как муж увидел, что  вы  священник  и,  значит,  лицо  уважаемое,  то
сказал: не надо извещать полицию, а  вдруг  вам  как  священнослужителю  это
может не понравиться? А вдруг  вы  были  выпивши,  хотя  и  не  было  запаху
спиртного? И мы порешили позвать доктора Стоукса, чтобы он на вас  поглядел.
Мы все "доктором" его зовем, хотя его практики лишили. Хороший  он  человек,
ну немножко озлобился. Да и как не озлобиться, если его лишили  практики!  А
пострадал-то он только из-за своего доброго сердца  -  помогал  девушкам,  у
которых неприятности приключились. В общем-то он  хороший  врач,  и  мы  его
позвали. Он нам сказал, что ничего опасного, что у  вас  легкое  сотрясение.
Надо только, чтобы вы неподвижно лежали на спине в темной комнате. "Имейте в
виду, - это доктор говорит, - я своего заключения не  давал.  Это  -  личное
мнение. Я не имею права ни лечить, ни назначать лечение. По закону  надо  бы
вам сообщить в полицию, но, если вы не хотите, не надо. - И добавил:
   - Позаботьтесь об этом славном старикашке!" Уж извините, если  я  не  так
выразилась. Наш доктор и нагрубить может, от него всякое услышишь. Не угодно
ли супа или поджаренного хлеба с молоком?
   - Приветствую и то и другое, - отозвался каноник Пеннифазер.
   Он опустился на подушки. Несчастный случай? Вот  значит  что!  Несчастный
случай, а он ничего не помнит!
   Через несколько минут добрая самаритянка принесла  на  подносе  дымящуюся
миску.
   - Покушайте, и вам сразу полегчает. Я вам подложу еще  одну  подушку  под
спину. Ладно, миленький?
   Каноник Пеннифазер был несколько удивлен, что его назвали "миленьким". Но
решил, что это тоже от доброго сердца.
   - Где мы? - спросил он. - Где я? Что это за местность?
   - Милтон-Сент-Джонс, - пояснила женщина. - Разве вы не знали?
   - Понятия не имел. Никогда не слышал такого названия!
   - Да это так, просто деревушка.
   - Вы очень добры, - сказал каноник. - Разрешите узнать ваше имя?
   - Миссис Уилинг. Эмма Уилинг.
   - Очень добры, -  повторил  каноник  Пеннифазер.  -  Но  этот  несчастный
случай... Я просто не вспомню...
   - Выбросьте это из головы,  голубчик,  и  вам  станет  легче,  потом  все
вспомните.
   "Милтон-Сент-Джонс! - изумленно  шептал  каноник  Пеннифазер.  -  Но  это
название мне ровно ничего не говорит! Все так ужасно странно!"

Глава 17

   Сэр Рональд Грейвс рисовал в блокноте кошку.  Потом  поглядел  на  мощную
фигуру старшего инспектора Дэви, сидевшего напротив, и нарисовал бульдога.
   - Ладислав Малиновский? - переспросил  он.  -  Может  быть.  Какие-нибудь
доказательства?
   - Нет. Но он подходит.
   - Лихой малый. Не знает, что такое нервы. Чемпион мира.  Сильно  разбился
год назад. Скверная репутация в  отношении  женщин.  Сомнительные  источники
дохода. Швыряет деньгами направо и налево. То и дело ездит на континент. Так
вы  полагаете,  что  он  стоит  за  всеми  этими  грабежами   и   разбойными
нападениями?
   - Не думаю, что он там главный. Но думаю, он в шайке.
   - Почему?
   - Хотя бы потому,  что  ездит  на  автомобиле  "мерседес-Отто".  Гоночная
модель. Автомобиль, подходящий под это описание, видели около Бедхэмптона  в
то утро, когда был ограблен экспресс.  Другие  номерные  знаки,  но  нам  не
привыкать. Все та же история: другие, да не очень. FAN-2299 вместо 2266.  Не
так уж много моделей "Мерседес-Отго" этого типа. Один у леди Седжвик, другой
у молодого лорда Мерривейла.
   - Значит, вы не считаете, что верховодит всем этим Малиновский?
   - Нет, полагаю, наверху есть кто-то поумнее его. Но суть  не  в  этом.  Я
проглядывал папки с делами. Возьмем, к примеру, ограбления в  Мидленде  и  в
западном Лондоне. Три фургона  случайно  -  так-таки  случайно  -  блокируют
определенную улицу. И "мерседес", который находился близ места преступления,
успевает скрыться.
   - Но позже-то его остановили.
   - Да. И - отпустили. Очевидно, потому,  что  люди,  которые  видели  этот
автомобиль, неверно сообщили его номер. Нам сказали так: FAM-3366.  А  номер
Малиновского FAN-2266. Все та же история!
   - И вы настаиваете, что это связано с отелем "Бертрам"? Для вас раскопали
немало сведений о "Бертраме"... Дед похлопал себя по карману:
   - Вот они! Все в полном порядке. Расходы, доходы, капитал, директор и так
далее, и тому подобное. Это все чушь. Все эти финансовые дела - клубок змей,
одна пожирает другую. Компании, холдинги - свихнуться можно.
   -  Погодите,  Дед.  Но  у  них  в  Сити  так  только  и  делается.   Ведь
налогообложение...
   - Нет, мне нужна конфиденциальная информация. Если дадите мне ордер, сэр,
я бы навестил одну важную шишку.
   - Что же это за шишка? - удивился начальник. Дед назвал фамилию.
   - Право, не знаю, - растерялся сэр Рональд. - Не знаю, имеем ли мы  право
к нему обращаться.
   - А как бы это облегчило дело!
   Мужчины молча смотрели  друг  на  друга.  Взгляд  Деда  был  спокойный  и
терпеливый, взгляд человека, убежденного в  своей  правоте.  И  сэр  Рональд
сдался.
   - Ну и упрямы же вы, Фред, старый дьявол! - вздохнул он.  -  Ну  да  будь
по-вашему. Идите и прощупайте этого воротилу, что стоит  во  главе  финансов
всей Европы!
   - Уж он-то знает! - сказал старший инспектор Дэви. - Знает! А если  и  не
знает, то стоит ему нажать кнопку на  столе,  либо  позвонить,  и  вот  они,
сведения!
   - Вряд ли ему это придется по душе!
   - Скорее всего - нет. Зато времени  отнимет  немного.  Однако  мне  нужны
определенные полномочия.
   - Вы серьезно подозреваете "Бертрам"? Но какие у вас на то основания? Там
полный порядок, респектабельная клиентура - все согласно лицензии!
   - Что верно, то верно! Ни пьянства, ни наркотиков, ни  азартных  игр,  ни
прибежища для преступников. Все чисто и бело, как первый снег. Ни  битников,
ни воров, ни юных нарушителей  закона.  Только  викторианские  старые  дамы,
семьи из провинции, путешественники из Бостона и других респектабельных мест
Соединенных Штатов. И тем не менее добропорядочный священник в три часа утра
тайком покидает свой номер...
   - Кто это видел?
   - Одна старая дама.
   - Каким же образом? Почему она не спала в это время?
   - Таковы уж старые дамы, сэр.
   - Вы имеете в виду этого, как его.., каноника Пеннифазера?
   - Именно, сэр.  О  его  исчезновении  нам  сообщили,  и  этим  занимается
Кэмпбелл.
   - Забавное совпадение! Его имя  только  что  было  упомянуто  в  связи  с
нападением на экспресс в Бедхэмптоне.
   - В самом деле? Как именно?
   - Еще одна старая  дама  или,  вернее,  дама  средних  лет.  Когда  поезд
остановился, кое-кто из пассажиров проснулся и выглянул в коридор. Эта дама,
которая живет в Чедминстере и знает в лицо каноника Пеннифазера, утверждает,
что видела, как тот поднимался в вагон. Она решила, что он выходил узнать, в
чем дело, и снова вернулся. Мы собираемся это проверить, раз он исчез...
   - Дайте-ка подумать... Поезд остановили в  пять  тридцать  утра.  Каноник
Пеннифазер ушел из отеля в три часа. Да, вполне возможно. Если, конечно, его
туда отвезли, скажем, на гоночном автомобиле.
   - Итак, мы вернулись к Ладиславу Малиновскому! - Сэр Рональд поглядел  на
свои рисунки в блокноте. - Ну вы и бульдог, Фред!

***

   Полчаса спустя старший инспектор  Дэви  входил  в  небольшой,  более  чем
скромного вида  кабинет.  Крупный  мужчина  встал  из-за  стола  и  протянул
вошедшему руку:
   - Старший инспектор Дэви? Садитесь.  Желаете  сигару?  Старший  инспектор
покачал головой.
   - Первым делом разрешите извиниться, - сказал он  своим  низким  приятным
голосом, - что отнимаю ваше драгоценное время.
   Мистер Робинсон улыбнулся. Безукоризненно сшитый костюм  не  скрывал  его
полноты. Желтоватый цвет лица, глаза темные и  печальные,  рот  крупный.  Он
часто улыбался, показывая свои слишком большие  зубы.  "Чтобы  лучше  съесть
тебя!"  -  почему-то  подумал  Дед.  По-английски  мистер  Робинсон  говорил
превосходно, но на англичанина походил мало. Деду хотелось бы знать  (как  и
многим другим!), какой национальности мистер Робинсон.
   - Чем могу быть вам полезен?
   - Мне бы выяснить, - начал старший инспектор Дэви, - кто  владелец  отеля
"Бертрам".
   Лицо мистера Робинсона оставалось бесстрастным. Он задумчиво переспросил:
   - Вы хотите  знать,  кто  владелец  отеля  "Бертрам"?  Это,  кажется,  на
Понд-стрит, недалеко от Пикадилли . Я и сам  там  останавливался.  Спокойное
местечко. Прекрасно содержится.
   - Верно, верно, - подтвердил Дед, - именно прекрасно содержится.
   - И вы хотите выяснить имя владельца? Разве это трудно узнать?  -  В  его
улыбке сквозила легкая ирония.
   - Обычными путями, вы хотите сказать? Да, конечно. Дед вынул  из  кармана
небольшой лист бумаги и прочитал вслух три-четыре имени и адреса.
   - Ага, - отозвался мистер Робинсон. - Кто-то не пожалел труда и  времени.
Интересно. И все-таки вы обращаетесь ко мне?
   - Если кто-нибудь и знает все, так это вы, сэр!
   - Как раз я не знаю. Но, конечно, всегда можно получить нужные  сведения.
Если есть. - Он пожал широкими, плотными плечами, - если есть связи...
   - Именно, сэр, - невозмутимо поддакнул Дед. Мистер  Робинсон  подвинул  к
себе телефон.
   - Соня, дайте мне Карлоса! - Он подождал некоторое время, - Карлос?
   Тут он перешел на иностранный язык и заговорил очень быстро. Дед  не  мог
понять, что это за язык. Дед мог объясниться  по-французски.  Немножко  знал
итальянский и кое-как, в пределах туристских потребностей, немецкий. Он  мог
отличить на слух испанскую, русскую и арабскую речь,  хотя  этих  языков  не
понимал. Но сейчас говорили на каком-то  ином  языке.  Турецкий?  Армянский?
Поди разберись. Робинсон положил трубку.
   - Не думаю, чтобы нам пришлось долго ждать. А мне, знаете  ли,  и  самому
интересно. Я и сам задавал себе этот вопрос... С  финансовой  точки  зрения.
Каким  образом  этому  отелю  удается   окупаться?   Всем   полюбилось   его
гостеприимство,  комфорт,  на  редкость  умелый  персонал...  Да,  меня  это
интересует. И знаете почему?
   - Пока еще не знаю, - отозвался Дед. - Но хотел бы знать.
   -  Существует  несколько  возможностей,  -  задумчиво  проговорил  мистер
Робинсон. - Это, пожалуй, напоминает музыку. В  октаве  только  определенное
число нот, но из них можно  извлечь  несколько  миллионов  комбинаций.  Один
музыкант как-то сказал мне, что одна и  та  же  мелодия  никогда  дважды  не
повторяется в точности. Чрезвычайно интересно!
   Раздался тихий звонок, и Робинсон вновь поднял трубку.
   - Да? Знаю, вы человек исполнительный. Я вами доволен. Понимаю. Вот  как?
Амстердам, да... Ага... Благодарю вас. Скажите по буквам. Спасибо.
   Он быстро записал что-то в блокноте.
   - Надеюсь, это вам пригодится, - сказал  он,  протянув  Деду  через  стол
вырванный из блокнота листок. Дед вслух прочел записанное на листке имя:
   - Вильхельм Хоффман.
   - Национальность - швейцарец, - пояснил мистер Робинсон. - Но родился  не
в Швейцарии. Имеет большое влияние  в  банковских  кругах.  И,  хотя  всегда
строго держится в рамках закона, на его счету  немало  сомнительных  сделок.
Действует он только на континенте, а не у нас.
   - Вот как!
   - Но у него есть брат, Роберт Хоффман. Этот живет в  Лондоне.  Занимается
скупкой и продажей бриллиантов, все вполне респектабельно. Жена - голландка.
У него филиал в Амстердаме. Вы в Скотленд-Ярде должны о нем знать.  Да,  так
вот, как я уже  сказал,  в  основном  он  занимается  бриллиантами,  человек
чрезвычайно богатый и владеет разной недвижимостью,  записанной  по  большей
части не на его имя. Вот они с  братом  и  являются  подлинными  владельцами
отеля "Бертрам".
   - Благодарю вас, сэр, -  сказал  старший  инспектор  Дэви,  поднимаясь  с
места. - Нечего и говорить, как я вам обязан. Это просто поразительно!
   - То, что мне удалось узнать? - спросил мистер Робинсон,  улыбаясь  своей
широкой улыбкой. - Но это же одна  из  моих  специальностей.  Информация.  Я
люблю быть в курсе всех дел. Поэтому вы и пришли ко мне, не так ли?
   - Видите ли, - проговорил старший инспектор  Дэви,  -  мы  о  вас  знаем.
Министерство внутренних дел. Особый отдел и все такое прочее. -  Он  добавил
тоном чуть ли не наивным:
   - Я так нервничал, прежде чем решился обратиться к вам.
   Мистер Робинсон снова улыбнулся.
   - Я нахожу, что вы интересный человек, старший инспектор Дэви! Желаю  вам
удачи, какое бы дело вы ни начинали!
   - Спасибо, сэр! Думаю, удача как раз мне и понадобится. Кстати,  эти  два
брата, как, по-вашему, люди горячие, склонные к насилию?
   - Ни в коем случае, - сказал мистер Робинсон. - Это не  их  стиль.  Ни  к
какому насилию братья Хоффманы ни за что не прибегнут. У них иные методы,  и
довольно успешные, так как год от года они становятся все богаче. Таковы, во
всяком случае, сведения, получаемые из банковских кругов Швейцарии.
   - Хорошая страна Швейцария, - улыбнулся старший инспектор Дэви.
   - Именно. Представить себе не могу, что  бы  мы  без  нее  делали!  Такая
порядочность. Такое великолепное деловое чутье! Да, мы, дельцы, должны  быть
очень благодарны Швейцарии. А лично я,  -  добавил  он,  -  самого  высокого
мнения об Амстердаме!
   Пристально  посмотрев  в  глаза  Дэви,  он  снова  улыбнулся,  и  старший
инспектор, откланявшись, вышел.
   Вернувшись на работу, он нашел у себя на столе записку:

   "Каноник Пеннифазер объявился - жив, хотя и не  совсем  здоров.  Судя  по
всему, его сбил автомобиль в Милтон-Сент-Джонс, в  результате  -  сотрясение
мозга".

Глава 18

   Каноник Пеннифазер смотрел  на  старшего  инспектора  Дэви  и  инспектора
Кэмпбелла, а  старший  инспектор  Дэви  и  инспектор  Кэмпбелл  смотрели  на
каноника. Каноник Пеннифазер вновь  был  у  себя  дома.  Он  сидел  в  своем
кабинете в глубоком кресле,  за  головой  подушка,  ноги  на  скамеечке,  на
коленях плед - словом, сразу видно, что человеку нездоровится.
   - Боюсь,  -  вежливо  промолвил  он,  -  что  я  ровно  ничего  не  смогу
припомнить.
   - Вы помните, как вас сбил автомобиль?
   - Боюсь, что нет.
   - Тогда откуда же вы знаете, что вас сбил именно  автомобиль?  -  спросил
инспектор Кэмпбелл.
   - Эта женщина, миссис.., миссис.., как же ее фамилия? Да,  Уилинг...  Она
мне сказала.
   - А она откуда узнала?
   Каноник Пеннифазер озадаченно пожал плечами.
   - Боже мой, ведь вы совершенно правы! В  самом  деле,  откуда  она  могла
знать? Видимо, думала, что именно это со мной случилось.
   - Ну а как вы очутились в Милтон-Сент-Джонс?
   - Понятия не имею! Даже название это мне не знакомо!  Инспектор  Кэмпбелл
нахмурился, чувствовалось, что он сейчас взорвется, но тут старший инспектор
Дэви произнес добродушно-успокаивающим тоном:
   - Тогда расскажите-ка нам еще раз все, что упомните, сэр!
   Каноник  Пеннифазер  взглянул  на  него  с  облегчением.   Недоверчивость
инспектора Кэмпбелла угнетала его.
   - Я ехал в Люцерн на конгресс. Взял такси до Кенсингтонского аэропорта.
   - Так. А потом?
   - Вот и все. Ничего больше не помню. Первое, что помню, это - гардероб.
   - Какой гардероб? - спросил инспектор Кэмпбелл.
   - Он стоял не там, где надо.
   Инспектор Кэмпбелл явно собирался разобраться  в  истории  с  гардеробом,
стоявшим не там, где надо, но тут опять вмешался старший инспектор Дэви:
   - А вы помните, как приехали в аэропорт, сэр?
   - Кажется, да, - ответил каноник неуверенно.
   - И значит, вы полетели в Люцерн?
   - Да? Но я этого совершенно не помню.
   - А помните, что вернулись в отель "Бертрам" в тот же вечер?
   - Нет.
   - Но отель-то помните?
   - Конечно. Я там остановился. И номер за собой оставил.
   - А что ехали в поезде?
   - В поезде? Нет, поезда совершенно не помню!
   - На поезд было нападение. Уж это-то вы должны были сохранить в памяти!
   - Должен? - сказал каноник. - Но почему-то, почему-то не сохранил. - И он
улыбнулся кроткой, извиняющейся улыбкой.
   - Выходит, что вы помните лишь поездку в аэропорт, затем очнулись в  доме
Уилингов в Милтон-Сент-Джонс?
   - Но в этом нет ничего странного, - заверил каноник, - так  часто  бывает
при сотрясении!
   - Что же произошло, когда вы пришли в себя?
   - У меня была такая головная боль, что я ни о чем не мог  думать.  Затем,
конечно, мне захотелось понять, где я нахожусь,  а  миссис  Уилинг  мне  это
объяснила  и  принесла  чудесный  суп.  Она  называла  меня  "миленький"   и
"голубчик", - добавил каноник с легким  неудовольствием,  -  но  была  очень
добра. Очень.
   - Она обязана была сообщить о несчастном  случае  в  полицию,  тогда  вас
отвезли бы в больницу и обеспечили надлежащий уход! - заявил Кэмпбелл.
   - Но она прекрасно за мной ходила! А кроме того, насколько  я  знаю,  при
сотрясении особого ухода не требуется, только покой.
   - Если вы хоть что-нибудь еще вспомните, сэр... Каноник перебил его:
   -  Целых  четыре  дня  выпали  из  моей   жизни.   Поразительно!   Просто
поразительно! Доктор сказал,  что,  быть  может,  я  вспомню.  А  может,  не
удастся, и я так никогда и не узнаю, что со мной было в эти дни...  Простите
меня, я, кажется, устал...
   - Довольно,  довольно,  -  заявила  миссис  Маккрэй,  стоявшая  в  дверях
наготове. - Доктор не велел его утомлять.
   Полицейские встали  и  направились  к  двери.  Миссис  Маккрэй  пошла  их
проводить. Каноник что-то пробормотал, старший  инспектор  Дэви,  выходивший
последним, обернулся:
   - Что вы сказали?
   Но глаза каноника были прикрыты.
   - Как вы думаете, что он сказал? - осведомился Кэмпбелл, когда они  вышли
из дома. Дед ответил задумчиво:
   - По-моему, он сказал "иерихонские стены"... Это что-то библейское.
   - Узнаем ли мы когда-нибудь,  каким  образом  этот  старичок  очутился  в
Милтон-Сент-Джонс?
   - Сам-то он вряд ли нам поможет! - сказал Дэви.
   - А эта женщина, которая утверждает, будто  видела  его  в  вагоне  после
нападения  на  поезд...  Неужели  он  каким-то  образом   замешан   в   этих
ограблениях? Ну можно ли предположить, чтобы каноник Чедминстерского  собора
участвовал в нападении на поезд!
   - Нет, - задумчиво протянул Дед. - Нет. Это так же  трудно  предположить,
как и то, что судья Ладгроув участвовал в ограблении банка.
   Инспектор Кэмпбелл с любопытством взглянул на своего шефа.
   Их поездка в Чедминстер завершилась кратким и ничего не давшим посещением
доктора Стоукса.
   Доктор Стоукс был настроен агрессивно, грубовато и явно не желал  оказать
никакого содействия.
   - Я  знаю  Уилингов  довольно  давно.  Они,  между  прочим,  мои  соседи.
Подобрали на дороге какого-то старика. Не знали, то ли он мертвецки пьян, то
ли болен. Попросили меня взглянуть. Я им сказал, что он  не  пьян,  что  это
сотрясение.
   - И вы стали его лечить?..
   - Ничего подобного! Я не лечил его, ничего ему не прописывал,  вообще  им
не занимался. Я не врач, был когда-то,  но  теперь  не  врач,  я  им  только
сказал, что следует сообщить полиции. Сообщили они или нет - не знаю. Не мое
дело. Они оба глуповаты, но люди добрые.
   - А вы сами не подумали позвонить в полицию?
   -  Нет,  не  подумал.  Я  не  врач.  Меня  это  не  касается.  Просто  из
человеколюбия я им посоветовал не лить ему в глотку  виски,  а  положить  на
спину и дать ему покой, пока не явится полиция.
   Тут он глянул на них с такой неприязнью, что им ничего не оставалось, как
уйти.

Глава 19

   Мистер Хоффман оказался крупным, солидного вида мужчиной. Казалось, будто
он вырезан из одного куска дерева. Лицо его настолько было лишено выражения,
что каждый невольно задавал себе вопрос: способен ли этот человек  думать  и
чувствовать? Это казалось невозможным.
   Манеры его были безупречны. Он встал, поклонился и протянул клинообразную
руку.
   - Старший инспектор Дэви? Уже несколько лет я не имел удовольствия... Вы,
возможно, и не помните...
   - Как же, как же, мистер Хоффман! Дело о бриллиантах Ааронберга. Вы  были
свидетелем Короны, прекрасным  свидете