У меня нет ордера...
   - Мне на это начхать. Приведи его. Впрочем, он так и так пойдет с  тобой.
Только скажи ему, что это насчет Мари-Терез, и он не будет возникать. Ладно,
сынки, это все. До скорого.
   - Что-то вы долго,- замечает М-Т, когда  я  снова  сажусь  в  "МГ".-  Джо
возникал?
   - Да нет, просто в его бистро был занят телефон Поехали?
   Я  везу  мадемуазель  на  улицу  Месье-ле-Пренс  в  пользующийся  хорошей
репутацией ресторанчик. Мы садимся в мавританском  декоре  за  сервированный
стол. У нежной девочки просто праздник, и она начинает раскрывать  мне  свою
душу, чему помогает вино.
   Детство на разбомбленной улице, папаша  пил,  мамаша  занималась  уборкой
квартир и подкидывала детей всякому, кто об этом просил. В общем, сюжет  для
слезливой мелодрамки. Когда М-Т было четырнадцать, мясник из их района лишил
ее невинности, и далее все в таком же духе.
   Совместная жизнь с Альфредо? Этот малый страшный эгоист и думает только о
своих личных удовольствиях. Он лупит ее почем зря для профилактики  -  нужно
же немного физкультуры, чтобы сохранить форму.
   Я слушаю и  подливаю  ей  винца.  Когда  труженица  тротуара  берется  за
последнюю сосиску с перцем, она уже  еле  ворочает  языком.  Тогда  я  задаю
вопрос, который мучает меня, будто экзема.
   - Скажи, красавица, ты когда-нибудь раньше видела того парня, что пытался
тебя задушить, Буальвана?
   Она поднимает на меня свои большие глаза, прозрачные,  как  две  лужи  на
скотном дворе.
   - Никогда. А что?
   - Я просто подумал, может, он залазил на тебя и раньше?
   - Да ты что! - Потом спохватывается и бормочет:- Можно, я  буду  говорить
тебе "ты"?
   - Прошу.
   Она протягивает руку к моей ноге и начинает бесплатно поглаживать ее.
   - Хочешь, я скажу тебе одну вещь, полицейский? Ты забавный. И не похож на
других. Во-первых, ты  красивый  парень.  Потом,  ты  остроумный...  у  тебя
хорошие манеры... шарм..
   - Погоди!- останавливаю я ее.- Я не собираюсь жениться.
   Я незаметно бросаю взгляд на часы. Уже десять.  Думаю,  пора  подумать  о
серьезных вещах.
   Достаю из кармана две маленькие таблетки  и  кладу  их,  одну  на  пустую
тарелку малышки, другую перед собой.
   - Ч„ это такое?- интересуется исследовательница трусов.
   - Отличная штука, чтобы протрезветь. Я наливаю нам по новой и с ловкостью
иллюзиониста делаю вид, что глотаю мою таблетку.
   - Всякий раз, когда переберу,  выпиваю  одну.  Это  мне  посоветовал  мой
аптекарь. Благодаря этому я могу сожрать два кило  сапожных  гвоздей,  а  по
виду никто не заметит...
   Она смеется и проглатывает таблетку. Просто невероятно, как люди  в  наше
время любят глотать лекарства сами и угощать ими других.
   - Еще таблеточку  поливитаминов,  моя  дорогая?  По  пробуйте  "Саногил".
Подождите, я вам запишу.
   Скоро вместо того, чтобы посылать  своим  девушкам  перевязанные  лентами
коробки конфет, кавалеры станут дарить им тюбики*  снотворного  или  флаконы
сульфамидов, прикладывая к ним записки: <Для  Вашей  больной  печени".  Или:
"Принимайте это слабительное каждое утро и вспоминайте обо мне". Или вот еще
(на день рождения):  "В  этом  тюбике  глистогонного  столько  же  таблеток,
сколько Вам лет".
   Поверьте, братцы, будущее не за кондитерами и не за  цветочниками,  а  за
фармацевтами. Белые таблетки будут продавать для помолвок и свадеб,  голубые
и розовые для девушек и черные для людей в трауре...
   - О чем ты думаешь, котик?- спрашивает М-Т заплетающимся языком.
   - Просто думаю,- мрачно отвечаю я.- Я у нас в полиции не только Казанова,
но и Паскаль.
   После этого я громким голосом требую  счет.  Поскольку  я  пользуюсь  тут
авторитетом, мне его дают, а поскольку я честен, то оплачиваю его.
   - Ты идешь, нежная моя?
   - Куда?- сюсюкает патентованная шлюшка.
   Что она себе воображает? Что я буду играть ей на лютне?
   - Немного прокатимся, чтобы проветрить легкие.
   - Как хочешь,- отвечает томная красавица.
   Я трогаюсь на небольшой скорости. Через пятьсот  метров  мадемуазель  "Ты
идешь, дорогуша?" начинает клевать носом.
   Через километр она уже спит как убитая.  Это  не  серийная  продукция,  а
доброкачественная ручная, в одном экземпляре.  Можете  стрелять  у  нее  над
ухом, она не пошевелится. Моя таблетка высшего качества,  и  любезная  особа
отключилась на несколько часов.
   Теперь я на полной скорости гоню в сторону Булонского леса.
   Аллея пустынна.  В  темноте  светится  только  маленький  красный  огонек
подфарника "203-й". Я останавливаю мою машину за тачкой Альфредо и  открываю
дверцу "203-й" со стороны пассажира.
   Тут же как из-под земли выскакивает  тень,  от  которой  несет  камфарным
спиртом. Тень болящего Пакретта.
   - Руки вверх!- требует он.
   Зная его ловкость в обращении с пушкой, я спешу рявкнуть:
   - Без шуток, Пакретт!
   - О! Комиссар... В этой темноте...
   - Послушайте,  старина,  оставьте  вы  свою  привычку  палить  в  первого
встречного, у которого просрочено удостоверение личности.
   Он насупливается.
   ~ Помогите мне,- приказываю я.
   - Что нужно сделать?
   - Перенести эту спящую красавицу из моей машины в эту.
   Он  не   задает   больше   вопросов,   но   издает   восклицание,   узнав
блондинку-проститутку с улицы Годо-де-Моруа.
   - Но...
   -Да?
   - Что это значит? Она потеряла сознание?
   - Просто спит
   Мы перетаскиваем М-Т в тачку ее сутенера.
   Я укладываю ее на сиденье в такой позе,  чтобы  казалось,  будто  мочалка
мертва.
   - Продолжайте дежурство,- говорю.- Я заеду позже.
   - Могу я себе позволить спросить, что...
   - Мы проводим один эксперимент, мой дорогой. Я  вам  расскажу  на  свежую
голову.
   Теперь я беру курс на контору. Я чувствую легкую  тревогу.  Мне  кажется,
что причиной раны в  моей  душе  является  обнаружение  мною  трупа  малышки
Даниэль.
   А кроме того, мне на желудок давит съеденный ужин. Как видите, поэзия еще
не умерла.
   Одиннадцать  часов  без  нескольких   минут.   Контора   безмолвна,   как
замороженная рыба.  Свет  в  коридорах  кажется  немного  зловещим.  В  этом
административном здании мне все кажется зловещим. Здесь пахнет Берюрье и  не
очень жарко.
   Я спрашиваю дежурного на коммутаторе, есть ли  для  меня  что  новое.  Он
отвечает, что в последний свой звонок  Берю  сообщил,  что  отправляется  на
Лионский вокзал.
   - Больше он ничего не успел добавить,- уверяет дежурный.- Кажется, он  за
кем-то следил и боялся упустить.
   - Это все?
   - Да.
   - Матиа вернулся?
   -Да, с клиентом. Маленький брюнет с неприятной внешностью.
   Я поднимаюсь к себе в кабинет. Мой  инспектор  и  Альфредо  действительно
там. Они молча курят, сидя по разные стороны моего стола.
   При моем появлении поднимается один Матиа. Он  указывает  мне  на  своего
визави легким кивком. И все.  Мой  рыжий  помощник  не  любит  трепотни.  Он
действует, и его поступки говорят за него.
   Я кивком здороваюсь с Альфредо и сажусь напротив него, а  Матиа  взглядом
спрашивает меня, уйти ему или остаться.
   Я делаю ему знак остаться, тогда он берет стул и садится на него  верхом.
Короткая пауза, чтобы дать капитанам обеих команд собраться.
   Альфредо идет в атаку первым (это добрый знак):
   - Ну и?
   Видели бы вы, прекрасные дамы, вашего Сан-Антонио в этот момент, от пяток
до умного лба. На его лице беспощадное выражение в стиле  "Моя  месть  будет
ужасна".
   Я втыкаю суровый взгляд в его зенки, чтобы узнать, кто первым  сломается.
Не могу сказать, сколько времени длится поединок, но  -  наконец  -  победа!
Крутой парень отводит моргалы и ворчит:
   - Ну ладно, объясните!
   - Хочешь, чтобы я тебе все разрисовал в деталях? Альфредо не какой-нибудь
фраер, и в жилах у него течет не томатный сок.
   - Послушайте, господин комиссар, я ни хрена не понимаю  в  ваших  шутках.
Если у вас на меня что-то есть, так сразу и скажите.
   - Не строй из себя невинного младенца, Альфредо.  Это  не  облегчит  твое
дело. Он бледнеет и кричит:
   - Какое еще дело?
   - Ты влип в такое дерьмо, дружок, что тебе не только не отмыться,  но  ты
можешь в нем и утонуть.
   Он в ярости вскакивает. Я слегка киваю Матиа, и мой рыжий отвешивает  ему
такой удар в морду, который привел бы в восторг всех болельщиков бокса.
   - Спокойнее, господа,- по-отечески отчитываю  я  их.  Альфредо  массирует
челюсть, выпучив побелевшие глаза.
   - Я протестую! - с трудом выговаривает он.
   - Ну что ж, мы постараемся найти точки соприкосновения.
   Я щелкаю пальцами.
   - Для начала маленькая поучительная прогулка. Надень  на  него  браслеты,
Матиа.
   - Не имеете права!- мрачно уверяет Альфред о.
   - Преимущество сильных людей в том, что они  могут  присваивать  себе  те
права, которых не имеют,- философствую я,- а когда  они  их  присвоили,  эти
права уже ихние, сечешь?
   Обескураженный, он смотрит на меня недоверчивым взглядом и бормочет:
   - Не знаю, что на вас нашло, комиссар, но знаю,  что  вы  идете  неверным
путем!
   - Мы пройдем по этому пути вместе, так что беда уменьшится вдвое.  Ну-ка,
быстро, поехали.
   - Какую машину возьмем?-осведомляется Матиа.
   - "Прерию",- решаю я.- Она лучше всего подходит  для  перевозки  скотины,
верно, Фредо? Он не отвечает.

   Глава 7
   Между заставами Мадрид и Майо разъезжают несколько машин. Месье и дамы  в
них перемигиваются фарами. Иногда тачки останавливаются,  месье  выходит  из
своей, подходит к другой и начинает переговоры.  Они  что-то  не  двигаются.
Наверное, из-за материальных вопросов. У ведущего переговоры  такой  деловой
вид, что он, должно быть, печатает  на  визитках  номер  своего  банковского
счета.
   Машину ведет Матиа. Я ему говорю, куда ехать, а сутенер М-Т тем  временем
молча посасывает свой  потухший  бычок  с  видом  человека,  нуждающегося  в
поддержке.
   Вот наконец и его "203-я". Я не свожу с него глаз. Узнав свою  тачку,  он
сильно дергается.
   - Ты уже видел эту лайбу, Альфредо?- спрашиваю я медово-сладким голосом.
   - Естественно. Она моя.
   - А чего она тут стоит?
   - У меня ее угнали сегодня вечером. Может, пацаны захотели покататься.  А
потом бросили ее тут.
   - Пацаны, о  которых  ты  говоришь,  преимущественно  угоняют  спортивные
машины, а не такую рухлядь, как твоя.
   - А сегодня они угнали мою!
   Мы остановились в нескольких метрах от машины. Матиа,  знакомый  с  моими
необычными методами, спрашивает себя, к чему я  веду.  Он  нервно  барабанит
пальцами по рулю и насвистывает мелодию одной английской  песенки.  Альфредо
тоже смущен. Он догадывается, что влип в неприятную историю.  Как  загнанный
зверь, он ждет, настороженно всматриваясь и вслушиваясь.
   - Выходи!- приказываю я.- Хочу тебе кое-что показать...
   Он без слов вылезает из зеленой "прерии". Месье
   Пакретт, бывший сотрудник бригады нравов, очевидно, узнал машину конторы,
потому что не высовывает носа.
   Ночь ледяная. У  меня  вдруг  мелькает  мысль,  что  малышка  М-Т  должна
получить сильный насморк в этой неотапливаемой машине. Надо будет  попросить
для нее у Пакрет-та хорошее лекарство от простуды.
   - Вперед! Альфредо злится.
   - Да что это такое в самом деле! У меня угоняют тачку,  и  я  же  получаю
стальные браслеты и кулаком по морде!
   - Иди вперед, я тебе сказал...
   И вот мы у "203-й". Я открываю дверцу, и включается лампочка на  потолке.
Путана неподвижно  лежит  в  той  же  позе,  ноги  поперек  сиденья,  голова
прислонена к дверце. Альфредо узнает свою камбалу и подскакивает.
   - Черт! Что это значит?
   - То, что ты ее замочил, бестолочь!
   - Она мертвая?
   - А ты думал, что она занимается  йогой?  И,  опасаясь,  что  он  заметит
подвох - девице достаточно немного пошевелиться или  сильнее  вздохнуть,-  я
подталкиваю его к "прерии" крепким пинком в задницу.  Парень  в  нокауте  от
удивления.
   - Не может быть, я сплю,- бормочет он.
   - Останови свою песенку, Альфредо, я  ее  уже  слышал.  Я  отвешиваю  ему
затрещину, от которой у него начинают сыпаться из глаз искры.
   - Ты странный фермер - убиваешь собственную телку в такое время.
   - Я?!- протестует он.- Чего вы несете, комиссар! За кого вы меня держите?
За идиота? Чтобы я убил свою путану? Да еще оставил ее в своей лайбе?
   ~ Вот именно, дружок. Хочешь, я скажу тебе, почему ты это сделал?  Именно
для того, чтобы отвести от себя подозрения. Ты решил, что легавые  подумают,
что ты не можешь быть таким идиотом и что тебя подставляют. Вот так, малыш.
   Он задыхается.
   -Да это какое-то кино для малолеток, комиссар! Я должен  быть  совершенно
чокнутым, чтобы кокнуть девочку, с которой имею ежедневно по шестьдесят штук
старыми!
   - Ты оценил свою безопасность дороже бабок, Альфредо.
   Он на некоторое время замолкает, сглатывает слюну и шепчет:
   - Как это - мою безопасность?
   -Дело Буальвана, зайчик.  Ты  испугался,  что  Мари-Терез,  с  которой  я
встречался после инцидента, заложит тебя.
   - Не понимаю, о чем вы говорите! Я отвешиваю ему удар кулаком  по  зубам.
Он сплевывает слюну, пересчитывает языком зубы и бормочет:
   - Что за манеры!
   -  Увидишь,  Фредо,  у  меня  есть  и  другие,  гораздо  лучше,  и  такие
эффективные, что меня попросили издать пособие по ним.
   Я швыряю его в "прерию", как тюк с грязным бельем.
   - Поедем побеседуем в комнате со звуконепроницаемыми стенами.
   Когда я собираюсь сесть в машину, Матиа возвращается от "203-й".
   - Труп оставляем на месте, совсем один?
   Я улыбаюсь и отвожу его в сторону, чтобы шепотом объяснить:
   - Во-первых, труп не  один.  За  ним  присматривает  доблестный  Пакретт,
сидящий вон в той машине. Во-вторых, труп не труп. Я просто усыпил малышку.
   Матиа смотрит на меня честными глазами честного полицейского.
   - Зачем вы это говорите, господин комиссар? Я только что ее пощупал. Ваша
красотка мертва, дальше некуда.
   Я бросаюсь к "203-й" и дрожащей рукой ощупываю девицу. Матиа  не  соврал,
Мисс Тротуар мертва, как асфальт, по которому она ходила.
   Я присматриваюсь к ней повнимательнее и вижу, она задушена.

   Глава 8
   Несколько лет назад со мной произошел странный случай. Много ночей Подряд
мне снилось, что я еду  по  набережным  к  Лионскому  вокзалу,  вдруг  слева
выскакивает маленький бородач за рулем "дина панхард" и врезается в меня.  И
вот однажды утром, когда я как раз ехал на Лионский вокзал, чтобы  встретить
Фелиси, возвращающуюся от  родственницы,  с  площади  Шатле  выскочил  "дина
панхард" и врезался в мое переднее крыло. В первые секунды  после  аварии  я
думал, что это какое-то четвертое измерение. К счастью, за  рулем  сидел  не
маленький бородач, а дама, которой ненормальный инструктор по  ошибке  выдал
права.
   Констатировав смерть М-Т, я испытываю  то  же  странное  чувство  полного
освобождения. Я витаю где-то в пустоте, вне связи  с  нашей  планетой  и  ее
реалиями.
   Двигаясь, как страдающая ревматизмом  сомнамбула,  я  закрываю  дверцу  и
направляюсь к машине Пакретта.
   Она пуста. На сиденье остались только тюбик "Симфо-рила"  и  целлофановые
упаковки  от  таблеток.  Пакретта  нет,  как  кролика  в  цилиндре   герцога
Эдинбургского.
   - Пакретт! Пакретт!
   Рядом со мной останавливается "ланчия", в которой сидят месье и  дама,  и
водитель спрашивает, не соглашусь ли я выпить с  ними  стаканчик.  Я  мрачно
посылаю его к матери, а он называет меня хамом.
   Тогда я решаю, что не стоит оставлять тут Альфредо.  Незачем  ему  видеть
мое смятение. Я возвращаюсь в "прерию" и при помощи второй  пары  наручников
приковываю Альфредо к ручке заднего сиденья.
   - Вези клиента в фирму, Матиа,- резко говорю я.- Запрешь его в  секретной
камере и вернешься сюда со "скорой". Все - тройным галопом.
   Его впечатляющий старт показывает, что он готов в точности выполнить  мои
инструкции.
   Тогда я начинаю осмотр местности. Я люблю тайны, при условии, что они  не
слишком  темные.  До  доказательства   обратного,   медам,   ваш   обожаемый
Сан-Антонио играет роль большого идиота. В этот  чертов  вечер  я  занимался
двумя девушками, и обеих кокнули прямо  у  меня  под  носом!  Это  не  может
продолжаться. И так уже дальше некуда! (Уф! А я думал, как оправдаю название
этого шедевра!)
   На  данную  четверть  часа  самой  важной  тайной   является   то,   куда
запропастился Пакретт. Я осматриваю его тачку и  не  обнаруживаю  в  ней  ни
единого подозрительного следа. Я возвращаюсь к "203-й",  тщательно  обследую
кузов при помощи  фонарика  и  на  косяке  передней  двери  обнаруживаю  два
маленьких пятнышка крови.
   Я провожу тоненьким лучом фонаря по асфальту дороги.  Под  машиной  лежит
нечто похожее на неподвижную змею. Это шарф пропавшего инспектора.  Вот  что
меня смущает.  Неужели  моего  доблестного  пожирателя  пилюль  похитили?  Я
представляю себе происшедшее примерно так: этой ночью по лесу гулял  маньяк.
Увидев брошенную машину, он подошел к ней.  Спящая  женщина-  это  идеальная
добыча для извращенца. Он уже сдавил шею мадемуазель Мари-Терез ожерельем из
своих пальцев, когда явился Пакретт. Но  после  того,  как  я  его  отругал,
инспектор не решился стрелять. Это было ошибкой, потому что маньяк  бросился
на него и дохлик-полицейский не смог с ним справиться...
   Я продолжаю  осматривать  окрестности.  И  правильно  делаю:  на  газоне,
который от мороза стал хрустящим, как сухари, лежит  коробочка  со  свечами,
которые так любит Пакретт.
   Мне   вспоминается    Мальчик-с-Пальчик.    Благодаря    фармацевтическим
препаратам,  возможно,  удастся  установить,  куда   людоед   унес   щуплого
полицейского.
   Я прохожу метров двенадцать в сторону рощи и замечаю на траве под  кустом
темную массу. Это Пакретт! Я ощупываю его впалую грудь. Сердце  бьется.  Луч
моего фонаря позволяет оценить нанесенный ему ущерб. Маньяк не миндальничал.
Уж не знаю, чем он колотил моего подчиненного, но у  того  лоб  превращен  в
мармелад.
   Нос наверняка сломан. Нижняя часть лица залита  кровью,  которая  натекла
ему на грудь. Настоящее кровавое месиво.
   Я поднимаю жалкую голову хлюпика.
   -Эй, Пакретт!- говорю.- Как вы себя чувствуете, старина?
   Но он в глубоком нокауте.
   Вот это пролет. Если  я  представлю  Старику  детальный  рапорт,  он  так
разорется, что мурашки побегут даже по коже обложки его блокнота.
   Вам не кажется, что у Сан-Антонио бледный вид? Он ставит волку капканы, а
попадает в них сам. Итог  эксперимента:  две  убитые  девушки,  один  тяжело
раненный инспектор и репутация знаменитого  Сан-Антонио,  запачкан-ная,  как
простыни в дешевом отеле.
   Своевременный приезд "скорой" кладет конец моим мрачным  мыслям.  Из  нее
вылезают Матиа и санитары с носилками.
   Я показываю на Пакретта.
   - Отвезите нашего товарища в больницу, а уже потом девицу в морг.
   - Что с ним случилось?
   - Очевидно, застал преступника с поличным, и тот долбанул его  по  башке.
Бедняге предстоит проглотить много таблеток. Когда отвезешь клиентов,  зайди
в мой кабинет в  конторе,-  добавляю  я  уже  только  для  Матиа.-  Скажи  в
больнице, чтобы нас немедленно известили, как только Пакретт придет в себя.
   - Если вообще придет!- шепчет скривившийся Матиа. Я адресую небу  срочную
заявку с просьбой о выздоровлении Пакретта и прошу подтвердить ее получение,
после чего сажусь в его машину и еду в контору.
   Маленькая специальная камера находится в подвале конторы.  Она  бы  очень
понравилась добрейшему королю  Луи  Одиннадцатому,  который  превращал  свою
шляпу в иконостас, а деревья своего парка в виселицы.
   В нее ведет дверь, в которой ревнители гигиены проделали маленькое окошко
размером  с  почтовую  открытку,  чтобы  заключенные  могли  дышать   свежим
воздухом.
   В темноте камеры у  достопочтенного  Альфредо  будет  время  собраться  с
мыслями и помянуть Мари-Терез.
   Я поворачиваю выключатель снаружи. Белый свет  большой  лампы  заставляет
блатного зажмуриться. Он смотрит на меня сквозь ресницы.
   - Ну что,