пересмотра дела, о том, что можно будет пригласить одного из  выдающихся
адвокатов,  чтобы  выяснить,  какие  шаги  следует  предпринять  в  этом
отношении, и о многом другом. Иногда я вел себя, как добрый друг, иногда
начинал отчаянно спорить с молодым  человеком,  чтобы  увидеть,  как  он
будет реагировать. Пользовался я и всевозможными тестами.
   - И к какому же выводу вы пришли?
   - К выводу, что мой друг, кажется, был прав. Я  не  верю,  что  Майкл
Рейфил - убийца.
   - А  как  насчет  того  более  раннего  преступления,  о  котором  вы
упоминали?
   - Оно, разумеется, говорит против него. Это, несомненно, повлияло  не
только на присяжных, но и на самого судью. Да, оно говорит против  него,
однако, позже я занялся подробнее  и  этим  вопросом.  Да,  речь  шла  о
попытке изнасилования, но душить девушку он и не собирался, даже  больше
того, по-моему - а  мне  приходилось  не  раз  иметь  дело  с  подобными
случаями - крайне маловероятно, что речь шла о настоящем  изнасиловании.
Вспомните, насколько в наши дни девушки стали доступнее, чем прежде.  Их
матери нередко цепляются за то, что случившееся было  изнасилованием.  У
девушки, о которой идет речь, это  был  отнюдь  не  первый  мужчина.  Не
думаю, чтобы этот случай имел такой уж  большой  вес  как  довод  против
Майкла  Рейфила.  Если  бы  не  убийство...  та,  другая  девушка  была,
несомненно,  убита...  но  все  тесты,  которые  я  проводил,  все   мои
наблюдения никак не согласовывались с такого рода преступлением.
   - И как же вы поступили?
   - Я  позвонил  Рейфилу  и  сказал,  что  хочу  поговорить  с  ним  по
касающемуся его сына вопросу. Встретившись с ним, я рассказал о своем  и
моего друга мнении, подчеркнул, что у нас нет никаких доказательств, что
пока нет оснований требовать пересмотра процесса, но что оба мы убеждены
в совершенной судом ошибке. Я сказал, что, на мой взгляд,  следовало  бы
провести дополнительное расследование - оно будет стоить  очень  дорого,
но,  возможно,  откроет  какие-то  новые  факты,  которые  можно   будет
представить  на  рассмотрение   министерства   внутренних   дел.   Такое
расследование - дорогое удовольствие, но, мне кажется, для него  это  не
будет непреодолимым препятствием. В этот момент нашего разговора  я  уже
понимал, что говорю с тяжело больным человеком. Он и сам подтвердил это,
добавив, что приговорен к смерти, что еще два года  назад  врачи  давали
ему лишь год жизни  и  считают,  что  только  сила  воли  позволила  ему
протянуть вдвое дольше. Я спросил, какие чувства он испытывает к сыну.
   - И какие же?
   - Вас это интересует, не так ли? Со мной было то же самое. Думаю, что
он был предельно честен со мной, даже если...
   - ...даже если показался безжалостным.
   - Именно так, мисс Марпл. Это как раз правильное  выражение.  Он  был
безжалостным человеком, но в то же  время  справедливым  и  честным.  Он
сказал: "Мне давно известно, что из себя представляет мой сын. Я никогда
не пытался исправлять его и не верю, чтобы это могло  удастся  кому-либо
другому. Он такой, какой он есть. Бесхарактерный, бессовестный  негодяй,
вечно попадавший в беду. Из него никогда не получится честного человека,
в этом я убежден. В каком-то смысле я отрекся от него,  хотя  он  всегда
получал от меня деньги и любую другую помощь, если нуждался в них.  Все,
что я мог сделать, я  делал.  Так  же,  как  я  делал  бы  все  от  меня
зависящее, если бы он был болен эпилепсией или  еще  чем-нибудь  в  этом
роде. Ну, а мой сын не психически, а  нравственно  ущербный  человек.  Я
делал для него все, что мог. Не больше и не меньше. Что я  могу  сделать
для него сейчас?" Я ответил, что это зависит от того, что он хочет.  "На
этот вопрос легко ответить, - сказал он. - Пусть я  болен,  но  я  четко
знаю, что мне нужно. Справедливость для моего сына.  Я  хочу,  чтобы  он
вышел из тюрьмы. Чтобы он мог жить на свободе так, как захочет. Если  он
и дальше не сможет жить честно, дело его. Средства к существованию я ему
обеспечу. Я не хочу, однако, чтобы он страдал,  посаженный  за  решетку,
отрезанный от жизни, из-за злосчастной  ошибки.  Если  ту  девушку  убил
кто-то  другой,  я  хочу,  чтобы  это  вышло  на  свет  божий.  Я   хочу
справедливости для Майкла, но я тяжело болен и дни  мои  сочтены.  Может
быть, еще несколько недель и все будет кончено". "Возможно, адвокаты,  -
начал он. - С одним из них..." Он  перебил  меня:  "Бросьте!  Здесь  они
ничего не добьются. Мне самому придется устроить все, что можно за такое
короткое время". Он предложил мне огромный гонорар,  если  я  возьму  на
себя восстановление справедливости и сделаю для этого все возможное,  не
жалея никаких расходов. "Сам я почти ничего не могу  сделать,  -  сказал
он, - конец может наступить в любую минуту. Выполнить задачу  я  поручаю
вам вместе с еще одной  особой,  которую  я  постараюсь  разыскать".  Он
записал мне имя: ми сс Джейн Марпл, а потом добавил: "Адреса я не даю. Я
хочу, чтобы вы встретились с нею в выбранном мною месте". После этого он
заговорил со  мной  об  экскурсии,  об  этой  самой  чудесной,  невинной
экскурсии по историческим местам, замкам и паркам. Он сказал, что  место
для меня будет резервировано. "Мисс Марпл тоже будет там, - добавил  он,
- и вы познакомитесь с нею".  Раскрыться  мне  дано  было  право  в  тот
момент, когда я сочту это более удобным. Полагаю, мисс Марпл, что теперь
вы спросите, не знаю ли я или не упоминал ли директор  тюрьмы  о  ком-то
еще, кого можно было бы заподозрить в том убийстве. Ни о ком  таком  мой
друг не упоминал, хотя подробно обсуждал  все  с  полицейским  офицером,
проводившим следствие, опытным и толковым детективом.
   - Никакой другой мужчина не был замешан в эту историю? У той  девушки
не было раньше поклонника, получившего потом отставку?
   - Ничего подобного не было. Я попросил еще мистера Рейфила рассказать
немного о вас, мисс Марпл, но он отказался,  сказав  только;  что  вы  -
пожилая женщина,  великолепно  разбирающаяся  в  людях.  И  добавил  еще
кое-что.
   - Что? -  спросила  мисс  Марпл.  -  Действительно,  мне  от  природы
свойственно любопытство, но, право же, мне трудно сказать, какие  еще  у
меня достоинства. Я уже чуть глуховата, да и зрение не то,  что  прежде.
Может быть, мое преимущество в том, что я выгляжу несколько глуповатой и
наивной? Не об этом ли говорил мистер Рейфил?
   - Нет.  Он  сказал,  что  вы  необычайно  тонко  чувствуете  таящееся
поблизости зло.
   - О... - вырвалось у мисс Марпл. Уонстед посмотрел на нее.
   - Это так?
   Мисс Марпл ответила только после долгого молчания.
   - Может быть. В моей жизни многократно случалось, что я  чувствовала,
знала о том, что кто-то в моем окружении воплощает собою  зло,  и  умела
связать это с наступавшими потом событиями.
   Взглянув на собеседника, она неожиданно улыбнулась.
   - Понимаете, это все равно, что  обостренное  обоняние.  Так  же  как
другие  легко  различают  разные  сорта  духов.  У   меня   была   тетя,
утверждавшая, будто она нюхом чувствует ложь. Она говорила,  что  каждая
ложь вызывает у нее подергивание носа и ощущение  своеобразного  запаха.
Не знаю, так ли это было, но иногда  ей  удавались  просто  удивительные
вещи. Однажды она сказала дяде: "Джек, не бери на работу  того  молодого
человека, с которым ты разговаривал сегодня утром.  Он  непрерывно  лгал
тебе". Позже выяснилось, что она была совершенно права.
   - Вы ощущаете зло, - задумчиво проговорил Уонстед. - Что ж,  надеюсь,
почуяв его, вы подскажете это и мне. У меня такое  чувство  не  развито.
Болезнь - это дело другое...
   - Наверное,  лучше  будет,  если  я  вкратце  расскажу,  как  я  сама
оказалась замешанной в эту историю, - заговорила мисс Марпл.  -  Как  вы
знаете, мистер Рейфил умер. Его поверенные пригласили меня и, сообщив  о
предложении Рейфила, передали письмо от него, содержание  которого  было
мне  непонятным.  Через   некоторое   время   я   получила   письмо   из
экскурсионного бюро, в  котором  сообщалось,  что  мистер  Рейфил  перед
смертью зарезервировал для меня место на эту поездку. Я очень удивилась,
но  восприняла  это  как  первый  шаг  к  выполнению   порученного   мне
непонятного задания. Стало быть, надо поехать,  а  где-то  в  дороге  я,
наверное, получу какие-то новые указания. Думаю, что я  их  и  получила.
Вчера... нет, позавчера,  когда  мы  приехали  сюда,  меня  встретили  и
пригласили к себе три женщины, живущие тут неподалеку. Мистер Рейфил,  -
сказали они, - незадолго до смерти написал им,  что  с  этой  экскурсией
будет ехать его хорошая знакомая, и попросил оказать  ей  на  пару  дней
гостеприимство, поскольку это пожилая женщина, которой уже вряд  ли  под
силу участвовать в пеших прогулках по крутым горным тропам.
   - И это приглашение вы восприняли как новое указание?
   - Естественно. Иначе и быть не  могло.  Мистер  Рей-фил  не  стал  бы
проявлять заботу беспричинно, только для  того,  чтобы  поберечь  сердце
пожилой женщины, которой трудно уже лазить по горам. Об этом и речи быть
не может. Он хотел, чтобы я отправилась туда.
   - Так вы и сделали? Что там было?
   - Ничего. Три сестры.
   - Три таинственные сестры? Три парки?
   - Следовало бы ожидать, но вряд ли это так. Во всяком случае, они  не
произвели на меня такого впечатления. Хотя не знаю. Может быть, когда-то
раньше... Выглядят вполне  обычными  созданиями.  Они  не  местные:  дом
принадлежал их дяде, они переехали туда после его смерти и живут  весьма
скромно. Милые, но не слишком интересные люди. Характеры у всех  разные.
Близкими знакомыми Рейфила они вряд ли могли быть. О чем бы я с ними  ни
заговаривала, все это никуда меня не вело.
   - Короче говоря, вам ничего не удалось там узнать?
   - Узнала о той самой истории, которую вы только что  мне  рассказали.
Не от них, однако, а от старой служанки, жившей там  еще  при  их  дяде.
Убийство она расписала достаточно яркими красками. Все дело  началось  с
визита сына Рейфила, девушка влюбилась в этого мерзавца,  а  он  задушил
бедняжку - так все  это  ужасно  кончилось!  Рассказывала  она  во  всех
подробностях, добавив, что не только она; но и полиция считает, что  это
было не первое убийство, совершенное тем молодым человеком.
   - У вас не создалось  впечатления,  что  эти  три  загадочные  сестры
как-то связаны с делом?
   - Нет, разве только тем, что  они  воспитывали  ту  девушку  и  очень
любили ее.
   - Быть может, им что-нибудь известно... о другом мужчине?
   - Это было  бы  неплохо,  верно?  Какой-то  другой  мужчина,  грубый,
способный, не колеблясь,  размозжить  голову  убитой  девушки.  Из  тех,
которые сходят с ума от ревности. Есть такие.
   - Больше в этом, доме ничто не привлекло вашего внимания?
   - Собственно говоря, нет. Самая младшая из сестер  только  о  саде  и
говорит, словно бог весть какой садовод, а  сама  даже  названий  сортов
толком не знает. Я упомянула несколько редких кустарников, и она тут  же
попалась, сказав, что это чудесные цветы.  Тогда  я  заметила,  что  они
плохо переносят холод, а она и с этим  согласилась.  О  садоводстве  она
понятия не имеет... И это напомнило мне...
   - О чем?
   - Вы, наверное, подумаете, что я рехнулась на почве цветов  и  садов.
Но это, действительно, мой конек: цветы и сады.
   - Насколько я понимаю, сейчас вас волнуют не цветы, а сады.
   -  Правильно.  Скажите,  обратили  вы  внимание  на   двух   участниц
экскурсии? Средних лет женщины, мисс Барроу и мисс Кук.
   - Видел, конечно. Обычные провинциальные дамы.
   - Да, но у меня произошла странная история с мисс Кук.  Так  ведь  ее
зовут? Во всяком случае, в этой экскурсии.
   - В каком смысле? У нее есть и другое имя?
   - Думаю, что да.  Эта  самая  женщина  посетила  меня...  вернее,  не
посетила, а стояла рядом с оградой  моего  садика  в  Сент-Мэри  Мид,  в
деревне, где я живу. Она восхищалась моим садом, а потом мы заговорили о
садоводстве. Она сказала,  что  живет  и  работает  в  саду  у  какой-то
женщины, поселившейся в одном из недавно построенных домов. Полагаю, что
все это было  выдумкой.  Она  тоже  не  имела  ни  малейшего  понятия  о
садоводстве.
   - Как вы думаете, зачем она подошла к вам?
   - Тогда я совершенно не могла  этого  понять.  Она  сказала,  что  ее
фамилия-Бартлет... назвала и женщину, у которой она якобы жила,  но  той
фамилию я не помню. Волосы у нее были совсем другого  цвета  и  прическа
другая, да и одета она была совсем иначе. В начале экскурсии я не узнала
ее, а только удивилась, почему ее лицо кажется мне таким знакомым. Потом
я неожиданно сообразила, в чем дело: меня сбили с толку ее выкрашенные в
другой цвет волосы, и напомнила ей, где мы встречались. Она не отрицала,
что была в наших местах, но сделала вид, будто видит меня в первый  раз.
Ложь, разумеется.
   - И что вы обо всем этом думаете?
   - Совершенно очевидно одно. Мисс Кук - будем называть  ее  теперешним
именем - приезжала в Сент-Мэри Мид, чтобы увидеть  меня...  чтобы  потом
наверняка узнать при новой встрече.
   - К чему это ей?
   - Не знаю. Напрашиваются две возможности. Одна из них мне определенно
не нравится.
   - Мне тоже, - кивнул профессор.
   Несколько секунд оба молчали, а затем профессор заметил:
   - Не нравится мне и то, что случилось с Элизабет Темпл. Вы беседовали
с нею в дороге?
   - А как же. И хотела бы еще раз побеседовать, если ей станет лучше...
Она могла бы кое-что рассказать мне...  нам...  о  той  убитой  девушке.
Тогда она сказала мне, что одна из ее бывших учениц... была помолвлена с
сыном Рейфила... но так и не стала его женой. Умерла. Я спросила, что же
было причиной ее смерти... мисс Темпл ответила одним словом:  любовь.  В
тот момент я подумала только  о  самоубийстве,  но  это  было  убийство.
Убийство, совершенное, судя по всему,  из  ревности.  Был,  стало  быть,
другой мужчина, и мы должны найти его.  Не  исключено,  что  мисс  Темпл
могла бы нам в этом помочь.
   - Других возможностей вы не предполагаете?
   - Мне кажется,  нужно  совсем  немного  -  быть  может,  какое-нибудь
случайно оброненное слово, чтобы вывести нас на верный путь. У меня  нет
причин предполагать, что кто-нибудь из наших спутников или из живущих  в
Олд Хаузе сестер сыграл в этой истории роковую роль. Однако хотя бы одна
из сестер может что-то знать, помнить о чем-то,  сказанном  в  то  время
девушкой или Майклом. Клотильда  несколько  раз  ездила  с  девушкой  за
границу. Быть может, она знает о чем-то, случившемся во время  одной  из
поездок, о каких-либо словах или поступках девушки, помнит какого-нибудь
мужчину, с которым та познакомилась. Это ведь может быть  и  кто-то,  не
имеющий ничего общего  с  Олд  Хаузом.  Прямые  расспросы  тут  вряд  ли
что-нибудь дадут, на след может навести  только  случайная  обмолвка  во
время беседы. Средняя сестра, миссис Глинн, насколько я знаю, рано вышла
замуж и долго жила в Индии и Африке. Тем не менее, и до нее могло что-то
дойти - скажем, через мужа или его родственников, совершенно  независимо
от Олд Хауза, хотя временами она навещала сестер. Девушку она, вероятно,
знала, но, по-моему, далеко не так близко, как две другие  сестры.  Это,
однако, не означает, что ей могут быть  известны  какие-то  существенные
факты. Третья из сестер слегка сумасбродна, с девушкой она вряд ли могла
быть особо близка, но, как бы то ни было, тоже может что-то знать  о  ее
поклонниках. Кстати, как раз вон она  -  та  женщина,  которая  проходит
сейчас перед гостиницей.
   Как бы ни было внимание мисс  Марпл  занято  беседой,  отделаться  от
укоренившейся привычки она не могла, почти автоматически  регистрируя  в
сознании всех прохожих - и куда-то спешащих, и бесцельно слоняющихся.
   - Вон та - с  большим  пакетом.  Это  и  есть  Антея  Бредбери-Скотт.
Вероятно, идет на почту. Почта ведь тут сразу же за углом, не так ли?
   - М-да... с этими седыми волосами, падающими на плечи, она похожа  на
пятидесятилетнюю Офелию.
   - Когда я ее впервые увидела, мне тоже пришла в  голову  Офелия.  Но,
господи, как же мне все-таки вести себя дальше? Задержаться еще на  пару
дней в "Золотом вепре" или  ехать  дальше?  Все  это  напоминает  поиски
иголки в стогу сена. Правда, если рыться  достаточно  долго,  то  иголка
сама даст о себе знать, уколов вам палец.

ЧЕРНО-КРАСНАЯ КЛЕТОЧКА

1

   Миссис Сендборн вернулась, когда все садились за обед. Вернулась  она
с неважными новостями: мисс Темпл  все  еще  не  пришла  в  сознание,  и
состояние ее продолжает оставаться  тяжелым.  Сообщив  об  этом,  миссис
Сендборн сразу же перешла к практическим вопросам. Для  тех,  кто  решил
вернуться в Лондон, она приготовила расписание наиболее удобных поездов,
а для сторонников продолжения экскурсии - план поездок на ближайшие пару
дней. В этот день после обеда намечены были прогулки по  окрестностям  -
небольшими группами во взятых напрокат автомобилях.
   Выходя из столовой, профессор Уонстед обратился к мисс Марпл:
   - Настроены отдохнуть сегодня? Если нет, то примерно через час я могу
зайти за вами. Здесь есть довольно любопытный храм и,  быть  может,  вам
будет интересно...
   - Буду очень признательна...

2

   Через час профессор Уонстед был у входа в гостиницу уже с машиной.
   - Полагаю, что здание заинтересует вас, - сказал он. - И вообще,  эта
деревушка    довольно    мила.    Почему    не     осмотреть     местные
достопримечательности, раз уж выдалась возможность для этого?
   - Очень мило с вашей стороны, - сказала мисс Марпл, поднимая глаза на
профессора. - Очень мило. Только... вы ведь понимаете... не покажемся ли
мы бесчувственными?
   - Но, послушайте, как бы ни был ужасен этот несчастный  случай,  мисс
Темпл никогда ведь не была вашим старым, близким другом.
   - Что ж, в таком случае могу только повторить, что это очень  мило  с
вашей стороны.
   - Уонстед отворил дверцу машины и помог  мисс  Марпл  сесть.  "С  его
стороны действительно мило, - подумала она,  -  пригласить  на  прогулку
такую старушку. Мог  бы  найти  кого-нибудь  помоложе,  поинтересней  и,
наверняка, привлекательней".
   Мисс  Марпл  с  любопытством  поглядывала  на  своего  спутника,   не
отрывавшего глаз от дороги.
   Только когда дома  деревни  остались  уже  позади  и  они  начали  по
извилистой, полной ухабов дороге подниматься на склон  холма,  профессор
повернулся к мисс Марпл и проговорил:
   - Увы, но мы едем не осматривать храм.
   - Я это уже поняла. - Не сомневаюсь.
   - Можно узнать, куда же мы едем?
   - В Карристаун, в больницу.
   - Ту, куда отвезли мисс Темпл?
   - Да, миссис Сендборн привезла мне письмо от главного врача, а только
что я разговаривал с ним по телефону.
   - Больной лучше?
   - Не сказал бы.
   -  Понимаю...  то  есть,  надеюсь,  не  вполне  понимаю...  -  Весьма
сомнительно, что ее удастся  спасти,  хотя  делают  они  все  возможное.
Однако, может быть, на какое-то короткое время она придет в себя..
   - И вы везете туда меня? Почему? Ведь я почти не знаю ее, не была  ее
подругой, вообще, впервые, увидела во время этой экскурсии.
   - Знаю. Везу я вас туда, потому что мисс Темпл  во  время  одного  из
проблесков сознания хотела вас видеть.
   - Так... Хотя не очень понимаю, почему она решила, что... что я  могу
что-то сделать или в чем-то помочь ей. Как-никак мисс  Темпл  -  женщина
выдающаяся, видный специалист в области психологии и педагогики,  бывшая
директриса школы в Фелоуфилде...
   - Вы имеете в виду лучшую женскую школу страны, не так ли?
   - Да. Она - великолепный воспитатель.  Ее  смерть  была  бы  огромной
потерей для всех. Особенно в школе, где ее традиции поддерживаются  даже
после того, как она отошла от руководства... Этот  несчастный  случай...
Но, может быть, вам не хочется сейчас затрагивать эту тему?
   - Напротив, я думаю, что лучше  всего  обсудить  это  именно  сейчас.
Огромный камень сорвался со склона горы. Как я слы