- В нашем жалком мире никто  не  застрахован
от случайностей...
   Я вздрагиваю. Давненько я не оказывался в таком тупике.
   С какой стороны ни смотри на ситуацию, выхода не видно. Одно из двух: или
я делаю вид, что играю за Анджелино, и тогда Равье получает бесплатный билет
до рая; или, воспользовавшись добрыми отношениями, установившимися у меня  с
макаронником, я начинаю  действовать  против  него  и  предпринимаю  попытку
прорваться...
   Могу ли я не моргнув глазом позволить  прикончить  коллегу?  Сказав  себе
"нет", я подхожу к столу, на котором осталась моя пушка.
   В тот момент, когда я собираюсь ее схватить, Анджелино  трогает  меня  за
плечо.
   - Возможно, есть способ все уладить,- говорит он.
   - Вы так думаете?
   Я прислоняюсь к столу и, как ни в чем не бывало, ловлю, что он скажет.
   - Вы можете уйти отсюда с тем  типом,  сказав  ему,  что  взяли  меня  на
испуг... Понимаете, что это дает?
   Я  не  могу  опомниться.  Может  ли  быть,  чтобы  все  разрешилось   так
гармонично? Неужели Анджелино такой дурак?
   Я смотрю на него. Он совершенно не кажется шутником.
   - А если он подаст боссу рапорт длиной с рулон обоев? Меня  удивит,  если
патрон  проглотит   такой   заметный   крючок,-   говорю   я   с   примерной
откровенностью.
   Анджелино никогда не сможет сказать, что я пытался его наколоть...
   - Слушайте,- говорит он,- как я  себе  это  представляю...  Поскольку  вы
человек смелый, то схватите свой револьвер, лежащий на столе...  Вам  так  и
так нужно будет его забрать. Вы отскочите назад и прикажете нам поднять руки
как можно выше. Мы подчинимся. В коридоре вы оглушите  Мэллокса  и  вытащите
вашего парня. А когда вы выберетесь  вдвоем,  расскажете,  что  мой  человек
притащил вас сюда под угрозой револьвера.
   - Это пойдет, О'кей,- соглашаюсь я.
   Хватаю свой шпалер и ору:
   - А ну, все руки вверх!
   Я смотрю  в  глаза  Анджелино.  Он  не  моргает,  но  вид  у  него  очень
задумчивый.
   Я говорю себе, что он сейчас является отличной мишенью. Должно  быть,  он
думает о том же, но у него нервы из закаленной стали.
   Он поднимает руки, его женушка и Рюти  тоже...  В  воздухе  торчат  шесть
клешней.
   - И даже не думайте рыпаться!- деру я глотку. Выхожу в прихожую.  Мэллокс
схватил Равье за лацканы пиджака и спустил его с  плеч  моего  коллеги,  чем
совершенно блокировал ему руки.
   Я направляюсь к американцу, подмигнув ему, и так быстро стукаю  рукояткой
по его кумполу, что он даже не успевает понять, то ли его огрел я, то ли ему
на котелок приземлился самолет.
   - А-о!- говорит он, как английские туристы в  пьесах,  и  валится,  будто
срубленный дуб. А падение срубленного дуба слышно  далеко...  Прямо  сольный
концерт!
   Равье уже выхватил свою пушку.
   - Падлы!- орет он.- Я их всех перебью! Более скандального и  злопамятного
типа, чем Равье, не сыщешь на всем свете. Он вполне способен  потребовать  у
продавца вернуть деньги за кило вишни, если хотя бы одна ягодка оказалась  с
гнильцой.
   - Плюнь на них,- говорю я.- Сматываемся! Он смотрит на меня, и мои глаза,
должно быть, достаточно красноречивы, потому что, отказавшись от мщения,  он
открывает дверь на площадку.
   Дружески махнув рукой Анджелино, я присоединяюсь к нему.
   - Черт  побери!-  взрывается  он.-  Я  не  привык  удирать  как  какая-то
размазня, когда всякие урки обращаются со мной подобным образом!
   Я убираю свою пушку и спокойно спускаюсь по лестнице.
   - Вы слышите, патрон!- говорит он мне.- Я ни разу так не поступал за  всю
мою дерьмовую жизнь...
   Поскольку он мне досаждает в тот момент, когда мой  мозжечок  работает  в
полном режиме, я оборачиваюсь.
   - Если ты сейчас же не заткнешься, я воткну тебе в глотку  набалдашник  с
лестничных перил, понял?
   Он недовольно качает головой.
   - Ни разу в жизни...- бурчит он. Я влезаю в свою машину, он-в свою, и  мы
оба берем курс на контору.

   Глава 11
   В  фирме  акции  Сан-Антонио  летят  вверх,  словно  курс  золота  в  дни
правительственного кризиса. Не успел я появиться, как все  свободные  парни,
толкая друг друга, открывают для меня двери, ведущие к боссу.
   Он на месте - серьезный,  бледный,  с  черепом  цвета  слоновой  кости  -
проверяет, не смылись ли его запонки.
   - Слава богу!- восклицает он при  моем  появлении.  Раз  уж  он  упомянул
суперглавного патрона, значит, в его Котелке все кипит.
   - Ну что?- спрашивает он. - Как прошло похищение?
   - Великолепно,- отвечаю.- Я  познакомился  с  Анджелино.  Более  того,  с
сегодняшнего дня я на него работаю.
   Достаю из кармана сто штук, которые мне дал сицилиец,
   - Вот аванс...
   - Что вы говорите?
   - Он отстегнул мне сто кусков,  чтобы  скрепить  сделку.  Отдайте  это  в
благотворительный фонд полиции. Оставьте только одну десятку, чтобы оплатить
выпивку для всех. Не каждый день гангстеры проявляют щедрость, а? Я  коротко
рассказываю ему, что произошло. Он слушает  так  внимательно,  что  даже  не
теребит свои манжеты и не гладит лысину.
   - Как видите,- говорю я в заключение,- этот человек -  загадка.  Под  его
заурядной внешностью торговца неаполитанским кьянти скрывается один из самых
хитрых гангстеров, которых я знаю. Я ничего не понял в его  поведении  и  не
знаю, искренен он был со мной или нет. При  кажущейся  честности  и  внешнем
добродушии любителя подраться это скрытный, хитрый и безжалостный человек...
Что вы об этом думаете?
   Шеф берет промокашку и начинает разрывать ее на части.
   - Что он сказал, когда вы ему открыли, что знаете, что бюст Монтескье  на
Ке д'Орсей набит взрывчаткой?
   - Ничего. Посмотрел с  любопытством  и  интересом...Я  пожимаю  плечами.-
Откуда мне знать, что он при этом думал? Разве можно прочитать  какое-нибудь
выражение в его поросячьих глазках? Шеф улыбается.
   - Да, он должен уметь скрывать свои мысли...
   О себе босс так сказать не может. В его голосе звучит какая-то горечь.
   - В чем дело?- спрашиваю я.
   - Сан-Антонио,- говорит он,- я посылал туда саперов...
   - Хорошо! Ну и как, получилось? Он делает паузу.
   - В бюсте ничего не оказалось. К тому же он цельный.
   Я как будто сел на провод под высоким напряжением.
   В бюсте ничего не оказалось? Но  тогда  вся  моя  теория  разрушается,  а
Анджелино посмеялся надо мной, сделав вид, что поверил в мой треп.
   Что все это значит?
   Если макаронник понял, что я лепил ему горбатого, то  почему  оставил  на
свободе, хотя мне известно его укрытие?
   Что-то тут не сходится.
   Большой босс не нарушает мои раздумья.
   - Скажите...- произносит он вдруг.
   - Да?
   - Недавно, по телефону, вы говорили мне  о  девушке,  изготовившей  копию
бюста.
   - Клод Ринкс?
   - Именно...
   - Она умерла?- спрашиваю я, сжав кулаки. Он качает головой:
   - Час назад ее похитили из версальской больницы. Я просовываю  палец  под
ворот рубашки. Лучше не сделают и в Голливуде. Такое чувство, что на  экране
вот-вот появится надпись: "Конец первой серии" ...
   - Похитили?
   Я повторяю это слово недоверчивым тоном мужа, видящего  свою  благоверную
выходящей из дома свиданий под ручку с черномазым.
   - Ей стало лучше,- говорит шеф,- врачи уже  начали  проявлять  осторожный
оптимизм... Два типа, одетые санитарами, переложили ее на носилки и  унесли.
Во дворе их ждала "скорая"...
   Он пожимает плечами.
   - Естественно, сценка не привлекла никакого внимания. В больнице санитары
и "скорые" - обычная вещь.
   Я с этим соглашаюсь.
   - Можно задать себе  кучу  вопросов,-  продолжает  босс,-  но  выработать
приемлемую версию сложно. Поражает одно  обстоятельство.  Сначала  гангстеры
дерзко пытаются застрелить девушку прямо у вас под носом,  но  она  остается
жива, и тогда эти же гангстеры снова идут на большой риск и похищают  ее  из
больницы. Таким образом, мы можем предположить, что они больше не желают  ее
смерти, потому что им было гораздо проще добить тяжелораненую в постели, чем
похищать ее. Что же произошло между прошлой ночью и сегодняшним  утром,  что
так изменило их намерения?
   Он смотрит на меня.
   - Что скажете, Сан-Антонио?
   Ничего! Сан-Антонио ничего не говорит и  не  имеет  никаких  мыслей.  Ему
кажется, что он читает разом три полицейских учебника (по строчке из каждого
поочередно)...
   Нужна большая работа, чтобы разобраться в этой чехарде.
   - Номер "скорой" известен?
   - Нет, конечно...
   Я встаю, потому что чувствую, что у меня начинают затекать ноги.
   Я делаю несколько  шагов  по  кабинету,  останавливаюсь  перед  шкатулкой
Старика с сигаретами, но вовремя спохватываюсь, что я  не  у  себя.  Честное
слово, я чуть не залез в нее!
   Он это понял и, кажется, развеселился.
   - Угощайтесь!
   Беру длинную, как карниз для шторы, сигарету. На данный момент, резюмирую
я, мы имеем задачку с четырьмя неизвестными. Во-первых, Вольф, исправившийся
перед смертью и пробормотавший слова, которым мы нашли логичное  объяснение.
Во-вторых, малышка Ринкс и ее таинственное приключение. Потом два Монтескье,
находящиеся  в  Лувре  и  в  большой  гостиной  МИДа.  Наконец,   неуловимый
Анджелино, который радушно принимает  меня  в  квартире  обычного  мещанина,
ведет со мной непонятную игру и...
   - Который час, Патрон?
   Он сверяется со своей луковицей.
   - Полдень с мелочью...
   - Конференция начнется в четыре. Вы усилили меры безопасности,  проверили
всех сотрудников, которые будут находиться в  министерстве  в  это  время...
Остается только ждать... Ждать и думать...
   Я испускаю вздох, способный в безветренную погоду заменить муссон.
   - Будем ждать,- повторяю я.
   Мои ладони мокрые, как губки.

   Глава 12
   Когда я говорил патрону, что надо ждать, то думал, что рассуждаю разумно.
Но я не учел своего темперамента.
   Уже приканчивая второй стакан чинзано, я чувствую, как мои нервы начинают
натягиваться. Я фыркаю, как скаковая лошадь, наступившая в  грязь  в  момент
старта.
   Чего ждать? Пока Анджелино провернет свою махинацию? Если  дело  выгорит,
толстый итальяшка повеселится от души. Я говорю себе, что было глупо держать
этого малого на прицеле и оставить в живых.
   В конце концов, почему бы не нанести ему визит вежливости, раз  теперь  я
имею к нему доступ?.. Хотелось бы поговорить  с  ним  о  бюсте  Монтескье...
Взявшись за  дело  ловко,  я,  может  быть,  сумею  заставить  его  потерять
осторожность и проболтаться.
   Я залезаю в машину и возвращаюсь на улицу Жербийон.  Вхожу  в  подъезд  и
поднимаюсь на второй этаж. Первая дверь справа. Звоню.  Никто  не  отвечает.
Жду еще немного и снова начинаю трезвонить.
   Опять niente, как сказала бы благоверная  Анджелино.  Спускаюсь  и  решаю
проинтервьюировать консьержку . Я нахожу ее в комнате с  одеялом  на  ногах.
Это маленькая сморщенная старушонка с руками, похожими на сухую  виноградную
лозу, и грязными седыми волосами, свисающими вдоль лица. Ее комната пропахла
жареной картошкой.
   - В чем дело?- спрашивает она.
   - Нужна маленькая справочка. Месье,  что  живет  на  втором,  в  квартире
справа, дома?
   Она отвечает мне дрожащим, как лист на ветру, голосом:
   - На втором нет месье, ни справа, ни слева.
   -Да?
   - Слева живет мадемуазель Ландольфи, старая дева, а справа - мадам Бомар,
вдова...
   Я говорю себе, что Анджелино, очевидно, снял хату на имя своей бабы, а та
выбрала очень французскую фамилию Бомар.
   - Этой вдове Бомар,- говорю,-  лет  пятьдесят,  кожа  желтоватая,  волосы
седеющие и усы, да? Консьержка смотрит на меня.
   - Вовсе нет,- отвечает она после паузы.- Она очень  старая  дама,  волосы
красит и...
   - Ладно, спасибо...
   Решение принято. Снова поднимаюсь на второй и достаю из кармана маленький
инструмент, которым вразумляю замки.
   Открыв в два счета дверь, захожу в квартиру.
   Все в порядке. Печка погасла. Нет ни души.
   Я открываю двери одну за  другой  и  на  кухне  нахожу  лежащую  на  полу
настоящую вдову Бомар. Язык у нее вылез изо рта, а  глаза  из  орбит  -  она
задушена полотенцем.
   Анджелино  изобретательный   тип.   Его   оригинальный   способ   решения
квартирного  вопроса  заставит  призадуматься  министра  строительства.  Его
система проста: он засекает в тихом доме  с  больной  консьержкой  квартиру,
занимаемую одинокой женщиной, убирает ее-и квартирой  можно  пользоваться  в
свое удовольствие.
   Я должен был догадаться, что Анджелино не отдаст себя в руки полиции. Как
потешался  этот  толстяк,  ведя  со  мной  деловой  разговор...  Он   просто
ухохатывался надо мной!
   Я наталкиваюсь на вечный и тревожный вопрос: зачем эта мизансцена? Почему
он хотел со мной встретиться?
   Тут в тумане, заполняющем мои мозги, начинает мигать огонек. Мне кажется,
Анджелино было нужно провести тест... Он хотел знать, проглотит ли Секретная
служба крючок с наживкой, и в качестве подопытного кролика выбрал меня.
   Смерть Вольфа заставила  его  понять,  что  мы  им  заинтересовались.  Он
захотел оценить масштаб несчастья и для этого устроил встречу со  мной.  Вот
почему он так хотел отпустить живыми меня и моего коллегу Равье.
   Да, я чувствую, что ухватился за веревочку, которая может привести меня к
правде. К настоящей!
   Почему гангстер дал мне понять, что действительно  готовит  акцию  на  Ке
д`Орсей? Возможно, потому, что это не так и на сегодня у него совсем  другие
планы, а то, что наши силы будут сосредоточены в этом  секторе,  его  весьма
устраивает...
   Очень неглупая мысль.
   А как же малышка Ринкс? Так, ее похитили где-то два часа назад,  то  есть
еще до того, как подручный Анджелино привел меня сюда, а  значит,  похищение
девушки не зависело от результата моей встречи с итальяшкой. Это точно...
   Я начинаю обыскивать квартиру в надежде найти  какую-нибудь  зацепку,  но
обнаруживаю  только  бутылки  из-под  кьянти.  Очевидно,  гангстеры  в   сие
почтенное жилище принесли только выпивку.
   Тощая зацепка. Да что я говорю! Скелетическая!,
   Однако я внимательно осматриваю одну  бутылку.  Это  кьянти  "Руфино"  из
Фиренцы. Кроме оригинальной разноцветной этикетки есть и  вторая,  овальная,
поменьше размером, с белыми буквами на красном фоне:  К.  И.  В.  и  адресом
мелкими буквами: Париж, ул. Лафайет, д. 104. Продолжаю осмотр и с удивлением
констатирую,  что  наверху  есть  узенькая  синяя   этикеточка,   окружающая
горлышко. На ней номер:  М.  144.868.  Я  и  не  знал,  что  бутылки  кьянти
пронумерованы.
   Я сую бутылку под мышку и сваливаю, бросив последний сочувственный взгляд
на бедную вдову Бомар. Анджелино отправил ее к мужу... Этот  парень  уважает
семейные узы.

   Глава 13
   "К. И. В." означает "Компания по импорту вин". По крайней мере,  так  мне
сообщает медная табличка, прибитая к двери дома сто четыре по улице Лафайет.
   Рядом  находится  большой  склад,  земля  вокруг  которого  потемнела  от
разлитого вина. Парни в кожаных фартуках перекатывают бочки.
   Я вдыхаю мощные винные пары, прежде чем постучать  в  застекленную  дверь
кабинета. Сердитый голос приглашает меня войти. Захожу в комнату, похожую на
аквариум, но никого в ней не вижу. Осматриваюсь и наконец обнаружи-ваю нечто
черное, согнувшееся у ящика картотеки. Черная штука  вдруг  распрямляется  и
оказывается  особой  лет  шестидесяти,  похожей  на  аиста  в  трауре,  явно
оставшейся девственницей.
   У нее на носу пенсне, как на старинных фотографиях, а  на  затылке  пучок
размером с ананас.
   - Что вам угодно?- спесиво спрашивает она.
   - Справочку.
   Ставлю на стол бутылку из-под кьянти:
   - Это ваше?
   Она сует свой острый нос в бутылку и заявляет:
   - Несомненно. А что7 Вы хотите предъявить рекламацию?
   Я вытаскиваю свое удостоверение и показываю ей. У нее захватывает дух.
   - Что случилось?- осведомляется она.
   - Представьте себе, я вбил себе  в  голову  найти  того,  кто  выпил  эту
бутылку...
   Оказывается, старуха не страдает размягчением мозга. Не говоря ни  слова,
она смотрит на номер и, бормоча его, идет свериться с регистром.
   Она перелистывает толстенную книжищу, высунув язык, что делает ее похожей
на хамелеона.
   - Эта бутылка была отправлена во франко-итальянский магазин  на  бульваре
Барсес,- говорит она.
   - Спасибо..
   Я забираю бутылку.
   - Всего хорошего, мадемуазель...
   В тот момент, когда я выхожу за дверь, она не выдерживает.
   - Господин комиссар...- бормочет она.
   - Да?
   - Произошло убийство?- спрашивает старая дева,  предвкушая  захватывающий
рассказ.
   - Нет,-отвечаю,-изнасилование... Она содрогается.
   - Какой ужас! Как это произошло?
   Сказываются шестьдесят лет воздержания.
   - Садист лишил старую деву невинности при помощи ножа  для  колки  льда,-
небрежна говорю я.- Это было жутко..
   И отваливаю, сдерживая сильное желание заржать, в то  время  как  старуха
захлебывается слюной.
   Хозяин  магазина  -  толстый  брюнет,  разговаривающий   с   великолепным
пьемонтским акцентом.
   Я ему показываю бутылку, удостоверение и свои глаза. Все это убеждает его
энергично сотрудничать с полицией. - Ету бютильку,- говорит он,- я  знаю.  Я
продаль ее с мн„го дрюгих в  дом  ст„  двенадцать,  булевар  Рошешуар.  Етот
клиента пиль много кьянти Каждый неделью я посылаль ему штюк сорок...
   Этот итальянчик просто льет бальзам мне надушу. Будь он чисто  выбрит,  я
бы его расцеловал.
   - Фамилия клиента?
   - Дупон...
   Мне требуется несколько  секунд,  чтобы  понять,  что  он  хотел  сказать
"Дюпон".
   Дюпон! Анджелино не очень напрягает воображение,  когда  выдает  себя  за
француза.
   - Вы знаете этого малого?
   - Ньет. Я знаю тольк„ его слюжанка. Ето старая итальянка.
   Он описывает  ее,  и  я  без  труда  узнаю  милейшую  Альду.  Сейчас  она
интересует меня больше всех прочих женщин.
   - Все совпадает,- говорю я.- Значит, так, старина,  вы  меня  никогда  не
видели. Мне кажется, это избавит вас от многих неприятностей
   Он становится серо-оранжевым.
   - Мадонна!- шепчет он.
   Он готов шлепнуться на задницу.
   Теперь я могу улыбаться. Анджелино  очень  умен,  но,  как  и  все  люди,
совершает ошибки. Эта бутылка кьянти доставит ему немало неприятностей.  Это
мне говорит мой палец, а он в данном вопросе спец, поверьте мне.
   Я отправляюсь на бульвар Рошешуар. Дом сто  двенадцать  рядом  с  большим
кафе. Консьержка сообщает, что месье Дюпон живет на втором.
   Анджелино питает к нижним этажам слабость.  Может,  он  астматик,  может,
хочет жить поближе к выходу.
   Я поднимаюсь и решительно нажимаю на звонок.
   Проходит  несколько  секунд,  прежде  чем  дверь  открывается.  Я  ожидал
оказаться нос к носу с Альдой  или  с  амбалом  вроде  Мэллокса,  но  сильно
ошибаюсь.
   При нашей работе надо быть готовым ко всему.
   Особа, держащаяся за открытую  дверь,  первоклассный  кусочек.  Не  знаю,
видели ли вы в журналах фото Мисс Вселенной? Так вот,  эта  девочка  -  Мисс
Вселенная, умноженная на десять тысяч. Посмотреть на нее  -  все  равно  что
съездить на Капри.
   Представьте себе киску среднего роста, но так сложенную, как не мог  себе
представить  и  Леонардо  да  Винчи.  Грудь,  сразу  вызывающая  желание  ее
потрогать, горящие глаза, влажные губы, готовые к поцелуям, черные волосы  и
великолепная  кожа  янтарного  цвета.  Щечки  напоминают  оттенок  некоторых
провансальских фарфоровых вещиц. Она одета в  красное  платье,  а  запах  ее
духов отправляет прямо в рай.
   - Что вы хотите?- спрашивает она меня.  На  ее  полных  губах  расцветает
легкая улыбка. Когда в моем  жизненном  пространстве  появляется  куколка  с
такой фигуркой и мордашкой, я чувствую, что у меня разжижается спинной мозг,
и совершенно забываю, как течет Сена: то ли с запада на восток, то ли с  юга
на север...
   - Увидеть месье Анджелино,- отвечаю. Я проглатываю слюну. У меня в  горле
как будто пачка ваты.
   Ее улыбка становится шире.
   - Вы, должно быть, ошиблись этажом,- отвечает она.- Во всяком  случае,  я
не знаю человека с таким и