толстым концом. Он базировал свою теорию  на  аэродинамике.
Голоса усиливались. Тема явно их увлекла. Эти господа готовы были вступить в
соревнование; хотел бы я это посмотреть. Можно было бы заключать  пари,  вот
был бы азарт. Команда суппозиторий А Национального Дивизиона встретилась с У
К Ш С (Университетский Клуб Швейцарского Суппозитория) в турнире,  идущем  в
зачет Кубка мира, который будет, естественно, разыгран на берегах По.
   В конце концов, мне стало скучно. Я оставил их  спорить  о  технологии  и
вернулся к своей личной тематике. Есть, конечно, научный круг вопросов более
спорный, но и более увлекательный.
   Вдруг я так и подскочил. Мне пришла в голову ошеломляющая мысль,  которую
я до сих пор не осознавал: если типы из сети Мохари поспешили послать  убийц
к  Франсуазе,  значит,  они  держат  Матиаса  под  подозрением.   Документы,
найденные у бедной малышки,  доказывают,  что  Матиас  засыпался  полностью,
поскольку его друг - убийца Влефты.
   Значит, после возвращения экспедиции с Матиасом будет покончено, если  не
произойдет чуда. А может быть, за ним установят слежку в надежде найти меня,
держателя солидного чека? В этом случае необходимо  немедленно  предупредить
Матиаса... Я не гордец. Я думал, что достиг успеха в своем задании,  но  моя
глупость свела на нет эту ложную уверенность. Я ни в коем случае  не  должен
был связываться с Матиасом... Старик дал мне  его  адрес  только  на  случай
провала  операции...  Как  только  он   узнает,   что   я   совершил   такую
фундаментальную глупость, он выгонит меня ко  всем  чертям...  При  условии,
конечно, что я смогу предстать перед ним.
   Я снова обратил внимание на своих суппозитор-щиков. Они  оставили  нудную
тему и принялись за другую, столь же достойную интереса и касающуюся способа
подставлять судно одноногим.
   Я приподнялся на локте, чтобы их перебить и жалобным голосом пробормотал:
   - Ради Бога, я хочу  пить...  Дайте  мне  выпить  росы  весенней  ночи...
сжальтесь... Парни встали.
   - Дай ему все-таки попить, - сказал самый крепкий с сознанием своей силы.
   Другой, рабочая кобыла (вы поняли намек?), поднялся и налил воды из крана
металлического бачка. На меня он даже не посмотрел!
   - Я положу барбитурат? - спросил он своего коллегу.
   - Несколько капель снотворного, тогда он оставит нас в покое!
   Санитар, который собрался дать мне пить, взял коричневый пузырек  и  стал
считать капли...
   - Двадцать пять... двадцать шесть...
   Доза  слишком  сильная...  Эдак,  пожалуй,  недолго  проделать  небольшое
путешествие в страну знатоков Пикассо.
   Молодой человек, водонос, направился к моей постели. Не знаю, замечали ли
вы, что когда кто-нибудь несет полный стакан, то все внимание  его  обращено
на свое равновесие, и он уже больше ни о чем не думает.
   Вот он у кровати, протягивает мне наркотик... Я притворился таким слабым,
что не смог его взять. Он подошел  совсем  вплотную  и  склонился.  Тогда  я
выбросил руки и  схватил  дичь  за  шею.  Любопытный  захват.  Мой  приятель
Артур-ле-Грэнше мне его показал: ударить,  отклонить  торс,  поднять  плечо,
подтянуться вперед, и мой счетчик  капель  уже  в  другой  стороне  комнаты,
сложив руки накрест, с болью в шее, которая пройдет еще  не  скоро.  Ему  не
избежать повязки Вельпо на шею... В долю секунды я  вскакиваю  с  кровати  и
устремляюсь ко второму санитару, пока он не встал  со  стула.  Получив  удар
кулаком в голову он снова  плюхнулся  на  стул,  но  выставил  руку  вперед,
которую я тотчас схватил и стал выкручивать. Он заорал; еще поворот,  и  вот
он на коленях на полу. Еще он по заслугам получил великолепный удар  коленом
в под-дыхалку... Его зубы выстукивают "Вот мчится тройка удалая". Он упал на
живот. Я "прикончил" его последним ударом в висок...
   Затем, не теряя времени, я отнес обоих, сложил поперек кровати и привязал
их спиной друг  к  другу,  используя  ремень,  предназначенный  сначала  для
меня... Потом заткнул им рты простыней и счастлив вас уверить, что оба месье
забыли, как надо вставлять свечи. Им чудились призраки, а в их черепах  пели
пасхальные колокола собора Святого Петра в Риме.
   Я открыл шкаф, где были сложены мои вещи, и быстро оделся, затем  обыскал
санитаров. У одного из них (защитника ставить свечи наоборот) я нашел связку
ключей, которую и взял...
   Теперь настала очередь действовать. Я остался совсем  один,  без  оружия,
предоставленный самому себе, в большой тюрьме. Впрочем, оно к  лучшему,  так
как если бы оно у меня было, я бы непременно им воспользовался...
   Я открыл дверь комнаты и вышел в коридор, выкрашенный в белый  цвет.  Под
потолком горел голубой ночник... Я пошел  по  унылому  коридору.  На  другом
конце новая дверь. Она ответила на мой призыв и без труда распахнулась.
   Вот я на площадке, слева лифт, справа лестница. Я выбрал  последнее:  так
будет меньше шума и нет риска застрять между этажами.
   Я опускаюсь... Санчасть тюрьмы расположена на втором этаже.  Внизу  белый
холл, справа и слева двери и одна из массивного дерева в глубине. Вот она-то
меня и интересует.  Однако  она  закрыта  на  замок...  Я  изучил  отверстие
скважины и все ключи связки. У меня острый глаз и я выбрал нужный ключ.
   Два небольших поворота, нажим и вот я  на  вымощенном  дворе,  окруженном
высокой стеной с  ощетинившейся  остроконечной  решеткой.  Чтобы  преодолеть
такую высоту, надо  быть  вертолетом...  Я  обошел  двор  кругом.  Еще  одна
дверь... Эта из железа и снабжена решеткой, прутья которой  толщиной  с  мою
ляжку. Тут, в Берне они не мелочатся.
   Я пробую другие ключи, но безрезультатно, ни один не  входит  в  щеколду.
Ругаюсь на чем свет стоит... Что делать?... Привыкнув к темноте,  я  заметил
справа от двери  звонок  и  предположил,  что  он  предупреждает  служителя,
который ее открывает. Необходимо одолеть и ее. Легко и непринужденно  я  два
раза нажал на звонок, как-будто кто-то "свой". На мгновение возникла тишина,
а затем появилось какое-то электрическое содрогание, и дверь открылась  сама
собой. Я не мог опомниться от счастья. Похоже, что гениальная идея позвонить
слегка два раза  дала  результат.  Страж,  наверное,  спросонья  ограничился
простым нажатием на  пусковую  кнопку.  Как  только  я  прошел,  дверь  сама
закрылась.
   Вот  я  под  сводами  вестибюля,  в  конце   светящееся   окошечко...   Я
заколебался... Но не  время  мешкать...  Направляюсь  к  окошечку,  стараясь
оставаться в тени.
   Вытянувшись, я заглянул в чистое, выложенное  белыми  плитками  помещение
охраны, где, положив ноги на стул, в плетеном кресле сидел  страж.  Журналы,
валявшиеся рядом, означали, что парень задремал.
   Я испустил легкий радостный крик,  что  является  доказательством  чистой
совести. Вместо ответа был зевок. Я же продолжил свой  путь  и  добрался  до
монументальной двери, которую узнал: это была дверь тюрьмы. Рядом, как  и  в
вестибюле, располагался еще один пост охраны, в  помещении  которого  четыре
стражника играли в карты.
   Я глубоко пожалел, что не имею  в  своем  распоряжении  пистолета,  чтобы
навести страх на этих господ и заставить их  открыть  дверь,  подкрепив  это
соответствующими аргументами. Положение сильно осложнилось. Если я  войду  в
помещении охраны, они либо будут в меня стрелять, либо  схватят.  Во  всяком
случае, поднимется тревога, и со мной будет покончено. Я  не  смогу  одолеть
четырех вооруженных мужчин! Такого не бывает даже в приключениях Тэнтэна!
   Я готов был проглотить галстук, если бы он у  меня  был.  Что  делать?  Я
находился в  полном  замешательстве,  когда  в  ночной  тишине*  послышались
громкие шаги. Я притаился в углублении, расположенном между входной дверью и
охраной.
   Вновь прибывший обладал  массивным  телосложением,  на  голове  его  была
кротовая шапка с загнутыми краями и, несмотря на сезон, на нем было  пальто.
Он постучал в застекленную дверь поста охраны. Один из стражей пошел к двери
и заискивающим тоном произнес какую-то непонятную фразу, из  чего  я  только
понял, что прибывший был, должно быть, крупной шишкой в тюрьме, может  быть,
директор.
   В это время другой стражник, держа  в  руке  громадный  ключ,  подошел  к
входной двери и открыл ее... Я вздрогнул от радости.  Страж  открыл  створку
против моего укрытия таким выгодным для меня манером, что я оказался скрытым
за ней. Субъект в пальто двинулся к выходу. Как только он переступил  порог,
я ринулся вперед, оттолкнул его и выскочил из двери. Я услышал, как  человек
вскрикнул... Затем послышались другие  крики,  но  я  был  уже  далеко...  Я
выскочил на хорошо освещенный бульвар. Кругом никого. Я взял ноги в  руки  и
припустил так, что Жази зарыдал бы от  бессилия,  если  бы  попробовал  меня
догнать.
   Я выбирал самые темные улицы... Я поворачивал направо, налево, как  любой
сбежавший человек... Я старался запутать свои следы. Если за мной  пойдут  с
ищейками, в чем я сильно сомневался, я хотел, по крайней мере,  наделать  им
хлопот.
   Неожиданно я оказался на углу  главной  улицы  города.  Несколько  редких
полуночников спешили по домам. На какое-то время я спрятался в  тень,  чтобы
перевести дух. В желудке у меня полыхал  огонь,  а  трепещущее  сердце  было
твердым,  как  камень.  Оно  мне  причиняло  ужасную  боль...  Наконец   все
успокоилось.
   Я пересек пустынный перекресток...  Я  прекрасно  ориентировался.  Совсем
рядом находятся аркады, затем улица с разноцветными фонтанами.  Я  скользнул
во мрак аркад...  Что  делать?  На  улице  я  заметил  стоящие  машины.  Эти
автомобили проводили ночь на свежем воздухе. Мне надо украсть один  из  них:
он послужит мне временным убежищем на ночь и даст возможность передвигаться,
не привлекая внимания к себе.
   Я выдвинул свой перископ и оглянулся: никого. Я выбрал "Ситроен"  потому,
что когда есть выбор, то лучше взять машину,  которую  знаешь.  Дверца  была
закрыта на замок, но я не обиделся на это. Не успел заика сосчитать до трех,
как жалкий замок сказал мне: "Входите, будьте, как дома".
   Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства...
Конфетка! Мотор  ровно  заработал,  его  привычный  шум  подбодрил  меня.  Я
выпутался из большой передряги...  Теперь  надо  предупредить  Матиаса...  Я
поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа  в  халате,  который
прогуливал пса.
   Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс как яйцо.
Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:
   - Тессинштрассе, пожалуйста?
   Он подошел. Песик воспользовался этим и оросил дверцу. Хозяин стал ругать
его. Я заверил, что в этом нет ничего плохого! Еще бы, с чего  бы  сердиться
на то, что собаки Берна писают на эту  машину!  С  таким  же  успехом  могли
привести слонов из зоопарка  (если  таковой  существует),  что  мне  так  же
безразлично, как и цвет белой лошади Генриха IV.
   Добряк  весьма  благожелательно  дал  мне  подробные  объяснения.  Я  его
поблагодарил и, следуя его уточнениям,  самое  большое  через  десять  минут
звонил у дверей пансиона Виеслер.
   Это старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами  времени  на  тесаных
камнях.
   Я  заколотил  в  калитку,  что  было  несколько  рискованно,   но   время
осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не  должен  был  думать  о
себе. Главное - предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он смылся как  можно
быстрее этой же ночью, если он еще жив, в чем я не уверен.
   Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я прибыл с большого
родео. Было отчего всполошить весь  квартал.  Наконец-то  в  одном  из  окон
первого этажа появился свет. Тень приблизилась, поднялась занавеска, и  лицо
старой дамы в шиньоне прижалось  к  стеклу,  напоминая  голову  экзотической
рыбы. Я улыбнулся особе. Она приоткрыла окно.
   - Что происходит? - спросила она.
   - Извините меня, вы хозяйка?
   - Я мадемуазель Виеслер, собственной персоной, я...
   - Простите, что разбудил вас, мадемуазель, но дело  идет  о  чрезвычайном
случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно...
   Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру мисс  Англиш...  По
меньшей мере. На ней была ночная сорочка в цветочках,  а  ее  пышный  шиньон
идеально подходил хозяйке и ее жилищу.
   - Господин Матиас еще не вернулся.
   Ледяная рука погладила мне спину.
   - Не вернулся?
   - Нет. Вы по какому поводу?
   - Один из его родственников серьезно болен!
   - Боже мой! Его мать?
   - Вот именно...
   Старушка разволновалась. Я продолжал.
   - Вы думаете, он будет поздно?
   - Не знаю... Он возвращается нерегулярно...
   Она издала вскрик лебедя, которого душат.
   - Ох! Подождите, мне кажется, я знаю, где он!
   - Неужели?
   - Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он
назначил свидание на одиннадцать часов в "Гранд Кав"...
   - Что это такое?
   - Вы не знаете Берна?
   -Нет.
   - Это большой ресторан в подвале, с аттракционами...
   - А! Очень хорошо!
   - Вы не заблудитесь...
   Она мне объяснила дорогу.
   - Вы говорите, мадемуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?
   - Совершенно верно! 1
   - Могу я вас спросить, который час?
   - Без двадцати минут полночь...
   Я побежал к  машине.  Немного  удачи,  и,  возможно,  я  приеду  вовремя.
Вероятно, друзья из сети Мохари строили определенные планы  насчет  будущего
Матиаса... Я надеялся, что их встреча сколько-то продлится,  и  я  успею.  Я
спятил, подумаете вы, явиться в самый большой ресторан города, тогда как мое
фото занимает первые страницы прессы. Но у меня  не  было  выбора.  Я  перед
"Гранд Кав"... Вход похож на вход в метро. Написанная от  руки  дрожащими  и
разноцветными буквами афиша возвещает: "Девы Рейна! Цыганский оркестр!"
   Я  только  спустился  на  один  лестничный  пролет,  как  был  остановлен
очаровательной дамочкой, находящейся за кассой, которая  сообщила  мне,  что
необходимо заплатить за билет, чтобы получить право на "Дев Рейна". Что я  и
сделал.  Новый  пролет  лестницы.  Действительно,  "Гранд  Кав"   любопытное
заведение. Оно оформлено в виде огромной бочки. Зал,  сцена  также  в  форме
бочки. Столы - бочки.  На  галерее  теснятся  молодые  люди,  которым  нечем
заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары,
длинные, как палочка дирижера, сидят внизу.
   С высоты монументальной лестницы я осматриваю галерею. Матиаса там нет...
Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.
   На сцене "Девы Рейна" приводят всех в бешенство и  отчаяние.  Их  средний
возраст, должно быть,  около  семидесяти  четырех  лет.  Скрипачка,  которая
дирижирует оркестром, обладает такой головой, что может претендовать на роль
"Мадам Пипи" в подземных клозетах. Она играет как на улице,  и  ее  скрипка,
следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения  которой  на
инструмент я жду с минуты на минуту.
   Однако я пришел сюда вовсе не  слушать  музыку.  Я  посмотрел  в  зал  и,
наклонившись вперед, имел несказанную честь заметить за  одним  из  столиков
Матиаса. Он был ко мне в профиль и в компании девушки, которая была  ко  мне
спиной. Насколько я мог судить по их поведению, отношения их были отнюдь  не
холодными. Мой приятель держал  за  руку  свою  пастушку  и  жадно  целовал.
Решительно, я зря бил тревогу. Люди из организации Мохари  более  искусны  и
более терпеливы, чем я предполагал. Они позволили  Матиасу  продолжать  свой
путь, думая воспользоваться им в нужный момент.
   Женоподобный официант появился и задал мне вопрос на швейцарско-немецком.
   - Вы говорите по-французски, дружище?
   - Немного, я служил четыре года в Табарэне! - сказал он мне.
   - Вы не из Панамы, нет?
   - Это видно?
   - И слышно тоже...
   Он стал меня разглядывать...
   - Скажите...
   -Да!
   - Вы не снимались в кино, случайно?
   - Нет, почему?
   - У меня впечатление, что я видел где-то вашу фотографию...
   Жемчужины пота украсили мой нос.
   - Это просто сходство. Все мне говорят, что я похож на Кэри Гранта.
   - Я этого не нахожу, - заключил недоделанный.
   - По-вашему, я более схож с Габриелло?
   - Я этого не говорил...
   Я не собирался больше шутить, так как это грозило осложнениями,  если  бы
он вдруг стал искать газету.
   - Дайте мне кислой капусты и бутылку белого...
   - Какого?
   - Подходящего!
   - Хорошо, месье...
   Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом.  Мне  пришла
мысль, что парочка ждала кого-то.. Возможно, он закадрил девицу в  Берне,  а
другие недоноски из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.
   Я мог себе только посоветовать глядеть в оба и  как  следует.  Во  всяком
случае, я находился между  выходом  и  Матиасом.  Оставалось  только  ждать.
Возможно, я найду способ незаметно предупредить Матиаса.
   Гарсон, изображающий парижанина,  а  сам  пиджак  -  пиджачком,  появился
торжествующий, неся огромнейшее серебряное блюдо, на котором  дымилась  гора
капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден, как волк...

   Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок,
шпика, ветчины, карто-феля. Бутылочка белого последовала туда  же.  Когда  я
отодвинул тарелку, почувствовал себя громадным, как все Питер Систерс вместе
взятые.
   Матиас все поджидал проблематичного появления, покусывая  пальчики  своей
спутницы.  Этот  чертов  Матиас  всегда  начинал  с  того,  что  опрокидывал
какую-нибудь красоточку, где бы он  ни  появлялся.  Кроме  себя  я  не  знаю
субъекта более шустрого, чем он, в такого  рода  развлечениях...  Я  не  мог
удержаться от смеха, видя, как он предается культу, действующему (если  могу
так  сказать)  в  среде  влюбленных.  Все  это  слащавости,  которым   пылко
предаются, как только создается подходящая ситуация, но когда вы  наблюдаете
за другими, они вызывают у вас желание биться задом о километровый столб.
   Прикончив бутылку белого, я заказал крепкого, чтобы немного  взбодриться,
и начал серьезно хмелеть. Если  я  выпутаюсь  из  этой  небывалой  авантюры,
клянусь вам, что буду отдыхать на Лазурном Берегу,  понравится  это  Старику
или нет.
   Но я еще не там и очень далек от этого!
   В конце концов, сказал я себе, вполне можно  подойти  к  их  столу.  Если
Матиас меня увидит, он, если сочтет возможным, прямо или  косвенно  свяжется
со мной. Он волевой, энергичный  молодой  человек  и  хотя  не  очень  давно
принадлежит к нашей службе, всегда Проявлял самую похвальную инициативу.
   Я расплатился с гарсоном и двинулся по направлению пары. Я  был  всего  в
трех метрах от них. Матиас, украдкой целовавший в шею свою спутницу, заметил
меня, и его глаза округлились. Я сделал ему знак не удивляться и посмотрел в
зеркало, находившееся на стене напротив пары влюбленных.
   Я ощутил сильный разряд в спинном мозге' О, пардон, мадам Адриен! Девица,
которую он чмокал, была ни кто иная, как моя отравительница,  очаровательная
Гретта, собственной персоной!
   Сюрприз что надо! И каков! Я резко развернулся и  направился  к  входу  в
туалеты, где немного подождал Матиаса, надеясь, что он последует за мной.
   Действительно, он вскоре показался с напряженным лицом. Сделав  вид,  что
не знаком со мной и убедившись, что кабинки не заняты, он вынул расческу  из
кармана и стал перед умывальником приводить в порядок свою черную  шевелюру.
Не глядя на меня он прошептал:
   - Итак, что происходит?
   - Предполагается, что я буду играть Буффало  Билля  в  Голливуде,  так  я
тренируюсь ..
   - Ты рассказываешь басни! Что произошло?
   - Ты известил Старика о прибытии Влефты, который, кажется, тебя знает?
   -Да.
   - Старик поручил мне убить его...
   - Я видел...
   - Только девица, которая с тобой, едва не помешала мне  это  сделать!  Он
подскочил:
   - Гретта?
   - Да... Она меня  роковым  образом  соблазнила  около  ямы  с  медведями,
заманила в