я от страха, является домой под  руку  с  патроном-любовником.
Там ее поджидают мертвец и  малолетний  преступник  в  бегах.  Мальчишку
трясет: он только что переступил черту.
   Юст Рожкирпро - человек уравновешенный и  знает,  как  управляться  с
досадными недоразумениями. Поразмыслив, он отдает приказ.
   Во-первых, избавиться от  трупа,  сбросив  его  во  двор.  Во-вторых,
уничтожить по возможности все улики:  кровь,  ковер,  алебарду.  Навести
порядок, чтобы Нини ничего не  заметила...  Укрывательство  недоумка  он
берет на себя. Еще бы! Параллельно с официальной  деятельностью  у  него
есть иные занятия, требующие помощников  особого  склада.  Шарль  Надисс
становится многообещающим новичком в его команде...
   Пуговица от блейзера?..
   Именно Рожкирпро отрывает ее  от  пиджака  и  вставляет  между  зубов
трупа. Наверняка он убедил Шарля в необходимости такого действия на  тот
случай, если  придется  предстать  перед  судом.  Тогда  будет  нетрудно
доказать, что произошла драка и мальчишка лишь оборонялся.
   Так,  идем  дальше.  Желторотого  цыпленка  привозят  в   Ножан.   Он
становится членом бригады. Парень готов на все. Ему  терять  нечего,  он
уже убил!
   Я  спрашиваю  Ребекку,  и  она  подтверждает  мою   правоту.   Однако
недоуменно моргает, когда я задаю вопрос об "организации".
   - Какая организация? - удивляется она.
   - Не смеши. Неужто ты не знаешь о теневой стороне "Нео-Промо"?
   - Да нет же...
   Похоже,  она  искренне  изумлена.  Ладно,  проехали.   Неважно.   Что
изменится от того, знает  она  или  нет,  что  фирма  служит  прибежищем
знаменитым изгнанникам, сильным  мира  сего,  что  предпочли  исчезнуть.
Рожкирпро наладил весьма любопытное предприятие. Он давал  убежище  тем,
кому мир стал  тесен!  Эмир,  дипломат,  банкир...  Он  предоставлял  им
неоценимое благо, наиболее необходимое человеку, которого преследуют,  -
время. Плюс сладкую жизнь... А что, о таком только мечтать можно!
   Но в определенный момент гениальный проект дал трещину. И развалился.
   Я пока не понимал, зачем Келушик влез в  это  болото.  А  отрубленная
голова?  А  звонок  Терезы  к  ювелиру  в  Сен-Франк-ля-Пер?  И   почему
экс-легавый Маниганс неусыпно  следил  за  молодой  женщиной  всю  ночь?
Вопросы остались без ответов, поскольку Ребекка не могла взять в толк, о
чем я говорю.
   Она была лишь маленьким эпизодом  в  большом  деле.  Эпизодом  вполне
банальным, но позволившим мне, однако, узнать много интересного.
   И что дальше?

Глава десятая
УФ!

   - Вы позволите его немного подержать? - вдруг попросил  старый  хрыч,
прервав нашу беседу. - Такой симпатичный бутуз! Что вы  с  ним  намерены
делать? Сдадите в приют?
   Я передал ему мальчонку. Босс взял его с  неуклюжей  осторожностью  и
живо напомнил мне статую в  нашей  приходской  церкви:  святой  Иосиф  с
маленьким Иисусом на руках. Иосиф выглядит выразительно  и  трогательно,
словно хочет сказать: "Это не мой ребенок, но  я  все  равно  его  очень
люблю!"
   - Ату, агу! Какие мы холосые! Спи, баю-бай! Цыпленочек!
   - Если можно,  я  хотел  бы  отнести  его  матери,  пока  разыскивают
родственников, - пробормотал я. - Впрочем, остался  ли  у  него  кто  на
свете! Фелиция будет счастлива заботиться о маленьком разбойнике...
   - Понимаю, - сказал старый хрыч. - Он как солнечный лучик.
   Патрон нахмурился и всучил мне Антуана: "солнечный  лучик"  надул  на
его синий костюм.
   - Так о чем бишь мы, - продолжил Старик, не обращая  больше  внимания
на младенца.
   - Беглеца на "мерседесе" задержали.  Полагаю,  с  таким  довеском  он
далеко не уехал?
   - Верно. Его перехватила бригада мясников на мосту в Ножане, они  как
раз возвращались с бойни. О, ирония судьбы!
   - Рожкирпро мертв?
   - Как ни странно, похоже, нет. Он превратился в драную  подметку,  но
до сих пор дышит. Возможно, ему удастся выжить или по крайней мере  дать
показания.
   - А тип с проседью?
   - Его  сейчас  допрашивают.  -  Босс  нажал  кнопку  на  переговорном
устройстве. - Ракен?
   Ответом ему был вой, предваренный звуком пощечины.
   - Ну?! - раздалось в приемнике. Говоривший слегка  запыхался.  Однако
Ракен быстро сообразил, кто его спрашивает, и отчеканил:
   - Слушаю, господин директор.
   - Есть новости?
   - Скоро будут, господин директор. Очень скоро...  Мы  вам  немедленно
сообщим. А пока, отрезанная голова принадлежала...
   - Акеле Фатра-Квалхе, бывшему шефу  партии  повстанцев  в  Хакоре,  -
выпалил я.
   Музыкальная   пауза   в   переговорном   устройстве!    Гнусавый    с
металлическими нотками голос замер на секунду, а затем осведомился:
   - Я слышу Сан-Антонио?
   - Его самого, сынок. Только что, пока дожидался приема  у  босса,  на
меня нашло просветление. Я вспомнил, что уже видел где-то эту мордашку.
   - Секретная служба Эль Сбхаршезамера обратилась к тайной  организации
"Союз сестер",  членом  которой  состоит  наш  клиент,  с  настоятельной
просьбой отыскать во что бы то ни стало Акеле  Фатра-Квалху,  прикончить
и, соответственно, представить неоспоримое доказательство его смерти.
   - Что и было сделано, - с кислой миной произнес Лысый. -  Неужто  они
не  сумели  найти  лучшего  и  менее  громоздкого  доказательства,   чем
отрубленная голова!
   - Келушик работал на "Союз сестер"? - спросил я Ракена.
   - Видимо. Но он захотел перехитрить корешей. Спер у них тыкву,  решив
запродать ее на вес золота. Но стоило ему  поставить  условия,  как  они
догадались,  кто  нашалил...  И  тут-то  начались  дикие  пляски  вокруг
обрубка... Парни из "Союза  сестер",  банда  Рожкирпро,  Келушик  и  его
женушка...
   Женушка!
   Я потрепал волосики Антуана. Они были тонкими,  золотистыми  и  пахли
свежим хлебом.
   - У тебя были странные родители, приятель, - шепнул я ему на ушко.  -
Будущим воспитателям следует держать тебя  в  узде,  наследственность-то
хреновая.
   - Как узнаете что-нибудь еще, сообщите! - приказал Старик и  отключил
приемник.
   Аппарат онемел, оглох и превратился  в  обычную  серую  металлическую
коробку. Однако в ней кишмя кишели самые разносортные секреты.
   - Какая неразбериха, не правда ли, господин директор?  "Союз  сестер"
обнаруживает своего клиента у Рожкирпро. Война  за  отрубленную  голову.
Рожкирпро жаждет вернуть кровавый трофей, чтобы уберечь репутацию своего
заведения. Потом чета Келушиков смешивает все карты... Мало того,  Шарль
Надисс влезает в чужие игры и только еще больше запутывает дело!
   Босс покачал лысой головой.
   - Вам нужно отнести малыша в спокойное место,  Сан-Антонио,  где  его
возьмут на попечение, пока ситуация не прояснится. Похоже,  он  пережил,
сам того не ведая, отвратительнейшую ночь в своей жизни.
   Антуан проснулся. Крепкий  малый!  Расточает  доверительные  улыбочки
направо и налево и в ус себе не дует. Ему нравится сегодняшний денек.  И
правда, солнце светит  непривычно  ярко,  а  небо  над  Парижем  как  на
итальянских рекламных открытках.
   - Пойду-ка я домой, господин директор.
   - И хорошенько выспитесь, у вас ужасный вид.
   - Потому что я с ног валюсь от усталости. - Меня одолела дремота,  но
я поинтересовался:
   - Вы дали указание объявить в розыск юного Надисса? Уверен, он мог бы
много забавного нам порассказать. В этом деле до сих пор есть пробелы.
   - Какие, например? - беспечным тоном осведомился  обугленный  сухарь,
гримасничая и сюсюкая с младенцем.
   - Я не понимаю, зачем Келушик навестил дам на Орлеанской  набережной,
и уж совсем не могу взять в толк, почему его жена Тереза  звонила  ночью
ювелиру.
   Старый  хрыч  обернулся  добродушным  дедулей.   Сначала   он   возил
пресс-папье по темечку, потом, растопырив  ладони  и  приставив  большие
пальцы к вискам, изображал слона.
   - Бу-у-у, ду-у-у! Слон топ-топ! Съем тебя, сладкого!
   Малыш распустил слюни-сталактиты длиной в полметра.
   - А он неглуп, - объявил Большой Босс. - У него есть  чувство  юмора.
Подумать только, этот клоп вырастет и станет взрослым мужчиной.
   Философия начальника, ее вид и содержимое, всегда напоминали мне торт
с кремом. Наиболее легковесные пословицы, казалось, были  изобретены  по
его наущению: дорога лошадь к обеду; лучше дохлый кролик  в  руках,  чем
лиса в лесу. Вот его катехизис! Краеугольный камень  морали!  Путеводная
нить его жизни!
   Однако только  что  произнесенная  банальная  истина  огорчила  меня.
Неужто крошка Антуан превратится в безмозглого шалопая,  как  вы  да  я!
Похотливое алчное животное, нафаршированное пороками и микробами.
   Я  размышлял  о  судьбе,  оставляющей  корявые  письмена  на   стенах
общественных туалетов, как вдруг начальник вынул из ящика  стола  черную
штуковину и сунул мне под нос.
   - Этот блокнот нашли в кармане Терезы Келушик.
   Его водянистые глаза заискрились, словно горный ручей.
   - В нем различные пометки  о  расходах  и  прочее.  Интересующая  нас
страница  загнута.  Прочтите.  Всего  одна  строчка,  но  она  тянет  на
приговор.
   С  сильно  бьющимся  сердцем  (пусть  оно  так  же  бьется  еще   лет
пятьдесят!) я схватил небольшой блокнот в дешевой клеенчатой обложке.
   Надпись повергла меня в шок. Я бы меньше удивился, если бы босс вдруг
запел, как Паваротти.
   Ребекка. Орлеанская наб., 812. Тел.: Медон 00-00 .
   - Он называл ее Ребеккой, прозвищем, - пробормотал Старик, - из  чего
я сделал вывод, что они были тесно связаны. Это ей должна была позвонить
Тереза в случае опасности.  Припоминаете,  мой  дорогой?  "Позвони  сама
знаешь кому"... Именно Ребекка стояла в центре всего, дергала за ниточки
и пыталась нажиться за счет и тех, и других. Она  любит  разыгрывать  из
себя испуганную мышку, раздавленную обстоятельствами. Но на  самом  деле
она надула всех: племянника (повесив на него  убийство),  своего  дружка
Келушика (возможно, она сама его зарезала),  патрона  и  любовника  (она
нашла у него убежище, когда запахло жареным, а он воображал, что посадил
ее под стражу). Тонкая штучка!
   - Вы забыли еще одного простофилю, которого она обвела вокруг пальца,
шеф. Старый сухарь улыбнулся.
   - Вас? Не упомянул из деликатности. Впрочем, вы сваляли дурака лишь в
частностях, но благодаря вам правда выплыла наружу.
   - Мне и Берте Берюрье, - совестливо добавил я. - Мадам обладает таким
же тонким чутьем, как ее супруг. И где сейчас Ребекка?
   - Скоро узнаем. Я отдал приказ, ее из-под земли достанут.
   - Так ей и надо, - поразмыслив, заметил я. - Есть одно местечко,  где
она будет с удовольствием коротать досуг, - женская тюрьма.
   Но вы же знаете Старика, он не любит  игривых  намеков.  Насупившись,
добродетельный сухарь отвел глаза.
   - Полагаю, - сказал он, чтобы  скрыть  смущение,  -  что  организация
"Союз сестер", заинтересовавшись Рожкирпро, вышла на его  секретаршу.  И
она, истинное чудовище, недолго думая...
   - Точно, - вставил я, подавляя зевоту.
   Я удалился довольно невежливо.
   Бывают моменты, когда  усталость,  разочарование  и  гнусность  жизни
становятся невыносимы.
   И вам тоже.
   Я стремился домой.
   А что тут удивительного?

ЭПИЛОГ

   На прошлый день рождения я подарил Фелиции  электрическую  кофемолку.
Красивая машинка, белая с серым,  куча  кнопочек,  светящийся  глазок  и
моторчик,  тихий,  как  у  сломанного  "роллс-ройса".   Однако   Фелиция
продолжала  пользоваться  старой  ручной  мельницей.  Ручку  можно  было
крутить, только зажав бочонок между  коленями,  а  скрежетала  она,  как
древний жернов.
   Когда я вошел  в  кухню,  Фелиция  молола  кофе.  Рвущий  душу  скрип
напомнил: сегодня же день рождения маман. Ах я  болван!  Уж  такой  день
должен провести по-праздничному.  Выспавшись,  отправиться  за  цветами,
купить какую-нибудь безделушку...
   - Сынок! Ты!
   Ее лицо осветилось радостью. Она отставила мельницу и поднялась.
   - Какой у тебя усталый вид! Но... Но откуда этот ребенок?
   - Его зовут Антуан, - сказал я и сунул ей в руки  малыша.  -  С  днем
рождения, мама.



    Фредерик ДАР
    САН-АНТОНИО
    СМЕРТЕЛЬНАЯ ИГРА


     Жанне и Симону Перен с дружескими чувствами.
     С. - А.

     Действующие лица этой книги вымышлены, увы! Но если кто-то узнает в ней себя пусть успокоится, меня это не огорчит.
     С. - А.

Глава 1

Что называется, сесть в поезд

     Вы, конечно, скажете, что я законченный извращенец, но я люблю женщин в очках. Мое заветное и самое непорочное желание - заполучить одну такую, смазливую и молодую, для личного наружного применения.
     Познать блаженство с лапочкой, укомплектованной Братьями Лиссак, согласитесь, в этом есть свое очарование. Представьте только, очкастая мышка млеет под вами, как контрабас под смычком, а вы следите за ее глазами, как за китаезными рыбками в аквариуме (так говорит Берю). Это завораживает, просто замораживает (благо, не отмораживает) с головы до пят, включая сюда мембрану медиан, подбрюшную артерию и шалуна Христофора (первооткрывателя дам).
     В такие мгновения впадаешь в раж и начинаешь пыхтеть, как драндулет в четыре лошадки с двойным карбюратором, от чего линзы малышки покрываются туманом.
     Так я слежу - незаметно, сами понимаете - за одной любезной моему сердцу особой в окулярах, а мой игривый ум между тем вспахивает целину воображения.
     В списке награжденных мною целая коллекция шикарных бабенок. Если бы пришлось составлять опись всех дамочек, которых я своим темпераментом превратил в огненную Этну, получился бы настоящий перечень моего сердца или перечник моего перца (как хотите), рядом с которым каталог Маню де Сент-Этьен имел бы вид сборничка лирических поэм. Перечислю вам кого помню: одиннадцать сотен парижанок, ровно восемнадцать крестьянок, сто две продавщицы галантереи, двенадцать испанок, три англичанки, одна прихрамывала, а одна была из Камбоджи, двадцать пять негритянок и одна шестидесятилетняя старушка (она была в маске во время карнавала в Сент-Ном-ля-Бретеш). И до сих пор, вы только подумайте, ни одной, ну ни одной очкастенькой! Это бесит, не правда ли?
     Так вот, малышка, которую я балую своим вниманием, вполне обладает требуемыми достоинствами, чтобы торжественно открыть серию моих диоптрических любовных похождений. Она темно-шатенка-коротко-стрижка.
     У нее масса разнородных прелестей: корзинка с грушами спереди, валторна сзади и водопад "Девичьи слезы" в месте стока внутренних соков. Ее очки по форме напоминают глаза рыси, чувствуете, как эта кошка впивается в шею. Линзы пузырят ее взгляд, и он становится настолько загадочным, волнующим, что мой указанный выше Христофор командует:
     "Отдать швартовы!"
     Мы в зале ожидания first class вокзала Монпарнас. Она купила билет в Ренн, и я сделал то же, предвкушая возможность завязать разговор с моей застекленной красавицей, как только случай представится. В данную минуту я нахожусь одновременно на кожаном диванчике и начеку, потому что засекаю появление сира Берюрье, который должен меня тактично эскортировать, стараясь при этом остаться человеком-невидимкой.
     Пока у него ничего не выходит, я замечаю эту красноватую массу за сальными стеклами зала. Я леплю сигарету на губу, переругиваюсь с типом, у которого нет огонька, и направляюсь к выходу. Табачный киоск справа. Я иду к нему, не глядя на Толстого. Как человек в высшей степени одаренный дедуктивными способностями, он заволакивает свои двести двенадцать фунтов живого веса за киоск.
     - Ты, наверное, ждал моего прихода, как верующий крестного хода? бормочет он. - Представь себе, что я никак не мог поставить шарабан, облазил весь квартал у вокзала, рыскал по этим проклятым улицам, черт бы их подрал! Невозможно никак припарковаться сегодня в Панаме и ее перипетии, как будто они здесь все выставились...
     Я запруживаю (как говорят нидерландцы, живущие в Голландии) этот поток слов.
     - Мы едем в Ренн, иди купи себе билет, поезд отваливает через десять минут...
     - Первым классом?
     - Да, моя Толстушка, поедешь как майлорд! Он давит косяк на свои чудовищного размера бимбарды, доставшиеся ему по наследству, которые бы и корове мешали ходить.
     - У меня еще вагон времени. Девочка красивая?
     - В моем вкусе.
     - Счастливчик!
     - Еще бы! Волшебница Маржолен подсунула мне в колыбель столько счастья, что пришлось часть положить в нафталин.
     Я только собираюсь вернуться к своему чемодану, как Берю обрушивает слоновью десницу (если так можно сказать) на мою руку.
     - Ты слышал новость?
     - Про Красную Шапочку?
     - Нет Мой племянник... Он снова занялся боксом.
     - Он прав, - соглашаюсь я, - у него ведь расквашены только одно ухо и одна челюсть, я тоже за симметрию!
     - Не остри! Один солидный "импресса" только что подписал с ним выгодный контракт по всей униформе, который возобновляется, если парень каждый раз будет быстро вставать на ноги и держать язык за зубами - Это клево! - объявляю я - Нет, это Филипи - Давай быстро за билетом, а то прозеваешь наш паровозик.
     - Ладно! Ладно! Ты не можешь не дергать меня. Он хватает свой раздутый чувал, ручка которого тут же остается у него в кулаке.
     - Хорош ты будешь в первом классе с этим мусорным ведром, возмущаюсь я.
     - Не дергайся У меня все будет ча-ча-ча, как в чарльстоне.
     Он удаляется аллюром запаленной лошади. Ваш покорный слуга, который более известен под апробированным наименованием Сан-Антонио, снова заваливает в зал ожидания. Куколка со стеклянными глазами все еще там, смирно сидит в нескольких кабельтовых от моего сундука. Наконец, избавившись от Бугая, я могу ее атаковать Я отстегиваю ей взгляд, равный заряду динамита, который заставляет ее опустить шторы. Она мне чертовски нравится, эта разбитная девчонка.
     В свои девятнадцать лет она разбивает все, включая и мое сердце.
     Я у нее на хвосте с самого утра Как мне достался этот вожделенный приз? Тут целая история, и я расскажу ее вам, чтобы доставить удовольствие Два дня назад наши службы по сортировке Интерпола арестовали некоего Зекзака, югослава по национальности, но не стопроцентного, хотя все-таки славянина, который был замешан в истории с хищением в Штатах. Хищением достаточно необычным, потому что оно было совершено в лаборатории ядерных исследований. Зекзака плохо обшарили, и когда за ним пришли, чтобы забрать на допрос, то нашли лишь остекленевшие глаза в застывшем теле.
     Этот маленький гурман, чтобы подсластить свои неприятности, сгрыз конфетку со стрихнином. Единственное, что нам оставалось делать, это, натюрлих, поставить мышеловку в отеле, где он проживал.
     И хорошо, что мы это сделали, потому что на следующий день мышка, которой я присуждаю первую премию в конкурсе очков всех видов, заявилась и спросила мсье. Предупрежденный нами хозяин ответил ей, что постоялец отлучился (еще бы, большие каникулы, а?!), поручив передать тому, кто к нему приедет, подождать. Девушка так и сделала.
     Нетерпеливая, она прождала всего лишь до сегодняшнего утра, после чего попросила счет В итоге вот и все, как сказал бы Нескафе, у которого всегда был вкус ко всему сгущенному: один погоревший тип, который кончает самоубийством, малышка, которая спешит на свидание и после двадцати четырех часов ожидания берет билет в Ренн. That's all.
     Во всей этой истории есть одна удивительная деталь: девица удирает, не получив за все время пребывания в отеле ни одного письма или звонка. В течение этих самых двадцати четырех часов в арабских цифрах, минута в минуту, она не покидала отель ни на минуту Вы можете себе вообразить что-либо подобное? Если вы не хотите себе вообразить что-либо подобное, то хотя бы вставьте себе перышко для легкости и помечтайте!
     Вокзальный громкоболтатель объявляет по всей форме, что поезд стоит у платформы. Пассажиры хватают свои манатки и бросаются на абордаж.
     Излишне говорить вам, что я следую в душистом кильватере очаровательной очкарихи (на самом деле она зарегистрировалась в отеле под именем Клер Пертюис). Когда она оказывается у подножки вагона, у меня появляется и