Конечно, - с готовностью ответила она. - Он  вел  себя  так,  будто  вы
только что исследовали его и сказали, что  он  действительно  червяк,  а  не
просто искусная подделка. Я еще не видела, чтобы Филип Ирвинг так нервничал.
Звонил раз пять-шесть своей подруге, и каждый  раз  они  говорили  минут  по
двадцать.
   - Своей подруге? - заинтересовался я.
   - Это у него единственная женщина, - небрежно заметила Джонни. -  Но  она
не может быть его матерью, потому что у нее другое имя  и  она  замужем.  Он
всегда просит, чтобы сначала позвонила я и позвала миссис Митчел  Крэмер,  и
строго  наказывает  сказать,  что  это  звонят  из  какого-нибудь   магазина
спросить, не зайдет ли она к ним. Вы  бы  никогда  не  подумали,  что  такое
ничтожество, как Ирвинг, может быть таким хитрым и изобретательным, верно?
   - Куда еще он звонил, после того как я ушел?
   - Спросите лучше, куда он не звонил, - поправила она меня. -  В  две  или
три авиакомпании и в несколько  пароходных  агентств.  Должно  быть,  ужасно
разволновался и решил уехать в отпуск.
   - Наверное, вскоре я предоставлю ему эту возможность,  -  пообещал  я.  -
Причем бесплатно. Квартира с пансионом, регулярные физические  упражнения  и
даже время от времени бесплатный показ кинофильмов.
   - Просто великолепно! - откликнулось она. - И где это?
   - В Сан-Квентине.
   Она обиженно надула губки, а у меня мгновенно все вылетело из  головы,  в
том числе и этот злосчастный Филип Ирвинг. Затем появился официант,  который
принес на тарелочке наш счет и взамен утащил мою четырехдневную зарплату.
   - Эл, вы хотите вернуться в  квартиру  моей  тетушки?  -  заинтересованно
спросила Джонни. - Или пойдем к вам?
   - Почему бы нам сперва не зайти ко мне? - рассудительно предложил я. -  А
если нам надоест слушать музыку, мы всегда можем перебраться к вам.
   - Какой вы предусмотрительный! - восхитилась она. -  Хотелось  бы  и  мне
быть такой - это избавило бы маму от беспокойства, и она  наконец  могла  бы
спокойно спать по ночам.
   Затем последовал необходимый перерыв,  чтобы  добраться  на  "остине"  от
ресторана  до  моего  дома.  Наконец  мы  оказались  у  меня.  Пока   Джонни
удовлетворяла женское любопытство, заглядывая в каждый  уголок  гостиной,
вставил пластинки в музыкальную систему.  Через  несколько  секунд  из  него
полились возвышенные и благородные звуки музыки Дюка Эллингтона.
   - Не сделать ли мне что-нибудь выпить? - спросил я. - Для вас мартини  со
льдом, и ни капли вермута, верно?
   - По-моему, мне больше не хочется пить, - рассеянно отозвалась Джонни.  -
Это у вас постель или корт для ручного мяча?
   -  Это  обыкновенная  старая  софа,  как  тысячи  других,  -   немедленно
удовлетворил я ее  любознательность.  -  Увидев  раз  одну  из  них,  можете
считать, что знакомы со всеми.
   - Нет, сэр! - И Джонни энергично потрясла короткими кудряшками. -  Только
не с этой - на ней может потеряться целая кавалерийская рота, которую  будут
искать неделями!
   - Что ж, - бодро парировал я, - остается только достать эту роту. - Потом
попытался изменить тему беседы. - Вы уверены, что не хотите выпить?  У  мен
есть настоящий "Наполеон", может, отведаете?
   - Нет, мне не надо, - пробормотала  она,  не  в  силах  отвести  глаз  от
проклятой софы. - Выпейте сами, если хотите.
   - Отлично, - сказал я. - Я быстро... Ну, разве Дюк  не  самый  выдающийс
музыкант?!
   - Может, он вырезал пластинку из вашей софы? - задумчиво проговорила она.
   Я решил, что мне определенно нужно  выпить.  Поэтому  вышел  на  кухню  и
приготовил себе старый добрый восстановитель. Попробовав его на вкус, размер
и качество, я вернулся со стаканом в гостиную. С того момента как я ушел,  в
ней кое-что изменилось, и я понял, что снова оказался в  дураках:  не  нужно
было выходить ни на секунду! Джонни так и не сдвинулась с места, где  стояла
до моего ухода, только теперь ее замечательное черное платье  и  жакет  были
аккуратно сложены и перекинуты через спинку стула. Как ни в  чем  не  бывало
она стояла в одной бежевой комбинации, отделанной кружевами у груди и внизу.
   - Я мог бы открыть окно, дорогая, - отреагировал я, - но вижу,  вы  нашли
лучший выход из положения.
   - Мне вовсе не жарко, Эл.  -  Джонни  сосредоточенно  сдвинула  брови.  -
Просто я не хочу помять платье на этой штуке. - И она указала  пальчиком  на
просторную софу.
   - Вы обладаете не только совершенной красотой, но и блестящим умом!  -  в
восторге заявил я. - Такая практичность кажется мне невероятно  редкой,  как
бы освежающей и.., чертовски возбуждающей!
   Джонни метнула на меня строгий взгляд.
   - Я бы просила вас по мере возможности избегать непристойных выражений, -
чопорно проговорила она.
   - Какая прелестная комбинация! - поспешил я отвлечь девушку, стараясь при
этом запомнить, что в ее присутствии не стоит  поминать  черта.  -  Было  бы
жалко, если бы она помялась.
   - Она нейлоновая, Эл, так что не беспокойтесь.
   - Иногда и нейлон может доставить беспокойство, - мрачно сказал  я.  -  Я
имею в виду, зачем же рисковать?
   - Что ж, может, вы и правы,  Эл!  В  самом  деле,  уж  очень  тонкие  эти
кружева!
   Джонни скрестила руки, взявшись за подол комбинации, и стянула ее с  себ
ловким скользящим движением. Аккуратно сложив комбинацию, она повесила ее на
спинку другого стула, а затем грациозно шагнула на софу,  мягко  покачиваясь
на пружинящей поверхности.
   - Никогда не знаешь, какие окажутся пружины, - серьезно пояснила она.
   Будучи воспитанным  человеком,  я  хотел  было  успокоить  ее,  но  вдруг
обнаружил, что мои голосовые связки поражены внезапным параличом, так же как
и все тело. Джонни слегка наклонилась вперед и на несколько секунд встала на
цыпочки, глядя на меня с высоты софы.  В  ее  глазах  промелькнул  злорадный
торжествующий блеск, пока она наслаждалась своей неоспоримой победой.
   - В чем дело? - нежно промурлыкала девушка. - Вы что, проглотили язык?
   И вдруг с запоздалым раскаянием я вспомнил, что никогда по-настоящему  не
верил своей учительнице в шестом классе, которая пыталась убедить нас в том,
что география - захватывающая наука. От самой  макушки  Джонни,  на  которой
задорно топорщились ее кудряшки, до  нежных,  по-детски  розовых  подошв  ее
изящных  точеных  ножек,  все   в   ней   было   бесконечно   захватывающим,
завораживающим! Ее лифчик и штанишки, видимо составляющие набор со  скинутой
комбинацией, поразительно  не  соответствовали  той  серьезной  задаче,  дл
которой они предназначались.
   Ее  полные  нежные  груди,  казалось,  едва  не  выпрыгивали  из  тесного
бюстгальтера, самодовольно подпрыгивая в такт мягким,  пружинящим  движениям
ее тела. Короткие штанишки  были  просто  кружевной  пеной  прибоя  и  могли
служить исключительно декоративным  целям.  Продолжая  двигаться  на  юг,
совершал все более восхитительные открытия,  любуясь  белоснежной  аркой  ее
прекрасно вылепленных  стройных  бедер.  Ямочки  на  ее  коленях,  казалось,
подбадривающе улыбались мне, и по моим венам мгновенно пронесся горячий  ток
крови, сметая временный паралич.
   Джонни нагнулась еще ниже, приглашающе раскинув  обе  руки,  и  сочетание
действия силы тяжести с неожиданным порывом двух холмиков оказалось  слишком
суровым испытанием для нейлонового изделия. Послышался слабый щелчок,  и  ее
бюстгальтер плавно спланировал к моим ногам.
   - Ну же, Эл,  -  с  гортанным  придыханием  произнесла  Джонни.  -  Добро
пожаловать на борт!
   Резкий, назойливый телефонный звонок не дал мне сделать и полшага, словно
я был  трусом,  который  не  решился  штурмовать  вершину  Эвереста.  Джонни
тихонько вздохнула и выпрямилась.
   - Думаю, вам лучше взять трубку, Эл, - с сожалением сказала она.
   - В такой момент?! Вы с ума сошли! - внезапно охрипшим голосом воскликнул
я.
   - Вы же лейтенант полиции, коп, - резонно напомнила Джонни.  -  Если  вам
звонят по делу, телефон будет  трезвонить  через  каждые  пять  минут,  пока
кто-нибудь не ответит.
   - Ну и пусть себе трезвонит! - проворчал я.
   - Если вы думаете, Эл, что я лягу на эту вашу громадную софу с  блаженной
мыслью, что телефон будет трещать каждые пять минут, значит, не  так  уж  вы
умны, как я думала!
   -  Да,  -  пролепетал  я,  не  в  силах  противопоставить   что-либо   ее
несокрушимым доводам. - А знаете что? - вдруг оживился я. - Мы можем  просто
перебраться в вашу квартиру!
   Передо  мной  простиралась  бесплодная  пустыня,   отделявшая   меня   от
маленького столика у окна. В изнеможении  преодолев  ее,  я  наконец  поднял
трубку.
   - Эй, вы, почему бы  вам  не  вернуться  в  свою  Монголию  с  первым  же
караваном?! - заорал я в микрофон.
   - Уилер? - Последняя слабая надежда погибла, стоило  мне  услышать  голос
шерифа, подобный реву быка.
   - Да, шериф? - простонал я.
   - Вам лучше поторопиться и снова поехать  к  Крэмерам.  -  В  его  голосе
чувствовалось напряжение. - Там снова все полетело к чертям.
   - А что случилось?
   - Пять минут назад мне позвонил Полник и не  очень  внятно  все  доложил.
Одно я понял наверняка  миссис  Крэмер  мертва,  убита  пулей  сорок  пятого
калибра!
   - Кто это сделал? Шериф, у вас есть хоть какое-то предположение?
   - Мы точно знаем, кто ее убил, - сообщил вдруг усталым голосом Лейверс. -
Это ее муж!

Глава 9

   По дороге к Крэмеру я подбросил Джонни домой. Когда на прощанье она  мен
поцеловала, почему-то ее  пухлая  мордашка  утратила  обычное  самонадеянное
выражение.
   - Мы прямо как Ромео и Джульетта, - проговорила она, грустно улыбнувшись.
- А еще говорят о несчастных влюбленных!
   - Во всяком случае, я рад, что тебе уже не тринадцать, - сказал я. -  Дл
меня как для копа это было бы серьезной проблемой. Я тебе позвоню,  дорогая,
как только смогу.
   - Позвони, Эл, - попросила она с  несчастным  видом.  -  И  скажи  своему
противному шерифу, что ты имеешь право на личную жизнь, пусть он  в  нее  не
суется!
   Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась в  подъезде,  затем  отчалил  от
тротуара.
   Путь к Крэмеру, который я проделал в одиночестве, предаваясь сожалениям о
неосуществленных надеждах, был  подобен  переезду  через  Стикс  в  обществе
Харона, показывающего местные  достопримечательности.  Прибыв  на  место,
увидел, как впереди останавливается машина шерифа. Быстро припарковавшись,
догнал его на полпути к дому.
   - Выходит, с самого начала я был прав, - сердито проворчал он. - Все дело
в этой связи между Филипом Ирвингом и миссис Крэмер!
   - Как вы можете быть так сразу уверены в этом? - спросил я.
   - А что же еще? - буркнул он. В холле нас  встретил  Полник,  выглядевший
еще более ошалевшим, чем обычно.
   - Ну и что здесь у вас произошло? - язвительно поинтересовался Лейверс.
   - Черт! Прямо не знаю, шериф, - трагически  прошептал  сержант.  -  Около
половины одиннадцатого миссис Крэмер сказала, что идет спать, и  попрощалась
с нами. Мы сидели на задней террасе и.., гм.., разговаривали, а она  ушла  в
дом. Спустя, может, полчаса после этого мистер Крэмер  заявил,  что  идет  в
свой кабинет немного поработать. Поэтому я вышел на улицу посмотреть, все ли
в порядке, ну, заперты ли входные двери и все такое,  а  потом  вернулся  на
террасу. И вдруг услышал звук выстрела где-то внутри дома и...
   - Сколько было времени? - прервал его Лейверс.
   - Три-четыре минуты первого, - сразу ответил Полник. - Когда я  вбежал  в
кабинет, на полу с раной во лбу лежала миссис Крэмер, а мистер Крэмер  обмяк
в кресле и сидел, закрыв лицо руками. Наверное, у него был шок,  но  сначала
мне показалось, что он сошел с ума. - Полник с явным удовольствием  произнес
эту глубокомысленную фразу.
   - Во всяком случае, ему было с чего сходить с ума! -  безжалостно  заявил
шериф. - Где он сейчас?
   - Он в гостиной, шериф, -  сокрушенно  сообщил  Полник.  -  Я  постаралс
поскорее вывести его из этого кабинета в другую комнату. Я думал...
   - Не имеет значения, что вы там думали!  -  прорычал  Лейверс.  -  Прежде
всего покажите нам тело.
   Сержант проводил нас к кабинету, порылся в карманах и нашел  ключ,  после
чего открыл дверь. С тех пор как я побывал  в  нем  сегодня  днем,  там  все
оставалось по-прежнему, за  исключением  распростертого  на  ковре  мертвого
тела.
   Салли Крэмер, с разметавшейся копной темно-рыжих волос, лежала на  спине.
Глаза ее были широко открыты, а губы навечно искривила гримаса ужаса. На ней
был тот же костюм из голубого бархата, в который  она  переоделась  днем.  Я
вспомнил наш с ней разговор в моей машине, напомнивший мне китайскую  музыку
с неуловимой мелодией, в которой, однако, был ритм и  какой-то  смысл,  если
только иметь терпение и как следует в нее вслушаться.
   Высоко на лбу, как раз под линией волос,  чернело  отверстие  от  пули  -
безобразное  напоминание  о  неизбежной  жестокости  насильственной  смерти.
Казалось, за время службы в полиции я уже достаточно повидал трупов, но  при
взгляде  на  мертвое  тело  Салли  мною  вдруг  овладела  странная  тошнота.
Почему-то я почувствовал себя виноватым перед нею, словно страшно подвел ее,
хотя и не знал, каким образом.
   - Пистолет лежал на полу, шериф, вот на этом самом месте,  когда  я  сюда
вбежал, - сообщил Полник. - Я его не трогал.
   Это был кольт 45-го калибра военного образца, и я  подумал,  зачем  Салли
Крэмер хранила его, ведь в этом проклятом доме оружие валялось  где  угодно,
вплоть до ванной вместе с полотенцами для гостей.
   - Ладно, - пробурчал Лейверс. - Здесь мы все  посмотрели.  Теперь  пойдем
поговорим с Крэмером!
   Крэмер сидел в кресле в углу гостиной, держа  в  руке  бокал  с  виски  и
вперившись в пространство пустым взглядом. Когда мы  вошли  в  гостиную,  он
безуспешно попытался выдавить вежливую улыбку.
   - Не хотелось бы  беспокоить  вас,  мистер  Крэмер,  -  грубовато  заявил
Лейверс, - но вы понимаете, нам нужно задать вам несколько вопросов.  Теперь
это не только вопрос смерти вашей жены.
   - Конечно. - У него застучали зубы, и он поспешно отпил из  бокала.  -  Я
понимаю, шериф.
   - Не хотите рассказать нам, что произошло? - предложил Лейверс.
   Крэмер снова кивнул:
   - Салли сказала, что идет спать.., это  было  приблизительно  в  половине
одиннадцатого. Мы с сержантом сидели на задней террасе. Она вошла в  дом,  и
мы выпили еще по стаканчику, а потом я направился  в  свой  кабинет  немного
поработать, у меня там скопилось много дел.
   При словах "по стаканчику" шериф искоса метнул  на  Полника  убийственный
взгляд, повергнувший того в нервную  тряску.  Я  ободряюще  ему  усмехнулся,
понимая, что шерифу сейчас не до него, но в свое время он  выдаст  ему  все,
что положено.
   - Я был в кабинете.., не знаю, сколько прошло времени,  минут  пятнадцать
или меньше.., когда дверь вдруг распахнулась и вошла Салли.  Она  так  и  не
переоделась для сна, а в руках держала пистолет.
   Крэмер в отчаянии покачал головой.
   - Где она могла его взять? - спросил я.
   - Из верхнего ящика моего бюро, - тихо пояснил он. - Помните,  лейтенант,
мы с вами осматривали мой музей, чтобы узнать, не пропало ли еще что-нибудь,
кроме противопехотной мины? В ту ночь  вы  заставили  меня  задуматься  -
впервые осознал, что моей жизни действительно  угрожает  опасность.  Поэтому
когда вы повернулись ко мне спиной, я взял кольт и сунул его за пояс брюк.
   - Ваша жена знала, что у вас в бюро  лежит  пистолет?  -  поинтересовалс
Лейверс.
   - Конечно. - Крэмер горько улыбнулся. - Она  ужасно  боялась,  что  ночью
кто-то проникнет к нам в спальню и нападет на меня, так она говорила.  Тогда
я сказал ей, что бояться нечего, нам  есть  чем  защититься,  и  показал  ей
пистолет.
   - Лейтенант,  вам  следовало  более  внимательно  следить  в  подвале  за
мистером Крэмером, - процедил Лейверс.
   - Да, конечно, - живо отозвался я.  -  С  вашей  стороны  очень  любезно,
шериф, что вы упомянули об этом.
   Благодарю вас.
   Его лицо вспыхнуло, он явно собирался обрушить на меня град  упреков,  но
затем передумал и только проворчал:
   - Продолжайте, мистер Крэмер. Наш герой с несчастным видом пожал плечами:
   - Я не в состоянии этого описать, шериф. Мне казалось, что я  наяву  вижу
невероятно страшный сон. Салли стояла, наведя на меня пистолет, и  говорила.
Похоже, она была в истерическом припадке - у нее странно блуждали глаза, она
поливала меня самой грязной  бранью.  -  Неожиданно  Крэмер  весь  задрожал.
Рывком опустошив бокал, он осторожно поставил его на край столика  и  громко
откашлялся. - Извините меня.  Она  вспоминала  все  годы  нашей  супружеской
жизни, обвиняла меня в том, что я никогда,  ни  единого  раза  не  попыталс
взглянуть на вещи ее глазами. Что я был не  кем  иным,  как  бездельником  и
лоботрясом,  окружившим  себя  такими  же  бесполезными  друзьями,   которые
проводят  жизнь  в  бесконечных  пьянках   и   хулиганских   выходках.   Это
продолжалось очень долго, я думал, что сойду с ума,  слушая  ее.  И  наконец
заявила, что намерена начать новую жизнь - ту жизнь,  к  которой  все  врем
стремилась, - с человеком, которого она может любить и уважать.
   - С Филипом Ирвингом? - удовлетворенно уточнил Лейверс.
   - Да, с ним, - кивнул  Крэмер.  -  Но  я  был  для  них  препятствием.  Я
попытался начать речь о разводе, но Салли рассмеялась мне в  лицо.  Ей  было
недостаточно стать свободной - она хотела получить  и  мои  деньги.  Поэтому
рассказала, как они все тщательно спланировали: Салли взяла из музея мину, а
Ирвинг купил дешевый будильник и  смонтировал  мину  замедленного  действия.
Когда мы согласовали  порядок  полетов  на  следующее  утро,  они  незаметно
выскользнули на заднюю террасу, оттуда проскочили в ангар и установили  мину
в самолете. Они только вернулись на террасу, как заметили выходящую из  дома
Эйнджел, поэтому сразу обнялись. Пусть, мол, Эйнджел лучше думает,  что  они
вышли сюда в поисках укромного местечка, чем поймет,  что  они  отходили  от
дома. - Крэмер замолчал, нервно потер лицо, затем продолжил:
   - Но их план сорвался, сказала Салли, и вместо  меня  погиб  Рэд  Хофнер.
Почему-то она обвиняла меня в этом. Она говорила и говорила, а потом  начала
кричать. Я уже не  вслушивался  в  ее  слова,  она  бесконечно  повторялась.
Наконец заявила, что больше не может ждать и хочет освободиться от меня,  от
моих друзей-пьяниц, от моих мерзких, презренных женщин и так  далее...  Если
меня не смогла убить мина замедленного действия, то,  может,  пуля  со  мной
покончит! - Крэмер замолчал и устремил перед собой невидящий  взгляд,  вновь
переживая последние мгновения жизни жены. Потом глухо сказал:
   - Она шагнула вперед и медленно подняла пистолет. Я увидел, как  она  вс
напряглась, и вдруг осознал, что это не сон и не страшный фильм, что все это
происходит на самом деле. Моя жена собирается меня убить, в любой момент она
нажмет на курок, и мое тело пронзит кусок свинца. - Он яростно ущипнул  себ
за щеку. - Наверное, было бы лучше, если бы она  убила  меня,  -  бесцветным
голосом добавил Крэмер. - Но в тот момент я думал только о том, что не  хочу
умирать. Я вскочил, схватил ее за кисть и оттолкнул вверх, от себя. -  Я  не
очень четко все помню. Знаю, что мы боролись.., пистолет  выстрелил..,  и  в
следующую секунду Салли упала на пол с пулей во лбу!  -  У  него  исказилось
лицо, и слезы побежали по щекам. - Я знаю, что убил  ее!  -  сквозь  рыдани
проговорил он. - Это я виноват! Она мертва, но это я  должен  был  лежать  с
раной на лбу! - Закрыв лицо руками, весь содрогаясь, Крэмер в безумной тоске
начал раскачиваться в кресле.
   - С минуту на минуту появится доктор, - тихо сообщил Лейверс. - Дайте ему
снотворного и немного успокойте его. Ему пришлось чертовски плохо!
   Мне страшно хотелось выпить, но в присутствии шерифа об этом нечего  было
и думать, так что пришлось вместо этого закурить.
   - Сержант, - обратился я к Полнику, - где находится Клиф Уайт