отметил про себя, что
Хиллари слишком усердно пытался выглядеть спокойным.
   - Чем могу быть полезен, лейтенант?
   - Мне хотелось бы услышать от вас о Марвине, - начал я.
   - Не  думаю,  что  смогу  сообщить  что-либо  существенное.  -  Он  с
сожалением покачал головой. - Я плохо знал этого человека.
   - Но ведь это вы посоветовали своей невестке нанять его?  -  напомнил
я.
   - Это правда, - быстро согласился  он.  -  Я  поручал  ему  кое-какие
мелкие дела, и он меня ни разу не подвел, поэтому, когда Лин подумала  о
частном детективе, я предложил Марвина. Вот и все.
   - Вы знали, что полгода назад у него отобрали лицензию?
   - Нет, не знал!
   - Он был замешан в разные темные дела - рэкет, сводничество и прочее,
- добавил я.
   Хиллари пожал плечами:
   - Я не имел об этом ни малейшего представления.
   Я бы и не подумал рекомендовать его Лин, если бы знал.
   Я закурил сигарету, наблюдая, как он своими длинными  чувствительными
пальцами беззвучно барабанит по колену.
   - Анжела Саммерс заходила к вам вчера вечером? - резко сменил я тему.
   - Почему вы спрашиваете?
   - Она сказала Рикки Уиллису и мисс Брент, что идет к матери,  а  сама
направилась сюда.
   Каким-то  мальчишеским  жестом  он  откинул  со  лба  темно-пепельные
волосы.
   - Ну да, она  заскочила  ко  мне  на  несколько  минут.  Ей  хотелось
перебраться из той убогой гостиницы сюда. Она попросила  меня  помочь  с
оформлением бумаг. Я сразу же вызвал администратора и уладил это дело.
   - И еще дали ей денег?
   - В конце  концов,  -  он  не  очень  весело  улыбнулся,  -  она  моя
племянница.
   Я достал из внутреннего кармана конверт с фотографиями и вручил ему.
   - Мы нашли это среди вещей Марвина, - сказал я.
   Он вынул фотографии из конверта и внимательно разглядел каждую.
   - Какая гадость! - проворчал он, бледнея.  -  Почему  вы  их  еще  не
уничтожили?
   - Это - улики, - сказал я. - Может быть, именно из-за этих фотографий
и убили Марвина.
   - Но не  думаете  же  вы,  что  Анжела  имеет  какое-то  отношение  к
убийству? - горячо воскликнул он. - Уиллис - возможно. Но не Анжела!
   - Пока у меня на примете несколько подозреваемых, - заметил я. - И вы
тоже в их числе, мистер Саммерс.
   - Что?
   - Я узнал от мисс Брент, что вы в тот день обедали  в  номере  миссис
Саммерс. Так?
   - Да.
   - Вы ушли около четверти десятого?
   - Помню, было больше девяти, ну и что?
   - Что вы делали после этого?
   - Я вернулся к себе и лег спать.
   - Думаю, вы не назовете персоны, которая  могла  бы  подтвердить  ваш
рассказ?
   - Это не смешно, лейтенант! - протянул он.
   - Значит, у вас нет алиби на момент убийства?
   - А вы считаете, что оно мне нужно? - спросил он недоверчиво.
   - Да, - просто ответил я.
   Он  поднялся  и  заметался  по  комнате,  засунув  руки   в   карманы
превосходного костюма из чесучи.
   - Это нелепо! - наконец сказал он. - Я не позволю втянуть меня в  эту
историю. Если вы хотите продолжать допрос, то я настаиваю на присутствии
на нем мисс Брент в качестве моего адвоката.
   - Я не возражаю, - сказал я. - Но вряд  ли  вы  захотите,  чтобы  она
услышала о ваших близких отношениях с Анжелой.
   Он остановился как вкопанный  и  повернулся,  глядя  на  меня  дикими
глазами.
   - Что вы имеете в виду? - прошептал он.
   - Она только что сама рассказала мне обо всем, - бесстрастно  ответил
я. - Вы соблазнили ее сразу по достижении девушкой  шестнадцатилетия,  а
позже  миссис  Саммерс  узнала  о  вашей  связи  и  отправила  Анжелу  в
Швейцарию.
   Он упал на стул и закрыл лицо руками.
   - Она сама предложила мне себя! - пробормотал он.
   - Все и так достаточно плохо, - презрительно сказал я. - Не ухудшайте
ситуацию еще больше!
   - Мне нужно выпить, - хрипло произнес он. - Извините меня.
   Он встал, прошел к небольшому бару  в  углу  комнаты  и  открыл  его,
продемонстрировав содержимое - с полдюжины бутылок.
   - Как вы познакомились с Марвином? - спросил я. -  Он  поставлял  вам
девочек из школ?
   - Вы не сможете это доказать, - вяло сказал он.
   - Возможно, - согласился я. - Но я могу попробовать.
   Он залпом выпил и снова наполнил стакан.
   - Зачем  Марвину  понадобились  эти  фотографии?  -  продолжал  я.  -
Рассуждая логично, здесь возможна только одна причина - шантаж. Но  кого
он мог шантажировать? Не Анжелу с Рикки Уиллисом - у них не было  денег!
Не миссис Саммерс - она  не  дала  бы  за  них  ни  цента;  более  того,
фотографии  помогли  бы  ей  уличить  Рикки  в  изнасиловании.   Поэтому
остаетесь вы!
   Он снова выпил и посмотрел на меня с бессильной ненавистью.
   - Вы не в своем уме! - проревел он.
   - А у вас нет алиби на момент убийства Марвина, - парировал я. - Если
вы ездили в мотель или в другое место для встречи с  ним,  то  наверняка
кто-то вас видел. И я найду свидетелей, мистер Саммерс.
   Я встал и направился к двери.
   - А когда я найду их, - добавил я, -  я  предъявлю  вам  обвинение  в
убийстве первой степени, и вы закончите свои дни в газовой камере.
   - Убирайтесь! - хрипло крикнул он. - Вы слышите? Убирайтесь!
   - Ухожу, - спокойно ответил я. - Если вы не боитесь  газовой  камеры,
мистер Саммерс, подумайте, какую сенсацию произведут показания Анжелы  в
суде о вашей интимной связи с нею. Вам  гарантированы  лучшие  места  на
первых полосах всех газет.
   Я вышел в коридор, мягко закрыв за собой дверь, и услышал, как внутри
зазвонил телефон. Я прошел по коридору до следующей двери и  постучал  в
нее, начиная испытывать сочувствие к коммивояжерам.
   Открыла крашеная блондинка в фартучке горничной и  надменно  оглядела
меня, словно я не соответствовал ее  представлениям  о  том,  кто  может
постучаться к миллиардерше.
   - Я бы хотел увидеть миссис Саммерс, - проговорил я.
   - Простите. - Она повернула ко мне свой острый нос. - Миссис  Саммерс
отдыхает и не желает, чтобы ее беспокоили.
   - Как и все мы, - с сожалением вздохнул я. -  Я  лейтенант  Уилер  из
офиса шерифа. Думаю, она не откажется поговорить со мной.
   Горничная свирепо посмотрела на меня и неохотно сказала:
   - Я спрошу.
   Дверь резко закрылась перед моим носом.
   Я чувствовал себя торговым  агентом,  безуспешно  пытающимся  продать
пылесос. Я посмотрел на часы: было  начало  шестого.  Мой  рабочий  день
затянулся, а от того сандвича, что  я  съел  во  время  ленча,  остались
только воспоминания.
   Дверь опять открылась, явив сияющую горничную.
   - Миссис Саммерс просила вас подождать в гостиной, -  кротко  сказала
она.
   Я прошел за ней. Она указала мне на стул с жесткой спинкой.
   - Ах вы проказница! - развеселился я и, проходя мимо нее, шлепнул  по
основанию спины.
   - Вы - животное! - негодующе закричала она.
   - Как вам с вашими отменными данными удалось ни разу не выйти  замуж?
- поинтересовался я, устраиваясь не на стуле, а на изящной кушетке.
   Ее любопытство пересилило обиду.
   - Почему вы подумали, что я не замужем? - резко спросила она.
   - Взглянул, - ответил я, - и понял!
   Она вышла из комнаты с подчеркнуто прямой спиной  -  явным  признаком
одолевавшей ее бессильной ярости, а я расслабился на подушках.  Примерно
через десять минут в комнату вошла миссис Джофри Саммерс.
   На ней был домашний халат из дорогого белого атласа с вышивкой ручной
работы,  выполненной  золотыми  нитками.  Я  привстал,  но  она  сделала
нетерпеливый жест, предлагая мне снова сесть.
   - Этот  визит  имеет  какое-то  значение  или  вы  просто  выполняете
процедурную формальность? - вместо приветствия спросила она.
   - Я не сказал бы, что это простая формальность, -  ответил  я.  -  Вы
привезли вашу горничную с Восточного побережья?
   Она закрыла глаза и слегка вздрогнула.
   - Дома я бы не наняла ее даже мыть посуду! Она - лучшее из того,  что
мне  предложили  в  местном  агентстве,  и  лучшее  доказательство,  что
путешествие   по   некоторым   районам   страны   должно    предваряться
соответствующей  подготовкой,  а  кое-где,  -  в  ее   голосе   слышался
прозрачный намек, - лучше вообще не появляться.
   - Нос оттого становится курносым, - как бы мимоходом заметил я, - что
его часто прижимают к двери, подсматривая в замочную скважину.
   Миссис Саммерс еще на полдюйма распрямила свою всегда прямую спину.
   - Вера!
   - Да, мадам? - Горничная вошла в комнату, вопросительно глядя на нее.
   - Ты мне сегодня больше не нужна, - сказала миссис Саммерс. -  Можешь
идти.
   - Да, мадам, - явно с сожалением ответила горничная, бросив  на  меня
испепеляющий взгляд.
   Миссис Саммерс дождалась, когда дверь за горничной  закроется,  потом
села в кресло напротив меня и положила ногу на ногу.
   - Итак, - резко спросила она, - что вы собираетесь  сообщить  такого,
чего нельзя говорить при посторонних? Вы  арестовали  Рикки  Уиллиса,  я
надеюсь?
   Я опять начал все с начала, уже устав  от  однообразия  и  думая,  не
заговорить  ли  мне  с  французским  акцентом,  когда  речь   пойдет   о
фотографиях. Она взяла конверт,  вытащила  снимки  и  просмотрела  их  с
отчужденным выражением лица. Через десять секунд она вернула их.
   - Ну? - не моргнув глазом обратилась она ко мне.
   Я рассказал ей, как обнаружил эти фотографии, как  пришел  к  выводу,
что Марвин собирался использовать их для шантажа.
   - А кто мог быть объектом шантажа, лейтенант? - Она пожала плечами. -
У Анжелы совершенно нет денег, а я бы не дала за них и пенни.
   - Даже чтобы доказать факт изнасилования со стороны Рикки Уиллиса?  -
поддел я.
   - Существует масса других способов, -  отрезала  она.  -  Я  вам  уже
говорила это в вашем грязном офисе. Как видно, у вас короткая память!
   - Это один из моих недостатков, - признал я. - Но я с вами согласен -
он не мог шантажировать ими ни Анжелу, ни вас.
   - Тогда к чему они? - устало спросила она.
   - Хиллари мог бы заплатить большие деньги за негативы.
   - Хиллари? - Она слегка приподняла брови. - Ради чего?
   - Анжела час назад рассказала мне свою историю, - ответил я. - Как он
соблазнил ее, как вы узнали об этом.
   У  Марвина  недавно  отобрали  лицензию,  потому  что  он   занимался
поставкой девочек по вызову, кроме того, его подозревали в  шантаже.  Не
исключено, что подобными услугами пользовался Хиллари.
   - Вы полагаете, что, обладая всей этой информацией, вы  стали  членом
нашей семьи? - сухо спросила она.
   Я вздрогнул, и, как мне показалось, это получилось естественно.
   - Этого я не пожелал бы и Рикки Уиллису! - честно ответил я.
   Она зашипела как змея и, вскочив, уже готова была дать мне  пощечину.
Меня спасла хорошая реакция - я схватил ее за запястье и завел  ей  руку
за спину, при этом она оказалась  крепко  прижатой  ко  мне,  достаточно
крепко, чтобы я почувствовал, как ее груди уперлись в меня.
   - Моя милая, - ухмыльнулся я. - Я не позволю тронуть меня, сколько бы
миллиардов долларов за вами ни стояло.
   - Отпустите меня! - крикнула она, пытаясь высвободить руку.
   Я никогда в жизни не целовал обладательниц такого крупного  состояния
и потому сейчас не собирался упустить возможность. Я немного потянул  ее
за запястье. Она вынуждена была еще сильнее прижаться ко мне.  Теперь  я
чувствовал удары ее сердца. Когда наши губы встретились,  она  в  ярости
отвернулась. Я свободной рукой схватил ее за шею так, что она  не  могла
пошевелиться.
   Тогда она застыла как каменная. Позволив мне целовать  ее  все  более
страстно. Наконец я отступил, отпустив ее руку.
   Не двигаясь, она смотрела на меня, массируя кисть.
   - Я не имею права порицать вас за то,  что  вы  не  делаете  различия
между мной  и  остальными  членами  семьи,  -  сказала  она  напряженным
голосом.
   - Вы  очень  привлекательная  женщина,  миссис  Саммерс!  -  искренне
воскликнул я. - Хотя ваши эмоции глубоко заморожены.
   Я не поверил глазам, увидев, как потеплел ее взгляд.
   - Называйте меня  Лин,  -  попросила  она.  -  Смешно  звучит,  когда
мужчина, только что  поцеловавший  женщину,  обращается  к  ней  "миссис
Саммерс". У вас ведь тоже,  кроме  звания,  есть  имя.  Назовитесь!  Мне
кажется, у вас ужасно провинциальное имя. Элмер?
   - Зовите меня Эл, - ответил я. - Хотя, по-моему, это не лучше.
   - Не лучше, - согласилась она. - Хотите выпить?
   - Никогда не против.
   - На кухне есть коньяк. - Это прозвучало как приказ.
   Не худший вид спиртного. Я прошел на кухню и налил два бокала.  Когда
я вернулся, она сидела на кушетке.
   Лин взяла бокал и многозначительно посмотрела на меня:
   - За что мы выпьем, Эл? За вашу мужественность, я полагаю?
   - В сочетании с вашей женственностью, - продолжил я. - Или, может, вы
ждали от меня других слов?
   - Сойдет, - сказала она, пригубив коньяк. -  Я  думаю,  Анжела  вчера
была с Хиллари.
   - Верно, - согласился я. - Скажите мне что-нибудь.  Например,  почему
вы ее так ненавидите? Это чувство копилось, наверное, долго.
   Она покачивала рукой,  наблюдая,  как  напиток  струится  по  стенкам
бокала.
   - Мне было восемнадцать, когда я вышла за Джофри, - сказала она тихо.
- К двадцати годам я уже родила Анжелу и стала слишком стара  для  него.
Женщины старше девятнадцати для него вообще не существовали.
   И чем старше становился  он,  тем  моложе  были  его  партнерши.  Все
считали наш брак достаточно удачным. Но меня удерживало от развода с ним
только одно - Анжела. Я не хотела, чтобы ее  имя  оказалось  запятнанным
из-за похождений ее отца.
   - То, что вы ненавидели его, понятно, - сказал  я,  -  но  почему  вы
ненавидите Анжелу?
   - Потому что  она  -  точная  копия  своего  отца,  -  с  напряжением
произнесла она. - Первое время я не хотела этому  верить,  закрывала  на
все глаза. Когда директора всех  этих  закрытых  частных  школ  пытались
убедить  меня  -  очень  деликатно,  -  я  отказывалась  слушать!  Затем
произошел случай с Хиллари - только тогда до меня дошло!
   - Может, здесь больше его вины, чем ее, - предположил я.
   Лин убежденно покачала головой:
   - В чем-то вы, конечно, правы: у Хиллари та же отвратительная натура,
что и у его брата. Но я ведь видела их, Эл! Если кого-то и совратили, то
только не Анжелу! Чтобы прекратить их связь, я отослала ее в  Швейцарию.
Там она пробыла год, но и оттуда ее вышвырнули. Когда она  вернулась,  я
мольбами и угрозами пыталась отлучить ее от  Хиллари...  Так  она  через
шесть недель сбежала с этим подонком Рикки!
   Она повернула голову, и я увидел, что айсберг наконец растаял - в  ее
глазах блестели слезы.
   - Я не ненавижу ее! - безнадежно призналась она. - Она  мой  ребенок,
как же я могу ее ненавидеть? Но когда она сбежала, я поняла, что у  меня
осталось только одно средство вернуть ее: напугать так, чтобы она вообще
потеряла интерес к сексу. Вот почему я  заговорила  об  изнасиловании  и
всем остальном. Но я бы никогда не довела дело до суда.  Вы  должны  мне
верить, Эл!
   - В ночь убийства Марвина, - спросил я, - вы втроем обедали здесь?
   - Да, - кивнула она.
   - Первым ушел Хиллари, около четверти десятого?
   - Да, где-то около того, - подтвердила она.
   - И вы не видели его до следующего утра?
   - Я зашла к нему минут через двадцать. Мне нужно было  что-нибудь  от
бессонницы - у меня закончились таблетки, и я пошла попросить у него.
   - Он был в номере? - мрачно спросил я.
   - Конечно. Он дал мне снотворное, и я вернулась к себе.
   - И все?
   - Больше я ничего не помню.
   - Он был в пижаме?
   - Нет, он был еще одет. Я пробыла там не  более  пяти  минут,  причем
большую часть времени ждала, пока он поговорит по телефону.
   - О чем и с кем он говорил? - воскликнул я.
   - Телефон зазвонил сразу после того, как я вошла, - вспомнила Лин.  -
Он поговорил минуты три, а я ждала.
   Думаю, мое присутствие его очень стесняло, он внимательно  следил  за
своими словами, давал односложные ответы.
   - Вы не могли бы вспомнить что-нибудь  из  разговора,  кроме  "да"  и
"нет"? - с надеждой спросил я. - Хоть что-то конкретное.
   - Ну... - Она немного подумала. - Единственная четкая фраза,  которую
я помню: "В одиннадцать часов я там буду" или что-то в этом роде.
   - Больше ничего?
   - Прошу прощения, -  слабо  улыбнулась  она,  -  больше  ничего.  Это
что-нибудь даст?
   - Может, это звонил Марвин и Хиллари договаривался с ним о встрече, -
сказал я. - Но это не может служить уликой на суде.
   - Вы действительно думаете, что его убил Хиллари, а не  этот  ужасный
мальчишка Уиллис?
   - У Хиллари были мотивы, а у Уиллиса - нет.
   Она допила коньяк и вернула мне пустой бокал.
   - Который час? - бесстрастно спросила она.
   - Половина шестого.
   - У вас в полиции не включают сирену или что-нибудь  подобное,  когда
пора заканчивать работу?
   - Разве вы не слышали? Только что прозвучал свист.
   - Я рада, что хотя бы вы услышали, - пробормотала она. - А то  я  уже
начала удивляться.
   - Пойду приготовлю еще выпить, - живо сказал я. - Несмотря на то, что
я разочаровался сервировкой.
   - Что вам не понравилось?
   - Я ожидал увидеть бокалы из чистого золота.
   - Они были бы хороши для общества где-нибудь в Майами, а в моем кругу
их сочли бы дурным тоном.
   Я прошел на кухню, наполнил бокалы и вернулся в  гостиную.  Казалось,
внезапно наступила ночь - в  комнате  было  почти  темно.  Но  я  твердо
помнил, что минуту назад, когда я выходил, в окно еще светило солнце.
   Не нужно было обладать выдающимися дедуктивными способностями,  чтобы
догадаться: Лин опустила жалюзи и задернула шторы.
   На кушетке ее уже не было, и, пока мои глаза привыкали к  темноте,  я
пытался сообразить,  куда  она  делась.  Осторожно  поставив  бокалы  на
столик, я хотел было опуститься на  кушетку,  но  не  решился:  было  бы
варварством мять этот небрежно брошенный  шелк  с  золотой  вышивкой.  Я
стоял и смотрел  на  халат,  представляя,  как  без  него  выглядит  его
хозяйка, и картины, которые создавало мое живое воображение, действовали
не столько на мозг, сколько на надпочечники, - я так и  чувствовал,  как
адреналин забурлил в моей крови.
   Внезапно  раздался  мягкий  щелчок,  и  на   другом   конце   комнаты
засветилась теплым рассеянным светом настольная лампа. Лин стояла  рядом
и смотрела на меня почти страстным взглядом.
   - Вы действительно слышали свист, Эл? - нервно спросила она.
   - Подобный звуку рожка! - уточнил я.
   Она медленно пошла ко мне.  Абажур  лампы  рисовал  причудливые,  все
время меняющиеся узоры на  ее  теле,  подчеркивая  пленительные  детали:
небольшие, все еще упругие груди с розовыми сосками,  мягкую  выпуклость
бедер, переходящую в округлую твердость ног.
   Когда она подошла ближе, я  обнял  и  почувствовал,  что  она  слегка
дрожит.
   - Вы боитесь? - нежно спросил я.
   - Мне тридцать восемь, - ответила она смущенно, - а я сейчас волнуюсь
больше, чем двадцать лет назад, в мою первую брачную ночь!
   - Эй! - Я любовно куснул мочку ее уха. - Что это  за  новая  мода  на
смесь секса и сентиментальности?
   Ее тело расслабилось, и она зашлась тихим смехом.
   - А, догадываюсь, что сентиментальность  не  приветствуется  в  среде
полицейских и грабителей, - сказала она.
   Мои руки скользнули вниз по ее гладкой спине, прогулялись  по  изгибу
талии, по выпуклостям ягодиц... Тут она перестала  смеяться  и  задышала
прерывисто и глубоко.
   Было чуть больше восьми, когда  я  пересек  вестибюль  гостиницы  под
пристальным взглядом Чарли, здешнего портье.
   - Вы пробыли там так долго, что следовало бы взять  с  вас  плату  за
постой, лейтенант! - пошутил он. - Вращались в высшем обществе?
   Я покачал головой:
   - Что ты, Чарли!  Проверял,  где  прорвало  канализацию.  Обошел  всю
гостиницу, но по-настоящему воняет только здесь,  из-за  этой  конторки.
Что ты на это скажешь?
   Чарли поскучнел, потом внимательно осмотрел меня с ног до  головы,  и
вдруг его глаза сверкнули.
   - Я не хочу  переходить  на  личности,  лейтенант,  но  этот  костюм!