деревья, и они погибли в ужасном пламени.  И  только
самые старые из нас - те, кто уже очень и очень долго служат Великой Матери,
- еще не утратили способности ходить и  разговаривать  так,  как  это  делаю
сейчас я. Однако мы испытываем страшные мучения и своим появлением  приводим
в ужас тех, кто поклоняется нам.
   Необходимо,  чтобы  появился  новый  бог,  Мариус,  такой  же  молодой  и
прекрасный, каким когда-то был я, Возлюбленный Великой Матери. Но,  что  еще
важнее,  он  должен  быть  достаточно  сильным,  чтобы  убежать   от   своих
почитателей, чтобы каким-то образом выбраться из этого дуба и отправиться  в
Египет. Он должен отыскать там старых богов и  узнать,  что  стало  причиной
катастрофы. Ты обязан добраться до Египта, Мариус, побывать в Александрии  и
других древних городах. Там ты будешь безмолвно призывать  древних  богов  -
безмолвный голос ты обретешь, после того как я сделаю тебя  богом,  -  и  ты
узнаешь, кто еще жив и способен двигаться,  узнаешь,  почему  произошло  это
несчастье.
   Существо закрыло глаза. Оно стояло  совершенно  неподвижно,  и  мерцающий
свет создавал впечатление, что его тело колеблется, как будто оно сделано из
черной бумаги. Неожиданно перед  моим  мысленным  взором  возникли  страшные
картины: я увидел, как в священных рощах пламенем вспыхивают один за  другим
боги. Я  услышал  их  ужасные  крики.  Как  и  всякий  римлянин,  я  обладал
рациональным  разумом,  который  отказывался  воспринимать  эти  видения.  Я
старался не поддаваться их воздействию и одновременно пытался запомнить  их.
Однако создатель фантомов - стоящее передо мной странное существо -  обладал
большим запасом терпения, а потому образы  у  меня  в  голове  сменяли  друг
друга.  Я  видел  страну,  которая,  несомненно,   была   Египтом:   повсюду
расстилалась выжженная солнцем желтая  пустыня,  все  вокруг  было  засыпано
желтым песком и покрыто такого же цвета пылью... и я узрел уходящие  глубоко
под землю лестницы, ведущие в тайные убежища...
   - Отыщи их, - продолжал он. - Узнай, как и почему могло случиться  такое.
И позаботься о том, чтобы  это  никогда  больше  не  повторилось.  Когда  ты
окажешься на улицах Александрии, воспользуйся  всеми  своими  возможностями,
чтобы найти старых богов. И молись, чтобы боги еще  оставались  там,  как  я
сумел выжить здесь.
   Я был  слишком  потрясен,  чтобы  ответить,  слишком  захвачен  таинством
происходящего. Возможно, именно в тот момент я решил покориться своей судьбе
и принять ее полностью. Хотя мне трудно утверждать это с уверенностью.
   - Я все понимаю, - вновь заговорил он. - Тебе не удастся что-либо  скрыть
от меня. Ты не хочешь становиться Богом Рощи  и  будешь  искать  возможность
избежать этого. Однако ты должен понять, что  несчастье  может  случиться  с
тобой где угодно, если только ты не выяснишь причину и не отыщешь  средство,
чтобы защититься. А потому я уверен, что ты  отправишься  в  Египет,  ибо  в
противном случае ты  сам  можешь  быть  сожжен  солнечным  светом  даже  под
покровом глубокой ночи.
   Шаркая иссохшими ногами по каменному полу, он подошел ко мне еще ближе.
   - А теперь запомни мои слова. Ты должен убежать этой же  ночью.  Я  скажу
тем, кто пришел, чтобы совершить обряд поклонения, что  ты  должен  посетить
Египет в поисках спасения для всех нас, но  боюсь,  что,  получив  нового  и
могущественного бога, они не захотят расстаться с ним. Но ты обязан убежать.
Ни в коем случае не должен ты позволить им  после  праздника  запереть  тебя
внутри дуба. Тебе  следует  передвигаться  очень  быстро.  На  исходе  ночи,
спасаясь от света, ты будешь прятаться под землю. Мать-земля защитит тебя. А
теперь подойди ко мне. Я дам тебе кровь. И молись,  чтобы  у  меня  осталось
достаточно сил передать тебе свое былое могущество.  Это  будет  происходить
медленно. Это займет много времени. Я буду брать и  давать,  снова  брать  и
снова давать, и ты должен стать богом, ты обязан сделать все, как я велю.
   Не дожидаясь моего ответа, он внезапно набросился  на  меня,  вцепился  в
меня почерневшими пальцами. Факел вывалился  из  моей  руки  и  покатился  в
сторону. Я упал спиной на ступени, и его клыки вонзились мне в шею.
   Что происходило дальше, ты и сам знаешь, тебе знакомо ощущение, когда  из
тебя выпивают всю кровь и ты теряешь сознание. В эти минуты  я  видел  перед
своими глазами гробницы и храмы Египта. Слышал голоса, обращающиеся  ко  мне
на разных языках. В самых глубинах моей  души  звучал  голос,  приказывающий
мне: служи Великой Матери, прими жертвенную кровь, встань во главе тех,  кто
остается приверженцем и почитателем единственного  истинного  культа  вечных
богов священной рощи.
   Я боролся изо всех сил, но все происходило будто во сне, когда  ты  не  в
силах ни крикнуть, ни убежать.  Когда  наконец  я  почувствовал,  что  снова
свободен и меня никто уже не прижимает к полу, я вновь  увидел  перед  собой
бога. Он был по-прежнему черен, но  теперь  силен  и  крепок,  словно  огонь
только закоптил кожу, так и не лишив его плоти.  Черты  лица  под  блестящей
темной коркой обрели ясность и четкость линий, его можно было  даже  назвать
красивым. Желтые глаза в обрамлении век вновь  превратились  в  то,  что  мы
называем зеркалом души. Однако он все еще оставался калекой и почти  не  мог
двигаться.
   - Встань, Мариус, - обратился он ко мне. - Тебя мучит жажда, и я дам тебе
возможность напиться. Встань и подойди ко мне.
   Думаю, нет необходимости описывать тебе тот восторг, который  я  испытал,
когда его кровь растеклась по моим сосудам, проникла в каждую клеточку моего
тела. Но страшный маятник только начал раскачиваться.
   Часы шли за часами, а  он  все  продолжал  то  пить  из  меня  кровь,  то
возвращать ее мне. Так происходило множество  раз.  Опустошенный,  я  рыдал,
лежа на полу и глядя на высохшие руки. Я становился таким же сморщенным, как
прежде он. И опять он позволял мне напиться его крови, и я испытывал  острое
чувство восхищения и восторга, но лишь  до  того  момента,  когда  он  вновь
полностью опустошал мое тело.
   Каждый обмен кровью сопровождался обретением все новых и новых знаний - о
том, что я бессмертен, о том, что только солнце и огонь способны  уничтожить
меня, что днем я должен спать глубоко под землей, что я  никогда  не  узнаю,
что такое болезни и естественная смерть. Теперь я знал, что моя душа никогда
не перейдет к другому, что я должен служить  Великой  Матери  и  луна  будет
давать мне силы.
   Я узнал о том, что жизненными силами меня будет питать кровь  злодеев,  а
иногда и невинных людей, принесенных в жертву Матери, и что  между  обрядами
жертвоприношения я буду страдать от  жажды  и  тело  мое  будет  становиться
высохшим и пустым, подобно мертвым колосьям  пшеницы  на  зимних  полях,  но
только затем, чтобы вновь наполниться жертвенной кровью и стать прекрасным и
сильным, как свежие весенние всходы.
   Мои страдания и воскрешения к жизни будут олицетворять собой смену времен
года. Обретенную мною способность читать чужие мысли  и  проникать  в  самые
тайники человеческих душ я должен использовать, чтобы разбирать споры  своих
почитателей, вершить над ними правосудие  и  следить,  чтобы  они  соблюдали
законы. Я не должен пить никакую  кровь,  кроме  жертвенной.  И  никогда  не
должен пытаться самостоятельно восстановить свои силы.
   Все эти наставления я понял и запомнил. Но самое главное, что я усвоил  в
те долгие часы и что каждый из нас отчетливо сознает  в  тот  момент,  когда
впервые пьет кровь, - это то, что  я  перестал  быть  смертным  человеком  и
удалился от всего, что знал прежде. Я перешел во  власть  чего-то  настолько
могущественного и таинственного, что даже древние  учения  не  в  силах  это
объяснить. Моя судьба теперь, говоря словами Миля, находилась  за  пределами
объяснимого и тех знаний, которыми обладали как смертные, так и бессмертные.
   И вот наконец настал момент, когда бог подготовил меня к выходу  из  недр
дерева. Он выпил столько моей крови, что я  едва  мог  стоять  на  ногах  от
слабости. Я походил на бесплотный призрак и буквально плакал от  мучительной
жажды. Я видел кровь, чувствовал ее запах и готов был броситься  на  него  и
опустошить источник, если бы у меня хватило сил. Однако сила сейчас была  на
стороне бога.
   - Ты опустошен и накануне праздника будешь таким всегда, - сказал  он.  -
Это чтобы ты мог выпить жертвенную кровь, наполнить ею свое тело. Но помни о
том, что  я  говорил  тебе.  Как  только  закончится  церемония,  постарайся
исчезнуть. Что же касается меня... попытайся меня спасти... скажи им, что  я
должен оставаться рядом с тобой. Хотя, судя по всему, время мое пришло.
   - О чем ты? Что ты имеешь в виду?
   - Ты сам все увидишь. Им нужен только один бог, один  хороший  и  сильный
бог. Если бы я только мог отправиться вместе с  тобой  в  Египет!...  Там  я
напился бы крови древних богов, и она, возможно, исцелила бы меня. Как бы то
ни было, мне потребовались бы сотни  лет.  А  у  меня  нет  впереди  столько
времени. Помни: ты должен отправиться в Египет. И сделать  все  так,  как  я
тебе сказал.
   Он развернул меня и подтолкнул к лестнице. Горящий факел валялся в  углу.
Едва не плача, я начал подниматься по ступеням к двери, чувствуя запах крови
ожидающих меня снаружи друидов.
   - Они дадут тебе столько крови, сколько ты захочешь, - раздался  за  моей
спиной голос. - Доверься им.
 
Глава 8 
 
   Можешь себе представить, как я выглядел,  когда  вышел  из  ствола  дуба.
Друиды ждали меня за дверью, и я мысленно приказал им:
   - Отоприте дверь. Это идет бог.
   Моя физическая смерть уже давно свершилась. Я был  голоден  и,  наверное,
больше походил на живой скелет. Не сомневаюсь, что  мои  глаза  выпирали  из
зияющих глазниц, а зубы были оскалены. Белый балахон висел на  мне,  как  на
палке. Едва ли застывшие в  благоговейном  молчании  друиды  могли  получить
более очевидные признаки моей божественности.
   Однако я не только видел их лица, я мог заглянуть в их сердца и  души.  Я
видел, что Миль испытывает явное облегчение,  убедившись  в  том,  что  бог,
остававшийся внутри дерева, сохранил  достаточно  сил,  чтобы  сделать  меня
своим преемником. Он получил полное подтверждение всему, во что верил.
   И я смог увидеть нечто такое, что позволено видеть только  нам  подобным:
духовную глубину каждого человека,  скрывающуюся  под  теплой  оболочкой  из
плоти и крови.
   Меня мучила  нестерпимая  жажда.  Собрав  все  свои  обретенные  силы,  я
произнес:
   - Проводите меня к алтарю. Праздник Самайн начинается.
   Раздались душераздирающие вопли друидов, лес огласился воем и криками.  И
далеко за пределами священной рощи им вторили тысячи ожидавших  этого  вопля
людей.
   Наша небольшая процессия быстрыми шагами направилась к  поляне.  Отовсюду
появлялись все новые и новые друиды в белых  одеждах,  чтобы  приветствовать
нас, и вскоре меня с ног до головы забросали свежими благоухающими  цветами.
Под звуки гимнов и восторженных песнопений я шел по рассыпанному под  ногами
морю ароматных лепестков.
   Думаю, не стоит объяснять тебе, каким я увидел мир благодаря  обретенному
мной новому зрению. Несмотря на темноту, я  видел  каждый  оттенок  цвета  и
каждую частичку земли, а молитвы и крики буквально оглушали меня.
   Некогда живший на земле человек по имени Мариус полностью  растворился  в
новом существе.
   Под грохот барабанов я взошел по каменным ступеням алтаря и оглядел  море
собравшихся на поляне людей, увидел тысячи застывших в ожидании лиц, а  чуть
поодаль  -  гигантские,  сплетенные  из  прутьев  фигуры,   внутри   которых
продолжали биться и кричать приговоренные к смерти.
   Перед алтарем стоял огромный серебряный сосуд с  водой,  к  которому  под
пение жрецов потянулась вереница осужденных людей со  связанными  за  спиной
руками.
   Поющие голоса звучали отовсюду, а жрецы тем  временем  покрывали  цветами
мои волосы, плечи и ноги.
   - О прекрасный и могущественный бог лесов и полей, прими приносимые  тебе
жертвы, и как твои увядшие члены наполнятся  новой  жизнью,  так  возродится
сама земля. Прости нас за то, что  мы  срезаем  под  корень  колосья,  когда
собираем урожай, и благослови зерна, которые мы бросаем  в  землю  во  время
посева.
   И я увидел перед собой тех,  которые  были  избраны,  чтобы  стать  моими
жертвами, - троих высоких и статных мужчин. Они  были  связаны,  как  и  все
остальные, однако одеты при этом в чистые белые рубахи. Головы  и  плечи  их
тоже были украшены цветами. Они были очень молоды, красивы и невинны в своем
благоговейном ожидании исполнения воли бога.
   Грохот барабанов становился невыносимо  оглушительным,  крики  и  шум  не
смолкали ни на секунду.
   - Пусть начнется обряд жертвоприношения, - провозгласил я.
   И в тот же миг ко мне подвели первого юношу. Готовясь впервые  испить  из
поистине божественного кубка, называемого человеческой жизнью, держа в руках
теплую живую плоть, наполненную приготовленной для меня  кровью,  я  увидел,
как вспыхнули первые языки пламени у подножия плетеных  гигантов,  как  были
опущены первые головы в гигантский серебряный сосуд с водой.
   Смерть от огня, смерть от воды, смерть от острых клыков голодного бога...
   Среди всеобщего векового безумия и экстаза я расслышал слова гимна:
   - Бог убывающей и растущей луны, бог лесов и полей, ты, который  в  своем
голодном состоянии есть воплощение самой смерти,  напейся  крови  приносимых
тебе в жертву, стань вновь сильным и прекрасным, чтобы  Великая  Мать  звала
тебя к себе...
   Сколько все это продолжалось? Не знаю. Казалось, целую вечность  видел  я
перед собой пылающих гигантов, нескончаемую вереницу тех, кого  должны  были
утопить, слышал вопли осужденных. Я пил и пил кровь, теперь  уже  не  только
тех троих, которые были предназначены мне с самого  начала,  но  и  десятков
тех, которых подводили ко мне, прежде чем утопить или бросить в огонь. Жрецы
окровавленными мечами отрубали мертвецам  головы  и  складывали  их  в  кучи
справа и слева от алтаря, после чего тела уносили.
   Куда бы я ни обернулся, повсюду я  замечал  светящиеся  восторгом  потные
лица, отовсюду до меня доносились крики и  песнопения.  Наконец  шум  вокруг
начал стихать. Плетеные гиганты превратились в бесформенные дымящиеся груды;
люди продолжали лить на них смолу и бросать вязанки хвороста.
   Настало время суда, когда передо мной  будут  появляться  те,  кто  имеет
претензии друг к другу, а я должен буду новыми глазами заглядывать в их души
и вершить правосудие. Меня шатало. Я выпил слишком много крови. И  в  то  же
время я ощущал в себе небывалую силу. Казалось, что  я  могу  одним  прыжком
перенестись через  всю  поляну  и  приземлиться  далеко  в  чаще  леса.  Мне
казалось, что у меня выросли невидимые  крылья  и  в  любой  момент  я  могу
расправить их и полететь.
   Однако  я  продолжал  исполнять  то,  что,  как  сказал  бы  Миль,   было
предначертано мне судьбой. Я  объявлял  одного  правым,  другого  впавшим  в
заблуждение, третьего невиновным, а четвертого заслуживающим смерти...
   Не знаю, сколько все это продолжалось, потому что уже давно потерял  счет
времени. Однако суд  наконец  был  окончен,  и  я  понял,  что  пришла  пора
действовать.
   Мне нужно было что-то предпринять,  чтобы  выполнить  приказание  старого
бога и избежать заключения внутри дуба. У меня в запасе  было  слишком  мало
времени - до рассвета оставалось не более часа.
   Я еще не принял окончательного решения относительно путешествия в Египет.
Однако знал, что если позволю друидам запереть меня в стволе дуба,  то  буду
мучиться от голода до следующего  полнолуния,  когда  мне  будет  предложена
небольшая жертва. А до той поры мои  ночи  будут  наполнены  страданиями  от
нестерпимого чувства жажды и тем,  что  древний  бог  назвал  ?божественными
снами?, которые откроют мне тайны деревьев, трав и всего того, что растет из
недр безмолвной земли.
   Однако эти тайны меня не интересовали.
   Друиды вновь окружили меня и повели обратно к  священному  дереву.  Гимны
сменились литаниями,  повелевавшими  мне  оставаться  внутри  дуба  и  стать
хранителем священной  рощи.  Они  призывали  меня  благосклонно  выслушивать
жрецов, которые время от времени будут приходить, чтобы получить указания.
   Не  доходя  до  дуба,  я  остановился.  Посреди  рощи  догорал   огромный
погребальный костер, отбрасывая причудливые и жуткие тени на  вырезанные  на
стволах деревьев изображения и груды человеческих черепов. Вокруг  костра  в
ожидании стояли остальные жрецы. Меня  охватил  ужас  -  настолько  сильный,
насколько  он  может  быть  сильным  у  таких,  как  мы,  обладающих  нашими
способностями к ощущениям.
   Я торопливо заговорил со своими спутниками. Сказал, что  они  все  должны
уйти из рощи. Выразил им свое желание запереться  на  рассвете  внутри  дуба
вместе со старым богом. Однако я видел, что мои слова на них  не  действуют.
Они холодно и молча смотрели на меня, потом  стали  переглядываться  друг  с
другом, и глаза их напоминали кусочки льда.
   - Миль, - снова заговорил я, - сделайте так, как я  велю.  Скажи  жрецам,
что я приказываю покинуть рощу.
   И вдруг без какого бы то ни было предупреждения часть жрецов бросились  к
дубу, а остальные крепко схватили меня за руки.
   Во главе тех, кто бежал  к  дубу,  был  Миль,  и  я  крикнул,  чтобы  они
остановились. Одновременно я старался сбросить с себя повисших на моих руках
и ногах жрецов, которых было не меньше двенадцати.
   Если бы я в тот момент знал, какой силой обладаю, то мог бы  освободиться
без всякого труда. Но тогда я ничего даже не  подозревал.  У  меня  все  еще
кружилась голова после кровавого пира, а сознание того,  что  должно  сейчас
произойти, наводило на меня ужас. Пока я изо  всех  сил  боролся,  отпихивая
тех, кто продолжал меня удерживать, остальные выволокли  из  недр  дерева  и
швырнули в огонь черного от ожогов, совершенно обнаженного старого бога.
   Лишь на короткую долю секунды мне удалось увидеть его, и я  почувствовал,
что он безропотно покорился своей участи. Он и пальцем не  пошевелил,  чтобы
защититься. Глаза его были закрыты, он не бросил ни единого взгляда на  меня
или на кого-либо из тех, кто был вокруг. В этот момент я вспомнил о том, что
он говорил мне о своих мучениях, и заплакал.
   Глядя на поглотивший его огонь, я дрожал как  в  лихорадке,  и  вдруг  из
глубин пламени до меня донесся его голос:
   - Сделай так, как я велел тебе, Мариус! Ты - наша единственная надежда!
   Это означало: ?НЕМЕДЛЕННО БЕГИ ОТСЮДА!?
   Я сделал вид, что смирился, и обмяк на руках у своих  захватчиков.  Я  не
переставая плакал, изображая несчастную жертву магии,  убитого  горем  бога,
который оплакивает погибшего в пламени отца. Когда я  наконец  почувствовал,
что хватка  их  ослабла,  и  увидел,  что  все  они  пристально  смотрят  на
погребальный костер, я собрался с силами, резко дернулся,  вырвался  из  рук
жрецов и со всех ног помчался в сторону леса.
   Только тогда я  понял  всю  силу  и  мощь,  которыми  теперь  обладал.  В
мгновение ока, почти не касаясь ногами земли, я преодолел сотни ярдов.
   За моей спиной раздавались крики: ?БОГ УЛЕТЕЛ ОТ НАС!? -  и  в  считанные
секунды в погоню за мной бросились тысячи людей. Вся  округа  огласилась  их
воплями.
   Как же могло  случиться,  думал  я,  что  я  превратился  в  наполненного
человеческой  кровью  бога,  вынужденного  убегать  по  проклятому  лесу  от
преследующих меня толп варваров-кельтов?
   Я не остановился даже затем, чтобы скинуть длинный белый балахон.  Вместо
этого я просто разорвал и по частям сбросил его на бегу. Потом я взлетел  на
дерево и помчался еще быстрее прямо по кронам дубов.
   Не прошло и нескольких минут, как я уже был  настолько  далеко  от  своих
преследователей, что  не  слышал  даже  их  голосов.  Однако  я  без  устал