савицу объясняться с соседями. Пусть говорит что хочет, ее  версия  будет
моей.
   Перепрыгивая через ступеньки, поднимаюсь в квартиру Рибенса. Моим  глазам
предстает  неожиданное  зрелище:  у  него  все   перевернуто,   разворочено,
разорено...
   Не теряя времени, я быстренько спускаюсь вниз, где уже собралась  большая
компания.
   Народ продолжает валить. Большой вальс  навозных  мух!  Справа  по  курсу
труп! И они вскакивают в штаны,  набрасывают  халаты!  Прощайте,  подушка  и
жена! Всеобщий сбор. Прибежавший первым получит лучшее место!
   Посреди  толпы  девица,  чье  тело  я  обрабатывал,  объясняет,  как   мы
обнаружили жмурика, не уточнив, правда, чем  мы  занимались  непосредственно
перед этим.
   Я слушаю  ее  болтовню,  думая  совсем  о  другом,  потому  что  пересказ
предыдущих глав меня не интересует. Я говорю себе, что  убийца  -  чертовски
смелый парень, и спрашиваю себя, не человек ли в круглой шляпе это сделал.
   Его возвращение в квартиру, после того как он нокаутировал меня и  узнал,
что  я  полицейский,  кажется  настоящим  вызовом  самой  что  ни  на   есть
элементарной осторожности... А он показался мне умным  человеком.  С  другой
стороны, если бы он был профессиональным убийцей, то не оставил  бы  меня  в
живых, потому что я представляю серьезную угрозу для его безопасности.
   Приезд полиции, за которой вскоре появляется  "скорая",  привносит  нечто
новенькое.
   Комиссар, руководящий операцией,-  толстый  сангвиник  с  бычьей  шеей  и
глазами без  ресниц.  Его  кожа  похожа  на  крокодилью,  причем  наивысшего
качества.
   Я отзываю его в сторонку и представляюсь.  Он  выглядит  взволнованным  и
недовольным. По всей видимости, он  бы  предпочел,  чтобы  я  не  совался  в
криминальные дела, находящиеся в его компетенции.
   - Я живу в отеле "Тропик",- говорю я ему,-  где  вы  можете  меня  найти,
когда захотите. А сейчас мне надо бежать.
   Успокоившись, он дает мне благословение, и я  отваливаю,  бросив  сальный
взгляд знатока на мою Мисс Задери-повыше-юбку.
   Ночь  прохладная.  Легкий  туман  обволакивает  город,  погружая  дома  в
волшебный мир (чертовски удачно закрученная фраза. Если вы  свободны  завтра
во второй половине дня, дорогая мадам, заходите ко мне в кабинет, я для  вас
приготовлю другие, не хуже!).
   Я отчаянно ищу такси, но в этот  час  они  стоят  где-то  с  выключенными
моторами. Тем хуже, потопаем на своих двоих, не портить же себе из-за  этого
нервы.
   Через четверть часа я заявляюсь на улицу Этюв, весь в поту - а как  может
быть иначе на улице с таким названием?
   Останавливаюсь перед домом Ван Боренов. Где там  моя  отмычечка?  Дверной
замок поддается на мои убеждения, и я захожу  в  подъезд.  Идет  второй  час
ночи. Все тихо...
   Дойдя до квартиры прекрасной Югетт, я навостряю уши.  Ни  единого  звука.
Должно быть, милашка спит без задних ног, наплевав на то, что  за  один-день
стала дважды вдовой. Не везет ей на мужиков!
   А может,  им  не  везет  с  ней.  Есть  такие  девицы,  которые  приносят
несчастье...  Или  порочные  женщины,  убивающие  мужика  по  своей  гнусной
природе, как самка богомола  "мочит"  самца,  после  того  как  приняла  его
(оцените широту моих познаний, ребята!).
   Я спрашиваю себя, следует ли звонить, чего требуют правила хорошего тона,
или можно проникнуть путем взлома, как выражается Уголовный кодекс. Было  бы
смешно разбудить Югетт внезапно. Ее может хватить желтуха, и ей не  придется
ехать на юг, чтобы ее мордашка покрылась загаром... Это  особенно  вероятно,
если я ей расскажу, каким образом дал дуба ее любовник... Утром муж, вечером
его дублер! Случаев облачиться в траур у прекрасной вдовы хоть  отбавляй!  В
общем, ей несладко. Всем несладко:  ей  потому,  что  осталась  без  мужика;
полиции потому, что надо расследовать убийства;  мне  потому,  что  осталось
всего несколько часов, чтобы распутать эту загадку, если  я  хочу  сохранить
свою репутацию; а парню в круглой шляпе потому, что он до сих пор  не  нашел
то, что ищет...
   Итак, я без предупреждения проникаю в кокетливо  обставленную  квартирку,
включаю свет... Все выглядит нормально.
   Иду прямиком в спальню. Никого. В других комнатах тоже. Это не  вдова,  а
какой-то ветер!

   Глава 12
   В квартире все стоит на своих местах, все в порядке...  Иду  на  кухню  и
вижу на плите сковородку, на которой жарили яйца. Это доказывает, что  Югетт
подкрепилась, прежде чем сделать ноги.
   Вопрос заключается в том, чтобы  узнать,  смылась  ли  она  насовсем  или
поехала к родственникам. Вполне нормально, что  молодая  вдова  не  остается
одна ночью после смерти мужа в доме, служившем фоном для  их  идиллии  (если
позволите так выразиться!).
   С другой стороны, ничто не  указывает  на  окончательный  отъезд...  Даже
пижама красотки лежит на кровати. В шкафу  хранятся  стопки  тонкого  белья,
заставляющего вздрогнуть... Значит, в этой сбруе прекрасная  вдова  выходила
на похотливую охоту. Я до самого смертного ложа, если оно у меня  будет,  не
забуду ее белые шелковые трусики шириной в два пальца с черными кружевами по
краям.
   Если потаскушка отваливает без таких безделушек,  значит,  ее  отсутствие
будет недолгим...
   Я присаживаюсь в кресло перевести дух. Если вы вспомните, что все  то,  о
чем я рассказал, произошло за двадцать часов, то признаете, что я веду очень
насыщенную жизнь.
   Поскольку мне нужно повторить пройденные шаги, я закрываю глаза и начинаю
вспоминать.
   Первое: я вижу типа, засовывающего брильянты в засахаренные фрукты.
   Второе: он посылает драгоценную посылку по почте жене,  которая  живет  в
нескольких сотнях метров от  отеля,  где  он  остановился...  и  которой  он
собирается нанести визит, вот что важно. Ван Борен от начала и до конца  вел
себя парадоксально...
   Третье: через несколько часов он пикирует  вниз  головой  в  шахту  лифта
своего  дома;  поскольку  двери  лифта  на   всех   этажах   были   закрыты,
напрашивается вывод, что в шахту его столкнули.
   Четвертое: в тот момент, когда он  совершал  свой  полет,  его  достойная
супруга была в обществе своего молодого любовника.
   Пятое: одна соседка видела мужчину  в  круглой  шляпе,  удравшего,  узнав
труп.
   Шестое: мужчина в круглой шляпе отправляется в отель Ван  Борена  забрать
его багаж и заполучает квитанцию на отправленную утром посылку.
   Седьмое:  инспектор  Робьер  обнаруживает  в  часах  погибшего  крохотную
фотографию. Что на ней изображено? Загадка.
   Восьмое:  навестив  квартиру  Рибенса,  я  нахожу  засахаренные   фрукты,
использованные для той же цели, для которой их использовал Ван Борен.
   Девятое: человек в круглой шляпе тоже является к Рибенсу  и  тоже  что-то
там ищет. Он задает мне сильную трепку.
   Десятое: вернувшись несколько  часов  спустя  к  Рибенсу,  я  нахожу  его
лежащим с перерезанным горлом в подъезде дома.
   Одиннадцатое: прибежав затем к вдовушке Ван Борен, я не нахожу ее дома...
   Ну вот, все! Дайте-ка мне аспирину и водички запить...
   Согласитесь, что все эти задачки представляют большую сложность даже  для
людей, не обделенных серым веществом!
   Брильянты, мертвецы, тумаки, фотографии... всего в избытке.
   Я говорю себе, что раз уж оказался один в квартире Ван  Борена,  то  могу
провести небольшой обыск. Очень даже неплохая мыслишка.
   Снова начинаю поиски в ящиках, шкафах, комоде и так далее. Нахожу то, что
обычно лежит в  таких  местах,  то  есть  белье,  счета,  не  представляющие
интереса семейные документы, почтовые открытки от  кузена  Люлю,  письма  от
тетушки Эрманс, иностранные трамвайные билеты, вырезки из журналов мод и еще
тысячи всяких ерундовин, не имеющих ценности для постороннего.
   Прохожу  в  маленькую  комнатку,  в  которой  стоят  письменный  стол   и
картотека. Я надеюсь найти что-нибудь интересненькое  здесь,  но  не  тут-то
было.
   Письма на официальных  бланках  на  имя  Ван  Борена,  досье,  содержащие
переписку с клиентами на предмет фотоаппаратов... Всего пятьдесят  различных
имен. Все выглядит нормально. Может быть, я нашел бы что-нибудь, внимательно
изучив каждую бумажку, но на это у меня нет времени...
   Несмотря на храпака, заданного во второй половине дня,  я  чувствую  груз
усталости от хождений туда-сюда и эмоций. Опускаюсь  во  вращающееся  кресло
кабинета, и тут мои глаза падают (это проходит  безболезненно,  спасибо)  на
листок бумаги, вставленный в печатную машинку, стоящую на столе. (Уф! Я уж и
не надеялся закончить эту фразу; если вы  сумеете  произнести  ее  вслух  не
переводя дыхания, значит, у вас есть задатки ныряльщика.)
   На листке плохо напечатаны несколько  слов.  Я  читаю  фразу,  выглядящую
шуткой: "Жорж, я в - ".
   И все! Надо признать, что этого  очень  мало.  Я  говорю  себе,  что  это
сообщение адресовано Рибенсу,  а  следовательно,  Югетт  не  знает,  что  он
протянул ноги, и ждет его визита.
   Господи, какая запутанная история! Вот и двенадцатый  пункт,  которого  я
совершенно не ждал...
   И что это означает: "Я в - "? Это скорее похоже на код, чем  на  мельницу
для перца.
   Я вытаскиваю листок из машинки и сую  его  в  карман,  желая  себе  найти
решение этой новой загадки. Задача из двенадцати пунктов... Остается  только
ждать тринадцатого, надеясь, что он принесет мне удачу.
   Я выхожу из квартиры и, поскольку ноги у меня просто отваливаются,  решаю
спуститься на лифте. Предварительно  убедившись,  что  кабина  передо  мной,
поскольку совершенно не желаю свалиться с  пятого  этажа,  захожу  в  нее  и
собираюсь закрыть дверь,  но  тут  замечаю,  что  она  снабжена  механизмом,
автоматически закрывающим  ее.  Это  открытие  заставляет  меня  задуматься.
Дурак! Я даже не догадался  проверить  систему  запирания  дверей.  Раз  они
закрываются автоматически, значит, можно вернуться  к  версии  о  несчастном
случае.
   Ладно, допустим, это несчастный случай...  До  он  мог  произойти  только
тогда, когда Ван Борен уходил. Его жена клянется, что не  видела  его.  Если
она врет, значит, сама его и убила. Если не она угробила  своего  Джефа,  то
его вообще не было в доме.
   Мне снова понадобился аспирин. Принесите коробочку побольше!
   Возвращаюсь к себе в отель, пережевывая тринадцатый пункт  моего  личного
отчета: несчастный случай или убийство?
   That is the question!
   В номер я попадаю в три ночи. Соседи за стенкой  утихомирились.  Отовсюду
доносится храп.
   Засыпая прямо на  ходу,  я  снимаю  телефонную  трубку.  Гудок  раздается
довольно долго, прежде чем ночной дежурный отвечает липким от сна голосом:
   - Да?
   - Соедините меня с полицией.
   - С чем?
   - С по-ли-ци-ей.
   - Что-нибудь случилось?
   - Нет, ничего...
   - Но...
   -  Позвоните  в  полицию,  старина,  если  не  хотите  оказаться   завтра
безработным.
   Он наконец выполняет то, о чем я прошу. После переговоров и "подождите, я
посмотрю, здесь ли он", меня соединяют с комиссаром, приезжавшим недавно  за
охлажденным мясом Рибенса. Напоминаю ему, кто я.
   - Скажите,- продолжаю я,  не  дав  ему  выразить  мне  свое  безграничное
уважение,- у Рибенса были при себе ключи?
   - Конечно,- удивляется  тот.-  При  нем  была  связка  и  один  маленький
"йаловский" ключ.
   -  Проверьте,  подходит  ли  этот  ключ  к  квартире  мадам  Ван   Борен,
проживающей на улице Этюв, дом восемнадцать.
   - Как, вы сказали, ее фамилия?
   - Ван Борен...
   - Это не...
   - Да. Как только получите ответ, будьте любезны, позвоните мне!
   - Договорились.
   Тип внизу не пропустил ни слова из нашего разговора, потому что  я  слышу
шум его дыхания.
   - Эй, дежурный,- говорю я,- можете положить трубку, я закончил.
   Снимаю пиджак и ложусь на кровать в брюках. Места, обработанные  типом  в
круглой шляпе и с двухцветными глазами, начинают  болеть.  У  этого  субчика
была печатка, и он рассадил мне скулу.
   Я выключаю свет, потому что электричество действует мне на глазной  нерв.
С темнотой на мое бедное лицо, словно паутина, падает  чудесное  успокоение.
(Еще одна цитата, которую вы сможете где-нибудь  при  случае  вставить.  Она
придаст вам оригинальности.)
   Я пытаюсь думать, но даже самые сильные выдыхаются.
   Вот и мои мозги уже не работают.
   Начинаю  засыпать...  Передо  мной  в  необыкновенно  медленном  хороводе
проходят лица персонажей:  Рибенс,  Ван  Борен  (оба  покойные)...  Югетт...
Мерзавец с длинными руками... Робьер... И малышка без комплексов, с  которой
мы перемахнулись в подъезде, рядом с трупом.
   Потом хоровод останавливается и я отключаюсь.

   Глава 13
   Спать мне пришлось недолго. Телефонный звонок  вырывает  меня  из  полной
черноты. Голос комиссара доносит слова, которые я не сразу понимаю... Тяжело
спать урывками. Сон - он как любовь: надо делать большой сеанс сразу,  иначе
и начинать не стоит.
   - Вы были правы,- говорит полицейский,- ключ подходит  к  двери  квартиры
Ван Боренов. Кажется, Рибенс  был  любовником  вдовы.  Ее  в  квартире  нет,
исчезла в начале вечера...
   - Спасибо...
   - Могу я вас спросить, как...
   - Завтра я вам все расскажу во всех подробностях... Сейчас  действительно
не самое удачное время  для  чтения  университетской  лекции  о  сексуальном
поведении ангорского кролика.
   Кладу трубку на рычаг. Башка тяжелая. Я сую ее под холодную воду,  и  это
меня немного успокаивает и будит. Кроме того, это будит соседей за  стенкой,
которые сразу возобновляют переговоры с того самого  места,  на  котором  их
остановили.
   В ход идет какой-то тяжелый предмет,  которым  другие  жильцы  дубасят  в
стенку, требуя тишины, но чтобы заставить эту  парочку  остановиться,  нужно
окатить их водой, и то еще результат не гарантирован!
   Отказавшись от  мысли  поспать  еще,  я  умываюсь  и  бреюсь.  Гул  моего
"Филипса"  теряется  в  шумах  из-за  стенки.  Где-то   церковные   колокола
отстукивают шесть ударов.
   Что-то я сегодня рано поднялся!
   Убедившись, что волосяной покров с физиономии удален, я вызываю  себя  на
ультрасекретное совещание. Из этой беседы следует вывод,  что  первым  делом
надо заполучить камушки. Сегодня утром почтальон должен принести  их  к  Ван
Борену. Надо перехватить посылочку по  дороге.  У  меня  есть  одна  идейка,
которой я поделюсь с вами, так что раскрывайте пошире уши.
   Я сказал себе, что парень с двухцветными глазами нашел квитанцию,  а  раз
она была так спрятана, он не мог ею не заинтересоваться.  Почтовый  штемпель
указал, что посылка была отправлена этим же утром. Он тоже  думает,  что  ее
принесут сегодня, и сделает все возможное и невозможное, чтобы завладеть ею.
   Естественно, я  могу  посвятить  в  курс  дела  полицию,  но  предпочитаю
действовать в одиночку. Полиция предпримет крупномасштабную операцию, а  это
насторожит хитрого лиса...
   Понимаете, у меня есть шанс отыскать моего колотильщика, и я не хочу  его
упускать... Теперь это  наше  с  ним  личное  дело.  Посредников  просим  не
беспокоиться, мы разберемся между собой, с глазу на глаз, или, если вам  так
больше нравится, с кулака на кулак!
   Моя матушка мне всегда говорила, что  мир  принадлежит  тем,  кто  встает
рано.
   Одевшись, я отряхиваю с брюк  пыль  и  выхожу,  когда  киска  за  стенкой
сообщает публике, что сейчас помрет, и зовет типа, убивающего  ее:  "Иди  ко
мне!"
   Погода сегодня паршивая. Город как будто решил поспать  подольше.  Должно
быть, это вызвано проекцией моего настроения на окружающие вещи. Люди всегда
окрашивают мир в цвета своих мыслей. (Как я сегодня разошелся. Прям Мориак в
расцвете таланта!)
   Я направляюсь на улицу Этюв и спрашиваю дворника, где находится ближайшее
почтовое отделение. Он мне его указывает и уверяет, что в  такое  время  оно
еще закрыто, чему я охотно верю.
   У торговца, моющего порог своего магазина, я интересуюсь, в котором  часу
разносят посылки. Он мне отвечает, что в девять. Времени у меня много.
   Я захожу в только что открывшееся кафе, куда  валят  местные  пролетарии,
съесть плотный завтрак. У бельгийцев счастливый вид, что мне больше всего  в
них нравится. Глядя на них, никогда не  скажешь,  что  по  их  земле  прошла
война. Их здоровье выдержало все испытания... (Если я пущу  слезу,  удержите
меня!)
   Шум придает мне недостававшей бодрости. Итак, я  кладу  на  весы  большой
груз...  Посмотрим,  кто  перетянет,  неизвестный  боксер   или   ваш   друг
Сан-Антонио!
   Я замечаю, что посетители кафе бросают на меня  частые  взгляды.  Зеркало
сообщает мне, что спутать меня с Марлоном Брандо невозможно. Правда, рожа  у
меня многоцветная. Полученные вчера удары разукрасили ее в синий  и  красный
цвета с некоторой примесью желтого и большим количеством зеленого...
   Кажется, мне бы сейчас очень  подошли  черные  очки.  Маленький  толстяк,
завтракающий на углу стола, по-доброму улыбается мне.
   - Что с вами случилось?- спрашивает он.
   - Очень смешная вещь...- отвечаю.
   - Да?
   - Да...
   - И какая же?
   - Подушка...
   - Подушка?
   - Да. В гостинице мне досталась очень жесткая подушка.
   Я встаю, оставляя его с куском пирога размером с  Гибралтарскую  скалу  в
зубах.
   Около часа я фланирую вдоль живописных берегов М„зы. На ней много барж...
Мне очень нравится смотреть на воду  -  успокаивает  нервы.  Наконец,  когда
прозвонило восемь часов, возвращаюсь в центр. Я иду  по  улицам,  отведенным
проституткам.  В  Льеже  они  сидят  в  витринах.  Они  сидят  в  кокетливых
комнатках, в красивом белье, очень миленькие. Если вам хочется, вы заходите,
дама задергивает шторку, изолируя вас от улицы, и вы получаете четверть часа
антракта... Интересная система. Вот бы ее ввели  в  Париже.  Она  заняла  бы
достойное место в рамках компании по борьбе с шумом!
   В открывшемся магазине покупаю  очки  с  затемненными  стеклами,  которые
ничего не добавляют к моей природной изысканности, но делают меня  не  таким
разноцветным.
   Час "Ч" уже близок. Я подхожу к указанному мне ранее почтовому  отделению
и останавливаюсь на улочке, где идет активная деятельность. Из двери выходят
почтальоны с тяжело нагруженными сумками на плече.
   Я замечаю добродушного вида толстяка и прошу у него огоньку. Поскольку он
мне его дает,  я  угощаю  его  сигареткой.  Заикаясь  от  благодарности,  он
выкладывает мне все нужные сведения. Нет, улица  Этюв  не  его  участок.  Ее
обслуживает его коллега Колаэр -  маленький  косой  блондин,  который  скоро
выйдет. Я благодарю его.
   С таким описанием можно найти человека где угодно, даже в толчее  площади
Этуаль.
   Скоро он появляется, во всем верный если  не  своей  жене,  то  описанию,
данному его почтенным коллегой.
   Он  идет  спокойным  шагом,  насвистывая  песенку,  будто  и  не  замечая
неустойчивой погоды.
   Я следую за  ним  на  некотором  расстоянии,  окидывая  влажным  взглядом
маленькую фигурку. Хиляк тащит на  плече  колоссальное  состояние,  даже  не
подозревая об этом.
   Я сжимаю в кармане  свой  пистолет,  который  снял  с  предохранителя,  и
клянусь, что, если почтальон подвергнется нападению, я влеплю всю  обойму  в
того, кому вздумается играть в Диллинджера.
   Пусть достойный служащий  почтового  ведомства  Бельгийского  Королевства
выполняет свою работу со спокойной  душой  (кстати,  он  выглядит  абсолютно
спокойным), Сан-Антонио начеку и не подкачает.
   Если не пройти путь почтальона самому, то  никогда  не  поймешь,  как  он
долог.
   Я  иду,  как  на  похоронах  за  ежеминутно   останавливающейся   клячей.
Остановки, остановки...
   Косой  заходит  в  дома  и  выходит  из  них,   продолжая   насвистывать,
по-прежнему довольный собой, администрацией,  дающей  ему  работу,  женой  и
своим потомством...
   Я внимательно смотрю по сторонам, проверяя, есть ли за почтальоном хвост,
но хвоста нет. Этот достойный человек идет медленно, разнося письма о любви,
смерти, бизнесе, принося  сюда  радость,  туда  печаль...  Спокойная  машина
судьбы...  Разносчик  любовн