Да что вы говорите!
   - Я говорю, что вы перестарались в вашей истории...  Ваши  похитители
никогда не потчевали вас хлороформом  и  не  завязывали  глаза.  Знаете,
почему? Да потому что они приняли вас за  ту,  что  похитила  ребенка  в
доме, куда вас привезли! Так что не  надо  играть  в  Фантомаса.,  чтобы
поднять настроение парикмахерам в вашем квартале... Да черт  возьми,  вы
потому и были уверены, что узнали дом, так как видели  его  собственными
глазами. Займитесь завтраком и почистите медальон  Толстяка,  это  будет
лучше, чем разыгрывать из себя  героиню  детективного  романа,  поверьте
мне!
   Я вешаю трубку, не дожидаясь, когда она обретет второе дыхание.
   Мадам Лавми ждет меня, держа в каждой руке по стакану виски.  Счастье
воплощается.
   - По крайней мере вы хоть мужчина, - говорит она уверенно.
   Тут я ей отвешиваю свой главный взгляд с усиленной подвеской. Пардон,
о чем я? Что вы говорите, графиня?
   Я беру стакан из ее левой руки, той, что ближе к сердцу.
   - Пью за ваше счастье, миссис Лавми...
   - За ваше! - отвечает она.
   Клянусь, оно могло бы быть нашим общим, сейчас, во всяком случае!  Но
я не рискую поделиться с ней своими соображениями на  этот  счет,  дама,
возможно,  придерживается  другого  мнения...  И  кроме  того,  у  меня,
полицейского, своя работа! Эта  работа  заставляет  проверить  некоторые
факты. Первое - не навешала ли она лапши на уши с так называемым письмом
от мамаши Таккой.
   Может быть мадам сама спровоцировала старушку, а теперь концы в воду,
выражаясь  буквально-фигурально.  Мне  это   кажется   невероятным,   но
невероятное как раз чаще всего и случается.
   - Я как во сне, - говорит красотка Лавми.
   Алкогольный напиток возвращает цвет на ее  лицо.  Цвет  надежды,  как
говорил Марсель Нибениме, большой поэт (метр девяносто) нашего столетия.
   Звонит телефон. Хозяйка номера поднимает трубку.
   - Алло?
   Она слушает, хмурит брови. Затем, закрыв рукой микрофон, говорит мне:
   - Кажется, внизу какая-то монахиня спрашивает  меня.  Вы  считаете...
Это она за выкупом?
   - Без сомнения. Скажите, пусть поднимется...
   Она отдает распоряжения, кладет трубку и сидит неподвижно с горестной
миной. Потом вздыхает:
   - Как обидно!.. У монахинь не будет радости от такого  пожертвования.
Я в любом случае хотела отнести им немного денег, и вот...
   Проведя инвентаризацию своей сумочки,  мадам  берет  пятьдесят  тысяч
франков и кладет в конверт.
   В этот момент раздается звонок.
   - Вот и она, - шепчу я. - Спрячусь-ка лучше в ванной...
   Миссис  Лавми  идет  открывать.  Входит  монахиня.   Через   анфиладу
приоткрытых дверей я  наблюдаю  за  ней.  Это  очень  старая,  почтенная
женщина. Она переступает порог, и они начинают болтать по-английски. Все
бабы в этом сезоне, как сговорились, трещат по-непонятному!
   Ну теперь твоя очередь вступать в игру, Сан-Антонио.
   Я появляюсь в лучах своей неувядаемой славы.
   - Хелло, преподобная мисс Сбрендетт. Вы теперь в клобуке, я смотрю! К
какому религиозному ордену относитесь?
   Старушка лихо подпрыгивает, потом сует руку  в  огромный  карман  для
сбора подаяний и вытаскивает изящный пистолет.
   - Что, наступил час молитвы? - говорю я.
   - Деньги! - сухо рявкает секретарша без времени усопшей мадам Таккой.
   Дрожа всем телом, миссис Лавми протягивает ей конверт. Старушка  рвет
его зубами и заглядывает внутрь. Делает страшную рожу.
   Она говорит своей соотечественнице, что теперь не время для  шуток  и
ей нужны пятьдесят штук, но в зелени...
   Во время их препирательств у меня быстро созревает план. Между мнимой
монахиней и мной находится стол с цветочной вазой.  Мгновенная  мысль  -
мгновенное исполнение, и тяжелая хрустальная ваза  входит  в  контакт  с
головой старушки. Все происходит очень  быстро,  так  быстро,  что  мисс
Сбрендетт валится на пол, не успевая даже выстрелить...

***

   В ожидании полицейских архангелов, которые, как пить  дать,  окрестят
монахиню, я беру у нее интервью. Бог мой, миссис  Лавми  из  сострадания
навернула ей на голову мокрую простыню!
   Исповедь старушки коротка. Она исповедуется легко, поскольку  на  ней
одеяния, соответствующие процедуре отпущения грехов.
   Убежав от своих похитителей, мамаша Таккой в тоске рыскала по Парижу.
Затем она рискнула позвонить  в  отель  в  надежде,  что  ее  секретарша
возвратилась. Мисс Сбрендетт как раз приехала из  аэропорта.  Она  сразу
поняла выгоду, которую  можно  было  извлечь  из  сложившейся  ситуации,
поскольку все знала о похищении Джимми.
   Эта старая треска посоветовала своей  хозяйке  не  высовываться.  Она
сказала, что в аэропорту миссис Таккой пыталась  арестовать  полиция,  и
быстренько нашла ей тихое жилье на берегу Сены,  чтобы,  значит,  ту  не
нашли.
   Затем толчок плечом. И привет!  Нет  больше  мадам  Таккой!  Толстуха
камнем  пошла  на  дно.  Предприимчивой   старушке   оставалось   только
повыгоднее продать Джимми. Мысль потребовать выкуп в виде  пожертвования
религиозной общине была гениальна, поскольку хозяйка сама написала это в
своем последнем распоряжении, еще не подозревая, что  оно  действительно
последнее.
   Неплохо, правда?
   Старик Пино,  несмотря  на  хронический  насморк,  приезжает  забрать
святую женщину. Ему помогает Буарон, новый человек в нашей службе.
   И вот мы снова одни с миссис Лавми.
   - О, если бы вас тут не было... - вздыхает она.
   - Согласен, но я же был...  А  так  как  все  герои  имеют  право  на
компенсацию, я тоже подхожу к ней в надежде... Она не говорит  "да".  Но
она не говорит и "нет".
   Она позволяет одеждам пасть.
   И я могу поспорить,  дорогие  мои,  на  счастливый  день  против  дня
счастья, что Франция начинает нравиться моей милой миссис Лавми.
   Прижимая ее к себе, я мурлычу "Марсельезу"...
   Страшно эффективно!

Заключение

   На следующий день Фелиция выдергивает меня из постели на заре.
   - Антуан, тебя к телефону!
   - Ну что еще такое? - мычу я.
   - Берюрье...
   - Опять!
   Я с ворчанием встаю и иду к трубке.
   Толстяк весь в слезах.
   - Сан-А, Берта опять ушла! Но на этот раз я точно  знаю,  что  она  у
Альфреда, - он не открыл сегодня парикмахерскую!
КОНЕЦ



   Фредерик ДАР
   БОЛЬШАЯ БЕРТА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

   "Если женщина хочет..." - поется в одной известной песне. То (добавим
мы от себя) она может всю ночь бродить по Парижу с младенцем на руках. С
этим никто и не спорит.  А  если  женщина  огромных  размеров  бродит  в
сопровождении симпатичного комиссара французской  полиции?  Это  наведет
ужас на любого самого отъявленного бандита.
   Берта Берюрье - жена лучшего друга Сан-Антонио -  из  разряда  именно
таких дам. Слона на скаку остановит, в горящую виллу зайдет, а посмотрит
- франком одарит. Но еще быстрее неугомонная воительница наградит любого
парой хороших фингалов и витиеватым ругательством.
   Впрочем,   Сан-А   в   восторге   от   своей   напарницы.   Ведь   за
одну-единственную ночь им удалось раскрыть тайну трупа, обнаруженного на
крыше старого парижского дома, спасти сироту и освободить из  подземелья
мадам Пино - жену другого коллеги Сан-Антонио сморчка Пинюша.
   Ни бандиты, ни полиция, ни даже  собственный  муж  не  могут  устоять
перед напором  Большой  Берты.  Устоять  может  лишь  один  человек.  Вы
догадались кто? Ну разумеется, наш непревзойденный Сан-А. Он  так  и  не
клюнул на грандиозные прелести мадам Б.Б.
   А теперь откройте книгу и проверьте - устоите ли вы?

Часть первая
Глава первая
ПИФ!

   Ребекка предложила  выпить  по  последней  у  нее  дома.  Так  все  и
началось.
   Ребекка - та еще штучка. Прежде всего, по паспорту ее зовут  Марсель.
Я заглянул одним глазом в  документы,  как  только  случай  подвернулся,
когда она выронила сумочку. Что вы хотите, привычка - вторая  натура!  А
девчонка  -  просто  пальчики   оближешь,   этакая   маленькая   шустрая
брюнеточка.  Стремительная  походка.  Когда  она  идет  вам   навстречу,
кажется,  вот-вот  набросится  с  кулаками.  А  обернувшись  ей   вслед,
обнаружите  аппетитную  попку,  круглую  и  крепкую,  которая  могла  бы
уместиться в сложенных ладонях, если в Ребекка позволила попробовать  ее
туда поместить. Но странное дело, девицей она оказалась серьезной, каких
поискать!
   Вот  уж  действительно,  внешность  обманчива!  Я  на  первый  взгляд
определил ее по  разряду  ветреных  дурочек.  На  мой  наметанный  глаз,
хватило бы ужина, четверти часа непринужденной болтовни о том, о сем - и
мы в дамках. Властная мужская  рука  ложится  на  плечо,  чуткие  пальцы
проводят легкую рекогносцировку -  и  очаровательную  мадемуазель  можно
смело вносить в список трофеев вашего старого приятеля Сан-Антонио.
   Как же, держи карман шире!
   Крепкий орешек, говорите? Это точно. Вот уж кому самое место в  рядах
Сопротивления. Все-таки я попытался захватить  ее  врасплох,  но,  когда
раскрыл жадную пасть для смачного поцелуя, мои губы уткнулись в  жесткие
завитки на виске, приглаженные гелем.
   - Что на вас нашло! - воскликнула Ребекка.
   -  Нашло?   Наехало!   Надвинулось!   Этот   соблазнительный   фасад,
замаскированный свитером, скульптурные выпуклости, что  заставляют  тебя
семенить по-птичьи! Стоило мне пальцем коснуться твоего  горячего  тела,
как во мне все всколыхнулось. Знаешь, чем я сейчас отличаюсь от  площади
Согласия? Тем, что тамошний обелиск стоит абсолютно вертикально!
   И тут чертовка меня одернула. Отчитала! Обругала! Назвала  похотливым
козлом, мартовским котом, развратником, грязным сластолюбцем, придурком,
у которого только одно на уме, взбесившимся подонком, слюнявым дебилом и
предложила подлечить железы внутренней секреции, они явно протекают... И
все потому, что я попытался поцеловать ее, да и то неудачно!
   - Пощади, о чистейшая! - проворчал я сквозь зубы. - Я и  не  заметил,
что подцепил сестру во Христе, юную мать Терезу.
   Тогда она разразилась целой лекцией о роли культурного  обхождения  в
современном обществе и падении нравов. А повредились нравы от грубости и
несдержанности  чувств.  Послушать  эту  зануду,  так  разгул  страстей,
мерзкие плотские  желания  и  заученные  ласки,  расточаемые  направо  и
налево, мешают человеку познать истинную любовь.  В  доказательство  она
привела животных. Оказывается, брачный союз в дикой природе - ритуальное
действо. Я слушал, тупо уставясь на ее свитер,  а  воображение  рисовало
захватывающие картины!
   Можно сколько угодно взывать к совести,  душе  и  разуму  заведенного
парня, все равно от любой философии его тошнит и колотит  дрожь,  словно
через него пропустили электрический  ток.  В  таких  случаях  напыщенным
трепом мужика не пронять, наоборот, болтовня только  усиливает  аппетит.
Свои заумные рассуждения, чистоту помыслов, а также  помыслы  о  чистоте
Ребекка могла бы запихнуть в пластиковый мешок и прямым ходом снести  на
помойку. Оголодавшему малому задушевными речами в духе  Буало  или  даже
того Буало, что с  Нарсежаком,  пасть  не  заткнешь,  урчащее  брюхо  не
насытишь. Он приверженец грубой реальности, оплот  материализма,  рыцарь
плоти. Ладно, если уж вам так приспичило,  окуните  мои  внутренности  в
спирт, самое дорогое - в формалин, забальзамируйте то, что  осталось,  и
тогда уж занимайтесь душой.  Впрочем,  нет,  обойдетесь!  Я  сам  о  ней
позабочусь! Испущу ее с  последним  вздохом  (хотя,  выходных  отверстий
несколько,  лучше  предоставлю  ей  свободный  выбор),  и  полетит   моя
прекрасная душа кувыркаться в  заоблачных  высях.  Ее  подхватят  горные
ветры и осыплет небесная пыльца. И не надо опекать ее, пусть кружит, где
ей вздумается, со мной или  без  меня.  Вы  ей  ничего  не  должны,  она
привыкла к сиротскому существованию!
   Так я и сидел, как на раскаленных углях, пока  потрясная  фифа  несла
занудную ахинею. Ребекка  работала  секретаршей  уж  не  знаю  у  какого
начальника. Я встретил ее в извилистых коридорах Большого  Крольчатника.
Она тащила пакет и вид имела затраханный,  поскольку  явно  заплутала  в
нашем убогом королевстве Вонючих Ног. Я понял, в чем трудности  малышки,
- в неумении ориентироваться на местности - и направил на  верный  путь,
проводив до нужной ей двери. Чуть позже мы снова столкнулись на  бегу  и
выяснилось, что она  сегодня  свободна.  Но  вы  же  меня  знаете:  если
хорошенькая девчушка свободна, то и я не занят. Короче, в тот же вечер я
повел ее в "Шинковку", а позже, возвращаясь к нашему барану, то есть  ко
мне, поддался искушению поцеловать крошку, да получил грубый отпор.
   Я нервно отбивал дробь пальцами, а  она  по-прежнему  вбивала  мне  в
башку,  как  надо  устраивать  сексуальные   отношения.   Пока   женщина
проповедует, мужчина, словно скрученный смирительной рубашкой -  а  этим
мужчиной в данном случае оказался я, - заводит  с  собой  такую  беседу:
"Мой дорогой, ты совершил ошибку, не правильно оценил внешность и теперь
даром теряешь время. У тебя есть единственный выход: вежливенько, но  со
свистом избавиться от этой мимозы и бежать сломя голову  к  какой-нибудь
славной девочке  из  доброго  "золотого  запаса".  Надо  же  утихомирить
разбушевавшиеся гормоны".
   Вы ведь не забыли, дело у меня  поставлено  на  широкую  ногу.  Когда
папашу Мао спросили, почему он  терпит  Гонконг,  язву  капитализма,  он
пожал плечами и ответил: "Пф-ф, мне стоит лишь  позвонить".  Вот  и  мне
тоже, когда речь идет о любовных утехах. А может быть, просто звякнуть в
колокольчик.
   Наконец она выдохлась и замолчала. Я немедленно воспользовался паузой
и спросил, куда ее проводить.
   - На остров Сен-Луи, - ответила она.
   Это немного смягчило мой гнев. Я люблю остров Сен-Луи, и поездка туда
сулила немало приятных возможностей. Романтика  старины,  Людовик  XIII,
красота с легкой примесью грусти.
   Ребекка жила на Орлеанской набережной, там, где  Сена  раздваивается,
дабы отделить остров Сен-Луи от острова Сите. Ночью зрелище феерическое.
Мне повезло,  я  нашел  куда  приткнуть  мою  колымагу  и  уже  собрался
распрощаться с красоткой, как вдруг она, немного поколебавшись, сказала:
   - Поднимемся ко мне, выпьем по стаканчику.
   Меня словно воткнули в розетку, я опять затрещал  и  забулькал.  Что,
собственно, происходит? Малышка передумала? Раскаяние замучило?  Бывает.
Такого  сорта  дамочек  я  перевидел  немало.   Легионы!   Больше!   Они
жеманничают до последнего, укрываясь за каменными  скрижалями  морали  и
религии, но стоит потерять к ним интерес, как они тут  же  на  попятную.
Неужто и Ребекка принадлежала  к  этой  армии  ханжей?  Для  того  чтобы
раззадорить такую, нужно задеть ее  тщеславие,  проявить  пренебрежение,
притвориться равнодушным. Ребекка внесла ясность, добавив:
   - Ко мне сегодня придут подруги. Думаю, они будут в восторге, если  в
компании для разнообразия окажется хотя бы один мужчина.
   Так вот куда завел меня жар желания - в  компанию  незнакомых  девиц!
Какое обширное поле для деятельности! Сборище вертихвосток - это то, что
надо! Правда, когда их много на одного, есть  опасность  стать  объектом
для гнусных насмешек. Начнут больно хлестать по рукам, звонко щелкать по
носу. Стая очумелых обезьян, а не бабы! Спрашиваете, зачем  я  полез  на
рожон, если такой умный? Но разве вы меня не знаете? Сан-Антонио обожает
риск!
   Итак, я оказался в потрясном доме. Мраморная доска у входа  извещала,
что  некая  шишка  в  напомаженном  парике  во  времена   Людовика   XIV
встречалась  здесь  бог  знает  с  кем.   Каменная   лестница   поражала
великолепием, а вот перила из кованого  железа  резали  глаз:  не  место
такой дешевке в самом сердце старого Парижа.
   - Надеюсь, дыхалка вас не подведет?  -  прощебетала  моя  красотка  и
ступила  на  лестницу.  Ее  бедра  прямо  у  меня  под  носом  описывали
восхитительную волнистую линию. - Мы живем на самом верху.
   Я  вежливо  ответил,  мол,  подагра  меня  еще  не  скрутила.  Однако
физические упражнения не только улучшают самочувствие, но и  успокаивают
нервы, так что подъем по лестнице  пришелся  как  нельзя  кстати.  Знаю,
многие женщины тоскуют по  мужчине-диктатору,  но  мне  не  хотелось  бы
явиться на девичник с алебардой  наперевес,  это  было  бы  дилетантской
оплошностью!
   - Вы сказали  "мы",  -  заинтересовался  я.  -  Значит,  вы  снимаете
квартиру на двоих с подружкой?
   - Точно.
   Это меня устраивало. Всегда есть чем поживиться у мышек, обитающих  в
одной норке. Мне случалось взлетать под небеса с одной, а потом качаться
на волнах с другой, если не с обеими сразу. В таких случаях  не  следует
робеть. Главное сохранять трезвость мысли, пылать душой и  выкладываться
с умом. Я знавал обормотов, которые не умели рассчитывать усилия  и  тем
самым вызывали бурные нарекания. Цепные псы любви,  едва  принявшись  за
дело, они тут же выдыхались, нимало не заботясь о бедняжках, стоявших  в
очереди. Эгоисты и придурки! Их неуемное  жизнелюбие  напрочь  разрушало
гармонию   праздника.   Горе-любовники,   не   обладающие   и    толикой
сдержанности. Трах! бах! - и месье считает себя свободным от  дальнейших
обязательств.  Даже  одну  партнершу  не  может  как  следует  ублажить,
покидает  ее  в   растерзанных   чувствах,   ошарашенную.   И   слова-то
по-человечески не молвит, исступление  первобытной  страсти  лишает  его
дара  цивилизованной  речи.  Таких  кретинов  надо  лишать  лицензии  на
знакомство с девушками. Фаршированные оливки пробовали? Вот и их  хорошо
бы превратить в нечто подобное и закатать в банку! Но самое ужасное, что
в  них  нет  ни  капли  сострадания!  Элементарный  физиологический  акт
переполняет их тщеславием,  и  эти  пентюхи  воображают,  что  совершили
великий подвиг или выиграли забег на приз Триумфальной арки. Плевать  им
на несчастных и их чувства! Удовлетворенные,  они  бессовестно  пыжатся,
страшно гордясь  собой  и  принимая  позы  тореадора.  Им  нет  дела  до
бедняжек, которые могут рассчитывать только на собственную находчивость.
Жалкие  уроды!  Думаете,  они  пытаются  как-нибудь   загладить   подлое
предательство? Например, исполнить короткое, но замысловатое ариозо  или
гамму  в  бодрящем  темпе?  Не  тут-то   было!   Насыщение   делает   их
безжалостными.  Разве  что  не  потешаются  над  обделенными  девушками.
Впрочем, как раз потешаются. Клянусь самым дорогим,  что  у  меня  есть.
Горечь и тоска обманутых вызывает у них смех. А  потом  еще  удивляются,
когда им наставляют рога! Странные вы мои, украшение вы честно заслужили
своей суетливостью. Халтурщики! Саботажники! Хуже того, вам еще приходит
в голову соревноваться в скорости! Кто быстрей доскачет до финиша.
   Я слыхал, как один придурок  утверждал,  что  управился  за  тридцать
восемь секунд. Сверялся с секундомером. Так и брякнул: по секундомеру за
тридцать восемь секунд! "А что же  дама?"  -  спросили  его.  Он  сделал
этакий беззаботный жест, мол, пусть катится ко всем чертям.
   Будьте  уверены,  именно  туда  она  и  отправится,  чтобы   получить
желаемое!
   Топая по лестнице и размышляя, я укреплялся в похвальном намерении не
испортить куколкам вечеринку. Я решил выкладываться  потихоньку.  Никого
не обойти вниманием, ни заливистую врунью, ни скромную мимозу. Раззадорю
всех. Стану вездесущим. Легкие  касания,  шепоток  на  ушко  -  отменная
стратегия. Как пчела на полянке, я соберу нектар по каплям, но с каждого
цветка. Безумная страсть в строго отмеренных дозах. Короче, я  взбирался
по  лестнице  в  твердой  уверенности,  что  девицы  встретят   меня   с
распростертыми объятиями.
   Входная дверь потрясла истинным артистизмом - я имею в виду бронзовый
дверной молоток в форме женской руки, застывшей в неприличном  жесте.  У
Ребекки точно не все дома.
   По ту сторону фасада слышалась серьезная музыка, та,  что  вгоняет  в
транс просвещенных ценителей и нагоняет зевоту на всех остальных.
   - Похоже, междусобойчик в самом  р