в  руках  мужчин.  Я
должен был подойти и посмотреть, вряд  ли  что-нибудь  могло  удержать  меня
тогда. Я наклонился над могилой... Никогда я такого не видел, и, не  приведи
Господь,  увидеть  еще  раз.  А  теперь  вы  мне  просто  обязаны  поверить!
Крестьянин стоял в могиле посреди обломков,  а  перед  ним  в  гробу  лежала
мертвая девушка. Я вам говорю... Я вам говорю, она была свежая,  розовая.  -
Его голос надломился, глаза расширились, скрюченные пальцы  хватали  воздух,
умоляя меня поверить его словам, -  совсем  как  живая!  Она  шесть  месяцев
пролежала в земле. Ее саван был откинут, руки покоились на  груди.  Она  как
будто спала".
   Морган тяжело вздохнул,  оперся  локтями  на  колени  и  обхватил  руками
голову. Он сидел и смотрел в пустоту.
   "Клянусь вам, это правда, - сказал он наконец. - Тот мужчина, что стоял в
могиле, поднял ее руку, и она подалась так же легко, как и  моя  сейчас!  Он
рассмотрел ногти девушки и что-то прокричал; безумная женщина пинала мужчин,
державших ее, и земля из-под их ног падала прямо на лицо и  волосы  мертвой.
О, если б вы видели, как прелестно было лицо и что они сделали потом!"
   "Так что же они сделали?" - спросил я, хотя уже знал ответ.
   "Говорю вам... Невозможно поверить, пока не увидишь своими глазами. -  Он
наклонился ко мне, поднял брови, будто доверяя  страшный  секрет.  -  Но  мы
многого в мире не знаем".
   "Вы правы", - ответил я.
   "Так вот, они достали кол, деревянный, тот мужчина внизу взял  молоток  и
приставил острие к сердцу девушки. Я не поверил своим глазам! Одним страшным
ударом он вогнал кол в лежащее тело. Я будто окаменел, не мог  сдвинуться  с
места. И этот зверь потянулся за лопатой, размахнулся и  ударил  острием  по
горлу покойницы. Голова отлетела примерно вот так".
   Морган закрыл глаза, дернулся и уронил голову набок.
   Я смотрел на него, но видел  только  женщину  в  могиле,  ее  отрубленную
голову. Тошнотворный комок подкатил  к  горлу,  я  не  мог  вздохнуть,  меня
выворачивало наизнанку. И вдруг моего запястья коснулись  губы  Клодии.  Она
внимательно смотрела на Моргана и, по-видимому, вошла сюда уже давно.
   Он медленно поднял на меня безумные глаза.
   "То же самое они хотят сделать и с НЕЙ, - сказал он. - С Эмили! Ну  да  я
не позволю им это. - Он непреклонно мотнул головой. - Не позволю, и вы, Луи,
должны мне помочь".
   Губы англичанина дрожали, лицо скривилось от отчаяния, и  я  почувствовал
невольное отвращение.
   "Луи,  в  наших  жилах  течет  одна  кровь.  Я  имею  в  виду...  мы   же
цивилизованные люди, а не эти дикари!"
   "Постарайтесь успокоиться, Морган, - сказал я и протянул к нему руку. - Я
хочу, чтобы вы мне рассказали, что же случилось после с вами и Эмили..."
   Морган пытался достать бутылку, я помог ему  вытащить  ее  из  кармана  и
открыл пробку.
   "Вы настоящий друг, Луи, - благодарно кивнул Морган. -  Я  поскорее  увел
Эмили оттуда. Они собирались сжечь труп прямо на  кладбище.  Она  не  должна
была этого видеть... - он схватился за голову. - Мы не могли  найти  экипаж,
чтобы уехать:  никто  не  хотел  везти  нас  в  такую  даль.  До  ближайшего
спокойного места два дня пути".
   "Но как же местные жители все это объясняют?" - нaстaивал я,  потому  что
видел: молодой человек долго не продержится.
   Вампиры! - воскликнул Морган и расплескал виски. - Вампиры, Луи можете ли
вы поверить?! - Он указал бутылкой на дверь. - Нашествие вампиров!  Они  все
говорили  шепотом,  будто  сам  дьявол  подслушивал   за   дверью:   Господь
смилостивился, и, мы  ее  остановили!  Та  несчастная  девушка  с  кладбища;
оказывается, это она каждую ночь выбиралась из могилы и охотилась за ними! -
Он снова присосался к бутылке и npocтoнaл:
   - О Боже..."
   Я смотрел, как он пьет, и терпелнво ждал.
   "А Эмили... - продолжал Морган, - ей все это казалось чарующим, как огонь
в очаге, как славный ужин или cтaкaн xopoшero вина. Она  не  видела  мертвой
девушки, не видела, что с ней сделали. - В его голосе  звучало  отчаяние.  -
Как я хотел выбраться отсюда!  Я  предлагал  им  деньги,  говорил,  раз  все
кончилось, можно нас увезти и подзаработать".
   "Но ничего не кончилось.." - прошептал я.
   Его грубы дрогнули, слезы навернулись на глаза.
   "Как это случилось?" - задал я вопрос.
   "Не знаю", - выдохнул Морган, покачал головой и прижался лбом к  бутылке,
словно искал прохлады.
   "Вампир пробрался на постоялый двор?"
   "Мне сказали, что она сама вышла к нему. - Слезы текли по  его  щекам.  -
Все было заперто! За дверями и окнами все время следили, но наутро  поднялся
крик: Эмили ушла. Окно было распахнуто. Я выбежал, даже толком не  одевшись,
и нашел ее на улице, позади дома. Эмили лежала под персиковыми деревьями,  у
нее была в руках пустая чашка. Они  сказали,  что  вампир  выманил  ее,  она
хотела дать ему попить..."
   Бутылка выскользнула из его  рук.  Он  ссутулился,  зажал  уши  ладонями,
уронил голову на грудь.
   Я сидел, смотрел на него и не знал, что сказать.
   Он тихо плакал, говорил, что эти люди  хотят  осквернить  его  жену,  они
считают, что она тоже стала вампиром...
   "Нет, - сказал я ему, - это не так". Но он уже не слушал  меня.  Чуть  не
падая, он подался вперед, потянулся к свече и, потеряв  равновесие,  толкнул
ее так, что горячий воск затушил то немногое, что  осталось  от  фитиля.  Мы
оказались в темноте, и он безвольно уронил голову на руки.
   Теперь казалось, что весь свет в комнате  собрался  в  глазах  Клодии.  Я
сидел в некоторой растерянности, надеясь, что Морган не проснется, но  когда
тишина стала затягиваться, вошла хозяйка. Ее свеча осветила пьяного  спящего
англичанина.
   "Теперь выйдите, - сказала она мне. Вокруг нее толпились  темные  фигуры,
женские и мужские; старая деревянная гостиница наполнилась шарканьем  шагов.
- Ступайте к огню".
   "Что вы собираетесь делать? - Я поднял Клодию и прижал к себе. -  Я  хочу
знать, что вы решили предпринять!"
   "Идите к огню", - приказала женщина
   "Остановитесь, не делайте этого", - сказал я.
   Глаза хозяйки сузились, она процедила сквозь зубы:
   "Выйдите отсюда!"
   "Морган", - позвал я англичанина, но он не услышал меня.
   "Оставьте его", - с яростью сказала женщина.
   "Но это же глупо! Разве вы не понимаете -  эта  женщина  уже  умерла!"  -
взывал я к ней.
   "Луи, - прошептала Клодия неслышно для остальных, обняв меня  за  шею,  -
оставь этих людей".
   Крестьяне входили в комнату, устремив на нас мрачные взоры, и становились
вокруг стола.
   "Но откуда они? - прошептал я.  -  Вы  же  обыскали  кладбище!  Если  это
вампиры, то где они прячутся от вас? Эта женщина уже не причинит  вам  вреда
Лучше уж устройте охоту на вампиров".
   "Днем, - мрачно кивнула хозяйка. - Мы их поймаем днем".
   "Где? Там, на кладбище? Будете разрывать могилы?"
   Она мотнула головой.
   "Развалины, - ответила женщина. - Мы ошиблись: они прятались там  всегда,
еще во времена моего деда. И сейчас ОНИ там. Если придется, мы разберем  это
место камень за камнем. Но сейчас... уходите из комнаты.  Мы  вышвырнем  вас
вон, прямо в темноту! - Она вытащила из-под фартука зажатый в кулаке  кол  и
подняла его в мерцающем пламени свечи. - Слышите меня, уходите!" - повторила
она. За ее спиной, молча сверкая глазами, сгрудились мужчины.
   "Да... - ответил я. - Прочь отсюда. Так будет лучше",
   Я прошел мимо, чуть не отбросив ее в сторону. Остальные отступили  назад.
Я взялся за щеколду и одним быстрым движением отодвинул ее.
   "Нет! - закричала женщина на  своем  гортанном  немецком.  Она  с  ужасом
смотрела на щеколду. - Вы не понимаете, что делаете!"
   "Где эти развалины?  -  холодно  спросил  я.  -  Надо  ехать  налево  или
направо?"
   "Нет, нет!" - Она отчаянно мотала головой.
   Я открыл дверь, мне в лицо ударил холодный воздух. Одна из  женщин  около
стены что-то зло и отрывисто сказала. Всхлипнул во сне ребенок.
   "Я ухожу. Мне нужно только одно. Скажите мне, где эти развалины, чтобы мы
держались от них подальше Ну, говорите".
   "Вы не знаете, что делаете", - бормотала она.
   Я взял хозяйку за запястье  и  медленно  потянул  за  собой.  Доски  пола
заскрипели, она упиралась. Мужчины подвинулись было ближе, но, когда женщина
ступила на порог в темноту, остановились.  Она  вскинула  голову,  и  волосы
упали на ее дикие, расширенные глаза, свирепо глядевшие на мою руку.
   "Говорите же", - сказал я.
   Она смотрела уже не на меня, а на Клодию. Кло-дия повернулась  к  ней,  и
отблески огня освещали лицо девочки. Я знал, что женщина не видит сейчас  ни
пухлых щечек, ни детских губ, а  только  глаза,  полные  темной  дьявольской
мудрости. Хозяйка нервно покусывала губы.
   "К северу или к югу?"
   "К северу..." - прошептала она.
   "Направо или налево?"
   "Налево".
   "Как далеко отсюда?"
   Ее рука отчаянно вырывалась.
   "Три мили", - выдохнула женщина.
   Я отпустил ее. Женщина отшатнулась к двери, глядя на меня  со  страхом  и
непониманием. Я уже повернулся, чтобы идти, но вдруг она окликнула  меня.  Я
обернулся. Она сорвала распятие с притолоки над своей  головой  и  протянула
мне. Из темного кошмара моей  памяти  выплыли  Бабетта,  ее  слова:  "Изыди,
caтaнa!", ее ненависть. Но на лице женщины было написано только отчаяние
   "Во имя Господа, возьмите! - сказала она. - И поезжайте быстрее".
   Двери захлопнулись, мы с Клодией остались одни в кромешной темноте.
   - Несколько минут - и мрак ночи  сомкнулся  над  слабыми  фонарями  нашей
кареты, будто бы никогда и не существовала эта деревня. Экипаж  кренился  на
поворотах, скрипя рессорами, тусклая  луна  на  мгновение  освещала  бледные
контуры за соснами. Я все время думал о  Моргане,  слышал  его  голос.  И  с
ужасом ждал встречи с существом, убившим Эмили, с чудовищем, с одним из НАС.
Клодия же пребывала в неистовом  возбуждении.  Если  бы  она  умела  править
лошадьми, то наверняка взяла бы поводья в свои руки. Она все  время  просила
меня гнать быстрей, ее задевали низкие ветви, хлестали по лицу, но  рука  на
моем поясе была тверда как сталь.
   Помню, дорога резко свернула, звякнули фонари, и Клодия прокричала сквозь
ветер:
   "Смотри, Луи, это здесь!"
   Я резко натянул поводья, Клодия упала  на  колени,  привалилась  ко  мне.
Карета остановилась, слегка покачиваясь, как корабль в море.
   Луна выплыла из-за облака и осветила высоко над  нами  тусклые  очертания
башни, в длинном узком окне просвечивало мутное небо. Экипаж  уже  замер  на
рессорах,  а  я  еще  сидел,  вцепившись  в   сиденье,   и   пытался   унять
головокружение. Тихо заржала лошадь, и наступила тишина.
   "Идем, Луи", - сказала Клодия.
   Я прошептал что-то, наверное, слова отказа.  С  ужасной  отчетливостью  я
чувствовал присутствие Моргана,  слышал  его  тихий  бесстрастный  голос  Но
никого не было вокруг нас Только шум ветра и мягкий шелест листьев.
   "Как ты думаешь, ОН знает, что мы здесь?" - спросил я и не  узнал  сквозь
ветер свой голос Я сидел в этом тесном пространстве и  не  видел  выхода,  а
густой лес вокруг казался ненастоящим. Наверное, я вздрогнул - Клодия  очень
нежно коснулась моей руки. Стройные сосны  возвышались  за  ее  спиной,  шум
листьев все нарастал, будто гигантский рот с силой выдувал воздух.
   "Они закопают  ее  прямо  на  перекрестке?  Что  они  с  ней  сделают?  С
англичанкой!" - прошептал я.
   "О Луи, - сказала Клодия. - Если б я была такая большая, как ты, и если б
у тебя было мое сердце!"
   Она наклонила ко мне голову,  будто  хотела  уку-сить,  я  отпрянул  было
назад, но почувствовал лишь осторожное прикосновение ее губ, нежно вобравших
мое дыхание. Я ласково обнял Клодию.
   "Я поведу тебя, - сказала она. - Возьми меня на руки и помоги спуститься.
Назад нам дороги нет". Казалось, прошла вечность.  Ее  губы  касались  моего
лица. И вдруг она отодвинулась, унося теплоту  своего  маленького  тела,  на
мгновение сжала мою руку и  грациозно,  и  легко,  словно  паря  в  воздухе,
спрыгнула вниз. Она стояла на дороге в дрожащем снопе фонаря и  смотрела  на
меня.
   "Спускайся, Луи", - позвала она и отступила в темноту. Я  быстро  снял  с
крючка фонарь и через секунду уже стоял рядом с ней в высокой траве.
   "Разве ты не чувствуешь? - прошептал я.  -  Опасность...  Она  разлита  в
воздухе".
   Неуловимая улыбка мелькнула на губах Клодии.  Она  повернулась  к  склону
холма, луч фонаря  высветил  дорогу  наверх,  проходившую  между  деревьями.
Маленькой белой рукой она накинула капюшон и двинулась вперед.
   "Подожди..."
   "Страх твой - враг твой", - ответила Клодия и не остановилась.
   Она шла вперед твердым шагом, груды камней  сменили  высокую  траву,  лес
сгущался, огромные ветви зловеще шумели  высоко  над  головой.  Луна  зашла,
башня скрылась в темноте за высокими кронами деревьев, слабый ветер  уже  не
доносил запах лошадей.
   "Будь настороже", - шепнула Клодия, неумолимо продвигаясь вперед.  Только
на секунду она остановилась: дикий виноград обвивал камни  и  сплетался  над
головой, и с первого взгляда  казалось,  что  это  беседка.  Но  руины  были
древние чума, пожар или набеги чужеземцев  опустошили  некогда  этот  город.
Остался только монастырь.
   Из темноты  донесся  звук  -  но  не  ветер  и  не  шум  листьев.  Клрдия
насторожилась, замедлила шаг, потом махнула рукой  в  сторону.  Я  посмотрел
туда. Горный ручей медленно спускался  по  склону,  петлял  между  камней  и
обрывался отвесным, бурлящим водопадом; брызги воды сияли в лунном свете. На
фоне водопада мелькнул силуэт Клодии: она схватилась за корень, торчащий  из
влажной земли, и полезла вверх по откосу,  подтягиваясь  на  руках;  ноги  в
маленьких ботинках нащупывали опору. Ручей был холодный; я  вдохнул  влажный
свежий воздух, и на мгновение мне стало легче. Я прислушался: журчала  вода,
листья шелестели на ветру, но больше  -  ни  звука,  ни  движения.  И  вдруг
страшная догадка поразила меня, руки похолодели: здесь  было  слишком  тихо,
безжизненно. Будто лесные звери и птицы нарочно избегали этих  мест.  Клодия
стояла на выступе надо мной; она попыталась дотянуться до фонаря, ее накидка
коснулась моего лица. Я поднял фонарь, свет озарил е„  замкнутое  ангельское
лицо. Она протянула мне руку, чтобы помочь подняться в  гору.  Мы  двинулись
дальше, вверх по течению ручья.
   "Ты чувствуешь? - прошептал я. - Здесь слишком спокойно".
   Но рука Клодии легла на мою, словно  успокаивая.  Подъем  становился  все
круче, и в бездушной тишине  я  старался  разглядеть  каждую  новую  деталь,
выплывавшую из темноты. Вдруг что-то шевельнулось  в  траве,  я  бросился  к
Клодии, рывком притянул ее к себе. Но это всего лишь ящерица  скользнула  по
ли-jстьям длинным хвостом. Переполошенные листья улеглись, но Клодия сильнее
прижалась ко мне, спряталась под мой плащ и вцепилась в  полу  пиджака.  Так
она и вела меня, окутанная моим плащом поверх своей свободной накидки.
   Вскоре прохлада реки осталась позади, из-за облаков выглянула луна,  и  я
увидел прямо над нами проход  между  деревьями.  Клодия  схватила  фонарь  и
закрыла его металлическую заслонку. Я дернулся, чтобы остановить ее руку, но
она тихо сказала:
   "Закрой глаза на минуту, потом медленно открой, и тогда ты все увидишь".
   Я взял ее за плечо, зажмурился, холодея, открыл глаза и  увидел  вдалеке,
за деревьями, длинные низкие стены монастыря и квадратную  верхушку  высокой
массивной башни. Еще дальше, над необъятной черной долиной, виднелись  шапки
горных вершин.
   "Ид„м. Только тихонько, как будто мы невесомы", - сказала  Клодия  и  без
колебаний двинулась к стене, навстречу неизвестности.
   Мы быстро отыскали проход - черный, еще чер нее,  ч„м  увитые  виноградом
стены. В ноздри ударил сырой запах камней. Я поднял голову: крыши  не  было,
высоко в  небе,  в  разрывах  облаков,  мерцали  звезды.  Огромная  лестница
зигзагами уходила вверх к узким  окнам,  выходящим  на  долину.  Под  первым
пролетом лестницы темнел вход в остальные помещения монастыря.
   Вдруг Клодия словно окаменела, даже кончики ее волос не  колыхались.  Она
прислушивалась. Я же слышал  только  тихий  гул  ветра.  Клодия  медленно  и
осторожно двинулась вперед, носком ботинка расчищая себе  дорогу  на  мокрой
земле. В углу лежал большой плоский камень. Она стукнула по  нему  каблуком,
тот отозвался низким, глухим звуком. Он был такой огромный, и  я  тут  же  с
жуткой отчетливостью представил себе, как эти крестьяне из деревни  окружают
ка-мень, поднимают его с помощью гигантского рычага. Взгляд Клодии скользнул
по лестнице и остановился на полуразрушенном дверном проеме под ней. В  окне
наверху мелькнула луна, и вдруг Клодия молча бросилась ко мне и прошептала:
   "Ты слышишь?!" - И замерла.
   Ни один человек не смог бы услышать это. Звук доносился издалека, но не с
той стороны, откуда долгим кружным путем приехали мы,  а  с  вершины  холма,
прямо из деревни. Сперва это был всего лишь шорох, но постоянный, ритмичный,
и мало-помалу стала различима тяжелая, энергичная поступь. Клодия сжала  мою
руку, мы бесшумно скользнули в проем под лестницей. Передо  мной  взметнулся
подол ее платья.
   Неизвестный хромал: шаги приближались, и я слышал, что одна нога  ступает
твердо, а вторая медленно волочится по земле.  Мое  сердце  тяжело  ухало  в
груди, кровь стучала в висках. Я дрожал  и  чувствовал,  как  царапает  кожу
жесткий край воротничка, как пуговицы цепляются за плащ.
   Ветер донес слабый запах.  Это  был  сладкий  запах  свежей  человеческой
крови, и против воли жажда охватила меня. Потом я почувствовал  запах  живой
плоти, расслышал сухое, хриплое дыхание. Шаги  приблизились  к  монастырским
стенам, и я различил еще один  звук:  неровный  ритм  сердца,  учащенный  от
страха пульс. Но под этим сердцем все громче и отчетливее, ровно, как мотор,
билось другое, такое же сильное, как мое, и вот в зазубренном проеме,  через
который вошли мы, я увидел ЕГО.
   Сначала появилось огромное плечо и длинная рука со скрюченными  пальцами,
потом - голова. Через другое плечо было  перекинуто  тело.  Остановившись  у
полуразрушенного входа, он выпрямился, поправил  свою  ношу  и  вгляделся  в
темноту, в нашу сторону. Контуры его головы вырисовывались на  фоне  ночного
неба; я напряг глаза, но не смог разглядеть его лица, только глаз  стеклянно
поблескивал в свете луны. Вот  сверкнули  и  зашуршали  пуговицы,  качнулась
рука, и, чуть согнув длинную ногу, он двинулся внутрь, прямо на нас.
   Я прижал к себе Клодию, чтобы успеть  спрятать  ее  за  спиной  и  первым
встретить это существо. Вдруг я с изумлением понял, что он не видит меня. Он
шел с трудом, шатаясь  под  тяжестью  тела.  Луна  осветила  его  склоненную
голову, волнистую гриву черных  волос,  ниспадавших  на  согнутые  плечи,  и
широкий темный рукав его пальто.  Странное  пальто:  карман  сильно  порван,
рукав лопнул по шву и на одном плече просвечивало тело. Человек, которого он
нес, ше-велился и жалобно застонал. Темная фигура на миг остановилась, чтобы
ударить его свободной рукой. Я шагнул навстречу.
   Ни слова не слетело с моих губ, да я и не  знал,  что  сказать.  Я  стоял
прямо перед ним, в лунном свете. Черная кудрявая голова рывком поднялась,  и
я увидел его глаза.
   Он посмотрел на меня, глаза его светились, сверкнули два острых  собачьих
клыка, глухой, сдавленный крик поднялся из самой  глубины  его  глотки.  Мне
показалось, что кричу я сам.  Он  отбросил  человека  на  камни,  тот  снова
застонал. С тем же криком вампир ринулся на меня, дыша зловонием, скрюченные
пальцы вцепились в мех моего плаща. Я упал назад, ударился головой о  стену,
но мои руки нашли его голову и стиснули грязный спутанный клубок его  волос.
Мокрая сгнившая ткань пальто тут же лопнула, но рука  держала  меня  м„ртвой
хваткой. Я старался оттолкнуть его голову, клыки уже касались  моего  горла.
Клодия закричала. Что-то ударило его по голове, он остановился, и  сно