почему  меня
все это так интересует? И я бы не понимала, будь я на вашем месте. И тем  не
менее, услышав все это, вернее, сбивчивый рассказ о чем-то в  этом  роде,  я
решила, что должна приехать и убедиться, что мальчики ничего не  перепутали,
потому что если так оно есть...
   - Да?
   - Я должна сказать то, о чем никогда говорить не собиралась. Видите ли..,
дело в том, что я - Мартина, Мартина Дюбуа.
   Эмма смотрела на свою гостью, словно никак не могла осмыслить  сказанного
той.
   -Вы! Вы - Мартина? Гостья энергично кивнула.
   - Да-да! Вы, я вижу, изумлены, но это правда.  Я  познакомилась  с  вашим
братом в первые дни войны. Собственно, он жил в нашем доме, на  постое.  Ну,
остальное вам известно. Мы полюбили друг друга. Собирались пожениться. Потом
было отступление в Дюнкерке, Эдмунд числился в пропавших  без  вести.  Позже
пришло сообщение, что он убит. Не буду об этом говорить. Это все теперь  уже
в прошлом. Скажу лишь, что  я  очень  любила  вашего  брата...  Дальше  была
суровая военная реальность. Немцы оккупировали Францию, и я стала участником
Сопротивления. Я была одной из  тех,  кому  поручали  переправлять  англичан
через Францию на родину. Так я встретилась со своим теперешним мужем. Он был
офицером ВВС. Его забросили во Францию  для  выполнения  спецзадания.  Когда
война закончилась, мы поженились. Я несколько раз  порывалась  вам  написать
или увидеться с вами, но в конце концов решила, что этого делать  не  стоит.
Подумала, что ни к чему ворошить прошлое. У меня уже была новая  жизнь..,  и
не было желания вспоминать то время. - Немного помолчав, она добавила:
   - Но знаете, я почему-то очень обрадовалась, когда выяснилось, что лучший
школьный товарищ Джеймса - племянник Эдмунда. Кстати, Александр очень  похож
на Эдмунда. Вы, наверное, и сами обратили на это внимание. Я очень рада, что
Джеймс и Александр так подружились.
   Подавшись вперед, она накрыла руку Эммы своей ладонью.
   - Теперь вы видите, дорогая Эмма, что, услышав эту историю.., о том,  что
убита женщина, которую считают Мартиной, я не могла не приехать к  вам...  Я
должна была рассказать вам правду. Кто-то из нас -  вы  или  я  сама  должны
сообщить об этом в полицию. Кто бы ни была эта женщина, она - не Мартина.
   - Никак не могу поверить, - сказала Эмма, -  что  вы..,  вы  -  та  самая
Мартина, о которой писал мой дорогой Эдмунд. - Она  вздохнула  и  озадаченно
нахмурилась. - Но я не понимаю... Это вы прислали мне письмо?
   - Нет-нет! - Леди Стоддарт-Уэст решительно покачала головой. - Что вы!  Я
вам не писала...
   - В таком случае... - Эмма запнулась.
   - В таком случае кто-то таким образом надеялся вытянуть у вас деньги. Да,
это очевидно. Но кто это мог быть?
   - Наверное, - медленно произнесла Эмма, - кто-то из тех, кто знал  вас  в
то время и был осведомлен о ваших отношениях с Эдмундом.
   Леди Стоддарт-Уэст пожала плечами.
   - Возможно. Хотя я ни с кем не была  близка  настолько,  чтобы  обсуждать
свою личную жизнь. А с тех пор как приехала в Англию,  я  вообще  никому  ни
словом не обмолвилась об этом. И потом, почему эта женщина так долго  ждала?
Странно, очень странно!
   - Я тоже в полном недоумении. Посмотрим, что скажет инспектор Креддок.  -
Эмма посмотрела на гостью с внезапно нахлынувшей нежностью. -  Как  я  рада,
дорогая, что наконец-то познакомилась с вами.
   - Я тоже очень рада... Эдмунд часто о вас говорил. Он  очень  вас  любил.
Мне удалось потом устроить свою жизнь и даже стать счастливой, но все  равно
- прошлое навсегда осталось в моем сердце.
   Эмма откинулась на подушки и с облегчением вздохнула.
   - Слава Богу! Пока мы опасались,  что  убитая  все-таки  может  оказаться
Мартиной, все это, пусть косвенно, было связано с нашей семьей. Но теперь...
О! Гора спала с плеч! Я не знаю, кто была эта несчастная, но у нее не  могло
быть ничего общего с нами!

Глава 23

   Элегантная секретарша, как всегда в  это  время  дня,  принесла  Харольду
Крэкенторпу чашку чаю.
   - Благодарю вас, мисс Эллис. Сегодня я уйду пораньше.
   - Вам вообще не следовало приходить, мистер Крэкенторп,  -  сказала  мисс
Эллис. - Вид у вас пока изможденный.
   - Ну это только вид, - шутливо возразил Харольд, хотя на  самом  деле  он
чувствовал себя неважно. Еще бы,  угодить  в  такой  переплет.  Слава  Богу,
обошлось.., теперь уже все позади.
   "Поразительно,  -  мрачно  размышлял  он,  -   что   Альфред   не   сумел
выкарабкаться, а старику хоть бы хны. Сколько ему?.. Семьдесят три, что  ли?
Да еще без конца болеет... По логике, именно у него было меньше всего шансов
выжить... Так нет же! Не повезло Альфреду, который всегда был крепким парнем
и сроду ни на что не жаловался..."
   Харольд вздохнул и откинулся на спинку кресла. Да, Эллис права, он еще не
совсем оправился, но он не мог не прийти! Он должен досконально  знать,  как
обстоят дела Ведь все висит на волоске! На волоске! Хотя  все  -  он  окинул
оценивающим взглядом свой роскошный кабинет отделанный натуральным  деревом
дорогую,  в  современном  стиле  мебель  -  да,  все   свидетельствовало   о
процветании. Так и нужно! Если у вас преуспевающий вид, люди думают,  что  и
бизнес  ваш  процветает.  Вот  чего  никак  не  хотел  понять  Альфред...  И
напрасно...
   Пока  слухи  о   неустойчивом   финансовом   положении   фирмы   еще   не
распространились. Но все равно крах уже близок. Вот если бы вместо  Альфреда
умер отец, чего, собственно, следовало ожидать... Но  мышьяк,  похоже  даже
пошел старому скряге на пользу!.. Да, если бы умер его отец...  Тогда  сразу
были бы решены все проблемы!
   И все же главное - не выдавать своей тревоги.  Во  что  бы  то  ни  стало
сохранять видимость  успеха  и  стабильности.  Нельзя  уподобляться  бедняге
Альфреду, у которого просто на лбу было написано, что он скользкая  личность
и неудачник. Да, он был мошенником, но таким жалким... Настоящий риск -  это
не для Альфреда. Вечно якшался с темными  личностями,  там  кого-то  надует,
здесь ввяжется в сомнительное дельце... Правда,  никогда  не  попадался,  но
часто был близок к опасной черте, постоянно балансировал на грани... И  чего
он этим добивался? Недолгие периоды относительного благополучия  -  а  потом
возврат к убогому существованию и мелким аферам. Не было  у  него  широты  и
размаха. Так  что,  если  хорошенько  все  взвесить,  не  такая  уж  большая
потеря... Он, в сущности, никогда особенно не любил Альфреда. Не  потеря,  а
даже, наоборот,  выгода:  ведь  теперь  наследство,  оставленное  затейником
дедом, надо делить не на пятерых, а на четверых. Плохо ли!
   Лицо Харольда чуть прояснилось. Он встал, взял шляпу и пальто и вышел  из
конторы. Не мешает еще пару деньков  отдохнуть.  Он  еще  не  вполне  окреп.
Машина ждала Харольда  у  подъезда  и  вскоре  уже  пробиралась  по  забитым
машинами лондонским улицам в сторону его дома.
   Дверь открыл его слуга, Дарвин.
   - Ее светлость только что прибыла, сэр, - доложил он.
   В первый  момент  Харольд  непонимающе  хлопал  глазами.  Элис!  Господи,
значит, она должна была вернуться сегодня? Он начисто об этом забыл. Хорошо,
что Дарвин предупредил его. Хорош бы он был, если бы, поднявшись наверх,  не
сумел скрыть удивления и разочарования... Впрочем, какая разница... Ни Элис,
ни он сам никаких иллюзий по поводу своих чувств не питали. А может, Элис  и
любит его... Кто знает...
   Ну а в целом Элис не оправдала его надежд... Он не  был  в  нее  влюблен,
когда женился. Но она была довольно обаятельной  женщиной,  хотя  отнюдь  не
красавицей. К тому же ее семья, полезные родственные связи - это тоже  очень
привлекало. Правда, связи, в  сущности,  не  пригодились.  Он,  естественно,
рассчитывал, что у них с Элис появятся дети. Солидная  родня  для  мальчиков
очень важная вещь. Однако ни мальчиков, ни даже девочек так и не  появилось.
И теперь им с Элис оставалось лишь вместе стареть, коротая  скучные  вечера,
потому что им вдвоем не о чем было и поговорить, да и  особой  привязанности
они друг к другу не испытывали.
   Элис подолгу гостила у родственников,  а  зимой  обычно  отправлялась  на
Ривьеру. Ее такая жизнь устраивала, а ему было все равно.
   Харольд поднялся наверх и радушно приветствовал жену, как того  требовали
правила хорошего тона.
   - Вот ты и дома, дорогая. Извини, что не встретил Срочные дела в Сити, но
как только освободился, сразу же помчался домой. Ну как Сан-Рафаэль?
   Элис начала рассказывать, как ей жилось в Сан-Рафаэле. Это была худощавая
женщина с рыжеватыми волосами, крупноватым с горбинкой носом и отсутствующим
взглядом карих глаз. Речь ее была безупречно правильной  Но  тусклый  унылый
голос наводил тоску. Доехала  благополучно,  но,  правда,  на  пароме  через
Ла-Манш сильно качало. Таможенники в Дувре, как всегда, очень назойливы.
   - Тебе нужно было  лететь  самолетом,  -  сказал  Харольд,  это  был  его
коронный совет. - Намного проще.
   - Ты прав, но я не очень жалую самолеты. Никогда  их  не  любила.  В  них
чувствуешь себя как-то.., ненадежно.
   - Зато экономишь массу времени, - назидательно заметил Харольд.
   Леди Элис Крэкенторп ничего не ответила. Вероятно,  главная  ее  проблема
состояла не в том, как сэкономить время, а в том,  как  его  заполнить.  Она
вежливо осведомилась о здоровье мужа.
   - Телеграмма Эммы очень меня встревожила, - сказала она. - Как я  поняла,
вы все разом отравились.
   - Да, так оно и было.
   - На днях я читала  в  газете,  -  припомнила  Элис,  -  что  в  какой-то
гостинице отравились сразу сорок человек. Наверное, их накормили продуктами,
которые слишком долго лежали  в  холодильнике.  Сейчас  ведь  все  пихают  в
морозильные камеры - опасное увлечение.
   - Наверное, - рассеянно пробормотал Харольд,  обдумывая,  стоит  или  нет
говорить про мышьяк. Почему-то, глядя на Элис, он был просто не в  состоянии
завести об этом речь. Он чувствовал, что в том мире, где жила Элис, мышьяком
никого не травили. Ни с ней, ни с ее  родичами  не  могло  случиться  ничего
подобного. О таком они могли лишь читать в газетах. А  вот  в  его  семье  -
случилось...
   Харольд поднялся в свою комнату и прилег отдохнуть на пару часиков. Потом
стал одеваться к обеду, потом спустился в столовую.
   За столом разговор с женой  он  продолжил  в  том  же  духе...  Вежливый,
пустой. Элис рассказывала что-то о своих знакомых в Сан-Рафаэле.
   - На столике в холле лежит для тебя посылка, - сообщила она между прочим.
   - Правда? А я не заметил.
   - Ты знаешь, мне  рассказали  совершенно  невероятную  историю:  в  одном
старом амбаре нашли задушенную женщину, причем амбар этот находится в имении
Резерфорд-Холл.  Представляешь?  Значит,  видимо,  где-то  есть  еще  другой
Резерфорд-Холл.
   - Нет, - сказал Харольд, - другого нету. Ее нашли в нашем амбаре.
   - Помилуй, Харольд! В Резерфорд-Холле обнаружили убитую женщину, а ты  ни
словом мне об этом не обмолвился?
   - Просто еще не успел, - поспешил оправдаться Харольд, - все  это  крайне
неприятно. Разумеется, нашей  семьи  это  никоим  образом  не  касается,  но
помучили нас изрядно. И полиция и журналисты...
   - Действительно неприятно, - сказала Элис. - Ну и  нашли  того,  кто  это
сделал? - поинтересовалась она, скорее из вежливости.
   - Пока нет.
   - А что за женщина?
   - Никто не знает. По-видимому, француженка.
   - А, француженка! - Интонация, с  которой  это  было  произнесено,  очень
напоминала обличительный тон инспектора Бэкона, даром что это была  дама  из
высшего общества. - Чрезвычайно досадная для всех вас история,  -  заключила
она.
   Супруги перешли из столовой в небольшой кабинет, где они  обычно  сидели,
когда обедали одни. К этому времени Харольд совсем  обессилел.  "Надо  будет
лечь", - подумал он.
   Он прихватил лежавшую на столике в холле  посылку,  о  которой  упомянула
жена.  Это  был  маленький,  аккуратный  сверток,   тщательно   запечатанный
сургучом. Усевшись в свое любимое кресло у камина, Харольд сорвал сургуч.
   Внутри находилась аптечная коробочка, на ярлычке значилось: "Принимать по
две таблетки на ночь".  И  еще  имелся  листок  со  штампом  брэкхемптонской
аптеки, на которой было написано: "Послано по предписанию доктора Куимпера".
   Чуть нахмурившись, Харольд открыл коробочку и посмотрел на таблетки.  Да,
похожи на те самые, которые он принимал. Но он точно помнил, что Куимпер  их
отменил. "Вам они теперь не понадобятся". Вот что он сказал.
   - В чем дело, дорогой? - спросила Элис. - Ты чем-то встревожен?
   - О, это всего лишь.., таблетки. Я их принимал  на  ночь.  Но,  по-моему,
доктор Куимпер сказал, что больше принимать не нужно.
   - Наверное, он сказал, чтобы ты не забывал их принимать,  -  успокаивающе
произнесла Элис.
   - Может быть. - В голосе Харольда послышалось сомнение.
   Он поднял глаза от коробочки. Элис наблюдала  за  ним.  Ему  вдруг  стало
любопытно (а такое по отношению к ней случалось нечасто), о чем она  думает.
Ее взгляд ничего не говорил. Эти глаза напоминали окна в  пустом  доме.  Что
она о нем думала, что чувствовала? Любила ли она его когда-нибудь? Вероятно,
да. Или вышла за него, потому что он слыл преуспевающим бизнесменом,  а  она
устала от своего нищенского существования? Ну что же, вообще говоря, она  не
прогадала. У нее дом в Лондоне, машина,  она  может,  когда  ей  вздумается,
поехать за границу, может покупать дорогие наряды, хотя  Господь  свидетель,
эти наряды совершенно на  ней  не  смотрятся.  Да,  в  целом  она  выиграла.
Интересно, сама она тоже так считает? Нет, все-таки она его  не  любит.  Это
ясно.., но ведь и сам он - тоже. Их ничто не связывает - ни общие  интересы,
ни даже воспоминания. Им не о чем друг с другом разговаривать. Вот если бы у
них были дети.., ни у кого в их семейке нет детей, только у Эди - Александр.
Малышка Эди... Она, конечно, потеряла тогда голову, иначе  не  выскочила  бы
замуж в самый разгар войны. Глупая девчонка, не хотела слушать его  советов,
а он дело говорил. "Это, конечно, замечательно, - говорил  он.  -  Отчаянные
молодые летчики, храбрецы, романтики - все это хорошо! Но в мирное время  от
него толку не будет. Дай Бог, чтобы хоть как-то тебя обеспечил".
   Ну и пусть, отвечала на это Эди. Главное, что она любит Брайена, и Брайен
любит ее. А его могут убить - не сегодня-завтра...  Так  почему  они  должны
отказываться от счастья? И какой смысл думать о будущем, если в любую минуту
можно погибнуть под бомбами. И вообще, им всем просто  нечего  беспокоиться,
ведь рано или поздно им достанутся дедовы деньги.
   Харольд беспокойно поерзал в кресле.  Все-таки  оно  чудовищно  -  дедово
завещание! Держать их всех в подвешенном состоянии - деньги вроде  бы  есть,
но их не получить... Всем ухитрился насолить: и внукам и  сыну...  Да,  отец
просто рвал и метал от злости. И твердо решил  не  умирать!  Поэтому  так  и
носится со своим здоровьем. Но хочет не хочет, а умирать придется. И  скоро.
Конечно же скоро. Иначе... На Харольда снова нахлынули все его  тревоги.  Он
почувствовал невыносимую усталость, до дурноты...
   Харольд заметил, что Элис все  еще  за  ним  наблюдает.  От  пристального
взгляда этих тусклых, равнодушных глаз ему стало как-то не по себе.
   - Пожалуй, мне лучше лечь, - сказал он.  -  Ведь  сегодня  в  первый  раз
выбрался в контору.
   - Да-да, конечно, - поддержала Элис.  -  Наверняка  врач  велел  тебе  не
переутомляться на первых порах.
   - Врачи всегда так говорят.
   - Не забудь, дорогой, принять таблетки, - напомнила Элис, протягивая  ему
коробочку.
   Пожелав Элис спокойной ночи, Харольд поднялся наверх. Да,  очевидно,  без
таблеток пока не обойтись. Рано он решил от них отказаться. Харольд сунул  в
рот сразу две таблетки и проглотил, запив стаканом воды.

Глава 24

   - Ну кто еще кроме меня мог наломать столько дров? - мрачно изрек  Дермут
Креддок.
   Он сидел, вытянув длинные ноги, и казался слишком громоздким в тесной  от
избытка мебели гостиной верной Флоренс. Предельно усталый и расстроенный.
   Мисс Марпл старалась его успокоить:
   - Нет-нет, вы очень хорошо поработали, дорогой. Очень хорошо.
   - Хорошо поработал? Ничего себе!  Допустил,  чтобы  отравили  всю  семью,
прозевал Альфреда, а теперь еще и Харольда. Что у  них  там  творится,  черт
побери! Пора бы мне знать!
   - Яд в таблетках, - задумчиво произнесла мисс Марпл.
   - Да, просто какая-то дьявольская изощренность. Выглядят  точно  так  же,
как и те, что он принимал раньше. К  коробке  приложен  листок  с  надписью,
напечатанной на машинке: "По предписанию доктора Куимпера", и  со  штемпелем
аптеки.  Куимпер,  оказывается,  их  не  заказывал.  Аптечный  ярлычок   был
использован без ведома аптекаря. Сама же коробочка из Резерфорд-Холла.
   - Вы точно знаете, что она из Резерфорд-Холла?
   -  Да.  Мы  тщательно  проверили.  Ранее  в  ней  находилось  снотворное,
прописанное Эмме.
   - Понимаю... Значит, Эмме...
   - Да.  На  коробочке  обнаружены  отпечатки  пальцев  обеих  медсестер  и
аптекаря, который их  готовил.  Больше  ничьих.  Тот,  кто  их  послал,  был
осторожен.
   - Таблетки снотворного были заменены какими-то другими?
   -  Вот  именно.  В  том-то  и  фокус,  что  все  эти  проклятые  таблетки
точь-в-точь похожи одна на другую.
   - Вы совершенно правы, - согласилась мисс Марпл. -  То  ли  дело  раньше,
когда я была молодой,  одна  микстура  черная,  другая  коричневая  (это  от
кашля), а еще были белая и розовая. Обычно их не путали. По правде говоря, у
нас в Сент-Мэри-Мид по-прежнему таблеткам предпочитают микстуру. Кстати, что
было в коробочке?
   -  Аконит  . Такие таблетки обычно хранятся в  специальных  флаконах  для
ядов. Их растворяют в пропорции один к ста и применяют только наружно.
   - А Харольд, стало быть, принял внутрь и  умер,  -  задумчиво  произнесла
мисс Марпл.
   У Креддока вырвался вздох, похожий на стон.
   - Вы уж не сердитесь на меня за то, что мучаю вас своими проблемами.  Так
вдруг захотелось излить  душу  тете  Джейн,  как  говорится,  поплакаться  в
жилетку.
   - Это очень мило с вашей стороны, -  ласково  сказала  мисс  Марпл,  -  я
страшно тронута. Для меня вы всегда были прежде всего крестником сэра Генри,
а уж потом инспектором криминальной полиции.
   Креддок невольно усмехнулся.
   - И все же факт остается фактом, - сказал он, - напутал  я  тут  здорово.
Здешняя полиция обращается в Скотленд-Ярд. И что же она получает? Форменного
осла, который никак не может сдвинуться с мертвой точки и только  без  толку
суетится.
   - Вы не правы! - запротестовала мисс Марпл.
   - К сожалению, прав. Кто отравил Альфреда - не знаю, кто отравил Харольда
- не знаю, и в довершение всего теперь у меня нет ни малейшего представления
о том, кто эта убитая женщина, с которой все пошло! Версия с  Мартиной  была
такой убедительной, такой логичной. Все  сходилось.  Но  в  один  прекрасный
момент появляется настоящая Мартина,  которая  -  ни  больше,  ни  меньше  -
супруга сэра Роберта Стоддарт-Уэста. Кто же  тогда  та  дама  из  саркофага?
Одному Богу известно! Сначала я решил, что она Анна Стравинская, а теперь  и
это исключается...
   Деликатное,  но  многозначительное  покашливание  мисс   Марпл   прервало
рассуждения Креддока.
   - Вы так думаете?
   Креддок изумленно посмотрел на нее.
   - Но открытка с Ямайки...
   - Да, конечно, - сказала мисс Марпл. - Однако факт получения открытки  не
обязательно является безоговорочным свидетельством, не  правда  ли?  Я  хочу
сказать, что всегда можно устроить, чтобы вашу открытку прислали из  нужного
вам места. Я помню миссис Брайерли, у которой был сильнейший нервный срыв. В
конце концов врачи предложили ей  лечь  на  обследование  в  психиатрическую
лечебницу. Она очень волновалась,  что  об  этом  узнают  дети.  И  что,  вы
думаете, она сделала? Написала штук четырнадцать открыток  и  устроила  так,
чтобы их присылали из разных городов  за  границей,  а