выпускаю  струю
одеколона в моргалы гнома. Попал! Недомерок визжит, как поросенок,  которому
в задний проход воткнули  раскаленный  металлический  прут.  Он  трет  зенки
своими миниатюрными кулачками.
   Не думайте, что я тем временем валяю дурака.  Я  быстренько  обезоруживаю
его и хватаю свой "люгер". Имея в руках по пушке, чувствуешь  себя  сильным,
особенно когда перед тобой месье в метр тридцать ростом.
   - Ты еще слишком мал, лапочка, чтобы  суметь  справиться  с  Сан-Антонио.
Лучше бы ты сидел дома и стрелял из рогатки. Ты что же,  думал,  что  имеешь
дело с лопухом?
   Он начинает открывать глаза, но плачет, как будто ему на  колени  бросили
гранату со слезоточивым газом.
   - Мусор поганый!- скрежещет он.
   - Не волнуйся, красавчик. Колесо крутится, как видишь, иногда так быстро,
что не рассмотришь спицы. Всего минуту назад ты играл с этой пушкой  в  Ника
Картера, а теперь она у меня. Вывод: говорить будешь ты.
   - Держи карман шире!
   - Если не ответишь на мои вопросы быстро, я переломаю тебе кости
   Он пожимает плечиками.
   - Попробуй!
   Меня  охватывает  ярость.  Я  кладу  обе  пушки  на  полку  вне  пределов
досягаемости карлика и подхожу к нему. Эта макака меня заколебала. Сейчас  я
устрою своему незваному гостю молотилку.  Протягиваю  к  нему  руку,  но  он
отскакивает в сторону и, прежде чем я успеваю  отреагировать,  бросается  на
меня, как таран, и бьет башкой в пузо. У меня сразу перехватывает дыхание, к
тому же мой живот еще очень чувствителен.  А  недомерок  не  теряет  времени
даром. Воспользовавшись тем, что я согнулся пополам от боли, он  проделывает
японский трюк, смысл и цель которого состоят в том, чтобы сунуть  противнику
в зенки два раздвинутых вилкой пальца. Теперь уже я могу  дышать  и  поэтому
ору благим матом. Я ослеплен, захвачен врасплох,  одурачен.  На  мою  голову
обрушивается град ударов. Под кумполом меня, как на Пасху, гудит колокол.  К
горлу подступает тошнота.
   "Черт побери, от карлика! От карлика! От паршивого карлика!"
   Вот что я мысленно повторяю, пока отчаянно отбиваюсь.
   В довершение ко всему я валюсь на пол. Сейчас  малявка  вытащит  из  меня
кишки и разложит их на паркете, чтобы посмотреть, все ли на месте.
   Бац!
   Звон  разбитого  стекла.  Град  ударов   прекращается.   Что   случилось?
Худо-бедно открываю глаза и вижу мою дорогую Жизель. Она  с  победным  видом
стоит посреди комнаты с бутылочным горлышком в руке.
   Ее присутствие придает мне сил, и я перехожу в сидячее положение.
   - Это... ты?- глупо спрашиваю я.
   У моих ног лежит карлик.  Мерзавец  получил  хорошую  Порцию,  и  на  его
черепушке растет клевая шишка.
   - Жизель...
   Я чуть не схожу с ума. Тут она  начинает  ржать,  как  ненормальная.  Моя
гордость еще никогда не  подвергалась  такому  испытанию...  Хорош  комиссар
Сан-Антонио!  Дает  себя  отметелить  недоноску,  в  котором  меньше   метра
тридцати! Если бы об этом узнали мои коллеги, они бы здорово повеселились  и
были бы правы. Я так унижен, что готов повеситься прямо сейчас.
   - Я подоспела вовремя?
   Я смотрю на нее и чувствую, что не могу говорить.
   - Здорово он тебя обработал,-  продолжает  она.-  Пойдем  в  ванную...  Я
промою тебе глаза лекарством. Они все красные.
   Я покорно иду за ней и даю себя подлечить.
   - Жижи,- бормочу я наконец,- Жижи, я самый большой дурак во всей полиции.
Моя карьера кончена! Дать себя избить карлику! Я подохну от досады.
   - Ну,- утешает она меня.- Не будь таким пессимистом. Я  видела,  как  все
произошло. Он победил внезапностью, Тони. Ты просто не привык к  противникам
такого роста...
   - Ты все видела?
   - Да, почти все. Меня разбудили крики. Ты меня  здорово  напоил.  Я  была
пьяной в стельку...
   Она меня целует, а мне хочется лизаться с ней сейчас так же, как  открыть
бакалейную лавку на Северном полюсе.
   - Фу! Ты пил одеколон!
   Я пересказываю ей содержание  предыдущих  глав,  и  она  хвалит  меня  за
находчивость.
   Немного приободрившись, я встряхиваюсь.
   - Давай займемся этим демоном,  Жижи.  Я  скажу  ему,  что  думаю  о  его
манерах.
   Мы выходим из ванной, и моя спутница вскрикивает:
   - Он удрал!
   Я бросаюсь вперед.
   - Что?
   Комната пуста. Выбежав из  квартиры,  я  только-только  успеваю  услышать
хлопок входной двери.
   Птичка улетела. Сан-Антонио потерпел  самое  крупное  поражение  в  своей
жизни.

   Глава 6
   Собака, которую окатили холодной водой,  возвращается  в  свою  конуру  и
сидит тихо. Я делаю то же самое. Жизель предлагает провести эту ночь у  нее,
даже настаивает на этом, но я отказываюсь.
   - Закрой дверь на все замки и припри  ее  стулом,-  приказываю  я.-  Если
услышишь подозрительный шум, звони в криминальную полицию и от  моего  имени
попроси Гийома или кого-нибудь еще из его отдела.
   Я нежно целую сестричку  и  отваливаю,  не  слушая  следующей  порции  ее
упреков. Я хочу только одного: задать храпака.  Мне  нужно  забыть  унижения
этого вечера.
   Придя домой, я так же нежно целую Фелиси и беру из аптечки гарденал. Если
бы я послушался себя, то сожрал бы весь пузырек... Но я справляюсь с собой и
проглатываю всего четыре таблетки, после чего заваливаюсь на боковую.
   Сон приходит быстро. Сначала  тело  становится  легким,  потом  в  голове
наступает полный покой. Вскоре я уже плыву по золотому миру.

   Я открываю глаза, но их приходится тут же зажмурить,  потому  что  солнце
расположилось в моей комнате, как у себя дома. Будильник показывает полдень.
Под дверь пробиваются запахи жареного. Надеваю халат и иду в ванную. Из воды
я вылезаю розовым, как поросенок. Я чувствую себя  в  ударе.  Ничто  так  не
приводит в форму, как хороший сон.
   Захожу в столовую, где возится Фелиси.
   - Привет, ма.
   - Доброе утро, сынок.
   Не  знаю,  как  моя  мать  выкручивается,  но,  несмотря  на  продуктовые
ограничения, у нас всегда приличный  стол.  Сегодня,  например,  кулебяка  и
жареное мясо с яичницей. Я беру в одну руку вилку, в другую - нож  и  иду  в
атаку.
   Жратва окончательно возвращает мне оптимизм. Выйдя из-за стола, я  сажусь
в кресло, чтобы выкурить "Голуаз". Но в тот момент, когда мои мысли начинают
выстраиваться в ряд, в дверь звонят. Мать вводит Гийома.
   Его  визит  доставляет  мне  весьма  среднее  удовольствие,  поскольку  я
нуждаюсь в одиночестве и тишине. Он входит  с  мрачным,  как  у  гробовщика,
лицом. Я заставляю себя улыбнуться.
   - Хелло! Каким добрым ветром?
   Мы жмем друг другу клешни. Я жду, пока его  морщины  разгладятся,  но  он
сохраняет похоронный вид.
   - Вы читали газеты, комиссар?- спрашивает он.
   - Какие?
   - Дневные.
   - Нет.
   Он достает из кармана брехаловку и протягивает мне.
   Я разворачиваю ее, пробегаю глазами и быстро нахожу  на  первой  странице
заголовок на две колонки:
   МЕДСЕСТРА ПОХИЩЕНА ТЕРРОРИСТАМИ
   - Жизель!
   Гийом утвердительно кивает головой.
   Статья объясняет, как это произошло.
   Сегодня утром ее схватили при выходе из дома  двое  мужчин.  Классическое
похищение Два типа подошли к девушке, когда она  выходила  из  задней  двери
дома, взяли под локти и заставили сесть в ожидавшую их с включенным  мотором
машину. Похищение  произошло  у  всех  на  глазах,  но  никто  не  вмешался,
поскольку свидетели решили, что ее арестовало гестапо. Консьержка на  всякий
случай позвонила в полицию. Там связались с фрицами и узнали, что они тут ни
при чем.
   Гийом излагает свои выводы:
   - Я случайно был в кабинете коллеги, которому поручили это дело. Ему  как
раз принесли фото малышки. Я сразу же  узнал  девушку,  приходившую  с  вами
позавчера. Я ничего не сказал, не предупредив вас, господин комиссар. У меня
такое чувство, что вы влипли в плохую историю.
   - Думаете, тут замешана политика?
   - Вот именно... Никак не могу прогнать эту мысль...
   Он смущен. Мой коллега убежден - это точно,- что я работаю на иностранную
державу. У меня не хватает смелости его разубедить. Во-первых: зачем? До тех
пор, пока у нас не будет точной информации  об  этой  банде,  можно  строить
любые предположения...
   - Спасибо, что  предупредили,  старина.  Я  займусь  этим  серьезно.  Эти
сволочи дважды уделали меня, как сопляка, и я должен заплатить по счетам.
   Он с облегчением вздыхает.
   - Вы знаете наши сегодняшние сложности. Мы ходим во  мраке  и  все  время
боимся сделать что-то не так. С одной  стороны,  нам  не  хочется  досаждать
ребятам из Лондона, а с другой - мы не горим желанием иметь  неприятности  с
господами фрицами.
   Пока он говорит, я одеваюсь.
   - Послушайте,- говорю я, внезапно приняв решение,- дайте мне неделю.
   - Что вы имеете в виду?
   - Я хочу сказать, что прошу вас и всех ребят не давать  пока  хода  этому
делу.  Не  хочу,  чтобы  ваше  расследование  мешало  моим  личным  поискам,
понимаете? Дайте мне свободу действий всего на неделю. А если  я  ничего  не
добьюсь, то тогда вы и начнете вести свою игру.
   Мое предложение ему явно нравится... Мой палец - он у меня  первоклассный
информатор - говорит мне, что этот зараза Гийом шел ко мне с  одной  мечтой:
поручить мне неофициальное расследование этого дела. Ведь он и наши  коллеги
хотят остаться чистыми перед всеми... Они предпочитают, чтобы пачкался малыш
Сан-А...
   - Прекрасно, прекрасно,- шепчет Гийом.
   Поняв по моему взгляду, что не провел меня, он кашляет.
   - Скажите, дорогой коллега, вы увезли жмурика из квартиры на улице Жубер?
   -Да.
   - Охранника перед дверью оставили?
   - Да, я как раз собирался снять наблюдение. Хотите, чтобы я его сохранил?
   - Вовсе нет, наоборот.
   Сверяюсь с часами.
   - Сейчас два. В три часа прикажите архангелам уйти.
   - Понял.
   Гийом берет шляпу и протягивает мне руку.
   -  До  свиданья,  господин  комиссар.  Если   вам   понадобится   помощь,
обращайтесь без колебаний...
   Ну, что вы на это скажете? Разве похищение моей  девочки  это  не  полный
финиш? Эти гады палят мне в пузо,  потом  посылают  карлика  дать  мне  урок
вольной борьбы и, наконец, похищают мою киску. Ну хватит! Теперь  я  с  ними
разберусь.
   Полчаса спустя я прихожу на улицу Жубер  и  перед  домом  моего  двойника
замечаю двух шпиков.
   Я захожу в подъезд, поднимаюсь на четвертый этаж и констатирую, что дверь
квартиры опечатана. Но кусок воска для меня не преграда.
   Спустившись на первый этаж, я захожу  в  комнату  консьержки,  предъявляю
свое удостоверение и прошу разрешения позвонить.
   Трубку снимает Гийом. Он только что вернулся.
   - Требуется помощь, старик,- говорю я  ему  после  того,  как  назвался.-
Пришлите кого-нибудь опечатать дверь квартиры убитого.
   - Так она же опечатана!
   - Ненадолго, потому что я сорву печать, как только положу трубку.
   - Ладно!
   - Второй момент: я не хочу, чтобы тот, кто придет это делать,  заходил  в
квартиру.
   - Хорошо, господин комиссар.
   Я кладу трубку. Консьержка в ужасе смотрит на меня из  соседней  комнаты.
Тут я вспоминаю, что ее убитый жилец похож на меня, как родной брат.
   - Не бойтесь,- говорю я ей со смехом,- я не  привидение.  Сходство  между
полицейским и жертвой чистая случайность.
   Она немного успокаивается.
   - Расскажите о моем двойнике,- прошу я.
   Рассказывать ей особо не о чем. Она сообщает мне только то, что я  уже  и
без нее знаю: убитый появлялся в доме редко, за квартиру платил регулярно  и
на чаевые не скупился.
   - Почту он получал?
   - Ни единого письма!
   Говорю консьержке "спасибо, вы очень любезны", и делаю вид, что ухожу. Но
это только уловка. Я остаюсь в коридоре, встаю на  четвереньки  и  проползаю
мимо комнаты моей недавней собеседницы. Я предпочитаю, чтобы она  не  знала,
что я в доме...
   Пока что я доволен. Мой большой нос, которому я полностью доверяю, унюхал
след. Запомните, что  размышления  -  отличная  штука  для  полицейского.  Я
подумал, что  квартира  покойного  на  улице  Жубер  может  быть  интересным
моментом расследования. Этот тип ею почти не пользовался. Хотя бы  даже  для
того, чтобы получать письма.  Так  зачем  он  ее  снимал?  Чтобы  прятаться?
Странный район: самый центр Парижа! Я уверен, что тщательный  обыск  откроет
мне назначение квартиры.
   Уверен я и в еще одной вещи, но рассказывать вам о ней пока еще рано...
   Я срываю восковую печать и вхожу в  квартиру.  Быстро  сориентировавшись,
прохожу в столовую, где лежало тело. По комнате плавает противный  запах.  Я
снимаю пальто и шляпу. Невидимый наблюдатель мог бы предположить, что я дома
и отчасти был бы прав: я решил никуда отсюда не выходить до тех пор, пока не
ухвачусь за нить, которая приведет меня к похитителям девушки.
   Начинаю поиски. Гийом и его фараоны обыскали все добросовестно, но бывают
совершенно  герметичные  тайники...  Я  поднимаю  ковры,   снимаю   картины,
передвигаю мебель... Прочесываю все сантиметр за сантиметром.
   Услышав шум голосов за  дверью,  я  замираю.  Необходимо,  чтобы  о  моем
присутствии здесь не знал абсолютно никто. Те, с кем я веду  войну,  кажутся
мне чертовски башковитыми ребятами. Теперь между нами  пошла  борьба  не  на
жизнь, а на смерть. Первого, кто сунет лапу в карман, я изрешечу. Во  всяком
случае, карлика, когда я его найду, что при его росте должно быть  не  очень
сложно, я буду молотить до тех пор, пока  не  сделаю  похожим  на  черепаху.
Отныне я буду остерегаться любого типа, достающего мне только до пупка.
   Голоса удаляются. Дверь снова опечатана.
   Осмотрев столовую, перехожу в спальню. Она похожа на  гостиничный  номер.
Мебель некрасивая, разных стилей. Кровать не разобрана. Простыней  нет,  что
лишний раз доказывает, что мой двойник не собирался  здесь  отсиживаться.  Я
отчаянно ищу, но ничего не нахожу. Эта квартира мертва, как ее жилец. Из нее
невозможно  выжать  ничего  даже  мало-мальского.  Потеряв  всякую  надежду,
перехожу  в  маленькую  кухню.  Она  в  полном  порядке;   газовый   счетчик
опечатан... Даже в  витрине  магазина  можно  найти  больше  следов.  Почему
Мануэль снял эту квартиру, если по существу и не жил в ней, и ничего  в  ней
не спрятал?
   Возвращаюсь в столовую и падаю в кресло. Жизель! Уже шесть часов, как она
в лапах похитителей. Может быть, они уже успели  вычеркнуть  ее  из  списков
живых... Сколько бы я ни думал, никак не могу понять, зачем они ее схватили.
Если для того, чтобы  отомстить  за  вчерашний  удар  бутыльком  по  кумполу
карлика, то могли бы без всяких хлопот, по своему обыкновению, застрелить ее
на улице.
   Не понимаю. Не понимаю!  Должно  быть,  вместо  мозгов  у  меня  сахарная
свекла.
   Мне осталось только записаться в Армию Спасения и мыть ноги клошарам.
   Вот непруха!

   Глава 7
   Зеркало трюмо, стоящего напротив кресла, отражает мою унылую морду Вид  у
меня жалкий. Я похож на парня, опрокинувшего чашку  кофе  на  платье  киски,
которую  намеревался  уговорить  с  ним  потрахаться.  Я  готовлю  коллекцию
достойных меня названий и прозвищ;  некоторые  вспоминаю,  другие  изобретаю
сам. Это меня утешает, но ничем не может  помочь  освобождению  моей  нежной
медсестрички.
   Уже восемь часов вечера, а все  еще  ничего  не  произошло  Я  размышляю:
остаться на ночь здесь или пошляться по улицам в надежде встретить одного из
знакомых мне субчиков?
   Прежде чем я принимаю решение, вдруг слышится шорох в коридоре.  Затем  в
замок вставляют ключ. Можете мне поверить, мое сердчишко делает  тук-тук.  Я
прячусь за кресло. Поскольку оно  стоит  в  углу  комнаты,  обнаружить  меня
вечерний визитер может только в том случае, если специально полезет  в  этот
угол.
   Жду, держа в руке "люгер". В висках стучит кровь.
   В комнату проникает тонкая фигура. Я сдерживаю радостный  прыжок,  потому
что вошедший, оказывается, не кто иной, как  стрелявший  в  меня  парень  со
стрижкой бобриком. Он действует спокойно. Хорошо, что я не курил, а то бы он
унюхал мое присутствие.
   Что бы вы сделали на моем месте? Наставили б ваш шпалер в спину  парня  и
жали на спуск до тех пор, пока не опустошили бы всю обойму? Разумеется,  это
самый разумный выход, но я не могу позволить себе  быть  неосторожным.  Если
эта гнида пришел в квартиру, то, значит, надеется что-то в ней  найти...  По
всей видимости, то, что спрятал Мануэль. Поэтому я решаю дать ему найти  это
что-то. Но, может заметить не очень вдумчивый читатель, если ничего не нашел
даже Сан-А, почему больше должно повезти этому типу с бобриком?
   Если вы такие тупые, объясняю дуракопонятно. Покушавшийся на  меня  имеет
подавляющее  преимущество:  ему  известно,  что  спрятал  мой   двойник,   а
Сан-Антонио искал сам не зная что. Может, заколку для шторы, а может,  кита.
Сечете?
   Вошедший направляется к стоящему у дивана торшеру,  вывинчивает  из  него
лампочку и рассматривает ее на свет в луче карманного фонарика
   Он не удовлетворен и вкручивает ее  на  место,  затем  влезает  на  стол,
вывинчивает все лампы из люстры и разглядывает их  одну  за  другой.  Должно
быть, он нашел то, что искал, потому  что  наконец  довольно  присвистывает.
Спустившись на пол, он достает из кармана картонную коробку и кладет  в  нее
свою находку. Потом снова влезает на стол и вкручивает остальные лампы. Я не
жду, пока "бобрик" слезет со своей жердочки, а, воспользовавшись тем, что он
стоит ко мне спиной, вылезаю из своего укрытия и изо всей  силы  пинаю  стол
ногой. Он опрокидывается, и мой стрелок летит на пол. Поскольку  все  лампы,
кроме одной, были возвращены на место, я поворачиваю  выключатель.  Столовую
заливает  яркий  свет,  и  моим  глазам  открывается  уморительная  картина:
"Стрижка бобриком" растянулся на паркете, а на ногах  у  него  вместо  пледа
лежит стол. Падая, мой друг стрелок приложился мордой  об  угол  буфета,  от
чего на ней образовалась ссадина шириной с прорезь почтового ящика.
   - Ку-ку!- говорю я, поскольку мой неудачливый убийца не потерял сознания,
хотя и выглядит грустновато.- Привет от Деда Мороза.
   Его  губы  слабо  шевелятся,  а  рука  ныряет   под   пиджак.   Но   если
предупрежденный человек стоит двух, то тот, кого  дважды  застали  врасплох,
стоит целой толпы. Не успел он закончить движение, как я влепил ему  маслину
точно в жирок его руки.
   - Лежи спокойно, козел!
   Ярость придает "бобрику" сил. Хотя он уже готов к большому путешествию на
тот свет, ему все же удается сесть на задницу.
   - Опять ты, мусор!-ворчит этот несчастный.
   - Да, дружок, опять я. Все время я. Не рассчитывал  же  ты  увидеть  меня
добровольно вступившим в войска СС, с целью утешиться после  похищения  моей
любимой? Хватит трепаться. Я  полагаю,  ты  достаточно  умен,  чтобы  понять
разницу между жалким манекеном вроде тебя, чье пузо открыто всем  ветрам,  и
злым парнем, готовым нашпиговать  тебя  свинцом9  Так  что  отвечай  на  мои
вопросы. Первое: что вы сделали с Жизель и где она?
   Он смотрит на меня глазами взбесившегося волка. Две складки окружают  его
сжатые губы скобками.
   - Не хочешь отвечать?
   На его лице не шевелится ни один мускул.
   - Ты глуп, как щенок. Если не  заговоришь,  я  исполню  на  твоих  костях
большой концерт, впечатлениями о котором ты со мной  обязательно  поделишься
Он тебе так понравится, что перед отбытием в ад ты попросишь  меня  записать
тебе ноты.
   Я подхожу к нему и забираю из-под мышки его пушку. Она блестит от  крови.
Мне становится страшно, что он хлопнется в обморок.
   - Не упрямься, а то я тебя разрисую до неузнаваемости!
   Я не люблю пытать раненых, но  в  опасности  жизнь  девушки...  Так  что,
преодолев отвращение, я приставляю  дуло  "люгера"  к  большому  пальцу  его
раненой руки.
   - Если не ответишь через десять секунд, я отшибу тебе кусок твоей коряги.
   Я вижу, что парень бледен, как раковина, но между его скобками появляется
недобрая улыбка.
   Я стреляю. Он вздрагивает и издает хриплый крик. Его палец  исчез,  а  на
его месте появилось отвратительное кровавое месиво.
   - Когда начин