успех - это воодушевляет, надо признаться. Когда она
увидит,  как публика аплодирует,  она войдет во вкус.  Она захочет стать
Бриджит Бордо цирка, понимаешь?

- Как хочешь, Толстяк,- пролепетал я, удивленный до глубины души его ре-
шением.

После этого я вышел, старательно засунув за пояс своего маленького друга
"ты всегда убиваешь".

Вечер был свежий, и никогда не знаешь, что может произойти.

Я пересек площадь и сделал большой круг, чтобы проникнуть на пустырь.

Этот пустырь, надо сказать, не такой уж пустынный, потому что на нем со-
оружается здание этажей в шестьдесят.

Гигантские краны выделялись своими черными  каркасами  в  светлой  ночи.
Иногда  появлялась  луна  из-за  туч и освещала своим белым и призрачным
светом эти блоки из цемента и железа.

Никого на горизонте.  Ваш дорогой Сан-Антонио внимательно  осмотрел  ок-
рестности, потом, приняв решение, взобрался на один из кранов и спрятал-
ся в высоко расположенной кабине.  Оттуда,  где я находился,  открывался
замечательный  вид:  я возвышаюсь над местностью и вижу расположенный за
пустырем цирк и фургон, в котором живут его работники. Отсюда они похожи
на стадо скота.

Пробило десять минут первого.  Придут ли сюда мои голубчики?  А если да,
то что я должен делать?  Я нацепил на себя фальшивую бороду и  фальшивые
очки и стал ждать.

Прошло около четверти часа.  Ничего не случилось.  В застекленной кабине
крана у меня появилось ощущение,  что я - это сторож маяка, и что я изо-
лирован  от  света.  А огни Турина,  которые сверкают вдалеке,- это огни
большой земли, отделенной от меня морем.

Внезапно что-то заставило меня вздрогнуть:  это была машина.  И  не  ка-
кая-нибудь тачка, а красивая "ланчия", белая, как первое причастие.

Она остановилась на краю пустыря. Фары машины погасли, но дверцы не отк-
рывались.

Через некоторое время одно стекло слегка опустилось,  и небольшой  дымок
вылетел из машины.

Кто бы это мог быть?

Я подождал еще немного,  а затем решил, что нужно отправиться на развед-
ку.  Я подумал,  что лучше подождать,  пока луна не спрячется за большим
облаком, чтобы не привлечь ничьего внимания. Но это облако было такое же
толстое, как Беру, и оно перемещалось так же медленно, как мысли в мозгу
жандарма.

Я был весь в нетерпении.

Решено: как только это случится,  я катапультирую к "ланчии", чтобы про-
интервьюировать ее пассажиров.

Наконец, луна пожелала мне доброго вечера и нырнула в серое облако.  Те-
перь тебе играть, горячо любимый Сан-Антонио!

Я открыл дверь кабины, и моя нога уже стала шарить в поисках первой сту-
пеньки, как произошло что-то новенькое.

На большой скорости появляется черная машина и со скрежетом тормозов ос-
танавливается подле "ланчии".  Оттуда вышел какой-то парень.  По причине
так недавно желанной,  а именно спрятанной за облаком луны, я смог разг-
лядеть  лишь  силуэт типа.  На нем была шляпа с широкими полями и темный
плащ. Он подошел к "ланчии" со стороны, где находился водитель, и я раз-
личил бормотание голосов.  Потом тип в шляпе с широкими полями отошел от
белой "ланчии" и вернулся на свое место в  черном  автомобиле,  который,
вероятно, тоже был "ланчией", но многоместного типа.

Черный автомобиль тут же исчезает,  ведомый другим человеком. Со стороны
белой "ланчии" не доносится ни звука.

Ее водитель по-прежнему ждет. Зачем подходил к нему человек в шляпе? Хо-
рошо, значит, я задам ему еще на один вопрос больше.

На этот раз я спустился по железной лестнице и быстро направился к маши-
не, опасаясь, как бы она не уехала у меня из-под носа.

По мере того как я приближался к ней,  я убедился, что ее водитель - это
водительница,  и что эта водительница не кто иная,  как синьора Кабелла-
бурна.

Итак, еще один нюх знаменитого Сан-Антонио функционировал не впустую.

Гимн восторга в моей голове трансформировался в похоронный марш, когда я
увидел,  что восхитительная блондинка получила порез ножом на горле.  Ее
роскошное манто покраснело от крови, и скорняку Кабеллабурна пришлось бы
очень потрудиться, чтобы вернуть ему презентабельный вид.

Что касается  семейного  врача,  то его обязанности будут намного проще,
потому что будут касаться лишь разрешения на  похороны,  написанного  на
роскошной бумаге.  Действительно, эта дама мертва. Ее взгляд полон изум-
ления. Она совсем не ожидала того, что ей воткнут кинжал в горло.

Ваш дорогой Сан-Антонио выглядел как выжатый лимон, из которого выпусти-
ли весь сок.  Уведомить полицию? Естественно. Но сотрудники Ферна-Брасса
подымут дьявольскую возню в окрестностях цирка.

Я оставил мадам Кабеллабурна в ее красивом гробу и устремился к  фургону
Градос. Нужно будет наблюдать за их реакцией, когда они увидят эту доро-
гую мадам. Впечатление от этого будет настолько сильным, что мне не при-
дется особенно тормошить их, чтобы заставить говорить.

Все тихо у месье-дам. Не спят ли они случайно? Я постучал в стекло двери
фургона. Никого. Вот как! Эти малютки отсутствуют!

Я собирался пойти обратно,  но потом решил,  что будет интересно узнать,
находится ли еще мое послание в потайном ящике.  Все-таки возможно,  что
они его не обнаружили.  Мой "Сезам" отрыл мне дверь, и я вошел в их фур-
гон.

Быстро подойдя  к секретеру,  освещенному только светом от уличных фона-
рей,  я вытащил потайной ящик.  Он пуст. Абсолютно пуст! Заключение, мои
друзья,  таково: они прочли мое послание. Они, безусловно, имеют отноше-
ние к смерти очаровательной синьоры Кабеллабурна.

Мне кажется,  что я поднял большой камень,  из-под которого закопошились
тараканы.

Быстрым шагом я направился из фургона и по дороге обо что-то споткнулся.
Не было никакой возможности сохранить равновесие,  и я  упал  на  землю.
Когда я говорю "на землю",  это только фигуральное выражение, потому что
я упал на человека. На человека теплого, но неподвижного.

Сдерживая биение своего сердца,  я осмотрел этого  человека.  Проклятье!
Донато Градос тоже зарезан. И на это, братцы, было неприятно смотреть. Я
предпочитаю  любоваться  Ледовитым  океаном  или  фотографией   генерала
Спрунтца.

Мои открытия на этом не заканчиваются. На кушетке лежал друг Поль - тоже
приконченный.  Голова раздроблена тупым твердым предметом. Все это озна-
чает, что Барнаби лишился одного из своих лучших аттракционов.

Я произвел быстрый осмотр домика на колесах. За исключением двух трупов,
все было в порядке. Можно сказать, дети мои, что ситуация становится все
более интересной. За несколько минут очаровательный Сан-Антонио оказался
в отвратительном обществе трех трупов. Это много для одной ночи. Слишком
много!

Я разбудил  толстяка,  который храпел как мотор у Феррари.  В эту ночь у
него были все основания храпеть,  потому что один из  зрителей  заставил
его проглотить вентилятор.

- Эй, это ты? Я забыл что-нибудь съесть? - подскочил обжора.

- Забудь ненадолго про свою коробку для рагу!  - сказал я.- Здесь проис-
ходят невероятные вещи.

Я рассказал ему обо всем происшедшем,  и он внимательно слушал меня, по-
чесывая волосатое ухо.

- Скажи пожалуйста! - пробормотал он, когда я закончил.- Если начнут так
уничтожать каждое представление,  это будет здорово! Один труп в прошлую
ночь, а сегодня уже три. Это многообещающе!

- Влезь первым делом в свои брюки и ботинки, а потом пойдешь со мной!

- Куда это?

- Я хочу скрыть труп мадам Кабеллабурна.

- Как это - скрыть?

- Я тебе объясню. Пошли‡

Толстяк привык слушаться.  В эту ночь он не говорил о свей отставке:  он
был возбужден предстоящей акцией.

Мы подошли к "ланчии" и вынули мертвую молодую женщину,  один за ноги, а
другой под мышки.

- Куда мы положим ее? - поинтересовался Его Величество.

- Помоги мне втащить ее в кабину вон того крана.  Завтра воскресенье,  и
раньше понедельника ее не обнаружат.

- А чем это тебе может помочь, если ее найдут не сразу?

- Парни, которые ее укокошили, будут задавать себе вопрос, что же случи-
лось. Они ожидают, что это убийство поднимет много шума. И так как ниче-
го не случится,  они придут к фатальному заключению и захотят  проверить
это. Не существует ничего опаснее такого любопытства.

Было очень  тяжело тащить по такой лестнице труп,  но Беру сильнее,  чем
двенадцать быков. После десяти минут усилий мадам Кабеллабурна была уст-
роена в кабине.

Кто-то, кто  придет  сюда работать в понедельник,  невольно позовет свою
маму. И боюсь, что его голова не скоро придет в порядок.

- А тачка? - спросил толстяк, указывая на белую машину.

- Это западня, дорогой.

- Не соображаю‡

- Это то место, на которое убийцы придут завтра посмотреть, я гарантирую
это тебе.

- Мы спрячем и тех двух?

- Нет. Я даже уведомлю об этом полицию.

- Я  пойду  вместе  с тобой,- решил Толстяк.- Я не знаю,  что сегодня со
мной случилось,  но я чувствую себя немного не по себе и думаю, что све-
жий воздух принесет мне пользу.

Мы направились быстрыми шагами к центру города. На одной из улиц один из
кабачков был еще открыт,  и внутри какой-то тип играл в окружении табач-
ного дыма на гитаре. Влюбленная парочка молча смотрела на него. Один пь-
яница повалился на стол, а хозяин занимался прогнозом на завтрашний фут-
больный матч.

Я попросил у него бутылку "Кианти" и разрешения позвонить по телефону.

Получив и то и другое в минимальное время, я направился к кабине.

Трубку снял сам комиссар Ферна-Брасса.  Он зевнул чуть-чуть громче,  чем
львы в нашем цирке.

- Говорит Сан-Антонио,- сказал я ему.- Как я вам и обещал,  у меня  есть
для вас новости.

- Какие новости?

- Позвоните в морг и сделайте две заявки, а потом приезжайте в цирк, где
я буду иметь удовольствие обо всем вас осведомить.

Тут я сразу же повесил трубку.

Ферна-Брасса был не очень-то доволен: не рабочие часы, особенно в суббо-
ту вечером,- это не радует.

Тем не менее, немного позднее он подъехал со своими ребятами, и забавный
цирк начался внутри цирка.

Я сказал ему,  что подозревал обоих еще во Франции.  Я хотел кое  в  чем
убедиться,  и потому вошел к ним в фургон, чтобы проверить, находятся ли
они дома, и нашел их обоих укокошенными.

- Я очень бы хотел,  чтобы вы не упоминали обо мне в своем отчете, доро-
гой коллега,- попросил я.- Вас известил анонимный звонок, идет?

- Нет,-  мрачно  проговорил он.  И тут же начал причитать:  - А я завтра
должен был пойти к одному из моих приятелей,  падре ди дио!  И вы ничего
больше не видели?

- Нет, ничего.

- Вы никогда ничего не видите, ни черта не знаете, так почему вы звонили
по телефону,  чтобы предложить мне два трупа на воскресенье?  Если бы вы
сказали мне,  что подозреваете Градос,  я бы наблюдал за ними,  и сейчас
они бы не были трупами.

Надо было позаботиться,  чтобы он не слишком во мне  разочаровался,  мой
заальпийский товарищ.

Меня охватывает ужас, когда кто-нибудь дует на мой слишком горячий суп.

- А почему вы подозревали Градос? - вдруг спросил он.

- Потому  что  мой двадцать первый палец сказал мне об этом,- ответил я,
повернувшись к нему спиной.

После этого я отправился дрыхнуть, считая, что мое ночное время было хо-
рошо заполнено, так же, как и весь предыдущий день.



Глава 5



На следующее утро светило солнце. Это согрело меня от ногтей на ногах до
корней волос.  Первый взгляд я бросил на "ланчию", стоящую у края площа-
ди, второй - на кран, торчащий высоко в безоблачном небе.

До четырех  часов  утра  в нашем лагере был переполох.  Двойное убийство
внесло растерянность в наши ряды. С большим самообладанием месье Барнаби
телеграфировал  импресарио  в Париж,  чтобы тот прислал ему со следующим
самолетом замену антиподистам.

Члены труппы и служащие решили совместно купить венки на похороны.

Италия занимает одно из первых мест в мире по похоронным  венкам.  Ни  в
одной стране на них нет таких сногсшибательных цен.

Бедные Градос, им повезло в несчастье: их могила будет похожа на декора-
цию Шителее. Вы не находите, что это очень лестно для артистов?

Когда чисто выбритый и благоухающий я вышел из фургона,  то столкнулся с
Мугуэт. Эта красотка пришла отчитывать меня.

- Вы должны были прийти ко мне сегодня ночью,- сказала она.- Я несколько
раз заходила в ваш фургон, но тут никого не было.

Голос у нее был какой-то странный,  взгляд тоже. Короче, она была не та-
кой, как всегда.

- Со всеми этими происшествиями,- вздохнул я,- мы провели забавную ночь!

Некоторое время она оставалась молчаливой, потом небрежно спросила:

- Вы предложите мне кофе?

- С радостью, дорогая.

Я подхватил ее за крылышко и увлек в ближайшую пивную,  так как не хотел
далеко удаляться.

Проходя мимо,  я оглядел фургоны.  Кажется,  все хотели отдохнуть  после
этой ночи.  Ставни мадам Кавальери были закрыты,  то же самое было у Эк-
собрутоса и Вома Ранго. Только из фургона Пивуникони шел дым. Сам фокус-
ник тоже пускал дым около входа.

- Первая сегодня? - спросил я.

Он протянул руку, державшую сигарету, и - "пфф" - она исчезла. Пивунико-
ни подошел ко мне и вытащил ее из внутреннего кармана моего пиджака.

- Простите, что я не аплодирую вам,- сказал я ему,- но у меня руки заня-
ты.

Улыбка у него скептическая.  Этот тип считает себя лучшим из всего,  что
только есть на земле.  Ставлю фотографию вашей тещи  против  луны,  что,
когда он заходит в Пантеон, он машинально ищет свою гробницу. Чтобы луч-
ше пояснить вам,  скажу,  что все внутри его фургона,  представьте себе,
увешано его портретами. Он вешает их на перегородки фургона, чтобы смот-
реть на них при пробуждении.  И самое забавное - что он сам их  написал.
Кто часто пишет сам свой портрет,  тот хорошо себя знает.  Он изображает
себя факиром,  магом, гипнотизером. Иногда, когда ему кажется, что порт-
рет на него не похож,  он на место нарисованного приклеивает свою фотог-
рафию, после чего снова начинает писать. Маньяк!

- Я совершенно не выношу этого типа,-  поведала  она  мне,-  это  старая
свинья. Каждый раз, когда ему удается прижать меня в темном углу, он за-
бавляется тем,  что заставляет исчезать различные вещи, которые он потом
находит в моем лифчике или под моими подвязками.

Я улыбнулся.

- Разумная  хитрость,- одобрил я.- Нужно будет как-нибудь и мне поупраж-
няться в этих манипуляциях. Мне кажется, что у меня это отлично выйдет.

Мы устроились за небольшим столиком,  и воспитательница слонов сразу  же
сунула свои ноги между моими.

- Вы очень таинственный человек,- сказала она.

- Почему, дорогое сокровище?

- Просто так,- ответила она, приняв независимый вид.

Я не очень-то люблю такие разговоры и поэтому попросил у официанта газе-
ту.

- Дневную? - спросил он меня по-итальянски.

Он появился со специальным выпуском воскресной газеты.

Я уже собирался отложить газету в сторону, когда увидел эти заголовки, и
стал интересоваться только этой страницей.  Два заголовка пылали на ней,
как на афише:



УБИЙЦА ИЗ ЦИРКА НАНОСИТ ДВОЙНОЙ УДАР

и

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ОГРАБЛЕН МУЗЕЙ БЛЕКОРАДЖИ



Тут, мои ангелочки, я набросился на сообщение. Я прочитал:

Гастролеры похитили картину Рафаэля, представляющую Франциска I. Одно из
лучших полотен мастера после "Эмери"‡

В сущности,  в заметке совершенно отсутствует объяснение,  каким образом
грабитель проник в музей. Кража была обнаружена в три часа утра храните-
лем музея,  синьором Туттикуанти,  у которого в этот день гостили немцы,
которым он хотел дать полюбоваться Рафаэлем.

Мимоходом заметим,  что дело идет о белой эпохе и что белые Рафаэли осо-
бенно редки. Благодаря этому ночному визиту синьор Туттикуанти и обнару-
жил кражу.  Он тотчас же вызвал стражу.  Было произведено расследование,
но безрезультатно.  Накануне, в восемнадцать часов, полотно было на мес-
те, в галерее, а в три часа его уже не было. Вот и все.

В заключение редактор газеты заметил, что в этом похищении замешан мифи-
ческий Арсен Люпен Музеев, который недавно действовал во Франции.

Я лично был с ним вполне согласен.

Мисс Мугуэт после того,  как прочла газету через мое плечо, сказала, что
ее больше интересовало убийство, и это было совершенно естественно.

- Вам тоже кажется,  что убийца принадлежит к персоналу цирка,  как  это
думает полиция? - спросила она.

- Возможно,- ответил я.

И я продолжал читать статью про убийство.  Меня особенно интересовал ко-
нец.  Редактор закончил так: "Наши сердца сжимаются при мысли, что такие
замечательные артисты,  которым мы еще вчера аплодировали, вычеркнуты из
списка живых".

В задумчивости я отодвинул газету.

- Ваш кофе остыл, darling,- сказала девочка, которая, оказывается, умела
говорить на многих языках.

Я выпил его.

- Что,  если бы мы немного прогулялись по городу?  - предложила она свою
лапку в мою руку.

- Не сегодня утром,- возразил я.

Она была недовольна.

- Почему?

- Потому что я должен пойти на службу, ведь сегодня воскресенье.

- Я пойду к мессе вместе с вами.

- Но я отправлюсь не на католическую службу,  прекрасная возлюбленная  с
возбуждающей грудью. Я принадлежу к религии нумизматов, и только они до-
пускаются туда. Это драконовский закон, но это так.

Мисс очень рассердилась.

- Безусловно,- прошептала она,- я в конце концов подумаю, что я не в ва-
шем вкусе.

- Вот нелепая мысль!  Моя обожаемая,  я люблю вас. Что касается слонов и
их очаровательной воспитательницы‡

Поцелуй в шею закрепил это заявление.

- Только не устраивай осложнений,  моя прелесть. Мы знали, оба, захваты-
вающие  минуты,  и  меня не очень бы убедило,  если бы мы пережили бы их
снова вместе.

После этого мы вернулись в лагерь.

Этот курятник по-прежнему волновался.  Месье Барнаби изображал  из  себя
Карла V.  Он заявил,  что он сам,  лично, со всей своей кожей и костями,
заменит Градос.  Он,  оказывается, вспомнил номер своего дебюта, который
состоял в глотании огня.

У моего  Беру был такой замкнутый вид,  как у запломбированного вагона с
золотом. Он отказался от завтрака, что вызвало мое беспокойство. Я пред-
ложил позвать врача,  но он отказался, говоря, что дело лишь в скоропро-
ходящем недомогании.

- Послушай, Толстяк,- сказал я ему.- У меня для тебя есть работа. Ты бу-
дешь наблюдать за "ланчией".

- Как, по-твоему, я должен буду это делать? - поинтересовался он.

- Мы передвинем фургон так,  чтобы он оказался около "ланчии",  и ты бу-
дешь смотреть на нее.  Все те,  которые подойдут к ней,  чтобы заглянуть
внутрь,  будут находиться под подозрением.  Следовательно, ты должен бу-
дешь захватить их и заставить терпеливо дожидаться моего возвращения.

- Решено,- вздохнул Толстяк.

Я подошел к начальнику по хозяйственной части и пояснил ему,  что мы хо-
тели бы поменять место жительства нашего фургона,  так как сейчас мы на-
ходимся слишком близко от львов, а львы здорово зевают, что вызывает не-
удовольствие моего коллеги.

Парень согласился и отправился за трактором, чтобы можно было маневриро-
вать. И никакой проблемы.

Добившись того,  что нужно,  я,  Сан-Антонио, откланялся и направил свои
стопы к Тортиколи, в коробку городских проституток.

Здание помещалось позади железнодорожной станции,  в точности около депо
грузовых вагонов.

Когда я появился, там, естественно, было пусто. Только двое парней игра-
ли в холостяков;  один из них блондин,  другой - рыжий. Оба молоды и оба
красивы.

В то время как я появился,  они подметали танцевальную площадку, работая
под музыку.  Мальчики поставили пластинку буги-вуги, и мое появление по-
мешало им и заставило нахмуриться.

- Сейчас закрыто, синьор,- известил меня рыжий.

- Я знаю,- ответил я.- Я прибыл сюда не для того, чтобы выпить.

Блондинчик подкрасил себе губы и спросил,  приближаясь ко мне и  положив
руку на бедро:

- Тогда зачем же?

- Эй! Минутку, Папа Пий XI,- прервал его рыжий.

Если я  не поостерегусь,  меня могут назвать президентом туринских педе-
растов.  Вы уже видите меня возвращающимся в Париж в твидовой юбке  и  в
зелено