остатков не существует.
   - Я все же считаю необходимым  кое-что  объяснить  ей,  лейтенант!  -
робко прогудел Полник.
   У меня мелькнула шальная мысль, что было бы интересно посмотреть, как
сержант справится с такой проблемой, меня так и подмывало предложить ему
приступить к делу. Но кто согласится разрешить постороннему человеку  на
пару дней оккупировать частное похоронное бюро?..
   - Полагаю, нам лучше поручить это доктору, - сказал я ему.
   - Всего доброго, лейтенант! - чопорно пробормотал Бреннер и отошел  в
сторону, освобождая проход к дверям.
   - Буду вам крайне обязан, - произнес я небрежно, - если  в  следующий
раз у вас возникнут проблемы, настаивайте, чтобы окружной шериф  занялс
ими лично.
   - Я оставлю на этот раз без  внимания  вашу  дерзость,  лейтенант,  -
нахмурился Бреннер. - Считайте, что вам повезло.
   Я прошел мимо него к выходу, поскольку не имело ни  малейшего  смысла
обмениваться оскорблениями с этим заморышем, но  тут  у  меня  где-то  в
затылке загорелся  предупредительный  сигнал  и  заставил  остановиться,
чтобы пересмотреть заново ситуацию. Объективно рассуждая, моя жизнь была
слишком коротка, чтобы рисковать вторично начать  конфликтовать  с  этим
гробовщиком. Он уже обошелся мне в несколько  часов  крепкого  утреннего
сна и,  возможно,  приблизил  на  полгода  язвенную  болезнь.  Раз  так,
придирчиво спросил я сам себя, предпринял ли я все шаги, чтобы  избежать
вторичной встречи?
   - Мистер Бреннер, - заговорил я, медленно поворачиваясь к нему. -  Вы
вошли сюда, заметили, что  крышка  гроба  сдвинута  с  места,  заглянули
внутрь, подумали,  что  видите  труп,  который  не  относится  к  вашему
заведению, а что потом?
   Он растерянно заморгал.
   - Я немедленно позвонил в офис  окружного  шерифа.  Откуда  мне  было
знать, что девушка просто спит?
   - Существует много способов проверки, - заявил я и  задумчиво  глянул
на черный шелковый саван, - они могли бы оказаться весьма эффективными.
   - Тупой детектив -  одно  дело,  -  ядовитым  тоном  произнесла  Вики
Ландау, - детектив с грязными мыслями нечто совсем иное.
   - Я имею в виду, - продолжал я, по-прежнему не сводя глаз с владельца
похоронного бюро, - что вы не соизволили проверить, не лежат ли в других
гробах еще два-три невостребованных трупа?
   - Нет, конечно! Вы же не думаете... У него глаза полезли на лоб.
   - Прежде чем уйти отсюда, полагаю, нам надо удостовериться, -  сказал
я устало. - Сержант, загляните-ка в остальные гробы.
   - Слушаюсь, лейтенант! - Полник приподнял крышку ближайшего  гроба  и
заглянул внутрь. - Пусто, лейтенант. - Он был явно разочарован.
   - Что за фарс! - вздохнул Ландау. - Но,  как  я  понимаю,  вы  должны
изобрести для него там и сям несколько простых заданий, дабы оправдать в
глазах налогоплательщиков получаемое им жалованье.
   - Черт возьми! - Я восхищенно посмотрел на него. -  Как  бы  я  хотел
работать на вас, доктор! Могу  поспорить,  это  захватывающе  интересно,
ведь ваши сотрудники то и дело надрываются от хохота, как эпилептики.
   - Лейтенант!
   Вопль Полника, казалось, отразился от всех стен. Я подошел к нему. Он
стоял возле последнего  гроба,  который  следовало  проверить,  все  еще
приподнимая  рукой  крышку.  На  его   обычно   добродушной   физиономии
отразилось торжество.
   - Я должен отдать вам должное, лейтенант! - произнес он с неприкрытой
завистью. - Второе зрение - вот что это такое, а вы ведь даже не  носите
очки!
   Гроб был занят тщедушным юнцом, чем-то напоминающим  мышь;  лежал  он
там тихохонько, аккуратно скрестив руки на груди. Такие типы встречаютс
повсюду, они практически лишены индивидуальности,  но  у  этого  имелась
характерная деталь: пулевое отверстие посреди лба.
   - Великий Боже! - прозвучал удивленный  голос  у  меня  над  ухом.  -
Какого черта Марш тут делает?
   Рядом со мной стоял Ландау, разглядывая труп в гробу,  его  кустистые
брови  превратились  в  два  вопросительных  знака.  И  только!  У  мен
промелькнула мысль: раздайся сейчас трубные звуки  Судного  дня,  доктор
наверняка лишь спросил бы: по какому поводу такой шум?
   - Марш? - грозно вопросил я.
   - Роберт Марш, - пояснил Ландау, - один из моих  сотрудников.  Какого
черта он делает в этом гробу?
   - Изображает мертвеца, - хмыкнул я. - Ему  здорово  помогает  пуля  в
голове, разумеется.
   У меня за спиной раздался испуганный вопль  брюнетки,  сопровождаемый
жалобным хныканьем, а затем  глухим  ударом,  когда  коротышка-гробовщик
снова потерял сознание.
   Черт побери, как было бы здорово  этим  утром  остаться  мне  дома  в
постели!

Глава 2

   Научно-исследовательский фонд Ландау находился в  старом  двухэтажном
здании, которое протянулось вдоль площадки размером  в  пять  акров,  по
неухоженному виду которой можно было догадаться, что ею никто никогда не
интересовался.  Я  проехал  следом  за  допотопным  седаном  доктора  по
заросшей сорняками подъездной дороге, а затем поставил свой "хили" рядом
с ним перед входом в здание. Полника  я  оставил  в  частной  мертвецкой
дожидаться доктора Мэрфи - в конце концов, лейтенант может  рассчитывать
на некоторые привилегии. Например, не  торчать  в  помещении,  пропахшем
формалином, и не вести переговоры с этим ничтожеством Бреннером.
   К тому моменту, когда я догнал их, Ландау и его дочь находились уже в
холле и ожидали меня на площадке лестницы. Яркий солнечный свет  заливал
все помещение сквозь  распахнутую  входную  дверь,  и  оно,  разумеется,
казалось куда более привлекательным, чем  зал  похоронного  бюро  с  его
мрачными витражами, а черный шелковый  саван  внезапно  стал  совершенно
прозрачным и больше не скрывал округлые линии изящного тела Вики Ландау.
   -  Если  не  возражаете,  лейтенант,  -  процедила  брюнетка   сквозь
стиснутые зубы, - я бы хотела пройти в мою комнату и одеться. Я  немного
устала от ваших развратных взглядов, блуждающих по мне.
   - Как я могу отказать в столь очаровательно сформулированной просьбе?
- галантно ответил я.
   Она быстро повернулась и стала подниматься по лестнице. Я наблюдал за
элегантным покачиванием ее соблазнительно округлых половинок,  пока  она
не скрылась из глаз.
   - Вики права, - изрек Ландау и вдруг рассмеялся. - Вы,  должно  быть,
самый   развращенный   лейтенант,   который    когда-либо    служил    в
правоохранительных органах.
   - Рад, что вы мне напомнили о себе, доктор. - Я благодарно  посмотрел
на него. - Давайте-ка пройдем куда-нибудь и поговорим  о  вашем  усопшем
сотруднике.
   - Мой офис находится как раз напротив. Мы сможем там побеседовать.
   Обстановка офиса Ландау замораживала, если можно так выразиться.  Там
стоял письменный стол, зава-, ленный бумагами так, что с первого взгляда
он напоминал свалку. Вокруг стояло несколько простых деревянных  стульев
с прямыми спинками. Обстановку довершали стальные ящики для  документов,
кое-где покрытые ржавчиной,  и  огромный  книжный  шкаф  со  стеклянными
дверцами, украшенными  паутиной  трещин,  за  которыми  виднелась  масса
технических  и  медицинских  справочников,  в   хаотическом   беспорядке
распиханных по полкам. Все это производило впечатление  места,  где  его
владелец работал как одержимый, без  остановки,  не  извлекая  из  этого
никакой материальной выгоды.
   Стул у стола жалобно скрипнул, когда доктор  опустился  на  него.  Он
сдвинул вбок пачку бумаг, чтобы видеть меня, не вставая с  места,  затем
принялся раскуривать сигарету с тошнотворной  медлительностью.  Я  сидел
напротив на одном из неудобных  деревянных  стульев  с  гнутой  спинкой,
которая буквально впилась в мою спину, и за компанию тоже закурил.
   - Расскажите мне про Роберта Марша, - предложил я.
   Он пожал плечами.
   - Мне практически нечего сказать, лейтенант. Он  проработал  в  фонде
около шести месяцев, явился к нам сразу  же  после  того,  как  закончил
двухгодичную интернатуру в одной из больниц на  Востоке.  Я  опубликовал
заявку   в   газете   на    молодого    врача,    заинтересованного    в
научно-исследовательской работе, и он показался мне самым подходящим  из
откликнувшихся. -  Ландау  усмехнулся.  -  Откровенно  говоря,  большого
конкурса  не  было,  мы  предлагаем  мизерное  жалованье  и  не  слишком
роскошные условия работы. Но Марш был энтузиастом, можно  даже  сказать,
фанатиком. Нам его будет сильно недоставать.
   - Знаете ли вы кого-нибудь, у кого были основания его убить?
   Он решительно покачал головой.
   - Никого. Я все еще не могу поверить, что такое произошло.  Марш  был
очень напористым, но  в  общем  симпатичным  молодым  врачом,  полностью
погруженным  в  свою  работу.  Он  был  страшно  застенчивым  и  поэтому
замкнутым, но все же весьма приятным человеком. Знаете, в данный  момент
меня пугает то, что я практически ничего не знаю о его личной жизни. Мне
даже не известно, живы ли его  родители  и  имелись  ли  у  него  вообще
родственники на Востоке. Но, полагаю, вы это выясните и  сообщите  им  о
случившемся?
   - Непременно, - сказал я. - Когда вы видели последний раз его живым?
   - Я не могу поручиться за точное время, - медленно произнес Ландау. -
Вообще-то вчера вечером после обеда. Мы все, включая Марша, пили кофе  в
общей комнате, и я знаю, что к  половине  одиннадцатого  там  оставались
лишь Вики, Кэй Аллен и я. Именно тогда мы начали подтрунивать  над  тем,
что Вики - любительница поспать, и это послужило началом  для  дурацкого
розыгрыша...
   Внезапно  он  внимательно  посмотрел  на  меня  из-под  полуприкрытых
тяжелых век.
   - Скажите мне ради всего святого, каким образом труп Марша оказался в
том же частном морге, в котором мы оставили Вики, лейтенант?
   - Я собирался задать вам тот же самый вопрос.
   - У меня буквально стынет  кровь,  -  пробормотал  он,  -  стоит  мне
подумать, как мы бросили ее одну-одинешеньку в гробу среди  ночи,  в  то
время, как тело Марша находилось в том же помещении! - Его губы  сжались
в твердую линию. - Одно несомненно: эта история полностью излечила  мен
от пристрастия ко всякого рода розыгрышам.
   - Я счастлив, что Роберт Марш умер не напрасно, доктор! - пробормотал
я.
   Темные циничные глаза яростно всматривались в меня несколько секунд.
   - Вы омерзительный сукин сын! - элегантно выразился доктор Ландау.  -
Мне бы хотелось... - Энергичный стук в дверь не дал  ему  сформулировать
его сокровенное желание относительно моего  ближайшего  будущего.  Дверь
отворилась, в комнату вошла блондинка в  ослепительно  белом  халате.  В
руках у нее был поднос с кофе.
   - Я подумала, что вы, доктор, возможно, выпьете  кофе,  -  произнесла
она деловито. - Вики только что рассказала  мне  о  ночной  трагедии.  Я
очень жалею доктора Марша. Он  был  хорошим  товарищем,  всегда  готовым
прийти на помощь. Мне его будет очень не хватать.
   - Лейтенант, это Кэй Аллен, одна из моих ассистенток.
   Девушка поставила поднос на  стол,  затем  повернулась  и  равнодушно
посмотрела на меня:
   - Доброе утро, лейтенант.
   Ее очень светлые волосы были зачесаны назад и стянуты узлом над шеей.
Сквозь стекла очков в тяжелой черной оправе были  видны  небесно-голубые
глаза, такие же "теплые", как полярный ветер. Ее  лицо,  вероятно,  было
чисто вымыто каким-то асептическим составом, на нем не было даже  намека
на  косметику.  Возможно,  под  белым  медицинским  халатом   скрывалась
превосходная фигура, но ее туго накрахмаленный панцирь был  непроницаем,
так что все оставалось на уровне предположений.
   - Не та ли это Кэй Аллен, - сказал я,  подчеркивая  каждое  слово,  -
которая отличается сексуальным чувством юмора.
   - Прошу прощения? - Голос у нее явно "дал петуха".
   - Девушка, которая посчитала, что саван из прозрачного черного  шелка
внесет ноту экстравагантности в стиль частных  похоронных  бюро  в  этом
году, - объяснил я. - "Выглядеть элегантно, когда ты проснешься, издава
вопль ужаса" - таков был ваш девиз, мисс Аллен?
   - Ах, это! - произнесла она брезгливо и демонстративно отвернулась от
меня. - Я принесла вторую чашку для лейтенанта, доктор. Вы хотите, чтобы
я налила кофе?
   - Благодарю вас, - кивнул Ландау.  -  И  не  обижайтесь  на  довольно
ядовитые комментарии лейтенанта. Все более  сложное,  чем  нападение  на
винный  магазин   какого-нибудь   недоросля,   вооруженного   игрушечным
пистолетом, смущает его.  Естественно,  его  целенаправленный  интеллект
протестует против  всего,  что  хотя  бы  отдаленно  напоминает  сложную
проблему,  и  он  старается  отыграться  на   детских   оскорблениях   и
инфантильном остроумии. Такова неизбежная рационализация  неполноценного
ума.
   - Конечно! - злобно подтвердила  она.  Повернувшись  ко  мне  спиной,
блондинка перегнулась через стол и принялась наливать кофе.
   - Без сливок, благодарю вас, - вежливо произнес я. - Разрешите задать
вам личный вопрос, мисс Аллен.
   Скажите, женщины, облаченные в  белые  халаты,  всегда  носят  черное
белье в качестве тайного уравнителя? Чтобы как-то  компенсировать  маску
холодной, лишенной секса внешности, которую они постоянно  демонстрируют
бренному миру?
   Ее рука слегка дрогнула, на  подносе  образовалась  блестящая  лужица
кофе.
   - Если бы мне потребовалось какое-то доказательство моего предыдущего
замечания! - фыркнул Ландау.
   - Вы психиатр, доктор, -  твердо  произнесла  Кэй  Аллен.  -  Что  вы
думаете? Он нуждается в помощи?
   - Вы биолог, Кэй, - хохотнул он. - Что вы думаете о генах?
   Она придвинула ко мне чашку кофе и холодно уставилась  на  мое  лицо.
Прошло секунд пять, затем она кивнула.
   - Напряжение совершенно ясно прослеживается.  -  Говорила  она,  явно
обращаясь к Ландау, хотя не отводила от  меня  равнодушного  взгляда.  -
Черные волосы, голубые глаза, белая кожа предполагают  нордический  тип,
разумеется. Легкомысленный тон и поведение - маскарад. С его генами  все
в порядке, так что он относится к вашему департаменту, доктор.
   Она повернулась и как будто непреднамеренно подошла к столу.
   - Эти разговоры о черном нижнем белье - пристрастие, как  я  полагаю?
Примитивное  табу?  Или   комплекс   на   цвета,   белый   символизирует
непорочность, как вы считаете?
   - Теперь, Кэй, - добродушно загудел доктор, - вы занимайтесь  генами,
а я уж займусь комплексами. И...
   - А мне, по всей вероятности, поручено заняться непорочными девами, -
вмешался я, не  скрывая  раздражения.  -  Из  числа  блондинок-биологов,
которые воображают, будто саван  может  доставить  больше  удовольствия,
нежели простыня на кровати. Вам известен  тот  тип,  который  я  имею  в
виду... - Тут я посмотрел ей прямо в глаза. -  Эти  чистюли  -  или  мне
следует назвать их стерильными созданиями? - куколки-недотроги,  которые
прячутся за накрахмаленными  одеждами,  очками  и  оскорблениями.  Любой
мужчина скажет  вам,  что  такого  рода  особы  до  смерти  боятся,  что
кто-нибудь станет к ним приставать, а им это даже понравится. Вся беда в
том, что никто не захочет, но им-то это неизвестно. Грустно, не так ли?
   Два красных пятна появились на щеках Кэй Аллен, она взглянула на мен
с откровенной ненавистью и выбежала из офиса. Дверь шумно  захлопнулась,
я не стал скрывать от Ландау чувства удовлетворения.
   -  Как  я  справился  с  задачей  в  качестве  психолога-любителя?  -
поинтересовался я.
   - Вы очень расстроили бедняжку Кэй, разве можно быть таким злым?
   - Верно, я расстроил ее гораздо сильнее, нежели известие об  убийстве
Роберта Марша, - задумчиво произнес я. -  Сколько  у  вас  здесь  людей,
доктор?
   - Кроме женщины, которая ежедневно  приходит  делать  уборку,  только
научно-исследовательская  бригада  и  Вики.  Она  готовит  нам   еду   и
по-матерински печется о нас, понимаете? Нас осталось четверо,  когда  не
стало бедняги Марша. Я сам, психиатр; Кэй, как вам уже известно, биолог;
химик Луи Жерар и второй психиатр Теодор Алтман.
   - Какого рода исследованиями вы занимаетесь? - полюбопытствовал я.
   - В основном психофармакологией.
   - Наркотиками?
   - Можно сказать и так. Я слегка приподнял брови.
   - Веществами, приводящими к наркомании, может быть, героином?
   - Нет, сэр! - Он ядовито улыбнулся. -  Этот  фонд  -  сугубо  частное
предприятие, существующее исключительно  на  средства,  оставленные  мне
покойной женой. Мы не имеем  официальной  или  хотя  бы  полуофициальной
финансовой или другой поддержки. Поэтому исследование  любых  морфиновых
дериватов было бы сопряжено с серьезными неприятностями. В  особенности,
уверен,  вы  должны  со  мною  согласиться,  лейтенант,  -  для  бывшего
наркомана.
   - Вы - бывший наркоман? - поразился я.
   - Производственное заболевание среди врачей, - равнодушно бросил  он.
- Я добровольно обратился  в  Федеральный  наркологический  госпиталь  в
Лексингтоне летом пятьдесят шестого года, а  через  шесть  месяцев  мен
выписали  оттуда  после  полнейшего  излечения.  Я  не   потерял   своих
профессиональных  привилегий,  но   если   бы   я   возглавил   бригаду,
занимающуюся изучением неизвестных пока свойств морфина, полагаю, власти
могли бы передумать.
   - Так что же вы тогда исследуете, доктор?
   -  Мескалин  и  ЛСД-25  , лизергиновую  кислоту,  главным  образом.  Пока  очень  мало
известно об их фармакологических свойствах. Мы упорно трудимся  вот  уже
пять лет, а наши важные открытия? - Он устало пожал плечами. - Ах, у вас
предостаточно собственных проблем, стоит ли выслушивать мои сетования?
   - Правильно! - обрадовался я. - Мне бы хотелось побеседовать с  двум
другими членами вашей исследовательской бригады, с  которыми  я  еще  не
встречался.
   - Разумеется.
   Он нажал на кнопку звонка, скрытую под столом, секунд через десять  в
офис вошла его дочь.
   Вики Ландау все еще выглядела привлекательной, хотя теперь  она  была
облачена в стильный костюм из светло-голубого джерси. Меня  она  одарила
откровенно враждебным взглядом, затем вопросительно посмотрела на отца.
   - Попроси доктора Алтмана и мистера Жерара зайти  сюда  на  несколько
минут, хорошо? - произнес он.
   - Они  ушли,  -  объявила  она  с  нескрываемым  злорадством.  -  Луи
отправился в город  за  какими-то  порошками  в  аптечном  управлении  и
предупредил Кэй, что вернется довольно поздно. А доктор Алтман поехал  в
санаторий Бейстона. Ты же  помнишь,  сегодня  его  день  консультаций  с
доктором Шулмейером.
   - Я совершенно забыл, - вздохнул отец. - Это значит, что он  вернетс
не ранее пяти. Крайне сожалею, лейтенант.
   - Я заеду к ним позднее, - махнул я рукой. - Пока же мне хотелось  бы
взглянуть на комнату Марша.
   - Разумеется. Вики, будь добра, покажи все лейтенанту.
   - Коли ты настаиваешь!
   Я вышел следом за ней из офиса, поднялся вверх по лестнице, затем  мы
петляли по довольно длинному коридору с многочисленными поворотами, пока
Вики не остановилась, чтобы отворить дверь.
   - Вот здесь. Искренне надеюсь, что в паре ящиков  туалетного  столика
он устроил ловушки.
   - Почему-то у меня возникло ощущение, что я вам не нравлюсь, - сказал
я миролюбиво. - Я ведь прав?
   - Еще бы не правы! Никогда не прощу того, что  вы  сделали  с  бедной
Кэй. Не ее вина, что она непривлекательна и не  нравится  мужчинам.  Вам
должно быть стыдно, очень стыдно!
   - Кэй и ваш отец забавлялись, унижая меня, - нахмурился я. - Я решил,
что это была своеобразная игра, ну и принял в ней участие,  когда  выпал
мой номер.
   Я прошел в комнату Марша и на несколько секунд остановился у  порога,
чтобы осмотреться  и  закурить  сигарету.  Представившееся  моим  глазам
зрелище не было  вдохновляющим.  Обстановка  была  выдержана  в  том  же
"утилитарном" стиле, что и офис Ландау. Вдоль одной  стены  стояла  явно
жесткая койка, перед  нею  на  полу  лежал  потертый  небольшой  коврик.
Видавший виды туалетный столик привалился к противоположной стене, а  на
ручке стенного шкафа одиноко висел медицинский халат.
   - Что он делал тут? Иногда ночевал