вопрос: почему Тури пощадил тебя и  убил  двух
других? Он заподозрит предательство, а  это  значит  -  тебе  конец.  Ты
должен рассказать обо всем дону и попросить его  разрешения  остаться  в
отряде Гильяно. Пообещаешь, что будешь снабжать его сведениями и служить
связующим звеном  между  "Друзьями  друзей"  и  армией  Гильяно.  Я  сам
отправлюсь к дону и скажу ему, какие это даст преимущества. Скажу также,
что ты будешь верен Гильяно, но не в ущерб дону. Он решит, что ты все же
предашь человека, который сейчас пощадил тебя. Но должен  сказать:  если
ты не будешь верен Гильяно, я навсегда прокляну тебя.  Ты  будешь  нести
проклятие своего отца до могилы.
   Затем он снова обратился к Гильяно:
   - Теперь я попрошу тебя о втором  одолжении,  дорогой  Тури  Гильяно.
Возьми моего сына в свой  отряд.  Он  будет  сражаться  за  тебя,  будет
выполнять твои приказания и, клянусь, будет верен тебе.
   Гильяно тщательно обдумал это предложение. Он был уверен, что  сможет
со временем завоевать расположение Андолини,  и  видел  преданность  его
отцу, аббату. Поэтому возможность  измены  казалась  небольшой,  и  меры
против нее он принять в силах. Стефан Андолини был бы ценным  помощником
в действиях отряда и еще более ценным источником информации  об  империи
дона Кроче.
   - Так что вы скажете дону Кроче? - спросил Гильяно.
   Аббат подумал мгновение.
   - Я поговорю с доном. Я пользуюсь кое-каким влиянием на него. А затем
посмотрим. Ну, так возьмешь сына в отряд?
   - Да, даю слово, - сказал Гильяно. - Но если он  предаст  меня,  ваши
молитвы не успеют догнать его по пути в ад.
 
*** 
 
   Стефан Андолини  жил  в  мире,  где  почти  никому  не  доверяют,  и,
вероятно, поэтому с годами его лицо  превратилось  в  маску  убийцы.  Он
понимал,  что  в  ближайшие  годы  ему  предстоит,  словно  акробату  на
трапеции,  постоянно  раскачиваться  на  проволоке  смерти.  Безопасного
выбора не  было.  Но  не  было  у  него  и  иллюзий.  Тури  Гильяно  был
единственным человеком, который сумел внушить ему страх.
   С  того  дня  Стефан  Андолини  стал  членом  отряда  Гильяно.  И   в
последующие годы стал настолько известен своей  кровожадностью  и  своей
набожностью, что его прозвище Фра Дьяволо приобрело известность по  всей
Сицилии. Набожность его проявлялась в том,  что  он  каждое  воскресенье
отправлялся к мессе. Обычно он шел в город Виллаба, где  отец  Беньямино
был священником. И в исповедальне рассказывал  ему  об  отряде  Гильяно,
чтобы он  передал  это  дону  Кроче.  Но  не  о  том,  что  Гильяно  ему
рассказывать не велел.
 
Книга III 
Майкл Корлеоне 
1950 
 
Глава 16 
 
   "Фиат" проехал по окраинам Трапани и выбрался на дорогу вдоль  пляжа.
Майкл Корлеоне и Стефан Андолини остановились у самой  большой  виллы  с
тремя домиками в саду. Вокруг шла глухая  стена  с  воротами  только  на
стороне, обращенной к пляжу. Два охранника стояли у входа; за ними Майкл
увидел широкоплечего  толстяка,  одетого  не  по-здешнему  -  в  брюках,
трикотажной рубашке с отложным воротничком и  спортивной  куртке.  Майкл
заметил, как расплылось в улыбке  широкое  лицо  при  виде  их  "фиата",
остановившегося в ожидании, пока откроют ворота, и с  изумлением  понял,
что перед ним - Питер Клеменца.
   Клеменца был главным помощником отца Майкла Корлеоне в  Америке.  Что
он тут делает?.. А Клеменца был  искренне  рад  встрече  с  Майклом.  Он
вытащил Майкла из крошечного "фиата" и чуть  не  раздавил  его  в  своих
медвежьих объятиях.
   - До чего же здорово видеть тебя, Майк.