не  учились  в
Вест-Пойнт, но у них достаточно ума, чтобы расставить охрану.  По  меньшей
мере два человека должны были сторожить в вестибюле.
     Давно  ушли  последние  из  посетителей.  Было  уже  почти   половина
одиннадцатого, Майкл не стал останавливаться у информационного окошка.  Он
вошел в лифт. Никто его не остановил, и он  беспрепятственно  прошел  мимо
окошка сестры к палате отца. У двери палаты тоже никого не было. Где, черт
побери, детективы, где, черт побери, люди Клеменца и  Тессио?  Может  быть
кто-то находится внутри? Но дверь была открыта. Майкл вошел в  палату.  На
кровати лежал человек, и при свете декабрьской луны он увидел  лицо  отца.
Оно ничего не выражало, грудь неравномерно поднималась  и  опускалась.  Со
стального штатива, стоявшего возле кровати,  свешивались  трубочки,  концы
которых были засунуты в рот больного. Майкл  постоял  несколько  минут  и,
убедившись, что все в порядке, вышел из палаты.
     Он подошел к сестре.
     - Меня зовут Майкл Корлеоне, - сказал он. - Я пришел навестить  отца.
Что случилось с детективами, которые должны были охранять его?
     Медсестра оказалась прелестным созданием.
     - О, у вашего отца было слишком много посетителей, и это  мешало  нам
работать, - сказала она. - Около двадцати минут назад  прибыла  полиция  и
заставила всех разойтись. А пять минут назад позвонили из участка и срочно
вызвали детективов. Они тоже ушли. Но не беспокойтесь, я каждые  несколько
минут заглядываю в палату. Для этого мы и оставляем двери открытыми.
     - Спасибо, - сказал Майкл. - Я посижу с ним несколько минут. О'кэй?
     Она улыбнулась ему.
     - Но только несколько минут. Потом, боюсь, вам придется уйти.  Таковы
правила, вы ведь знаете.
     Майкл вернулся в палату отца. Он снял телефонную  трубку  и  попросил
связать его с домом в Лонг-Биче, назвав номер телефона,  который  стоял  в
кабинете отца. Ответил Сонни.
     - Сонни, я в больнице, - прошептал Майкл. - Здесь нет никого из людей
Тессио. У дверей нет детективов. Старик был совершенно беззащитен.
     Голос Майкла дрожал. Последовала  длинная  пауза,  а  потом  раздался
низкий голос Сонни:
     - Это и есть сюрприз Солоццо, о котором ты говорил.
     - Я тоже так думаю, - ответил Майкл. - Но как ему  удалось  устроить,
чтобы полицейские всех выгнали? Что  случилось  с  людьми  Тессио?  Иисус,
неужели этот выродок Солоццо держит всю нью-йоркскую полицию в кармане?
     - Не волнуйся, мальчик, - голос Сонни и в самом  деле  успокаивал.  -
Нам снова повезло. Счастье, что ты пошел в больницу в такой час. Оставайся
в палате старика. Через четверть часа там будет  несколько  человек.  Сиди
спокойно и не бойся. О'кэй, мальчик?
     - Я не боюсь, - ответил Майкл. Впервые с начала всей этой истории  он
почувствовал дикую ненависть к врагам отца.
     Он положил трубку и позвонил в колокольчик сестре. Он решил  на  этот
раз действовать сам. Когда сестра вошла, он сказал:
     - Нам придется перенести отца в другую комнату или на другой этаж. Ты
можешь вынуть все эти трубочки, чтобы нам было легче выкатить кровать?
     - Это смешно, - сказала  сестра.  -  Мы  должны  получить  разрешение
врача.
     Майкл говорил теперь очень быстро.
     - Ты, наверное, читала о моем отце в газетах. Видишь, сегодня  ночью,
его никто не охраняет. Мне только что стало известно, что  его  собираются
убить. Поверь мне, пожалуйста, и помоги.
     Когда он хотел, он мог говорить очень убедительно. Сестра сказала:
     - Мы не должны отсоединять трубочки. Штатив можно перенести вместе  с
кроватью.
     - Есть здесь пустая палата? - прошептал Майкл.
     - В конце коридора, - ответила сестра.
     Перевозка дона заняла  всего  несколько  минут.  Потом  Майкл  сказал
сестре:
     - Оставайся здесь с  ним,  пока  не  придет  помощь.  Если  будешь  в
коридоре, можешь пострадать.
     Тут раздался голос отца, охрипший, но сильный.
     - Майкл, это ты? Что случилось?
     Майкл склонил голову над кроватью. Он взял руку отца в свою руку.
     - Это я, Майк, - сказал он. -  Теперь  слушай,  старайся  не  шуметь,
особенно если кто-то громко произнесет твое имя. Тебя хотят убить,  понял?
Но я здесь, и ты можешь не бояться.
     Дон Корлеоне, который еще не до конца понимал, что случилось с ним за
день до этого, страдал от страшных болей,  но  улыбнулся  своему  младшему
сыну и с усилием произнес:
     - Почему я должен бояться? Меня впервые  пытались  убить,  когда  мне
было двенадцать лет.



                                    10

     Больница была небольшой, с одним-единственным входом. Майкл  выглянул
из окна на улицу. У дверей больницы начинался извилистый  дворик,  который
заканчивался лестницей,  спускающейся  на  улицу.  Улица  была  совершенно
пуста. Каждый, кто придет в больницу,  будет  вынужден  идти  этим  путем.
Майкл знал, что времени у него  в  обрез,  и  поэтому,  выйдя  из  палаты,
стремглав бросился вниз.
     Он вышел на тротуар у входа в больницу и зажег сигарету.  По  девятой
авеню быстрым шагом направлялся к больнице молодой человек, под мышкой  он
нес пакет. У парня была тяжелая шевелюра и одет он  был  в  военный  плащ.
Когда он поравнялся с фонарем, лицо его показалось Майклу знакомым, но  он
так и не сумел вспомнить кто это. Однако молодой человек сам остановился и
протянул ему руку, приветствуя Майкла по-итальянски:
     - Дон Майкл, вы меня не помните? Энцо, помощник пекаря Назорине,  его
зять. Ваш отец спас мне жизнь тем, что помог остаться здесь.
     Майкл пожал ему руку. Теперь он его вспомнил.
     Энцо продолжал:
     - Я пришел повидать вашего отца. Меня пропустят в такой поздний час?
     Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.
     - Нет, не пропустят. Но, во всяком случае,  спасибо  тебе.  Я  предам
дону, что ты приходил.
     Из-за поворота вдруг показалась машина и с ревом понеслась на них.
     Майкл закричал Энцо:
     - Быстро уходи. Могут быть неприятности. Ты ведь не хочешь иметь дело
с полицией?
     Он заметил тень испуга на лице  молодого  итальянца.  Неприятности  с
полицией означают для него либо высылку  из  страны,  либо  отказ  властей
выдать ему американское гражданство. Но парень не  тронулся  с  места.  Он
прошептал по-итальянски:
     -  Если  могут  быть  неприятности,  я  должен  остаться.  Я  должник
крестного отца.
     Эти слова  тронули  Майкла.  Он  собирался  было  еще  раз  приказать
молодому человеку убираться, но потом подумал: "А почему бы  не  позволить
ему остаться? Два человека у дверей больницы  могут  распугать  всю  банду
Солоццо, которая будет послана на "работу". Один человек их  наверняка  не
напугает." Он протянул Энцо сигарету и дал ему прикурить. Так они и стояли
в полумраке холодной декабрьской ночи. Желтые окна больницы, украшенные  к
Рождеству зелеными бумажными кружевами, поблескивали в свете  фонаря.  Они
уже собирались  закурить  по  второй  сигарете,  когда  на  девятой  авеню
показалась длинная сигарообразная машина, свернувшая на тридцатую улицу  и
направившаяся прямо к ним. Она остановилась почти у самого тротуара. Майкл
заглянул внутрь машины  и  невольно  отпрянул.  Кто-то  его  узнал.  Майкл
протянул Энцо вторую сигарету  и  заметил,  что  руки  пекаря  дрожат.  Он
обратил внимание на свои руки и обнаружил к  собственному  удивлению,  что
они спокойны.
     Они остались на улице и продолжали курить. Через десять минут  ночной
воздух разорвала сирена полицейской машины. Патрульный автомобиль с  ревом
остановился у больницы. За ней показались еще две полицейские машины. Вход
в больницу  вдруг  заполнился  полицейскими  в  форме  и  сыщиками.  Майкл
вздохнул с облегчением. Это, наверное, старина Сонни уладил дело. Он пошел
им навстречу.
     Двое здоровенных полицейских схватили его под  руки.  Третий  обыскал
его. По лестнице поднимался грузный  офицер  полиции,  перед  которым  все
расступились. Для своей комплекции и возраста он был очень проворен. Его и
без того красное лицо покраснело еще больше, когда он подошел к  Майклу  и
грубо заорал:
     - Я думал, что задержал  всех  итальянских  бандитов.  Кто  ты,  черт
побери, и что ты здесь делаешь?
     Один из полицейских, стоявших рядом с Майклом, сказал:
     - Он чист, командир.
     Майкл не ответил. Он всматривался в того  офицера  полиции.  Один  из
сыщиков сказал:
     - Это Майкл Корлеоне, сын дона.
     Майкл тихо спросил:
     - Что случилось с детективами, которые должны были охранять отца? Кто
убрал их отсюда?
     Офицер кипел от гнева.
     - Грязный гангстер, кто ты такой, чтобы мне указывать? Да  пусть  все
итальянские гангстеры перебьют друг друга! Будь это в моей власти, я бы  и
пальцем не пошевелил, чтобы охранять твоего  отца.  Прочь  с  этой  улицы,
мразь, и чтобы в неприемные часы духу твоего в больнице не было.
     Майкл продолжал внимательно смотреть на офицера. Его мозг  работал  с
молниеносной быстротой. Может ли быть, что в первой машине сидел  Солоццо,
который позвал к себе офицера и спросил: "Как объяснить, что люди Корлеоне
разгуливают возле больницы в то время, как я заплатил за их арест?"  Может
ли быть, что все с такой точностью и осторожностью запланировано? Да,  все
сходится. Не теряя хладнокровия, Майкл сказал офицеру:
     - Я не уйду из больницы, пока не оставишь охрану у его палаты.
     Офицер не потрудился ответить. Он сказал сыщику:
     - Пил, арестуй этого гангстера.
     Сыщик колебался.
     - Парень чист, командир. Он герой войны и никогда не нарушал законов.
Пресса может поднять шум.
     Офицер едва не набросился на сыщика.
     - К чертовой матери, я приказал арестовать его!
     Майкл, который все еще сохранял хладнокровие и ясность ума, спросил:
     - Сколько тебе заплатил Турок, капитан?
     Офицер  полиции  повернулся  к  нему.   Он   сказал   двум   здоровым
полицейским:
     - Держите его.
     Майкл почувствовал, что руки его закручены за спину и увидел огромный
кулак перед самым своим носом.  Попытался  увернуться,  но  удар  пришелся
прямо  по  челюсти.  Казалось,  граната  разорвалась  в  его  черепе.  Рот
наполнился кровью и мелкими косточками, которые были ничем иным,  как  его
зубами. Лицо вспухало, будто его накачивали. Ноги казались  невесомыми,  и
он бы непременно упал, если бы его не  поддерживали  полицейские.  Однако,
сознание он не потерял. Сыщик в в гражданском встал между ним и офицером и
сказал:
     - Иисус Христос, вы и в самом деле ранили его, командир.
     Офицер ответил громко, чтобы все слышали:
     - Я не трогал его. Он хотел меня ударить и упал. Понимаешь? Он оказал
сопротивление при аресте.
     Сквозь красный  туман  Майкл  увидел  еще  несколько  машин,  которые
остановились возле тротуара. Из них выходили люди. Одного из них он узнал:
это был адвокат Клеменца, который стоял теперь рядом с офицером и  говорил
с ним уверенным тоном:
     - Семейство Корлеоне наняло частных  детективов  для  охраны  мистера
Корлеоне. Люди, которые приехали со мной,  капитан,  имеют  разрешение  на
ношение оружия. Если вы их арестуете, вам придется утром  предстать  перед
судьей и объяснить свои действия.
     Адвокат бросил взгляд на Майкла:
     - Хочешь подать на него жалобу? - спросил он.
     Майкл  говорил  с  трудом.  Еле  двигая   разбитыми   челюстями,   он
пробормотал:
     - Я поскользнулся. Поскользнулся и упал.
     Он заметил победный взгляд капитана. И  попытался  ответить  на  него
улыбкой. Любой ценой Майкл старался не выдавать  своих  чувств.  Потом  он
потерял сознание.
     Проснувшись утром, он обнаружил, что челюсть его вправлена  и  что  с
левой стороны не хватает четырех зубов. Возле кровати сидел Хаген.
     - Они напичкали меня снотворным? - спросил Майкл.
     - Да, - ответил Хаген. - Они  вытаскивали  обломки  зубов  из  десен.
Кроме того, ты, по сути, был без сознания.
     - Что-нибудь еще не в порядке у меня? - спросил Майкл.
     - Нет, - ответил Хаген. - Сонни хочет,  чтобы  ты  приехал  домой,  в
Лонг-Бич. Думаешь, сможешь?
     - Конечно, - ответил Майкл. - Дон в порядке?
     Хаген покраснел.
     - Кажется мы решили проблему.  Наняли  частных  детективов  и  теперь
всюду наши люди. Подробнее расскажу в машине.
     Машину вел Клеменца, Майкл и Хаген сидели на заднем сиденье. В голове
у Майкла что-то беспрестанно гудело.
     - Так что же, черт побери, случилось вчера?
     - У Сонни есть свой человек, тот самый сыщик Филипс, который  пытался
вступиться за тебя, -  сказал  Хаген  тихим  голосом.  -  Он  передал  нам
сообщение. Офицер полиции Мак-Клуски брал очень много с тех пор, как  стал
командовать патрулем. Наша семья заплатила  ему  немало.  Но  он  оказался
слишком жадным к деньгам и не стоит иметь с ним  дело.  Солоццо  наверняка
заплатил ему колоссальную  сумму.  Как  только  кончилось  время  визитов,
Мак-Клуски арестовал всех людей Тессио. Не помогло и то, что  у  некоторых
из них было при себе оружие. Потом Мак-Клуски  убрал  детективов,  которые
стояли у палаты дона. Он утверждал, что они ему  нужны  и  что  их  сменят
другие полицейские. Чепуха, ему  просто  заплатили.  Филипс  говорит,  что
Мак-Клуски не из тех, кто отчаивается и  наверняка  будут  новые  попытки.
Солоццо дал ему, наверное,  задаток,  а  после  операции  должен  получить
остальное.
     - Газеты поместили сообщение о моем ранении?
     - Нет, - сказал Хаген. - Нам удалось  это  замять.  Никто  не  хочет,
чтобы сведения об этом случае просочились в прессу. Полицейские тоже.
     - Хорошо, - сказал Майкл. - Энцо удалось бежать?
     - Да, - сказал Хаген. - Он оказался умнее тебя. Как только  появились
полицейские, он исчез. Он утверждает, что был  с  тобой,  когда  проезжала
машина Солоццо. Это верно?
     - Да, - сказал Майкл. - Он хороший парень.
     - Мы о нем позаботимся, - сказал Хаген. - Ты чувствуешь себя  хорошо?
- Его лицо было озабочено. - Выглядишь ты не очень.
     - Я о'кэй, - ответил Майкл. - Как, ты говоришь, зовут  этого  офицера
полиции?
     - Мак-Клуски, - сказал Хаген. - Кстати, ты, может  быть,  лучше  себя
почувствуешь, если узнаешь, что семейство Корлеоне завоевало очко  в  свою
пользу. Бруно Татаглия, сегодня утром, в четыре часа.
     Майкл выпрямился.
     - Как это? Ведь мы, кажется, собирались сидеть сложа руки?
     Хаген пожал плечами.
     - После всего, что произошло в больнице,  Сонни  разволновался.  Наши
"гарпуны" разбросаны по всему Нью-Йорку и  Нью-Джерси.  Вчера  вечером  мы
составили список. Я стараюсь немного удержать Сонни. Все  это  можно  пока
уладить без большой войны.
     - Я поговорю с ним, - сказал Майкл. - Сегодня утром будет совещание?
     - Да, - ответил Хаген.  -  Солоццо  решил,  наконец,  начать  с  нами
переговоры. Посредник занят  отработкой  деталей.  Это  означает,  что  мы
побеждаем. Солоццо знает, что  проиграл  и  хочет  выйти  живым.  -  Хаген
выдержал паузу. - Он  думал,  наверно,  что  мы  готовы  сдаться,  раз  не
ответили на его удар. Теперь когда один из Татаглия мертв, он  знает,  что
мы не шутим. Попытавшись убрать дона, он сделал страшную  ставку.  Кстати,
мы получили подтверждение относительно Луки. Они убили его  в  ночь  перед
покушением  на  отца.  В  ночном  клубе  Бруно.  Ты  мог  бы  себе   такое
представить?
     - Но удивительно, что его застали врасплох, - сказал Майкл.
     Длинная черная машина стояла у входа в аллею  Корлеоне  в  Лонг-Биче.
Два человека прислонились к ее переднему крылу. Майкл заметил  на  верхних
этажах двух домов открытые окна. Иисус, Сонни и в самом деле не шутит.
     Клеменца остановил машину перед входом в аллею, и они  пошли  пешком.
Двое  сторожей  были  людьми  Клеменца.  Они  кивнули  головами   в   знак
приветствия. Ни слов, ни улыбок. Клеменца повел Хагена и Майкла Корлеоне в
дом.
     Дверь отворилась еще до того, как  они  позвонили.  Сторож  наверняка
наблюдал за ними через окно. Они прошли в  угловую  комнату,  где  их  уже
поджидали Сонни и Тессио. Сонни подошел  к  Майклу,  взял  в  руки  голову
младшего брата и, как бы шутя, сказал:
     - Красота, красота.
     Майкл отстранился от него, подошел к письменному столу и  налил  себе
немного виски, надеясь, что это успокоит боль в зашитой челюсти.
     Все пятеро сели на свои места, но атмосфера явно отличалась  от  той,
что была во время предыдущего совещания.
     Сонни был теперь намного веселее, чем  в  прошлый  раз.  Он  отбросил
последние сомнения, и теперь  ничто  не  способно  изменить  его  решение.
Действия Солоццо в прошлую ночь были последней каплей, переполнившей чашу.
Теперь не может быть и речи о перемирии.
     - Пока вас не было, звонил посредник, - сказал Сонни Хагену. -  Турок
требует немедленной встречи. - Сонни засмеялся. - У сукиного сына  крепкие
яйца, - сказал он с некоторым удивлением в голосе. - Вчера  он  наделал  в
штаны, а сегодня уже добивается встречи. Пока же мы  должны  сидеть  сложа
руки и глотать все, что он нам подносит. Какая наглость, черт побери!
     - Что ты ответил? - осторожно спросил Том.
     Сонни улыбнулся.
     - Я сказал: "Разумеется, почему бы нет?" В любое,  удобное  для  него
время, мы не торопимся. Сто моих "гарпунов" находятся на  улицах  двадцать
четыре часа в сутки. Если Солоццо увидит хотя  бы  один  волосок  на  моей
заднице, он подохнет.
     - Было какое-нибудь конкретное предложение? - спросил Хаген.
     - Да, - сказал Сонни. - Он хочет, чтобы мы послали Майка на встречу с
ним. Посредник ручается за безопасность Майка. Солоццо не просит, чтобы мы
поручились за его безопасность, он знает, что не может этого требовать. Не
имеет смысла. Но встреча состоится на его  территории.  Его  люди  возьмут
Майка и отведут на место встречи. Майк  выслушает  Солоццо,  а  потом  его
освободят. Место встречи держится в тайне. Нам  обещано,  что  предложения
будут такими заманчивыми, что мы их не сможем отклонить.
     - А что с сыновьями Татаглия? - спросил Хаген. - Что они предпримут в
связи с делом Бруно?
     - Это часть сделки. Посредник сказал, что семейство  Татаглия  готово
присоединиться к  Солоццо.  Они  забудут  историю  с  Бруно  Татаглия.  Он
заплатил за то что они сделали с отцом. Одно нейтрализует другое. -  Сонни
снова засмеялся. - Наглые выродки.
     - Мы должны их выслушать, - осторожно заметил Хаген.
     Сонни закачал головой из стороны в сторону.
     - Нет, нет, консильори, не на этот раз. - В его английском  слышались
итальянские нотки. Смеха ради он пытался подражать отцу. - Никаких встреч.
Никаких переговоров.  Никаких  интриг.  Когда  посредник  снова  свяжется,
скажи, что я хочу лишь одного: Солоццо. А если нет, то это будет  всеобщей
войной. Мы пойдем на матрацы и мы выставим свои гарпуны  на  улицы.  Делам
придется немного пострадать.
     - Остальные семьи не согласятся со всеобщей войной, - сказал Хаген. -
Это подвергает опасности жизнь каждого.
     Сонни пожал плечами.
     - У них в руках простое решение. Дать мне Солоццо.  Или  сражаться  с
семейством Корлеоне. - Сонни остановился, потом продолжал грубым тоном.  -
И никаких советов о том, как исправить положение. Решение принято. Теперь,
Том, ты должен помочь мне победить. Понял?
     Хаген склонил голову. С минуту он думал, а потом сказал:
     - Я говорил с твоим связным из полицейского участка.  Он  утверждает,
что капитан Мак-Клуски действительно получает зарплату от Солоццо,  причем
довольно крупную. Более  того,  Мак-Клуски  получит  и  часть  доходов  от
операции  с  наркотиками.  Мак-Клуски  согласился   стать   телохранителем
Солоццо. Турок и носа не высовывает без Мак-Клуски.  Во  время  встречи  с
Майком Мак-Клуски наверняка будет сидеть рядом с ним.  В  гражданском,  но
при оружии.  Ты  должен  понять,  Сонни,  что  при  такой  охране  Солоццо
неуязвим. Никто еще безнаказанно не стрелял в офицера  полиции  Нью-Йорка.
Пресса сделает температуру в этом городе невыносимой.  Это  будет  уж