друга. Лицо Армана вновь  стало
нежным и красивым.
   И вдруг он с необычайной галантностью взял руку Габриэль  и  крепко  сжал
ее. Оба они встали, он отпустил ее руку, отступил на шаг и расправил  плечи.
Потом посмотрел на нас обоих.
   - Я пойду к ним, - голос его звучал мягко. - И возьму то золото,  которое
вы мне предлагаете. Я найду себе убежище в этой башне. Я научусь всему,  что
сможет мне дать ваш обожаемый птенчик. Но я поступаю так только потому,  что
все это плавает на поверхности огромной  бездны,  в  которую  я  погружаюсь.
Однако я не утону, а сначала пойму и постигну все до конца. Я не оставлю вам
в распоряжение вечность без... без последней битвы.
   Я пристально всматривался в него, но не  смог  уловить  ни  одной  мысли,
способной прояснить смысл этих слов.
   - Возможно, что по прошествии многих лет ко мне вновь  вернутся  желания,
аппетит и даже страсть. Быть может, когда мы встретимся в другом  веке,  эти
понятия перестанут быть для меня абстрактными. Я стану таким же бодрым,  как
вы, вместо того чтобы быть слабым  отражением  вашей  энергии.  И  тогда  мы
обсудим все проблемы  бессмертия  и  великой  мудрости.  Тогда  поговорим  о
покорности и мщении. А сейчас достаточно  того,  что  я  признаюсь  в  своем
желании встретиться с вами снова. Я искренне хочу, чтобы в будущем пути наши
непременно пересеклись. И только по этой причине я сделаю то, о чем вы  меня
просите, но чего на самом деле  не  хотите:  я  пощажу  вашего  злосчастного
Никола.
   У меня вырвался громкий вздох облегчения. Однако меня тревожил новый  тон
его слов - они звучали очень мощно и уверенно. Со мной говорил сейчас  новый
вождь  общества,  несомненно  обладающий  могуществом  и  силой   воли.   Не
оставалось  никаких  сомнений  в  том,  что  он  способен  выжить  в   любых
обстоятельствах, как бы ни рыдала, ни разрывалась от  горя  его  осиротевшая
душа.
   И вдруг на лице его стала  медленно  появляться  такая  восхитительная  и
одновременно печальная улыбка, что оно  сделалось  поистине  прекрасным.  Он
вновь превратился в святого с полотен да Винчи, точнее,  в  маленького  бога
кисти Караваджо. На мгновение мне показалось,  что  он  вообще  не  способен
причинить кому-либо вред и не может представлять ни для кого  опасность.  Он
был сияющим воплощением всей доброты и мудрости мира.
   - Помни мои предостережения, - сказал он, - и забудь о моих проклятиях.
   Мы с Габриэль кивнули одновременно.
   - А если я буду вам нужен, - продолжал Арман, - вы  всегда  найдете  меня
здесь.
   И  тут  Габриэль  сделала  поистине  удивительную  вещь:  она  обняла   и
поцеловала его. Я последовал ее примеру.
   Он был таким нежным и трогательным в наших объятиях...  Мысленно  он  дал
нам понять, что уходит к своему обществу и  что  завтра  вечером  мы  сможем
найти его там.
   В следующее мгновение он исчез. Мы с Габриэль снова остались одни, словно
его никогда и не было рядом  с  нами.  В  башне  стояла  абсолютная  тишина.
Слышался только шум ветра в лесу за ее стенами.
   Я поднялся наверх, подошел к распахнутым настежь воротам и долго  смотрел
на простирающиеся передо мной погруженные в спокойствие поля.
   Я любил его. И это  чувство  было  для  меня  таким  же  недоступным  для
понимания, как и он сам. И в то же время я был  рад,  что  все  закончилось.
Рад, что мы можем продолжать спокойно жить. Я долго стоял,  прислонившись  к
прутьям решетки и глядя  на  далекий  лес  и  на  окутанное  туманом  сияние
городских огней, отражающееся в опускающихся все ниже и ниже облаках.
   И охватившая меня печаль была связана не только с  его  уходом,  но  и  с
Ники, и с Парижем, и со мной самим...
 
Глава 5 
 
   Вернувшись в склеп, я увидел, что Габриэль вновь  растапливает  остатками
дров камин. Она медленными, усталыми движениями подбрасывала поленья,  и  на
ее лице играли красные отсветы пламени, искрами отражающиеся в глазах.
   Я тихо опустился на скамью и стал наблюдать за нею, за  красными  языками
пламени, взлетающими на фоне почерневших камней.
   - Дал ли он тебе то, чего ты ожидала? - спросил я.
   - В некотором роде да, - ответила она. Отложив  в  сторону  кочергу,  она
села напротив меня и оперлась руками о скамью, так  что  ее  волосы  волнами
рассыпались по плечам. - Хочу тебе сказать, что меня совершенно не  волнует,
встречу ли я когда-либо еще кого-то из нам подобных,  -  холодно  заговорила
она. - Хватит с меня легенд, проклятий и печалей. Я  устала  от  невыносимой
человечности, которая больше  всего  удивила  меня  во  всем  том,  что  мне
пришлось узнать о вампирах. Я снова готова к жизни в этом мире, Лестат,  так
же как и в ту ночь, когда умерла.
   - Но как же Мариус?! - взволнованно воскликнул  я.  -  Матушка,  ведь  на
свете существуют очень древние вампиры, которые совсем по-другому пользуются
своим бессмертием!
   - Ты в этом так уверен? Лестат, воображение заводит тебя слишком  далеко.
История Мариуса больше походит на сказку.
   - Нет, ты не права.
   - Значит, этот сиротка-демон сумел обмануть не только таких  же,  как  он
сам, сельских чумазых  дьяволов,  но  и  бывшего  лорда,  чуть  ли  не  само
божество! Уверяю тебя,  любой  деревенский  мальчишка,  проводящий  время  в
мечтах возле кухонного очага, умеет рассказывать сказки ничуть не хуже.
   - Матушка, но он не мог выдумать Мариуса. Возможно, что  мое  воображение
развито чересчур сильно, но он-то почти совершенно лишен его. Я  уверен,  он
видел все своими глазами!...
   - Об этом я как-то не подумала, - ответила она с легкой улыбкой. - Но  он
вполне мог позаимствовать историю Мариуса из тех древних  легенд  и  сказок,
которые слышал когда-то...
   - Нет, Мариус действительно существовал, как  продолжает  существовать  и
поныне. И он такой  не  один,  есть  другие,  похожие  на  него.  Есть  Дети
Тысячелетий, которые  поступили  с  обретенными  ими  способностями  гораздо
мудрее и лучше, чем Дети Тьмы.
   -  Лестат,  сейчас  самое  главное,   чтобы   мы   сумели   как   следует
воспользоваться своим даром, - сказала она. - Что я прежде всего  узнала  от
Армана, так это то, что все бессмертные воспринимают смерть как нечто  очень
соблазнительное, чему они не в силах  сопротивляться.  И  что  им  никак  не
удается подавить в себе стремление к смерти и  собственную  человечность.  И
вот теперь в своих странствиях по миру я  хочу  воспользоваться  полученными
знаниями как щитом. Я говорю сейчас  не  о  постоянно  изменяющемся  суетном
мире, которого так боятся и который вечно считают опасным эти существа, а  о
том мире, который вечно остается неизменным.
   Отбросив назад волосы, она снова стала смотреть на огонь.
   - Я мечтаю о покрытых снегом горах, - тихо промолвила она, - о бескрайних
пустынях и непроходимых джунглях, об обширных лесах на севере Америки, куда,
как говорят, не ступала нога белого человека. - Она перевела взгляд на меня,
и лицо ее слегка смягчилось. - Подумай об этом. Нет такого места, куда бы мы
не могли отправиться. И если Дети Тысячелетий действительно существуют,  то,
быть может, они обитают именно там. Вдали от суетного мира людей.
   - Но если это так, как же удается им выжить?  -  спросил  я,  видя  перед
своими глазами тот мир, к которому привык, мир, наполненный  людьми  и  всем
тем, что сделано их руками. - Ведь человек служит для нас источником питания
и жизни.
   - О, в этих лесах бьется множество других сердец, - мечтательно  ответила
она. - И в них течет кровь, которую может взять тот, кому она  необходима...
Теперь мне по силам сделать то, что делал когда-то ты. Теперь я  сама  могла
бы сразиться с волками... - Голос ее затих,  и  она  глубоко  задумалась.  -
Самое главное, Лестат, - после долгого молчания вновь заговорила она, -  это
то, что мы отныне можем  делать  все,  что  только  пожелаем.  Мы  абсолютно
свободны!
   - Я был свободен и прежде, - сказал  я.  -  Меня  мало  заботило,  о  чем
собирался поведать нам Арман. Но Мариус! Я уверен, что  Мариус  жив.  Я  это
чувствую. Я чувствовал это еще  тогда,  когда  Арман  рассказывал  нам  свою
историю. А Мариусу известно так много! Речь не о том, что он знает о  нас  с
тобой или о Тех, Кого Следует Оберегать, нет, но он знает все о жизни вообще
и о том, как преодолевать время.
   - Что ж, если тебе это так необходимо, пусть он  будет  для  тебя  святым
покровителем.
   Ее слова меня рассердили,  и  я  замолчал.  Откровенно  говоря,  все  эти
разговоры о джунглях и густых лесах пугали меня.  На  память  пришли  слова,
сказанные Арманом, когда он пытался поссорить и разлучить  нас  с  Габриэль.
Уже тогда, когда я слушал его тщательно обдуманные речи,  я  не  сомневался,
что вскоре непременно их вспомню. Итак, подумал я, подобно смертным, все  мы
отличаемся  друг  от  друга,  и  вполне  возможно,  что   наши   разногласия
проявляются в более сильной форме, так же как наши страсть и любовь.
   - Есть, правда, одна деталь, один намек... - глядя  в  огонь,  произнесла
Габриэль. - Мелочь, которая делает возможной правдивость рассказа о Мариусе.
   - Таких намеков и мелочей тысячи, - возразил я.
   - Помнишь,  он  сказал,  что  Мариус  всегда  убивал  только  злодеев?  -
продолжала она. - И он назвал злодея Тифоном, убийцей собственного брата.
   - Я думал, что он говорит о Каине, убившем Авеля, - ответил я.  -  Именно
Каина я видел перед собой, когда слушал его рассказ об этом, хотя он  назвал
другое имя.
   - Именно об этом я и говорю. Арман и сам не понимал, о каком Тифоне  идет
речь, он только повторил имя. Но я знаю, о ком он на самом деле говорил.
   - Расскажи мне.
   - Это персонаж мифов Древней Греции и Рима. Здесь имелась в виду  история
египетского бога Осириса, убитого своим братом Тифоном, который хотел  стать
царем Подземного мира. Арман, конечно же, мог прочесть об этом  у  Плутарха,
но он явно не знаком с древним мудрецом.
   - Теперь ты понимаешь, что Мариус  действительно  существует?  Утверждая,
что тот жил уже целое тысячелетие, Арман говорил правду.
   - Все может быть, Лестат, все может быть...
   - Матушка, расскажи мне еще раз, расскажи эту египетскую сказку!
   - Лестат, у тебя впереди еще много лет, чтобы самому прочитать обо  всем.
- Она поднялась и наклонилась, чтобы  меня  поцеловать.  Как  всегда,  перед
рассветом она двигалась медленнее, чем обычно, и была очень холодной. -  Что
же касается меня, то я навсегда покончила с  книгами.  Я  читала  их  тогда,
когда больше ничего не могла делать. - Она взяла мои руки в свои. - Пообещай
мне, что завтра же мы отправимся в путь.  И  что  мы  не  увидим  предместий
Парижа до тех пор, пока не объедем весь свет и не побываем на другой стороне
земли.
   - Мы сделаем так, как ты захочешь.
   Она обратила лицо к звездам.
   - Но куда ты идешь? - спросил я, следуя за ней и видя, что она  открывает
ворота и направляется к росшим неподалеку деревьям.
   - Я хочу проверить, смогу ли я спать просто  в  земле,  -  ответила  она,
оглядываясь на меня через плечо. - Если завтра  я  не  проснусь,  ты  будешь
знать, что у меня ничего не вышло.
   - Но это же чистейшей воды безумие! - воскликнул я,  приходя  в  ужас  от
самой идеи.
   Она продолжала идти вперед, а  затем  под  сенью  толстых  вековых  дубов
встала на  колени  и  принялась  руками  раскапывать  скрытую  под  опавшими
листьями мокрую землю. Зрелище было поистине ужасным: прекрасная колдунья  с
белокурыми волосами, словно дикий зверь, бешено царапающая ногтями землю.
   Поднявшись с коленей, она на  прощанье  послала  мне  воздушный  поцелуй.
Потом, собрав всю свою волю, она спустилась в яму, и земля поглотила  ее.  Я
остался один и, не веря своим глазам, смотрел на то место,  где  она  только
что стояла. Земля сомкнулась, и листья легли таким ровным слоем,  как  будто
их вообще никто не тревожил.
   Я пошел прочь от леса. Я направлялся на  юг  от  башни.  Все  убыстряя  и
убыстряя шаг, я принялся что-то тихо напевать себе под  нос,  возможно,  это
была мелодия, которую исполняли скрипки на балу в Пале-Рояле.
   При мысли о том, что мы действительно покидаем Париж, а значит, и Никола,
и Детей Тьмы, и их предводителя, о том,  что  многие  годы  не  суждено  мне
видеть ничего, что было бы  мне  знакомо,  меня  вновь  охватила  тоска.  И,
несмотря на все свое желание быть свободным, я едва не заплакал.
   Оказалось, однако, что, сам того не сознавая, я шел с определенной целью.
Примерно за полчаса или около того до рассвета  я  обнаружил,  что  нахожусь
возле развалин старинного постоялого двора на почтовой  дороге.  Эта  своего
рода застава неподалеку от заброшенной  деревни  давно  уже  развалилась,  и
только крепко  сложенные,  намертво  скрепленные  раствором  стены  остались
стоять, почти не тронутые временем.
   Достав острый кинжал, я принялся высекать в мягком камне надпись:
 
   "МАРИУС, ОДИН ИЗ ДРЕВНИХ! ЛЕСТАТ ИЩЕТ ТЕБЯ! СЕЙЧАС МАЙ  1780  ГОДА,  И  Я
ОТПРАВЛЯЮСЬ К ЮГУ ОТ ПАРИЖА, В СТОРОНУ ЛИОНА. ПОЖАЛУЙСТА, ОТЗОВИСЬ!?
 
   Отойдя на несколько шагов, я  подумал  о  том,  что  совершил  величайшую
глупость. Упомянув имя одного из бессмертных  и  написав  его  на  камне,  я
нарушил  Законы  Тьмы.  Однако  мысль  об  этом  почему-то  доставляла   мне
несказанное удовольствие. В конце концов, я никогда не любил законы.
 
ЧАСТЬ VI 
ПУТЕМ ДЬЯВОЛА ОТ ПАРИЖА ДО КАИРА 
 
Глава 1 
 
   В последний раз в восемнадцатом веке мы видели Армана  стоящим  вместе  с
Элени, Никола и остальными актерами-вампирами перед дверью театра Рено.  Они
смотрели вслед нашему экипажу, выезжающему на бульвар и вливающемуся в общий
поток оживленного движения.
   Чуть раньше я застал его в своей гримерной, где он вел какой-то  странный
разговор с Никола, причем Ники, как всегда, горячился,  и  его  высказывания
были полны горького сарказма. Арман был в парике и темно-красном сюртуке,  и
мне показалось, что он уже успел обрести какое-то новое достоинство,  словно
с каждой минутой, прожитой после гибели прежнего общества, он становился все
сильнее и могущественнее.
   В эти последние проведенные вместе и поистине ужасные для меня  мгновения
мы с Ники не нашли, что сказать друг другу. Арман же с благодарностью принял
от меня ключи от башни и значительную сумму денег  вместе  с  заверениями  в
том, что в случае необходимости он всегда  может  получить  у  Роже  столько
золота, сколько нужно.
   Мысли его были полностью закрыты от  меня,  но  он  снова  пообещал,  что
никогда не причинит зла Никола. Когда мы наконец попрощались, я был  уверен,
что Ники сумеет выжить в этом обществе и  что  мы  с  Арманом  отныне  стали
друзьями.
   К концу первой же ночи, как и намеревались, мы были уже далеко от Парижа.
В последовавшие за этим месяцы мы побывали  в  Лионе,  Турине,  Вене,  потом
отправились в Прагу, Лейпциг, Санкт-Петербург и снова на юг - в Италию,  где
застряли на многие годы.
   В конце концов мы добрались сначала до Сицилии,  после  чего  поехали  на
север - в Грецию и Турцию, а потом снова на юг - через древние города  Малой
Азии в Каир. Там мы на какое-то время остановились.
   Везде, где мы бывали, я оставлял на стенах послания Мариусу.
   Иногда это было всего лишь несколько строк, нацарапанных лезвием ножа.  В
других местах  я  проводил  многие  часы,  выбивая  долотом  на  камне  свои
сообщения. И повсюду я указывал свое имя,  дату  и  следующий  пункт  нашего
путешествия, и каждое послание заканчивал одними и теми же словами: ?МАРИУС,
ОТЗОВИСЬ!?
   Что касается старинных обществ, мы встречали их повсюду, но с первого  же
взгляда было совершенно ясно, что старые законы и порядки  нарушаются  везде
без исключения. Редко где им следовали больше чем трое или четверо вампиров,
досконально помнивших прежние ритуалы. Как только они понимали, что  нас  не
интересуют ни сами они, ни то, чем  они  занимаются,  они  оставляли  нас  в
покое.
   Гораздо  интереснее  было  встречать  отдельных  обманщиков  в   обществе
смертных - одиноких вампиров, которые вели собственную  тайную  жизнь  и  не
хуже нас умели притворяться обыкновенными смертными. Правда, нам ни разу  не
удалось подойти к таким  существам  достаточно  близко.  При  виде  нас  они
обращались в бегство, так же, наверное,  как  убегали  от  членов  старинных
обществ. В их глазах я не видел ничего,  кроме  страха,  и  потому  даже  не
пытался их преследовать.
   И все же мне, как ни странно,  было  приятно  думать,  что  я  не  первый
аристократ-демон, который запросто посещает балы  и  бродит  по  комнатам  в
поисках своей очередной жертвы, - этакий смертоносный  джентльмен,  истинное
воплощение представителя нашего племени, который вскоре станет героем прозы,
поэзии и дешевых изданий ?романов  ужасов?.  Было  очень  много  других  мне
подобных.
   Однако нам предстояло встретить на своем пути и более  странных  созданий
тьмы. В Греции, например, мы обнаружили демонов,  которые  не  знали  своего
происхождения, иногда нам попадались безумцы,  не  умевшие  ни  мыслить,  ни
говорить. Они нападали на нас, словно мы были обыкновенными смертными,  и  с
воплями бежали прочь, стоило нам произнести молитву.
   Вампиры Стамбула обитали в  домах,  спрятавшись  за  высокими  стенами  и
крепкими воротами, оборудовали для себя  могилы  в  собственных  садах.  Они
одевались так, как это было принято в их краях среди смертных, и  в  тех  же
развевающихся широких одеждах охотились на ночных улицах.
   Но даже они приходили в ужас, видя, как я спокойно живу среди французов и
венецианцев, разъезжаю в экипажах,  присутствую  на  приемах  в  европейских
посольствах и домах их служащих.  Они  выкрикивали  вслед  нам  угрозы,  но,
стоило нам повернуться к ним лицом, в  панике  мчались  прочь,  чтобы  затем
появиться и преследовать нас снова.
   Призраки,   обитавшие   в   мавзолеях   мамелюков,   были   злобными    и
отвратительными. Ими управляли вожди  с  глубоко  посаженными,  ввалившимися
глазами, которые жили в развалинах Коптского монастыря. Эти вожди заставляли
их ревностно следовать древним законам и исполнять  полные  восточной  магии
ритуалы, во время которых они взывали ко множеству демонов и  злых  духов  с
очень странными именами. Несмотря на весьма злобные угрозы в наш адрес,  они
старались держаться  от  нас  подальше,  хотя  наши  имена  были  им  хорошо
известны.
   За долгие годы мы не узнали от этих  существ  ничего  нового.  Откровенно
говоря, меня это ничуть не удивило.
   Хотя многие демоны, жившие в разных местах, слышали легенды о  Мариусе  и
других  древнейших  вампирах,  никому  и  никогда  не  приходилось  с   ними
встречаться. Для них даже Арман превратился в легендарную  личность,  и  они
часто задавали мне вопрос: ?Неужели вы видели Армана своими глазами??  Нигде
мне не встретился по-настоящему древний вампир.  Ни  один  из  тех,  кого  я
видел, не был действительно  притягательной  личностью,  обладающей  великой
мудростью  или  необычайными  способностями.  Никого  нельзя  было   назвать
поистине неординарным существом, в ком Темный Дар произвел интересующие меня
заметные перемены.
   В сравнении с ними Арман был поистине божеством Тьмы. Равно как  и  мы  с
Габриэль.
   Однако я забегаю вперед.
   Еще почти в самом начале, только-только приехав  в  Италию,  мы  получили
достаточно полное и доставившее нам  удовольствие  представление  о  древних
ритуалах. Члены римского общества встретили нас с распростертыми объятиями.
   - Милости просим на наш  шабаш,  -  говорили  они.  -  Приходите  в  наши
катакомбы и присоединяйтесь к нам в пении гимнов.
   Они прекрасно знали, что  мы  стали  виновниками  уничтожения  парижского
общества, что мы одолели великого обладателя всех тайн Тьмы Армана.  Но  они
были далеки от того, чтобы относиться к нам с презрением. Напротив,  они  не
понимали, почему Арман отказался воспользоваться своей властью и почему  его
общество не претерпело со временем никаких перемен.
   Ибо  даже  здесь,  где