описной старой плантации к  северу  от
Нового Орлеана. Там они могли спокойно потягивать свои сигареты с гашишем  и
пить ?Дом Периньон?. Хотя все мы ужасно устали от  бесконечных  репетиций  и
подготовки к первому появлению перед  аудиторией,  мы  с  нетерпением  ждали
концерта в Сан-Франциско,  жаждали  наконец  добиться  признания  публики  и
почувствовать вкус славы.
   Потом мой  адвокат  Кристина  позвонила  нам,  чтобы  передать  послание,
записанное на автоответчике. До сих пор не понимаю,  каким  образом  аппарат
смог уловить эти призрачные голоса. Той  же  ночью  я  усадил  музыкантов  в
самолет, и мы полетели на запад.
   Теперь и Кристине не было известно, где мы  находимся.  Этого  толком  не
знали даже сами музыканты. На  шикарном  ранчо  в  Кармел-вэлли  мы  впервые
услышали по радио свои записи. Когда наши видеофильмы появились в программах
национального кабельного телевидения, мы просто плясали от радости.
   Каждый вечер я в одиночку  отправлялся  в  прибрежный  городок  Монтерей,
чтобы связаться с Кристиной и узнать  последние  новости.  Потом  уходил  на
север и там охотился.
   Всю дорогу до Сан-Франциско я сам вел свой мощный и ухоженный ?порше?, на
бешеной скорости, проходя самые головокружительные повороты шоссе,  бегущего
по берегу моря.
   В желтоватом тумане, окутывающем городские окраины и местные  притоны,  я
гонялся за своими жертвами чуть более осмотрительно и обходился с ними более
жестоко.
   Напряжение росло с каждым днем.
   И все же я пока не встречал тех, других, и ничего о них не  слышал.  Были
лишь телефонные послания от неизвестных мне бессмертных созданий:
   - Мы предупреждаем тебя. Прекрати это безумие. Ты сам не понимаешь, какую
опасную игру затеял.
   И  следом  -  уже  знакомый  мне  шепот,  который  не  в  силах   уловить
человеческое ухо:
   - Предатель! Отступник! Покажись, Лестат!
   Даже если они и охотились в Сан-Франциско, мне  ни  разу  не  приходилось
сталкиваться с ними. Но Сан-Франциско  -  такой  большой  и  густонаселенный
город. А я, как всегда, был очень ловок, осторожен и  действовал  совершенно
бесшумно.
   И вот наконец на почту в Монтерее полетели телеграммы. Мы сделали это! По
количеству проданных альбомов побили все рекорды не только  здесь,  но  и  в
Европе. После Сан-Франциско мы можем  выступить  в  любом  городе,  в  каком
захотим. По всей стране в каждом  книжном  магазине  на  полках  стояла  моя
автобиография. ?Вампир Лестат? занимал верхнюю позицию во всех рейтингах.
   После  ночной  охоты  в  Сан-Франциско  я  поехал  в  своем  ?порше?   по
бесконечной Дивисадеро-стрит.  Снизив  скорость,  я  медленно  прополз  мимо
ветхих домов, построенных в викторианском стиле, гадая, в каком из  них  мог
рассказывать  Луи  свою  историю  тому  смертному  мальчику  -  где  он  дал
знаменитое ?Интервью с вампиром?,  если,  конечно,  это  вообще  происходило
где-то здесь. Я не переставая думал о Луи и Габриэль. Вспоминал я и  Армана.
И Мариуса. Мариуса, которого предал, рассказав в своей книге обо всем.
   Сумел ли ?Вампир Лестат? протянуть свои электронные  щупальца  достаточно
далеко, чтобы достичь их ушей? Видели ли они наши видеофильмы -  ?Наследство
Магнуса?, ?Дети Тьмы?, ?Те, Кого Следует Оберегать??  Я  думал  и  о  других
древних вампирах, чьи имена были названы мной, - о  Миле,  Пандоре,  Рамзесе
Проклятом.
   Я был уверен в том, что, несмотря на все принятые меры  предосторожности,
Мариус легко сумел бы до  меня  добраться.  Его  могущества  и  силы  вполне
достаточно,  чтобы  преодолеть  даже   необъятные   просторы   американского
континента. Если бы только он захотел найти меня... если бы он услышал...
   Ко  мне  вновь  вернулось  давнее   видение:   Мариус,   крутящий   ручку
киноаппарата  и  проецирующий  на  огромный  экран  движущееся  изображение,
фигурки, мелькающие на стене святилища Тех,  Кого  Следует  Оберегать.  Даже
сейчас этот сон показался мне настолько ясным и близким  к  реальности,  что
сердце у меня подпрыгнуло.
   И постепенно я начал осознавать,  что  обладаю  отныне  совершенно  новым
представлением  об  одиночестве  и  новым  подходом  к  определению  степени
безмолвия, простирающегося до самого края света.
   Единственным,  что   нарушало   спокойствие,   были   угрожающие   голоса
сверхъестественных существ, которые, несмотря  на  все  возрастающую  в  них
злобу, не несли с собой никаких образов и видений.
   - Не смей появляться на сцене в  Сан-Франциско.  Предупреждаем  тебя.  Ты
ведешь себя слишком вызывающе, слишком нагло. Ради того чтобы наказать тебя,
мы пойдем на все, даже на публичный скандал.
   Мне было смешно слышать, как они  мешают  архаичные  слова  и  обороты  с
вполне  современной   американской   лексикой.   Интересно,   как   выглядят
современные вампиры? Отразилась ли  как-то  на  их  воспитании  и  поведении
принадлежность к сонму бессмертных? Есть  ли  у  них  определенный  стиль  и
манеры? Живут ли они в общинах или носятся по всему миру на огромных  черных
мотоциклах, как это нравится делать мне?
   Возбуждение во мне продолжало расти, и я никак не мог с  ним  справиться.
Пока я ехал сквозь ночь  под  вырывающиеся  из  радиоприемника  звуки  нашей
собственной музыки, я чувствовал, как  в  душе  у  меня  поднимается  вполне
человеческий восторг.
   Я мечтал о предстоящем выступлении и с нетерпением ожидал его, ничуть  не
отличаясь от моих смертных друзей - Таф Куки, Алекса и Ларри.
   После невыносимо тяжелой и утомительной работы над пластинками и фильмами
я хотел, чтобы  нас  увидели  и  наши  голоса  зазвучали  перед  ликующей  и
беснующейся от восторга толпой. Иногда, когда мне было особенно  грустно,  я
отчетливо вспоминал уже давно прошедшие вечера в театре Рено.  И  на  память
мне приходили, казалось бы, странные детали: запах белого грима,  который  я
тщательно накладывал на  лицо,  аромат  пудры,  а  иногда  самый  волнующий,
наверное,  момент  -  последний  миг,  перед  тем  как  переступить   черту,
отделяющую меня от ярко освещенной огнями рампы сцены.
   Да, все возвращается на круги своя, и, если  мои  поступки  вызовут  гнев
Мариуса, если приведут его в ярость, что ж, я это вполне заслужил.
   Сан-Франциско очаровал и покорил  меня.  Мне  было  нетрудно  представить
живущего здесь Луи. Этот город с мрачноватыми, выкрашенными в  разные  цвета
особняками и многоквартирными домами, тесно стоящими бок о бок вдоль узких и
темных улиц,  чем-то  напоминал  мне  Венецию.  Трудно  было  устоять  перед
прелестью вспыхивающих над вершинами холмов и долиной огней, перед  красотой
и величественной дикостью  небоскребов,  словно  невиданный,  сказочный  лес
вырастающих из моря тумана.
   Каждый раз, возвращаясь на исходе ночи в Кармел-вэлли,  я  вытаскивал  из
машины целый мешок  почты,  которую  нам  пересылали  из  Нового  Орлеана  в
Монтерей. И каждый раз я тщательно просматривал ее  в  поисках  каких-нибудь
посланий от вампиров, пытаясь обнаружить  характерное  для  них  старомодное
написание букв, которое иногда, если они были в ярости и не пытались  скрыть
свои   сверхъестественные   способности,   могло   произвести    впечатление
готического  шрифта.  Однако  ничего,  кроме  восторженных  посланий   наших
преданных смертных поклонников, мне не попадалось.
   "Дорогой Лестат! Мы с моей подругой Шерил очень любим тебя, но  никак  не
можем достать билеты на твой концерт в Сан-Франциско. А ведь мы  отстояли  в
очереди целых шесть часов! Пожалуйста, пришли нам два  билета.  Мы  согласны
стать твоими жертвами и отдать тебе свою кровь?.
   Наступила наша последняя перед концертом в Сан-Франциско ночь. Было около
трех часов.
   Прохладный зеленый рай под названием Кармел-вэлли  погрузился  в  сон.  Я
дремал в своей просторной ?берлоге? со стеклянной стеной и предавался мыслям
и мечтам о Мариусе. Мариус разговаривал со мной во сне:
   - Почему ты пошел на такой риск?  Ведь  он  грозит  тебе  местью  с  моей
стороны.
   - Потому что ты отвернулся от меня, - отвечал я.
   - Это  еще  не  достаточная  причина.  Ты  поступаешь  необдуманно.  Тебе
захотелось все разрушить?
   - Я хочу повлиять на ход событий, хочу, чтобы хоть что-нибудь произошло!
   Я так громко выкрикнул эти слова во сне, что даже проснулся  и  вспомнил,
что нахожусь в своем доме в Кармел-вэлли. Да, это был  лишь  сон,  зыбкий  и
непрочный сон, как у смертных.
   И все же  что-то...  что-то  еще...  какая-то  ?трансмиссия?,  как  будто
заблудившаяся радиоволна попала не на  свою  частоту...  и  голос...  голос,
обращенный ко мне:
   - Опасность! Опасность грозит всем нам!
   И потом буквально на доли секунды перед моими глазами  возникло  видение.
Снег. Лед. Завывание ветра. Осколки стекла на каменном полу.
   - Опасность, Лестат! Опасность!
   Я проснулся.
   И обнаружил, что уже  не  лежу  на  кушетке,  а  стою  перед  стеклянными
дверями. Я больше ничего не слышал, ничего не видел, кроме туманных силуэтов
холмов и черной громады вертолета, гигантской мухой парящего над  квадратной
бетонной площадкой.
   Я прислушивался изо всех сил - так напряженно, что даже  вспотел.  Однако
никаких ?трансмиссий? больше не уловил. Исчезли и видения.
   И вдруг меня как током  поразило  внезапно  возникшее  ощущение  чьего-то
присутствия. Я услышал едва уловимые звуки.
   Кто-то бесшумно двигался снаружи. Никакого намека на человеческий запах.
   Там,  за  стеной,  один  из  них!   Кому-то,   несмотря   на   все   меры
предосторожности, удалось проникнуть сюда, и теперь  он  приближается,  идет
через  открытое,  заросшее  высокой  травой  пространство,  начинающееся  за
вертолетной площадкой.
   Я снова прислушался, но не услышал ничего,  что  свидетельствовало  бы  о
приближении опасности.  Хотя,  должен  признаться,  разум  неизвестного  был
полностью закрыт от меня. Я ощущал  только  сигналы  того,  что  неизвестное
существо приближается.
   В увитом лианами доме под низкой крышей все спали глубоким сном - и дом с
выкрашенными в белый цвет пустыми стенами и голубым огоньком работающего без
звука телевизора показался мне  вдруг  гигантским  аквариумом.  Таф  Куки  и
Алекс, держа друг друга в объятиях, лежали на ковре  перед  пустым  камином.
Ларри дрых в своей маленькой, похожей на  келью,  комнате  с  чувственной  и
неутомимой подружкой по имени Саламандра, которую они ?откопали? перед самым
отъездом из Нового Орлеана. Спали и  охранники,  одни  в  комнатах,  в  этих
современных камерах с низкими потолками, другие в коттедже,  за  похожим  на
раковину устрицы бассейном с голубой водой.
   А в это время со стороны шоссе  пешком  через  поле,  над  которым  сияло
звездами чистое небо, к нам приближалось неведомое существо.  Я  теперь  был
уверен, что неизвестный совершенно один. Я отчетливо слышал в темноте биение
его сверхъестественного сердца. Горы в отдалении были похожи на призраков, а
желтые цветы акаций, освещенные звездами, казались совершенно белыми.
   Похоже было, что это существо ничего не опасается и упорно приближается к
дому. Мне не удавалось проникнуть в его мысли.  Это  могло  означать  только
одно: ко мне явился кто-то из древних и очень опытных вампиров.  Но  опытные
вампиры ходят по траве совершенно бесшумно... А это  существо  передвигалось
почти по-человечески. Этот вампир был создан мной!
   Сердце мое готово было выпрыгнуть из  груди.  Я  бросил  взгляд  на  едва
заметные огоньки охранного устройства, полускрытого в углу  складками  штор.
Оно должно было  включить  сирену,  если  кто-то  смертный  или  бессмертный
попробует проникнуть в дом.
   И вот наконец высокая и стройная фигура появилась на краю белой  бетонной
площадки. У него были короткие темные волосы. И вдруг он резко  остановился,
как будто в голубоватом электрическом свете смог разглядеть меня  за  тонкой
тюлевой занавеской.
   Да, он меня увидел. И направился прямо ко мне, к свету.
   Живой и подвижный, он шел с не свойственной  смертным  легкостью.  Черные
волосы, зеленые глаза и  гибкое  тело,  скрытое  под  бесформенным,  изрядно
потрепанным свитером, тонкие, как спицы, стройные ноги.
   К горлу у меня подступил комок. Я дрожал с  головы  до  ног.  Я  старался
помнить о том,  что  было  самым  важным,  о  том,  что  я  должен  охранять
остальных, что должен быть очень осторожен. ?Опасность!?
   Потом рука моя потянулась к кнопке сигнала тревоги  и  отключила  его.  Я
распахнул стеклянные двери, и в комнату ворвался свежий ночной воздух.
   Он был возле вертолета - то подпрыгивал, то  отходил,  словно  танцуя,  и
задирал голову, чтобы получше рассмотреть машину.  Руки  его  были  небрежно
засунуты в задние карманы черных джинсов. Он обернулся, и тогда я  отчетливо
увидел его лицо. Он улыбался.
   Даже наши воспоминания порой бывают обманчивы. И  он  был  неопровержимым
доказательством этого. Он подошел  ближе  -  изящный  и  ослепительный,  как
лазерный луч, и все прошлые образы рассеялись как дым.
   Я снова включил сигнализацию тревоги, плотно  запер  стеклянную  дверь  и
повернул  ключ  в  замке,  чтобы  мои  подопечные  смертные  могли  спать  в
безопасности. На секунду мне показалось, что я не смогу это вынести. А  ведь
это было только началом. Если он здесь, всего в нескольких  шагах  от  меня,
значит, скоро появятся и остальные. Они все придут сюда.
   Я повернулся и пошел к нему, внимательно изучая его в  падающем  из  окна
голубоватом свете. Когда я заговорил, голос мой звучал напряженно, и весь  я
был натянут, как струна.
   - А где же черный плащ, великолепно сшитый фрак, шелковый галстук  и  все
остальное в том же духе? - спросил я.
   Глаза наши встретились, и мы буквально впились взглядами друг в друга.
   И вдруг он беззвучно расхохотался. Однако он продолжал изучать меня, и  в
глазах его было восхищение, что в глубине души  доставляло  мне  несказанную
радость. С поистине детской непосредственностью он протянул руку и  погладил
лацкан моего серого бархатного пиджака.
   - Невозможно вечно оставаться живой легендой, - шепотом произнес он, хотя
на самом деле это был вовсе не шепот. Я  явственно  слышал  его  французский
акцент, хотя никогда не имел возможности услышать свой собственный.
   Мне невыносимо было воспринимать его такой знакомый и близкий голос,  его
речь.
   Забыв все ядовитые и резкие  слова,  которые  собирался  ему  сказать,  я
заключил его в объятия.
   Мы обнялись так, как  никогда  не  делали  это  в  прошлом.  Скорее,  это
походило на наши с Габриэль объятия. Потом я  гладил  руками  его  волосы  и
лицо, как будто желая убедить себя в том, что это действительно он и что  он
рядом. Он делал то же самое. Мы как будто разговаривали  и  в  то  же  время
молчали. Наша поистине безмолвная беседа не нуждалась в произнесенных  вслух
словах. Только едва заметные кивки  головами.  Я  видел,  что  он  буквально
светится от любви ко мне и испытывает такое же  лихорадочное  возбуждение  и
удовлетворение, как я.
   Однако он вдруг замолчал, и лицо его слегка вытянулось.
   - Знаешь, - произнес он теперь уже вслух,  -  я  думал,  ты  давным-давно
умер, исчез.
   - А как же тебе удалось найти меня здесь? - вместо ответа спросил я.
   - Но ты же сам этого хотел, - сказал он, вдруг  вспыхнув  от  смущения  и
пожав плечами.
   Все, что он делал, каждое его движение оказывало на  меня  магнетическое,
завораживающее воздействие. То же самое происходило со мной больше века тому
назад. Я взглянул на его тонкие пальцы и удивительно сильные руки.
   - Ты сам разрешил мне увидеть тебя, а потом позволил следовать за  тобой.
Ведь ты постоянно ездил взад и вперед по Дивисадеро-стрит, искал меня.
   - Все это время ты жил там?
   - Для меня это самое безопасное место во всем мире. Я никогда не  покидал
его. Меня искали там, но не смогли найти.  Теперь  я  могу  спокойно  ходить
рядом с бессмертными, быть среди них, когда мне вздумается, они все равно не
узнают меня. Они же не имеют представления, как именно я выгляжу.
   -  Но  если  узнают,  то  обязательно  постараются  тебя  уничтожить,   -
предупредил я.
   - Конечно, - кивнул он. - Но они  пытались  сделать  это  еще  со  времен
Театра вампиров и тех событий, которые там произошли. ?Интервью с  вампиром?
вновь дало им веский повод для этого. А для того чтобы играть в  свои  игры,
бессмертным непременно нужен повод. Им нужен толчок, стимул для возбуждения.
Для них это все равно что кровь.  -  Голос  его  на  секунду  показался  мне
усталым и измученным.
   Он глубоко вздохнул. Я заметил, что ему нелегко  говорить  об  этом.  Мне
хотелось вновь крепко обнять его, однако я сдержался.
   - Впрочем, сейчас, по-моему, они  собираются  уничтожить  тебя,  -  снова
заговорил он. - А уж как выглядишь ты, им  прекрасно  известно.  -  Он  едва
заметно  улыбнулся.  -  Ваша  внешность  известна  абсолютно   всем,   месье
рок-звезда.
   Улыбка его стала шире. Однако голос его, как всегда, был тихим, а  тон  -
вежливым и благовоспитанным. От избытка чувств лицо его  слегка  порозовело.
Однако оно ничуть не изменилось. И, наверное, не изменится никогда.
   Я обнял его за плечи, и мы направились в сторону  от  дома,  подальше  от
льющегося из него света. Пройдя мимо огромного серого скелета вертолета,  мы
двинулись через выложенное солнцем поле в сторону холмов.
   Мне казалось, что переполняющее меня счастье  причиняет  мне  мучительную
боль и что от избытка его я буквально горю как в огне.
   - Ты все-таки не собираешься отказываться от своих намерений?  -  спросил
он. - Я говорю о завтрашнем концерте.
   Опасность для всех нас! Что это было? Предупреждение или угроза?
   - Нет конечно! Ничто в мире не сможет остановить меня и помешать  сделать
так, как я задумал.
   - Мне очень хотелось бы тебя остановить.  Мне  следовало  прийти  к  тебе
раньше. Я заметил тебя еще неделю назад, но потом потерял из виду.
   - А почему ты хочешь воспрепятствовать мне?
   - Сам знаешь почему, - ответил он. - Мне необходимо поговорить с тобой.
   В этих таких простых на первый взгляд словах был заключен огромный смысл.
   - У нас еще будет для этого время, -  сказал  я.  -  У  нас  будет  много
времени. Ничего не случится. Вот увидишь.
   Я то смотрел на него, то отводил взгляд в сторону, как будто его  зеленые
глаза причиняли мне боль. Говоря современным языком, он  действительно  был,
как лазерный луч. Одновременно и нежный, и поистине смертоносный. Его жертвы
всегда влюблялись в него.
   Я и сам любил его. Несмотря ни на  что.  Можно  себе  представить,  какой
великой способна стать любовь, если у тебя в  распоряжении  целая  вечность,
чтобы лелеять и оберегать ее. Мне  понадобилось  лишь  несколько  мгновений,
чтобы она вспыхнула во мне с новой силой, чтобы ощутить ее опаляющий жар.
   - Как можешь ты утверждать это с такой уверенностью,  Лестат?  -  спросил
он.
   Услышав, как он произнес мое имя, я испытал странное,  почти  чувственное
волнение. Но я не мог заставить себя столь же естественно произнести его имя
- Луи.
   Мы медленно шли без всякой цели. Его рука спокойно и нежно обнимала меня,
а моя, в свою очередь, свободно обвилась вокруг его тела.
   - Нас охраняет целая армия смертных, - говорил я. -  Телохранители  будут
рядом с моими ребятами и в вертолете, и в лимузине. А сам я от аэропорта  до
места поеду один на своем ?порше?, что значительно  облегчит  мне  задачу  и
позволит защитить  себя  в  случае  необходимости.  Кроме  того,  нас  будет
сопровождать самый настоящий почетный эскорт мотоциклистов. Да и  что  может
сделать  мне  горстка  ослепленных  ненавистью  юнцов,   этих   произведений
нынешнего,  двадцатого,  века?  Эти  идиоты  пользуются   телефоном,   чтобы
выкрикивать свои угрозы.
   - Их вовсе не горстка, а гораздо больше, - промолвил он. - А как  быть  с
Мариусом? Твои враги только и заняты обсуждением вопроса о том, правду ли ты
рассказал о Мариусе и существуют ли  в  действительности  Те,  Кого  Следует
Об