ть их как раз там, где мне нужно.
   В нашем случае, как вы должны  помнить,  ленивые  мои  читатели,  фамилия
начинается на букву "М".
   "М" - "мастурция", как говорит Берю!

   - Шикарный дом, а? - пускает  пузыри  Берю.  -  Выходит,  быть  капитаном
дальнобойного судна прибыльное дело?
   Посреди широкой лужайки я вижу дом, построенный из кирпича с  деревянными
стяжками,  что  по-немецки  называется  "Fachwerkhaus",  покрашенный   белой
краской. Солидный, богатый дом, с круто нависающей крышей, открытой  большой
верандой и решетчатыми окнами-витражами.
   Участок окружен низким забором. На калитке блестит  медная  табличка,  на
которой написано: "В.Моргофлик".
   Берю непрерывно гундит через нос, и я понимаю, что его душа просит  моего
откровенного признания.
   - Зачем? - спрашивает он. - На что ты надеешься?
   В ответ я чешу репу и чистосердечно говорю:
   - Я чую носом,  Толстяк!  Если  пароход  "Некмер-Життюр"  тот  самый,  то
капитан корабля обязательно должен быть в курсе, что у него на борту.
   - Значит, он главный в банде?
   - Думаю, что нет. Но для очистки совести я должен выяснить, где и как  он
живет.
   Не успеваю я договорить, как  дверь  приоткрывается.  Женская  головка  с
темными короткими  волосами  осторожно  высовывается  наружу  и  осматривает
окрестности дома. Поскольку мы поставили свою тачку в тени деревьев, она нас
не видит. Дверь распахивается на всю ширину. Появляется  мужчина  с  большой
дорожной сумкой в руке. Его испуганное лицо говорит о том, что он желает  во
что бы то ни стало срочно слинять с горизонта. Но женщина провожает  его  до
калитки. Она в шелковом пеньюаре, похожем на кимоно с цветным узором в  виде
павлиньих хвостов. Неслышно ступая, оба идут по дорожке. Мужчина держит руку
на ее плече. Перед тем как расстаться, женщина кидается ему на шею.
   - Ганс! Ганс! Ганс! О, Ганс! - говорит она буквально (мне кажется, что  я
точно  воспроизвел  количество  Гансов,  но,  если  ошибся,  вы  можете  или
зачеркнуть, или дописать).
   - Грета! Грета! Грета! О, Грета! - отвечает он, роняя сумку и припадая  к
павлиньим хвостам. (Кстати, здесь вы тоже можете откорректировать количество
по своему вкусу).
   Они обнимаются, сливаются, целуются, но лишь на секунду,  затем  вытирают
рты и смотрят друг на друга.
   - Целая неделя! - вздыхает она. - Целую неделю с этим гнусным типом!
   - Крепись, дорогая.  Потом  будет  вновь  хорошо.  Я  тебе  опять  сделаю
минь-минь. Как я тебе сделал минь-минь только что, а, Грета?
   - О, Ганс, да, ты очень хорошо сделал мне минь-минь.
   - И еще пиль-плок! Как тебе понравился пиль-плок?
   - О, пиль-плок! Восхитительно!
   - Два раза!
   - Да, Ганс, два раза пиль-плок!
   Два влюбленных голубка воркуют еще не меньше десяти минут, стоя в  желтом
ореоле  стыдливо  отбрасывающего  свет  фонаря.  В   конце   концов   парень
отклеивается от своей Джульетты и садится  за  руль  черного  "триумфа".  Он
стартует как на гонках, махнув рукой своей подруге.
   Задумчиво, видимо витая в мечтах, она некоторое время стоит столбом возле
калитки.
   - Вы, должно быть, фрау Моргофлик? - произношу я, выпрыгивая из машины.
   От неожиданности Грета классно  подпрыгивает,  как  еврей  на  молитве  в
синагоге (хотя, пожалуй, она  антисемитка).  Я  подхожу  ближе.  Она  скорее
темно-рыжая, чем брюнетка. В ее темных, горячих  глазах  отражается  паника.
Приоткрытый пеньюар дает возможность лицезреть бюст достойного формата.
   - Кто вы? - заикается она.
   - Если вы окажетесь фрау Моргофлик, то я вам скажу.
   - Да, я...
   - Тогда давайте побеседуем в тепле. После всех ваших любовных  игрищ  вы,
наверное, не замечаете, что идет дождь.
   Возникает Берю - глаз быка-развратника, палица, готовая к бою.
   - А ты, - говорю я грозно, - ты прежде всего веди себя в  рамках!  Понял?
Твое либидо мне начинает действовать на психику!
   Грета входит в дом первая. Она пробует хлопнуть дверью перед моим  носом,
но Сан-Антонио привык к фокусам такого рода. Когда мадам изо всех сил пихает
дверь с внутренней стороны, моя левая нога уже на месте, как  и  моя  правая
рука.
   Оставив глупости, она сдается, и мы без проблем входим в дом  знаменитого
капитана судна "Некмер-Життюр".
   - Не поддавайтесь панике, Грета, - фамильярно советую я ей, - мы не  воры
и не разбойники. Наоборот! Может, мы сумеем вытащить вам занозу из... ноги!
   - Что вы хотите?
   - Поговорить несколько минут.
   - Вы не немец? - бормочет она.
   - Боюсь, что нет! Мои родители родились по другую сторону  Рейна.  Как-то
так сложилось. Но я надеюсь, вы согласитесь, несмотря на это обстоятельство,
ответить на парочку моих вопросов?
   - Слушай, а она в порядке, эта девочка! - пускает слюну Неугомонный. - Ты
изучил ее силуэт? Похоже на центральную картинку  в  "Lui".  А,  черт,  этот
парень, видно, провел с ней проникновенные моменты!
   Я отталкиваю его плечом. Сейчас, скажем так,  моя  очередь  устанавливать
близкие контакты.
   - Мои поздравления, - говорю я, - этот ваш любовник  -  красивый  парень.
Король минь-минь и, кроме того, чемпион по части пиль-плока!
   Я показываю на спинку кресла.
   - Осторожно! Он забыл свой носок.  Когда  вернется  капитан,  а  это  уже
скоро, вы не сможете утверждать, что он принадлежит почтальону.
   Замечание относительно неизбежного возвращения единственного командира на
судне (после Бога) ломает бессмысленное упрямство женщины. Она предчувствует
трудности, но в конце концов начинает испытывать к  нам  доверие,  а  может,
дело просто в моем расположении к ней и ослепительной французской улыбке.
   - У меня складывается впечатление, восхитительная Грета, что вы не любите
своего мужа?
   Она воздерживается от ответа, более того, на  ее  лице  вновь  появляется
выражение неприязни.
   Ну хорошо, а если ей представиться тем, кто я есть? Иногда  это  помогает
больше, чем всякие экивоки и слюнявые объяснения. Я вытаскиваю свой  главный
козырь (прошу не думать плохого!) и говорю, что мы из Интерпола.
   Удостоверение - будьте любезны!
   Полиция!
   Да,  мадам:  я  полицейский!  Магическое  слово.   Интернациональное!   Я
объясняю, что мы занимаемся расследованием транспортировки  наркотиков.  Это
сейчас в моде и никого не удивляет. В нынешние дни  ученики  шестого  класса
носят в своих портфелях гашиш.  Девушки  из  хороших  семей,  возвращаясь  с
воскресной службы, пробуют ЛСД, а в каждом самолете  есть  по  меньшей  мере
один чемодан, битком набитый  героином.  Очень  волнующая,  моя  эпоха!  Как
французу мне более чем понятна ситуация с  дурью,  поскольку  Франция  стала
притоном наркоманов.
   И вот желанная Грета преображается в заинтересованное лицо. Вдобавок  она
забыла запахнуть свой пеньюар, и меня просто чаруют  перспективы  ее  шарма,
меняющиеся в  зависимости  от  движений,  которые  она  делает.  Я  чувствую
нарастание давления, как перед бурей, которая вот-вот  пронесется,  поднимая
все, что в состоянии подняться. Мне понятны вожделения Берю.  Мадам  подобна
огнедышащему  вулкану,  дремлющему  до  поры  до  времени,  но  готовому   к
извержению. Но взрыв  происходит  у  Берю.  Пуговицы  от  штанов  пулеметной
очередью  лупят  по  стене.  Кошмар!  Адская   машина!   Будто   на   войне:
пам-пам-пам-пам!
   - Замешан ли мой муж в этом деле? - произносит она, когда я уже  отчаялся
получить ответ.
   Верная  Грета  представляет  себе   капитана,   пониженного   в   звании,
осужденного, заточенного в  тюрьму,  приговоренного  к  ста  годам  каторги!
Свобода! Развод! Ганс навсегда! Минь-минь с пиль-плоком каждый час, холодная
и горячая  вода  постоянно!  Мерси,  папа,  мерси,  маман!  Не  надо  больше
прятаться. Кончатся ночные расставания в тумане и потери носков в спешке.
   - Очень похоже, что так, - говорю я. - Готовы ли вы помочь следствию?
   Она не испытывает нужды разыгрывать из себя святую невинность,  настолько
сильна ее ненависть к мужу-морскому волку. Главное в  жизни  -  все  сделать
вовремя! Важно, чтобы где-то щелкнуло в нужный момент. Никогда не  добьешься
успеха без помощи обстоятельств. Посмотрите  гороскоп:  прекрасные  дни  для
совершения сделок - 27 апреля, 18 июня, триумф на работе,  успех  в  половом
акте... Главное - вовремя! Существует день "Д", час "Ч". Что на кухне, что в
постели... Что торт, что любовь - один черт! Война,  политика,  Гонкуровская
премия, все - говорю я вам! Не использовал, пока есть возможность, - потерял
навсегда! Полный провал: сливай воду!
   В этот момент я всей своей могучей силой ощущаю самку, еще  теплую  после
своего любовника, готовую встретить ненавистного мужа. Она  его  проклинает,
своего капитана-дальнобойщика! Наставляет ему  рога  с  радостью,  эта  муза
любви другого самца. Она мечтает о смерти!  Чтоб  ему  утонуть  в  океанских
глубинах,  покрыться  кораллами  вместо  хризантем!  Ей  видится,  как   его
перепиливает  рыба-пила  (циркулярная).  Как  оголодавшие  морские  моллюски
грызут ему глаза и уши. Настолько она его ненавидит! Если не верите, сходите
в суд: там такие гражданские дела разбираются - заслушаетесь!
   Если бы вы видели, с какой алчностью она  произнесла  "О  да,  конечно!",
когда я спросил, согласна ли она помочь следствию. Святая Катерина, как  она
вспыхнула, как заблестели ее глаза! Вся ненависть выплеснулась наружу - даже
у меня мурашки побежали!
   - Спасибо, - говорю я, - а  теперь,  великолепная  Грета,  ответьте  мне,
положа руку на сердце: ваш муж - честный человек?
   Подождите смеяться, друзья мои! Все зависит от этого вопроса, если хотите
знать. Он представляет собой как бы перелом в игре. Поясню,  поскольку,  как
всегда, вы не очень просекаете ситуацию: Грета ненавидит своего  козла!  Она
ему желает тысячу бед. Но если она, несмотря ни на что, ответит мне, что  он
чист как стеклышко, значит, так и есть на самом  деле.  Ибо  женщина,  питая
такую нескрываемую ненависть, не может заблуждаться или покрывать  капитана.
И в этом случае мне останется лишь прийти к шефу и подать в отставку.
   - Муж? - заводится она. - Мерзавец! Старая  каналья!  Хороший  моряк,  но
бесчестный человек. Он сбежал из Норвегии, потому что был замешан, очевидно,
в каких-то крупных аферах! Он...
   Остальное не имеет значения.
   Продолжение  подчас  может   ослабить   выразительность   начала   фразы.
Стремление  усилить  часто  приводит  к  анемии  всей  выражаемой  мысли.  В
некоторых случаях чем ты короче, тем красноречивей. Вспоминаю случай с одним
господином, который в силу своей профессии тоже далеко не молчун,  поскольку
он адвокат. Я спросил у него, что он думает по поводу только что  победившей
лауреатки конкурса "Весь Париж". Он сделал широкий, как бы бессильный жест и
выразился так: "Стерва!"
   И больше ничего. Одно слово! Стерва! Емко и понятно.  После  этого  можно
переходить к другой теме разговора.
   Итак, мы ухватились за нужный  конец  (троса).  Благодаря  моему  чуткому
обонянию, попросту нюху, расследование пошло со скоростью сто узлов в час.
   - Торжествуешь? - замечает Берю. - Нашел бриллиант в коровьем навозе?
   - Что-то вроде этого, Ваше Величество.
   Я вновь обращаюсь к Грете:
   - Если Моргофлик негодяй, то как же получилось, что его  наняли  в  такую
уважаемую компанию?
   - О, у него большая поддержка.
   - Какого плана?
   - Политического! Со стороны неонацистов! Организация очень влиятельная  и
гораздо более сильная, чем думают  простые  граждане.  У  них  повсюду  свои
представительства, филиалы. Секретные финансовые фонды. Шпионы...
   Неонацисты, я правильно расслышал? Значит, дым крематория  Треблинки  еще
не рассеялся?
   - Ах, вот как, - говорю я, - понимаю...
   Я, друзья мои, и правда теперь все хорошо понимаю.
   Во всяком случае, что касается кражи камня. С применением мощных  средств
и людских сил. Срочное убийство Штайгера. (Вполне  возможно,  он  также  был
членом партии.) Все требует больших затрат!
   Моя энергия прет через  край,  как  в  синхрофазотроне,  с  точки  зрения
эколога. Меня так пришпорили, вдохновили!
   - Скажите-ка, Грета, приходится ли вам  ездить  в  порт  встречать  мужа,
когда он возвращается из плавания?
   Она с раздражением пожимает плечами.
   - Не просто приходится - обязана! Он требует, чтобы я была на  причале  и
бежала первой сразу после  таможенников,  как  только  спустят  трап.  Вилли
гордится мной. Обожает обнимать меня перед всей командой.
   - Я его очень хорошо понимаю, - говорю я многозначительно, чтобы  сделать
первый шаг к сближению с этой мышкой, поскольку, если мой план не сработает,
то... Во всяком случае, идея хлеба не просит!
   Она отвечает на мой проникновенный взгляд. Да,  вот  вам  доказательство,
что лучше быть ювелиром-надомником, чем командиром эсминца! Ух, эта Грета  -
форменная кастрюлька с молоком на плите.
   - То есть вы хотите сказать, что  этой  ночью  поедете  его  встречать  в
порт?
   - Мне должны позвонить, как только судно начнет подходить к пирсу.
   Я нежно беру даму за руку.
   - Грета, - неровно дышу я, - хотите, мы станем друзьями детства?  Вернее,
подругами?

Глава (последовательно) восемнадцатая

   В бременской ночи Матиас  похож  на  горящую  свечку.  Его  огненно-рыжые
волосы собирают в пучок лунный свет, скупой, конечно, но вполне достаточный,
чтобы  зажечь  венчик  вокруг  головы   нашего   несравненного   принца   из
криминалистической лаборатории Парижа.
   Мы приветливо машем ему рукой, в ответ он машет нам еще  приветливей.  Он
украдкой смеется, глядя на нашу процессию, направляющуюся к кораблю, который
заканчивает швартовку.
   Грета вся такая  воздушная  (будто  местами  надутая)  в  своем  коротком
костюмчике а-ля Шанель, а на самом деле тевтонском, цвета розовой  конфетной
начинки. Чтобы противостоять своему  мужу,  она  разукрасилась,  как  индеец
перед выходом на тропу войны. Ее круглые бедра ходят ходуном  прямо  у  меня
под носом, что заставляет мои ноздри раздуваться шире прежнего. Я  с  трудом
переставляю ноги, без конца подворачивая их на  круглых  камнях  причала.  К
счастью, Берю поддерживает меня своей верной рукой.
   Прожекторы делают из этой в принципе обычной процедуры причаливания судна
феерический спектакль.  Слышатся  гортанные  крики,  скрип  металла,  работа
механизмов и успокаивающееся дыхание мощных двигателей.
   С высоты полуюта корабля крупный человек с геометрически прямыми  плечами
и резкими из-за света прожекторов чертами лица руководит маневром судна. Это
и есть капитан Моргофлик. Он похож на настоящего пирата,  будто  только  что
сошел со страниц романов Лондона или  Стивенсона.  Угасающее  племя  морских
разбойников, чьи отдельные экземпляры сохраняются еще только в  пятой  части
света, за коралловыми рифами Океании. Бронзовая  башка,  железное  сердце...
Он, очевидно, пьет как лошадь, пинками подгоняет своих матросов и  предается
дикарской любви в портах захода,  наклеивая  попадающимся  под  руку  шлюхам
бумажку в двадцать долларов на лоб в качестве подарка, чтобы привести  их  в
экстаз. Мужчина, короче говоря!
   Маневр заканчивается - судно у стенки. Черный монстр  затихает  в  черной
вонючей  воде.  Матросы  начинают  спуск  трапа.  Таможенники  ждут,   чтобы
подняться на судно, и переговариваются между собой в стиле гестаповцев.  Они
знают Грету и уважительно приветствуют ее.
   - У-у! - кричит она капитану из второго  ряда  встречающих  (сразу  после
таможни).
   Крики смолкают, и Моргофлик улавливает зов. В ответ  он  приветствует  ее
как римлянин. Он похож на Нептуна в униформе  германского  торгового  флота.
Затем он переносит взгляд на нас, стоящих рядом с  его  супругой,  и  хмурит
брови. Вполне понятно, он задает себе вопрос, кто мы и что замышляем, будучи
в компании его мышки.
   Мне наплевать на его удивление. Это последнее, что меня сейчас  занимает,
поскольку я с трудом поднимаюсь по шаткому и узкому трапу.
   - Тяжело, а? - бормочет Берю, борющийся со сном.
   - Действительно, каторга, - соглашаюсь я с ним.
   Он опять шепчет, еле ворочая языком:
   - Наверное, не надо было пить снадобье, которое мне  прислал  с  Матиасом
шеф. Такое впечатление, будто меня огрели по башке!  Глаза  слипаются,  и  в
котелке одна жижа.
   - Надо срочно тебя лечить, - возражаю я. - Нельзя же навек  оставаться  в
таком состоянии. По-моему, парень, ты стал на меня как-то странно смотреть!
   - Ну и что, ты красивая птичка! - кудахчет мой интимный друг.
   Мы умолкаем, поскольку вваливаемся на палубу. Грета набирает полную грудь
воздуха, отдувается, чтобы как  следует  проаэрировать  свои  легкие,  затем
группируется и  бросается  на  шею  Моргофлику.  Жаркие  объятия,  страстные
поцелуи, с шелестом одежды, сдавленными вскриками, вздохами, кряхтеньем...
   Короче, грандиозная сцена встречи! В подобных случаях всегда один доволен
этим мероприятием, а второй вынужден делать вид,  будто  между  ними  обоими
существует полная гармония.
   Для нелюбящей супруги, только что оторвавшейся от волосатой груди  своего
любовника, Грета держится прекрасно. Отличная работа, что  касается  пыли  в
глаза или лапши на уши. Она замечательно играет  свою  роль,  которую  можно
выразить словами "Дорогой, я так извелась без тебя!".
   Ох, как она извивается перед своим капитаном. Как зовет. Будто  матрос  в
бочке на мачте, первым заметивший американский материк.  "Земля,  земля!"  -
кричит она своему Христофору Колумбу. Земля! Палуба! Деревянные доски!  Все,
что угодно! В конце концов, подойдет и надувной матрас! Я твоя мачта, моряк,
лезь на меня! Рули быстрей! Запускай машину! Машину - махину! И так далее.
   После всех этих смертельных объятий, жарких  поцелуев,  срывания  одежды,
очень показательных, на глазах у всех, оба наконец отрываются друг от друга.
   - О! Вилли, - вскрикивает  супруга,  -  позволь  мне  сделать  тебе  один
сюрприз. Помнишь, я тебе иногда говорила о Лилиан, моей подруге детства,  из
Люксембурга?
   - Гм, гм, - произносит без всякой радости капитан.
   Ну и рожа у него, у покорителя водных стихий! Вылитый корсар, повторяю я.
Сказать по правде, между нами, в вопросах секса  он  наверняка  способен  на
большее, чем тот несчастный Ганс, которого мы видели. Ночь любви с капитаном
Моргофликом - это вам не дурацкая  суета  вокруг  дивана,  уверяю  вас!  Все
наверх! Муссон! Шквал! Только не пытайтесь  понять  его  супругу:  настоящие
женщины - все ку-ку! В хорошем смысле! Лучше уж принимать их  такими,  какие
они есть! Живя в эпоху мышления на уровне секреторной  системы,  они  знают,
что времена целомудрия и стыдливости давно отошли в прошлое.
   - Представь, Лилиан была проездом в Бремене со своим мужем и мы  случайно
нос к носу столкнулись на углу Атрофиренштрассе и Ампутиренплатц. Мы  просто
обалдели и целые три минуты стояли друг против друга с открытыми  ртами,  не
веря своим глазам, правда, Лили?
   - Правда, Грета, - жеманно отвечаю я, поправляя ремешок сумки, к  которой
никак не могу привыкнуть. - Значит, это твой супруг. Мои комплименты,  очень
красивый мужчина.
   Жеманясь еще больше,  я  протягиваю  руку  капитану.  Галантный  человек,
только что бросивший якорь, прикасается к ней губами. Хорошо,  что  я  сбрил
поросль с тыльной стороны ладони и смазал кожу кремом на  лимонном  соке.  Я
максимально вытягиваю пальцы, чтобы рука стала  еще  более  женственной,  и,
хихикая, как бы невзначай глажу его по щеке. Надо  отметить,  что  благодаря
адским стараниям Греты я выгляжу красивой киской. Парик  из  светлых  волос,
завитых в крупные локоны, ну а ниже  так  просто  шик:  наклеенные  ресницы,
обведенные зеленой тушью,  темные  брови,  румяна  на  щеках,  размалеванные
помадой губы, маленькие пикантные родинки... Добавьте  сюда  еще  подкладной
резиновый бюст, нарядное обтягивающее платье,  туфли  на  каблуках,  высокий
голос, как у гомика, и вы можете себе представить, какие восхищенные взгляды
бросает на меня бравый капитан.
   - Рад познакомиться  с  ва