этот
поезд - "6:50"?
   - Совершенно верно, - сказал я и, не желая дальше выслушивать  монолог,
воспользовался случаем и  ускользнул  поговорить  с  Лоуренсом  Реддингом,
который как раз шел нам навстречу по другой стороне улицы.



19

   - Очень рад вас видеть, - сказал Лоуренс. - Зайдите ко мне.
   Мы свернули к низенькой деревенской калитке, прошли по дорожке к двери,
которую он отпер, вынув ключ из кармана.
   - Вы стали запирать дверь, - заметил я.
   - Да, - он невесело рассмеялся. - Что  толку  запирать  конюшню,  когда
коня свели, верно? Похоже на то. Знаете ли, падре, - он  придержал  дверь,
пропуская меня вперед, - во всей этой истории есть что-то, что мне  сильно
не нравится. Слишком смахивает на - как бы это сказать - на семейное дело.
Кто-то знал все про мой пистолет. А это значит, что убийца - кто бы он  ни
был - заходил ко мне в дом, может, мы с ним даже пили вместе.
   - Это вовсе не обязательно, - возразил я. - Вся деревня Сент  Мэри  Мид
может в точности знать, где вы держите свою зубную щетку и каким  порошком
чистите зубы.
   - А что в этом интересного?
   - Не знаю, - сказал я. - Их интересует все. Стоит вам  переменить  крем
для бритья, и это станет темой для пересудов.
   - Должно быть, они просто задыхаются без новостей.
   - Ваша правда. Здесь никогда не случается ничего интересного.
   - Ну, теперь-то у них интересного вдоволь. И с лихвой.
   Я согласился.
   - А кто им выбалтывает все секреты? Крем для бритья и все такое?
   - Должно быть, старая миссис Арчер.
   - Старая карга? Да она вообще полоумная, я давно заметил.
   - Всего лишь уловка, камуфляж для бедняков, - объяснил  ему  я.  -  Они
прячутся за маской идиотизма. Стоит присмотреться и окажется, что старушка
не глупее нас с вами. Кстати, она с уверенностью утверждает, что  пистолет
лежал на своем месте еще в полдень в  четверг.  Отчего  она  вдруг  обрела
такую уверенность?
   - Хотел бы я знать!
   - А как вы считаете, она правду говорит?
   - Не имею ни малейшего понятия. Я же  не  делаю  полную  инвентаризацию
своего имущества каждый божий день!
   Я обвел взглядом тесную комнату. На  полках  и  на  столе  громоздились
самые разные  вещи.  Лоуренс  спокойно  жил  среди  такого  артистического
беспорядка, который меня свел бы с ума, и очень скоро.
   - Иногда не так-то просто отыскать нужную вещь, - сказал он, поймав мой
взгляд. - А если посмотреть с другой стороны - все под  рукой,  ничего  не
запрятано.
   - Да, ничего не запрятано, - сказал я. - Может, было бы все-таки лучше,
если бы пистолет был запрятан подальше.
   - Знаете, а я ожидал, что  следователь  скажет  что-нибудь  такое.  Эти
следователи - настоящие ослы. Думал, он выразит мне порицание, или как там
это называется.
   - Кстати, - спросил я, - а он был заряжен?
   Лоуренс покачал головой.
   - Я все же не настолько беспечен. Он не был заряжен,  но  рядом  лежала
коробка с патронами.
   -  Как  оказалось,  все  шесть  гнезд  были   заряжены   и   произведен
единственный выстрел.
   Лоуренс кивнул.
   - Чья рука это сделала? Все как будто  сошло,  сэр,  но  ведь  если  не
найдут настоящего  убийцу,  меня  будут  считать  преступником  до  самого
смертного часа.
   - Не надо так говорить, мой мальчик.
   - А я говорю.
   Он погрузился в молчание, хмурясь в задумчивости. Наконец  он  встал  и
сказал:
   - Не забыть бы рассказать вам, чего я  достиг  вчера  вечером.  Знаете,
старая мисс Марпл кое в чем разбирается.
   - И,  насколько  я  понимаю,  именно  поэтому  не  пользуется  всеобщей
симпатией.
   Лоуренс продолжал свой рассказ.
   По совету мисс Марпл он отправился в Старую Усадьбу. Там он  с  помощью
Анны побеседовал с горничной. Анна просто сказала:
   - Роза, мистер Реддинг хочет задать вам несколько вопросов.
   И вышла из комнаты.
   Лоуренс слегка нервничал. Роза, хорошенькая девушка двадцати пяти  лет,
смотрела ему в глаза простодушным взглядом, который его немного смущал.
   - Это - это касается смерти полковника Протеро.
   - Слушаю, сэр.
   - Мне совершенно необходимо, понимаете ли, выяснить всю правду.
   - Да, сэр.
   -  Я  чувствую,  что  может  быть...  что  кто-нибудь  мог...  что   по
случайности...
   Тут Лоуренс понял, что отнюдь не выглядит героем, и про  себя  стал  от
всей души проклинать и мисс Марпл, и ее предположения.
   - Короче - не могли бы вы мне помочь?
   - Да, сэр?
   Роза  по-прежнему  держалась,  как  образцово  вышколенная   горничная,
вежливая, готовая услужить, но совершенно равнодушная.
   - Черт побери, - сказал Лоуренс, - неужели вы не обсуждали это  дело  у
себя, в комнате для прислуги?
   Это неожиданное нападение немного расшевелило Розу. Ее  безукоризненное
самообладание поколебалось.
   - В комнате для прислуги, сэр?
   - Ну, в комнате экономки,  в  каморке  у  лакея,  где  угодно,  где  вы
собираетесь поболтать. Должно же быть такое место.
   Роза чуть не захихикала, и Лоуренс приободрился.
   - Послушайте, Роза, вы чертовски славная  девушка.  Я  уверен,  что  вы
поймете мои чувства. Мне не хочется болтаться в петле. Я не убивал  вашего
хозяина, а многие думают, что я - убийца. Пожалуйста, помогите  мне,  если
можете.
   Могу себе представить, что в эту минуту Лоуренс был неотразим. Красивая
голова откинута назад, в синих, как небо, глазах мольба. Роза  растаяла  и
капитулировала.
   - О, сэр - честное слово - мы все хотели бы вам помочь. Никто из нас не
думает на вас, сэр. Честное слово, никто!
   - Это я знаю, дорогая моя девочка, но ведь вы - не полиция.
   - Полиция! - Роза встряхнула головкой. - Одно вам скажу,  сэр,  -  всем
нам не по душе этот инспектор. Слак, так он, кажется,  зовется.  Тоже  мне
полиция!
   - И все-таки у полиции все козыри в руках. Ну, Роза,  ты  сказала,  что
готова мне помочь. Мне все время кажется, что мы еще далеко не все  знаем.
Например, про ту даму, которая была у полковника Протеро вечером  накануне
убийства.
   - Миссис Лестрэндж?
   - Вот-вот, миссис Лестрэндж. Я думаю,  что  в  этом  посещении  кроется
какая-то тайна.
   - Да, сэр, мы все так думаем.
   - Правда?
   - Приходит вот так, без  предупреждения.  Спрашивает  полковника.  Само
собой, мы только об этом и говорили, и никто у нас здесь ничего о  ней  не
знает. И миссис Симмонс - это наша экономка, сэр, - она прямо говорит, что
будто эта женщина не из порядочных.  Но  когда  я  услышала,  что  сказала
Глэдди, я прямо не знала, что и подумать.
   - А что сказала Глэдди?
   - Ой! Ничего, сэр. Просто - болтала, как все, сами знаете.
   Лоуренс внимательно смотрел на  нее.  Он  чувствовал,  что  она  что-то
скрывает.
   - Трудно себе представить, о чем она говорила с полковником Протеро.
   - Да, сэр.
   - Сдается мне, ты кое-что знаешь, Роза?
   - Я? Да бог с вами, сэр. Честное благородное слово! Откуда мне знать?
   - Послушай меня, Роза. Ты сама  сказала,  что  поможешь  мне.  Если  ты
случайно слышала что-нибудь - хоть одно словцо  -  может,  это  показалось
пустяком, но хоть что-нибудь... Я буду тебе благодарен до самой смерти.  В
конце концов, кто угодно мог случайно  -  чисто  _случайно_  -  что-нибудь
подслушать.
   - Я ничего не подслушивала, сэр, ей-богу, не подслушивала! Как можно?
   - Значит, кто-то другой подслушал, - не давал ей опомниться Лоуренс.
   - Прямо не знаю, сэр...
   - Прошу, скажи мне, Роза.
   - Не знаю, что скажет Глэдди, прямо не знаю.
   - Она разрешила бы сказать мне. А кто это - Глэдди?
   - Наша  судомойка,  сэр.  Понимаете,  она  только  вышла  поговорить  с
приятелем, и ей надо было пройти как раз под окном - под окном кабинета, -
где был хозяин и эта дама. А он, конечно, говорил  во  весь  голос  -  наш
хозяин всегда говорил очень громко.  И,  само  собой,  ей  это  показалось
любопытным, то есть...
   - Само собой, естественно, - подхватил Лоуренс.  -  Тут  уж  ничего  не
поделаешь - любой стал бы слушать.
   - Но, конечно, она никому не сказала,  только  мне.  И  мы  с  ней  обе
решили, что это странное дело. Но Глэдди ничего сказать не  могла,  потому
что знали, что она вышла поговорить с дружком, а уж тут... тут ей  влетело
бы от миссис Пратт - это повариха, сэр. Но я уверена, что вам она  бы  все
рассказала, с охотой, сэр.
   - А что? Может, мне пойти на кухню, поговорить с ней?
   При одной мысли об этом Роза пришла в ужас.
   - О! Нет, сэр, никак нельзя! Глэдди у нас и без того пугливая.
   Наконец дело было улажено - после долгого обсуждения  особо  щекотливых
моментов. Было назначено подпольное свидание в саду, где кусты погуще.
   Здесь Лоуренс и повстречался с пугливой Глэдди, которая, по его словам,
смахивала скорее на трясущегося кролика,  чем  на  человеческое  существо.
Минут десять он потратил на то, чтобы слегка ее  успокоить,  -  Глэдис  же
дрожала и уверяла, что она ни за что на свете, что как же можно, и что она
не ожидала, что Роза ее выдаст, что она никому не желала зла, ей-богу,  не
желала, и что ей несдобровать, если дойдет до самой миссис Пратт.
   Лоуренс ее успокаивал, умасливал, уговаривал; наконец  Глэдис  решилась
говорить.
   - Если вы обещаете, что дальше не пойдет, сэр.
   - Само собой, я никому не скажу.
   - И меня за это не притянут к ответу в суде?
   - Никогда.
   - А хозяйке не скажете?
   - Ни под каким видом.
   - А если дойдет до миссис Пратт...
   - Ни в коем случае. Ну, говори же, Глэдис.
   - А вы уверены, что можно?
   - Можно, уверен. Когда-нибудь ты сама будешь рада, что спасла  меня  от
петли.
   Глэдис негромко взвизгнула.
   - Ой! Да что вы, сэр, боже упаси! Да ведь я слышала совсем  мало  и  по
чистой случайности, вы понимаете...
   - Понимаю.
   - Хозяин-то, он сердился, ясное дело.  "Через  столько  лет"  -  так  и
говорит, - "вы осмелились сюда прийти - это неслыханное оскорбление".  Что
леди говорила, мне было не слыхать, но он на это  сказал:  "Я  отказываюсь
наотрез, категорически" - все я не запомнила, но они так уж ругались,  она
у него что-то просит, а он - нив какую. "Позор, что вы сюда явились" - вот
что он еще говорил, и: "Вы не смеете с ней видеться, я  вам  запрещаю",  -
тут я и навострила уши. Похоже, что леди собиралась  кое-что  порассказать
миссис Протеро, а он боялся, как бы  чего  не  вышло.  Я  себе  и  говорю:
"Подумать только! Вот тебе и хозяин. Такой придира. А сам-то, может,  коли
во всем разобраться, самого  он  не  больно  хорош.  Подумать  только",  -
говорю. "Все мужчины одинаковы", - так я и  сказала  своему  дружку  после
того. Он не соглашался, ни за что. Спорил, да еще как. Но он тоже  сказал,
что удивляется полковнику Протеро - он у нас и  церковный  староста,  и  с
кружки глаз не спускает, и в  воскресной  школе  уроки  дает.  "Это  самое
плохое и есть", - я ему говорю. Сколько раз мне матушка говаривала, что  в
тихом омуте черти водятся.
   Глэдди умолкла, запыхавшись, и Лоуренс попытался тактично вернуть ее  к
началу разговора.
   - А еще что ты слышала?
   - Да всего ведь и не упомнишь, сэр. Все одно и то же. Раз  или  два  он
сказал: "Не верю". Вот так: "Мало ли что Хэйдок говорит, а я не верю".
   - Так он и сказал: "Мало ли что Хэйдок говорит"?
   - Да, так и сказал. И еще сказал, что все это - заговор.
   - А ты совсем не слышала, что говорила леди?
   - Только в самом конце. Наверное, она встала и подошла поближе к  окну.
И я слышала, что она сказала. У меня вся кровь застыла,  ей-богу.  Никогда
этого не забуду. _"Может быть, в этот час,  завтра  вечером,  Вас  уже  не
будет в живых"_ - вот что она  сказала.  С  такой  злобой.  Я  как  только
услышала про убийство, так и сказала Розе: "Вот! Что я тебе говорила?"
   Лоуренс  задумался.  Он  пытался  сообразить,  насколько  можно  верить
рассказу Глэдис. Она не врала, но он подозревал, что  рассказ  был  сильно
приукрашен и отшлифован после убийства. Особенно он сомневался в том,  что
она точно передала последнюю фразу. Он опасался, что своим  появлением  на
свет эта фраза обязана совершившемуся убийству.
   Он поблагодарил Глэдис, поблагодарил ее как положено, уверил, что никто
не расскажет о ее проступках миссис Пратт, и покинул Старую  Усадьбу.  Ему
было над чем поразмыслить.
   Ясно было одно: беседа полковника Протеро  с  миссис  Лестрэндж  носила
отнюдь не мирный характер, и он боялся, что об этом узнает его жена.
   Я вспомнил о церковном старосте, о котором рассказывала мисс Марпл, - о
его двойной жизни. Не было ли тут чего-нибудь подобного?
   Мне еще больше хотелось знать, причем тут  Хэйдок?  Он  избавил  миссис
Лестрэндж от необходимости давать показания на следствии. Он  сделал  все,
от него зависящее, чтобы защитить ее от полиции.
   Насколько далеко мог он зайти в своем стремлении ее выгородить?
   Предположим, что он подозревал в ней убийцу, стал бы  он,  несмотря  на
это, защищать ее до конца?
   Эта  необыкновенная   женщина   обладала   поразительным,   неотразимым
обаянием. Я сам всеми силами противился даже мысли о том,  что  она  могла
совершить преступление.
   Что-то в моей душе утверждало: "Она на это не способна!"
   А бесенок в моем мозгу возражал: "И только потому, что она на  редкость
красивая и привлекательная женщина. Вот и все!"
   Как сказала бы мисс Марпл, такова уж человеческая натура.



20

   Возвратившись домой, я оказался в самом центре домашней трагедии.
   Гризельда выбежала в холл со слезами на глазах, увлекла меня в гостиную
и сказала:
   - Она уходит.
   - Кто уходит?
   - Мэри. Она уже предупредила.
   Честно говоря, я не видел в этом сообщении ничего ужасного.
   - Что ж, - сказал я, - придется нанять другую прислугу.
   По-моему, это  был  совершенно  естественный  ход  мыслей.  Когда  одна
прислуга уходит, вы нанимаете  другую.  Я  не  понимал,  почему  Гризельда
смотрит на меня так укоризненно.
   - Лен, ты - бессердечное существо. Тебе _все равно_.
   Вот этого я бы не сказал. Напротив, я чувствовал,  что  сердце  у  меня
встрепенулось от радости при мысли о  том,  что  кончится  эра  подгорелых
пудингов и недоваренных овощей.
   - Мне придется искать девушку, пока ее еще найдешь,  а  потом  надо  ее
вышколить, - сказала Гризельда, и в ее голосе слышалась острая  жалость  к
своей горькой участи.
   - А разве Мэри вышколена? - спросил я.
   - Ну конечно!
   - Тогда, наверное, - предположил я, - кто-нибудь услышал, как она то  и
дело вежливо говорит "сэр" или "мадам", и тут же решил похитить у нас  сей
образец для всех служанок.  Мне  только  остается  сказать,  что  их  ждет
разочарование.
   - Да не в том дело, - сказала Гризельда. - Никому она пока не нужна.  И
никто ее у нас никогда не переманит, не  бойся.  Дело  в  ее  оскорбленных
чувствах. Она  очень  близко  приняла  к  сердцу,  когда  Летиция  Протеро
сказала, что она плохо вытирает пыль.
   Гризельда  часто  поражает  меня  неожиданными  заявлениями,   но   это
оказалось настолько неожиданным, что я даже усомнился  в  его  истинности.
Ничто на свете не заставит меня поверить, что Летиция Протеро снизошла  до
того, чтобы входить в наши домашние дела  и  попрекать  нашу  служанку  за
неряшливость. Это было совершенно не  в  духе  Летиции,  так  я  и  сказал
Гризельде.
   - Не усматриваю ни малейшей связи между Летицией Протеро и нашей пылью,
- сказал я.
   - И я тоже, - сказала моя жена. - Это вопиющая  нелепость.  Пожалуйста,
поговори с Мэри сам. Она на кухне.
   Мне вовсе не хотелось беседовать с Мэри на эту тему, но Гризельда - она
удивительно энергична и порывиста -  буквально  втолкнула  меня  в  кухню,
прежде чем я успел взбунтоваться.
   Мэри чистила картофель над раковиной.
   - Э-э - добрый день, - неуверенно сказал я.
   Мэри взглянула на меня и фыркнула носом,  иного  ответа  я  от  нее  не
дождался.
   - Миссис Клемент сказала мне, что вы выразили желание нас покинуть.
   На это обращение Мэри соблаговолила ответить.
   - Бывает такое, - сказала она угрюмо, - что  порядочная  девушка  этого
нипочем не потерпит.
   - Не скажете ли вы мне, что собственно вас так огорчило?
   - Дело нехитрое, - скажу, в двух  словах.  (Должен  заметить,  что  она
сильно недооценила свои возможности.),  Шляются  тут  разные,  вынюхивают,
когда я не вижу. Всюду суют свой нос. Да какое ей дело, когда я  мету  или
пыль вытираю? Раз вы и хозяйка довольны,  пусть  другие-прочие  не  лезут.
Коли я вам угодила, тут и говорить больше не о чем, я так считаю.
   Что касается меня, то мне Мэри никак не  могла  угодить.  Признаюсь,  я
вижу в мечтах комнату, которую аккуратно прибирают каждое утро  -  стирают
всюду пыль, ставят вещи на место... У Мэри свой метод - смахнуть  пыль  на
самых видных местах,  например  на  столе,  -  и  мне  он  кажется  крайне
несовершенным. Однако в тот момент  я  понимал,  что  не  время  обсуждать
второстепенные вопросы.
   - И  на  следствие  меня  вытащили,  да?  Выставили  перед  двенадцатью
мужчинами такую порядочную девушку, как  я!  Мало  ли  какие  вопросы  они
вздумают задавать! Я вам одно  скажу.  Я  никогда  не  жила  в  доме,  где
произошло смертоубийство, и впредь не собираюсь.
   - Надеюсь, вам и не придется, - сказал я. - По закону вероятностей, это
вряд ли повторится.
   - Мне законы ни к чему. Это _он_ был мировым  судьей.  Сколько  хороших
людей засадил за решетку только за то, что они несчастного кролика  словят
себе на обед, не то что он, со своими фазанами и прочей дичью, -  стреляет
потехи ради! Мало того, не  успели  его  похоронить,  как  эта  его  дочка
заявляется сюда и говорит, что я не умею свою работу справлять!
   - Вы хотите сказать, что мисс Протеро была здесь?
   - Была! Прихожу из "Голубого Кабана" и вижу - здесь. В кабинете  вашем.
И говорит: "Оу! - так она  говорит.  -  Я  ищу  мой  маленький  желтенький
беретик и шляпку такую, желтую. Я вчера ее тут позабыла".
   - "Вот что, - я ей говорю, - никакой такой шляпки я в глаза не  видала.
Ее тут не было, когда я убиралась утром в четверг",  -  говорю,  -  а  она
опять: "Оу, - говорит, - я полагаю, что вы ее не заметили. Вы ведь тут  на
скорую руку убираете, верно?" И -  этими  словами  проводит  пальчиком  по
каминной доске и сует его себе под  нос.  Как  будто  у  меня  было  время
снимать все безделушки, а потом ставить обратно - это в то самое  утро,  а
полиция отперла кабинет  только  к  ночи.  "Раз  хозяин  с  хозяйкой  мною
довольны, тут и говорить больше не о чем,  мисс",  -  говорю.  А  она  как
засмеется - и  вышла  с  такими  словами:  "Оу!  А  вы  уверены,  что  они
довольны?"
   - Теперь понятно, - сказал я.
   - Вот видите! Разве я бесчувственная какая? Да я, честное слово, готова
себе пальцы до кости стереть, только бы вы с  хозяйкой  были  довольны.  А
когда она задумает приготовить какое-нибудь  новомодное  блюдо,  я  всегда
стараюсь ей угодить.
   - Я знаю, вы стараетесь, - успокоил ее я.
   - Но она, видно, что-то слышала, а то бы не стала такие слова говорить.
А если я вам не угодила, уж лучше мне уйти. Вовсе  не  потому,  что  я  ей
верю, этой мисс Протеро. В Усадьбе ее не  очень-то  любят,  скажу  я  вам.
Чтобы сказать "пожалуйста" или "спасибо" - это нет, а вещи  направо-налево
раскидывать - это сколько угодно. Не стала бы я и внимания обращать на эту
мисс Летицию Протеро, а вот мистер Деннис по ней сохнет. Это она  умеет  -
обвести молодого джентльмена вокруг пальца, она такая.
   Увлекшись своими обличениями, Мэри выковыривала глазки из картофеля так
энергично, что они летали по кухне, стуча, как частый град. В  эту  минуту
один из них попал мне прямо в глаз, и это вызвало небольшую паузу.
   - Вам не кажется, - сказал я, прижимая платок к глазу, - что вы слишком
близко к сердцу принимаете  совсем  безобидные  слова?  Видите  ли,  Мэри,
хозяйка будет очень огорчена, если вы от нас уйдете.
   - Против хозяйки я ничего не имею, и против вас тоже, сэр, если  уж  на
то пошло.
   - Ну вот, и хорошо. Сознайтесь, что вы вспылили из-за пустяков, а?
   Мэри зашмыгала носом.
   - Я была