солнце уже поднималось из-за гор. Его  смертоносные  лучи  устремились
вниз, на долину, и поползли по ее дну.
   Прикрывая руками глаза, я выбежал из дома и помчался через поле в сторону
гор.
   Не прошло и нескольких минут, как я добежал до  своего  тайного  убежища,
отодвинул камень и начал  спускаться  по  грубо  выбитым  узким  ступеням  в
подземный склеп. Один поворот, другой - и вот я уже в полной безопасности, в
спасительной темноте. Пахнет землей. Сердце мое бешено  колотится,  дрожащие
ноги отказываются меня держать. Я рухнул на сырой и грязный земляной пол.
   Акаша!
   "Твоя музыка заставит подняться даже мертвых!?
   Да, это был телевизор! Он стоял в их святилище и  ловил  изображение  при
помощи спутниковой антенны. И  принес  его  туда  Мариус!  Они  видели  наши
фильмы. Я был уверен в этом. Я понял все так ясно, как  будто  он  рассказал
мне все до мельчайших деталей. Так же как много лет назад  он  приносил  для
них кинопленки с фильмами, Мариус принес в их святилище телевизор.
   И она проснулась! Вернулась к жизни! ?Твоя музыка заставит подняться даже
мертвых!? Я снова сделал это!
   Ах, если бы только я еще мог думать, если бы мог не засыпать... Но солнце
уже поднялось высоко над землей.
   Она была там, в Сан-Франциско! Была  совсем  рядом  с  нами!  И  это  она
спалила в огне наших врагов! Да, все так... совершенно чуждая... незнакомая,
пришедшая к нам из другого мира...
   Однако она не была ни  первобытной,  ни  дикой!  Просто  она  только  что
возродилась. Моя богиня! Появилась, словно прекрасная бабочка из  кокона.  И
каким же она увидела мир? Каким образом  добралась  до  нас?  О  чем  сейчас
думает? Опасность? Опасность, грозящая всем нам? Нет, я так  не  считаю.  Не
верю этому! Она уничтожила наших врагов! И вернулась к нам!
   Однако я больше не в силах был бороться с сонливостью и тяжестью во  всем
теле.  Эти  вполне  обыденные  ощущения  уничтожили  во  мне  любопытство  и
возбуждение. Тело мое беспомощно застыло на полу склепа.
   И вдруг я почувствовал чью-то руку.
   Она была холодна как мрамор и так же крепка и сильна.
   Глаза мои  широко  раскрылись  и  уставились  в  темноту.  Пожатие  стало
сильнее. Огромная масса шелковистых волос скользнула по моему лицу.  Ледяная
рука гладила мою грудь.
   "О, пожалуйста, моя  дорогая,  моя  красавица,  пожалуйста!...?  Я  хотел
произнести эти слова, но глаза мои вновь закрылись. Я уже  не  в  силах  был
шевелить  губами.  Я  утрачивал  способность  мыслить   и   проваливался   в
спасительное небытие.
   Солнце стояло уже высоко в небе...



 
   ВАМПИРОВЫ ХРОНИКИ III 
ЦАРИЦА ПРОКЛЯТЫХ 
Анна РАЙС 
 
 
 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
 
   С любовью посвящаю эту  книгу  Стэну  Райсу,  Кристоферу  Райсу  и  Джону
Престону, а также памяти моих  любимых  издателей  Джона  Доддса  и  Уильяма
Уайтхеда
 
ГРУСТНЫЙ КРОЛИК 
 
   Грустный, потерянный кролик - картинка на белой стене.
   Как кукурузы початки, зеленые ушки торчат.
   Черный лобик нахмурен и к звездам далеким воздет.
   Ах, до чего он хорош! Его толстые щеки дрожат,
 
   Носик трясется от страха; ведь кто испугался однажды,
   Будет все время бояться, пусть сам и не зная чего.
   Он такой одинокий, мой кролик на белой стене -
   Любой из собратьев на воле во сто крат счастливей его.
 
   Может, захочешь и ты грустным кроликом стать.
   Будешь сидеть потихоньку - зеленая с красным спина,
   Грудь голубая, в ней смелое сердце неслышно стучит.
   Что ж, твоя воля. Но если эта судьба тебе суждена,
 
   То от Истинной Плоти лучше подальше держись.
   Она выбьет тебя из седла одинокой печали
   И разрушит трагических красок цветной
   Фейерверк - словно солнечный свет, заставляющий призраки таять.
 
   Исцелит твои раны и боль унесет, как ручей,
   Что уносит песок, оставаясь и светлым, и чистым.
   Грустный, задумчивый кролик на белой стене
   Обаятельней диких собратьев своих. И пушистые
 
   Ушки его защищают не хуже рогов. Только помни -
   Он всегда расставляет ловушку, и пестрые краски
   Постепенно становятся так же остры, как клинки,
   И безжалостно режут ткань Жизни Живой на куски.
   Стэн Райс
 
   Я  -  вампир  Лестат.  Помните  меня?  Тот  самый  вампир,  который  стал
суперзвездой  рока  и  написал  автобиографию.  Тот  самый  светловолосый  и
сероглазый вампир Лестат, обладавший неутолимой жаждой известности и  славы.
Если помните, я хотел стать символом зла в сияющем и  прекрасном  веке,  где
совершенно не было места злу в том его буквальном и чистом виде, воплощением
которого я являюсь. Мне даже казалось, что, выступая на театральной сцене  в
образе дьявола, тем самым я действую во благо.
   Когда мы беседовали с вами  в  последний  раз,  передо  мной  открывались
прекрасные перспективы. Только что состоялся мой  дебют  в  Сан-Франциско  -
первый ?живой концерт? вместе с  моей  группой,  в  которую  входили  только
смертные. Наш  аудиоальбом  пользовался  бешеным  успехом.  Написанная  мною
автобиография вызывала жгучий интерес как у смертных, так и у бессмертных.
   Но потом произошло нечто совершенно неожиданное. Во всяком случае,  я  не
мог предвидеть ничего подобного. И в тот момент, когда мы с вами расстались,
я, образно выражаясь, висел над пропастью.
   Что ж, теперь уже все позади. Я, как видите, остался в живых. В противном
случае я сейчас не разговаривал бы с вами.  Космическая  пыль  давно  осела,
маленькую прореху на  теле  мирового  разума  и  рациональных  представлении
залатали или по крайней мере прикрыли.
   Все, что произошло, сделало меня еще более совестливым и стыдливым и  еще
больше усилило мою грусть. Однако,  несмотря  на  то  что  человеческая  моя
сущность
   Как  никогда  готова  проявиться  в  любой  момент,  силы  мои  и  власть
неизмеримо возросли. Я превратился в страдающее и  изголодавшееся  существо,
которое одновременно и любит и испытывает непреодолимое отвращение  к  своей
непобедимой бессмертной оболочке.
   Жажда крови? Она оставалась неутолимой, хотя физически никогда еще  я  не
нуждался в ней так мало. Вполне  вероятно,  что  сейчас  я  вообще  смог  бы
обходиться без нее. Но страстное желание, которое я испытываю при виде всех,
кто ходит по земле, свидетельствует о том, что я едва ли решусь когда-нибудь
это проверить.
   По правде говоря, для меня никогда не существовала только лишь физическая
потребность  в  крови,  хотя,  конечно,  кровь  и  сама  по  себе   способна
удовлетворить все самые чувственные желания, какие только  может  испытывать
любое существо. Все дело в таинстве самого  момента  -  момента  убийства  и
ощущения на губах вкуса крови, - в интимном биении  двух  сердец,  когда  ты
чувствуешь, как слабеет  твоя  жертва  и  как  одновременно  сам  ты  словно
вырастаешь и вбираешь  в  себя  вспыхивающую  в  последний  момент  ярким  и
огромным, как сама жизнь, пламенем смерть.
   Хотя, конечно, подобное утверждение обманчиво. Никакая  смерть  не  может
быть столь же  огромной,  как  жизнь.  Вот  почему,  наверное,  я  продолжаю
отнимать жизни. И от спасения души я  сейчас  далек  как  никогда.  Сознание
этого обстоятельства делает мое положение еще более ужасным.
   Я, безусловно, все еще могу сойти за простого смертного. Как, впрочем,  в
той или иной мере может  походить  на  обычного  человека  и  любой  из  нас
независимо от своего возраста. Поднятый воротник, низко надвинутая на  глаза
шляпа, темные  очки  и  засунутые  глубоко  в  карманы  руки,  как  правило,
прекрасно  помогают  выполнить  эту  задачу.  Для  подобной  маскировки  мне
нравится  использовать  также  элегантные  куртки  из  тонкой  кожи  и  туго
обтягивающие джинсы в сочетании с удобными  и  простыми  черными  ботинками,
пригодными для прогулок по любой местности.  Время  от  времени,  однако,  я
люблю носить и красивую одежду из  шелковых  тканей,  которая  так  модна  и
популярна в теплом климате тех мест, где я сейчас обитаю.
   Если же кто-либо присматривается к нам  чересчур  уж  пристально,  всегда
можно прибегнуть к своего рода телепатическому внушению: ?Все, что вы видите
сейчас перед собой, совершенно естественно и нормально?. Мысленное обращение
при этом сопровождается  старым  и  проверенным  средством  -  ослепительной
улыбкой, тщательно и с легкостью скрывающей, однако, острые и длинные клыки.
И все - смертный спокойно идет своей дорогой.
   Иногда я отказываюсь от всякой маскировки  и  выхожу  в  своем  настоящем
обличье. Длинные волосы, бархатный блейзер, напоминающий мне о добрых старых
временах, на правой руке один-два  перстня  с  изумрудами...  Я  быстро  иду
сквозь толпы людей, заполняющих улицы в деловой части  этого  прекрасного  и
полного разврата южного  города,  или  неспешно  прогуливаюсь  по  пляжам  и
набережным,  полной  грудью  вдыхая  теплый   морской   воздух   и   любуясь
серебристо-белым, как лунный свет, песком.
   Никто не задерживает на мне взгляд более чем на секунду или от силы  две,
ибо вокруг так много других не менее привлекательных и необъяснимых вещей  и
явлений  -  ужасных,  угрожающих  и  таинственных,  которые   привлекают   и
завораживают  вас.  уж  лучше  вернуться  к  понятному,   предсказуемому   и
банальному. Всем известно, что  прекрасный  принц  не  появится  никогда,  а
Спящая красавица, возможно, давно уже мертва.
   То же самое можно сказать и о всех тех, кто, как  и  я,  сумел  выжить  и
теперь обитает вместе со  мной  в  этом  жарком  и  зеленом  райском  уголке
вселенной на юго-восточной оконечности Североамериканского  континента  -  в
блестящем и сверкающем огромном мегаполисе Майами,  самом  подходящем  месте
для охоты жаждущих крови бессмертных существ.  Если,  конечно,  такое  место
вообще может существовать.
   То, что они рядом со мной, поистине чудесно и действительно  очень  важно
для меня. Именно этого, как мне казалось,  я  всегда  желал  и  добивался  -
великого сообщества мудрых,  наиболее  выносливых  и  терпеливых  древних  и
беспечных юных существ.
   Никогда, однако, я так мучительно не переживал собственную безвестность в
мире смертных, для столь алчного и завистливого существа, как  я,  она  была
поистине невыносимой. Меня не могли утешить и успокоить мягкие увещевания  и
шепот пытавшихся отвлечь меня от  этих  мыслей  сверхъестественных  голосов.
Слишком уж соблазнительным и привлекательным был вкус признания  со  стороны
смертных - яркие обложки аудиоальбомов в витринах магазинов,  беснующиеся  и
бешено аплодирующие толпы фанатов перед сценой. И неважно, что они не верили
в то, что я и в самом деле вампир, - в эти мгновения мы были все вместе. Они
выкрикивали мое имя!
   Однако аудиоальбомов больше нет, и я никогда больше не услышу  те  песни.
Остается моя книга, которая, как и  ?Интервью  с  вампиром?,  воспринимается
лишь как художественный вымысел. Впрочем, так, наверное, и должно было быть.
Как вы узнаете далее, я  и  так  создал  множество  проблем  и  принес  всем
серьезные неприятности.
   Своими невинными играми  я  вызвал  поистине  катастрофическое  бедствие.
Вампир, который своими откровениями хотел добиться того, чтобы  его  считали
одновременно и героем и мучеником...
   Вполне естественно предположить,  что  я  сделал  для  себя  определенные
выводы. Уверяю вас, это действительно так.
   Поверьте, поистине мучительно вновь оказаться в  тени.  Подумать  только:
Лестат   опять   превратился   в   холеного,   но   никому   не   известного
бандита-вампира, нападающего на смертных,  которые  и  понятия  не  имеют  о
существовании его и ему подобных.  Так  больно  вновь  очутиться  за  бортом
жизни, навечно  быть  обреченным  скитаться  по  окраинам  и  не  переставая
бороться с добром и злом в вековом аду, царящем в собственных душе и теле.
   В полном одиночестве я предаюсь мечтам и жажду  отыскать  в  какой-нибудь
освещенной лунным светом комнате юное и нежное существо  -  тинейджера,  как
они себя теперь называют, - читающее  мою  книгу  и  слушающее  записи  моих
песен, одну из тех наивных идеалисток, которые во времена моей злополучной и
недолгой  славы  писали  мне  восторженные  письма  на  надушенной   бумаге,
рассуждали о поэзии и о власти иллюзий, о том, как бы им хотелось,  чтобы  я
оказался рядом с ними во плоти и крови. Я  мечтаю  тайком  пробраться  в  ее
полутемную комнату и, быть может, увидеть на столике рядом с  кроватью  свою
книгу с трогательной бархатной ленточкой вместо закладки, мечтаю дотронуться
до  ее  плеча  и  улыбнуться,  встретившись  с  ней  взглядом,  а  в   ответ
услышать: ?Лестат, я всегда знала, что ты существуешь на самом деле, и  была
уверена, что когда-нибудь ты обязательно ко мне придешь?.
   И тогда я возьму в ладони ее лицо и наклонюсь, чтобы поцеловать ее.  ?Да,
радость моя, - скажу я ей, - я пришел. И ты даже не  представляешь,  как  ты
мне нужна, как я люблю тебя, как я всегда тебя любил?.
   Вполне возможно, что те испытания, которые выпали на  мою  долю,  сделают
меня в ее глазах еще более привлекательным, а невероятные ужасы, которые мне
пришлось увидеть своими глазами, и невыносимая боль,  которую  мне  пришлось
перенести, придадут  мне  особенное  очарование.  Поистине  страшная  правда
состоит в том, что страдания делают наши души богаче, заставляют нас  острее
ощущать краски жизни и с особенной чуткостью реагировать  на  слова.  Однако
это происходит  лишь  в  том  случае,  когда  эти  страдания  и  лишения  не
уничтожают нас окончательно, когда они не разрушают наши души, не лишают нас
способности видеть и воспринимать окружающий мир, способности  мечтать  и  с
уважением и благоговением относиться  к  самым  простым  и  в  то  же  время
необходимым проявлениям реальной жизни.
   Прошу вас отнестись ко мне снисходительно и простить меня,  если  в  моих
словах вам послышится чрезмерная горечь.
   Ибо я не имею на это никакого права. Я сам заварил всю эту кашу и тем  не
менее сумел выйти из нее, как говорится,  целым  и  невредимым.  Чего  никак
нельзя сказать о множестве мне подобных.  К  тому  же  пострадали  и  многие
смертные. Это непростительно. И я знаю, что мне предстоит расплачиваться  за
содеянное вечно.
   Все дело, однако, в том, что я так до сих пор и не понял до конца: что же
все-таки произошло? Мне  трудно  определить  даже  для  себя,  было  ли  все
случившееся настоящей трагедией или не  более  чем  бессмысленной  и  весьма
опасной при этом авантюрой. Не знаю я и того, могло  ли  из  моих  ошибок  и
заблуждений родиться нечто действительно  стоящее  и  восхитительное,  нечто
такое,  что  способно  было  вырвать  меня  из  плена  кошмара  и   сознания
собственной неуместности в мире и в конце  концов  бросить  в  очистительное
пламя искупления собственных грехов.
   Скорее всего, я этого так никогда и не узнаю. Суть в том, что  все  давно
позади. А наш мир, наш маленький тайный мир стал как никогда ограниченным  и
темным. Ему уже не стать прежним.
   Кому-то может показаться удивительным, что я  не  смог  предвидеть  столь
сокрушительный катаклизм. Однако в том-то и дело, что  я  не  задумываюсь  о
последствиях собственных начинаний и поступков. Больше всего меня привлекает
риск, меня завораживают открывающиеся передо мной неизведанные возможности и
неопределенные перспективы. Именно это помогает мне выжить в  вечности  даже
тогда, когда все остальное теряет смысл.
   В конце концов, именно таким я был и при жизни, то есть двести  лет  тому
назад, - беспокойным, непоседливыми и нетерпеливым, всегда жаждущим любви  и
готовым ввязаться в любую драку. Когда в 1780-х годах я отправился в  Париж,
чтобы стать актером, все, о чем я мечтал, это момент начала представления  -
тот момент, когда каждый вечер взлетает вверх занавес.
   Наверное, древние все же правы. Я говорю сейчас о истинно бессмертных - о
тех, кто сумел выжить и вот уже в течение тысячелетия и  более  пьет  кровь.
Они утверждают, что никто из нас с годами в сущности своей не  меняется,  со
временем мы лишь в большей степени становимся теми, кто мы есть.
   Иными словами, когда вы живете сотни и сотни лет, вы становитесь мудрее и
одновременно у вас появляется значительно больше времени, чтобы  проявить  в
полной мере те отрицательные стороны своей натуры, которые, по словам  ваших
недругов, у вас имеются.
   Вот и я остаюсь все тем же, кем был всегда, - юношей, стремящимся  занять
на сцене такое место, где меня будет лучше всего видно зрителям, и  жаждущим
их  любви.  Одно  с  другим  теснейшим  образом  связано.  Я  страстно  хочу
развлекать и завораживать вас, хочу, чтобы вы мне прощали  абсолютно  все...
Боюсь,  случайных  и  редких  моментов  тайного  общения  и  признания   мне
недостаточно.
   Однако я забегаю вперед.
   Если вы читали мою автобиографию, вам, конечно, не терпится узнать, о чем
именно я говорю, о каком бедствии идет речь.
   Что ж, давайте вкратце осветим события. Как я уже сказал, я написал книгу
и выпустил аудиоальбом только затем, чтобы заявить о себе. Чтобы,  пусть  не
впрямую, рассказать всем о том, кто я есть на самом деле.
   Что же касается риска, связанного с вероятностью  того,  что  смертные  и
вправду поймут, догадаются, что я рассказал о себе истинную правду... Должен
признаться,  такая  возможность  весьма  привлекала  и  возбуждала  меня.  В
определенной  степени  можно  сказать,  что  моим  заветным  желанием   было
предоставить  смертным  возможность  выследить  и  уничтожить  нас.  Мы   не
заслуживаем права существовать в этом  мире.  Они  должны  всех  нас  убить.
Представляете, какая грандиозная могла бы начаться битва! Как это здорово  -
сражаться с теми, кому известна моя истинная сущность!
   Я, однако, никогда не верил  в  возможность  подобной  конфронтации.  Для
такого демона,  как  я,  обличье  рок-музыканта  служило  в  высшей  степени
великолепной маскировкой.
   На меня ополчились как раз  именно  мне  подобные,  они  решили  примерно
наказать меня за все, что я сделал. Другого я от них, конечно, и не ожидал.
   В конце концов, в своей автобиографии я рассказал нашу историю  и  открыл
те сокровенные тайны, которые поклялся  когда-то  свято  хранить.  Я  посмел
появиться в свете огней рампы и перед объективами телекамер. А что,  если  я
вдруг оказался бы в руках какого-нибудь ученого  мужа  или,  что  еще  более
вероятно, за  пять  минут  до  рассвета  меня  за  мелкое  нарушение  правил
дорожного движения  арестовал  бы  ревностно  исполняющий  свои  обязанности
полицейский? Тогда меня заключили бы в  тюрьму  и  в  часы  моего  глубокого
дневного сна тщательно обследовали, досконально  изучили  и  определили  мою
принадлежность, удовлетворив  таким  образом  свое  любопытство  и  навсегда
рассеяв сомнения самых непримиримых скептиков всего мира.
   К счастью, подобная вероятность была весьма маленькой. И таковой остается
до сих пор. Хотя... Вот было бы весело, если бы такое могло случиться!
   И тем не менее ярость, охватившая мне подобных, вполне объяснима. За  то,
что я подверг такому риску весь род вампиров, они  готовы  были  сжечь  меня
заживо или разорвать на мелкие кусочки  мое  бессмертное  тело.  Большинство
относительно молодых вампиров были  слишком  тупы,  чтобы  осознать  степень
нашей безопасности.
   По мере того как приближался вечер  нашего  первого  концерта,  я  все  в
большей и большей мере испытывал желание вступить и в эту битву.  Ах,  какое
это было бы удовольствие - уничтожать тех, кто, как и я,  представлял  собой
воплощение зла, снова и снова разрушать отражение моего собственного образа.
   Должен  признаться,  что  мне  доставляло  огромное  удовольствие  просто
находиться на сцене, на глазах у множества людей, играть  для  них,  петь  и
творить настоящие чудеса. Ради этого в первую очередь я  и  сделал  то,  что
сделал. Мне очень хотелось оставаться живым, быть, в  конце  концов,  просто
человеком. Тот смертный юный актер, который дв