во, даже не верится в такую удачу! Мисс Марпл  с  ее  здравым  смыслом
отлично понимала: ей просто хочется освежить свои воспоминания, оказавшись в
той, прежней  обстановке,  теперешняя  жизнь  заполнена  памятью  о  прошлых
радостях. Если удается найти кого-то, с кем можно повспоминать вместе, - это
уже счастье. Но такое случалось все реже:  она  пережила  большинство  своих
сверстников. И сейчас в холле "Бертрама" ей странным образом удалось вызвать
к жизни другую Джейн Марпл, бело-розовую юную  девушку...  Такую,  в  общем,
глупенькую... А кто  тот,  не  подходящий  ей  во  всех  отношениях  молодой
человек, которого звали... О Господи, как его  звали?..  До  чего  же  мудро
поступила ее мать, прервав их дружбу в самом зародыше. Годы спустя она вновь
с ним встретилась, и он показался ей просто ужасным. А ведь тогда  она  чуть
ли не целую неделю проплакала, уткнувшись лицом в подушку!
   А теперь.., теперь все не то.  Бедные  девочки!  У  многих  из  них  есть
матери, но какой от них толк, если  нынешние  матери  не  способны  удержать
своих дочерей от глупых романов, от незаконных детей, от ранних и  неудачных
браков. Как это грустно!.."
   Голос приятельницы нарушил ход мыслей мисс Марпл:
   - Боже ты мой.., ведь это... Ну да,  это  же  Бесс  Седжвик!  Вот  уж  не
думала, что она может здесь появиться!
   Мисс  Марпл  слушала  разглагольствования  леди  Селины   вполуха.   Дамы
вращались в совершенно разных кругах, и мисс Марпл вряд ли могла  поддержать
беседу, да, откровенно говоря,  и  не  вникала  в  скандальные  подробности,
которые сообщала  леди  Седина  о  друзьях  и  знакомых,  узнавая  их  среди
присутствующих, - вернее, думая, что узнает.
   Но Бесс Седжвик - другое дело. Имя Бесс Седжвик было известно чуть ли  не
всей Англии, - благодаря тому, что пресса  на  протяжении  трех  десятилетий
смаковала  ее  экстравагантные  приключения.  Так,   сообщалось,   что   она
участвовала во Французском Сопротивлении и лично застрелила шестерых немцев,
что  в  полном  одиночестве  пересекла  на  самолете  Атлантический   океан;
проскакала верхом через всю Европу; управляла гоночными автомобилями, спасла
двух детей из горящего дома, а также слишком часто меняла мужей (одни делали
ей честь, другие - нет) и была, как утверждали, второй по элегантности дамой
в Европе. Рассказывали, что ей даже удалось  тайком  проникнуть  на  атомную
подводную  лодку  перед   самыми   испытаниями.   Поэтому-то   мисс   Марпл,
выпрямившись в кресле, с жадным интересом устремила взгляд на Бесс Седжвик.
   Многого могла ожидать мисс Марпл от отеля "Бертрам", но уж,  конечно,  не
появления здесь Бесс Седжвик.
   Шикарный ночной клуб либо забегаловка  для  водителей  грузовиков  -  вот
диапазон интересов Бесс. Но  в  этом  старинном  респектабельном  отеле  она
смотрится странно.
   Но вот она здесь, собственной персоной, никаких сомнений быть  не  может.
Не на фотографии в журнале мод или в популярной газете, где  она  появлялась
чуть ли не каждый  месяц,  а,  так  сказать,  во  плоти.  Торопливо,  нервно
затянулась  сигаретой,  глядя  на  стоящий  перед  ней  большой   поднос   с
нескрываемым удивлением, будто видела такую штуковину впервые. Заказала  она
- мисс Марпл даже прищурилась, напрягая  глаза,  -  да-да,  пончики.  Весьма
любопытно!
   Бесс Седжвик погасила сигарету  о  блюдце,  поднесла  к  губам  пончик  и
откусила здоровенный кусок. Темно-красное клубничное варенье брызнуло ей  на
подбородок. Бесс откинула голову и захохотала: такого  громкого  и  веселого
смеха в холле отеля "Бертрам" давненько не слыхивали.
   Немедленно возник Генри, протягивая маленькую салфетку. Бесс взяла ее  и,
вытерев подбородок размашистым, мальчишеским жестом, воскликнула:
   - Вот что я называю  настоящим  пончиком!  Шикарно!  Бросив  салфетку  на
поднос, она встала. Как всегда и везде, взоры  обратились  к  ней.  Она  уже
привыкла к всеобщему вниманию. Быть может, ей это льстило, а быть может, она
просто не замечала устремленных на нее любопытных  глаз.  Поглядеть  на  нее
стоило:  привлекала  не  столько  ее  красота,  сколько  какая-то  природная
бесшабашность. Платиновые волосы,  блестящие  и  прямые,  падали  на  плечи.
Прекрасной формы голова, четко вылепленное лицо. Нос с небольшой  горбинкой,
серые, глубоко посаженные глаза. Подвижный рот прирожденной актрисы.  Мужчин
обескураживала  простота  ее  наряда.  Казалось,  она  вырядилась  в  грубую
мешковину - ни украшений, ни даже застежек и швов.  Но  женский  глаз  сразу
оценил  эту  простоту.  Даже  провинциальные  старушки,  живущие  сейчас   в
"Бертраме", и те знали, что такое платье стоит состояния.
   Проходя через холл к лифту, она задержалась  возле  леди  Седины  и  мисс
Марпл и поздоровалась с Сединой:
   - Привет, леди Седина.  По-моему,  мы  не  встречались  с  тех  пор,  как
виделись у Крафтов. Борзые здоровы?
   - Что вы тут делаете, Бесс?
   - Просто остановилась. Я примчалась с Лоудс-Энда. Четыре часа сорок  пять
минут. Неплохо!
   - Когда-нибудь вы убьетесь. Или кого-нибудь собьете. Но  почему  все-таки
вы остановились именно здесь?
   Бесс Седжвик окинула  взглядом  апартаменты.  Она  явно  поняла  подтекст
вопроса и иронически усмехнулась.
   - Друзья посоветовали попробовать. И они правы.  Мне  только  что  подали
изумительные пончики!
   - А какие у них здесь плюшки!
   - Плюшки, - задумчиво протянула Бесс Седжвик. - Да... Плюшки.
   Она кивнула и пошла к лифту.
   - Потрясающая девочка, - сказала леди Седина. (У них с мисс Марпл  каждая
женщина моложе шестидесяти считалась девочкой.) -  Я  помню  ее  еще  совсем
маленькой. Никто не мог  с  ней  совладать.  В  шестнадцать  лет  сбежала  с
грумом-ирландцем . Родителям удалось вовремя  ее  вернуть,  а  может,  и  не
вовремя. Так или иначе, от грума откупились и благополучно выдали  ее  замуж
за старого Конистона. Этот известный распутник, на тридцать лет  ее  старше,
был от нее совершенно без ума. Впрочем, его  счастье  длилось  недолго.  Она
ушла к Джонни Седжвику. Если б он не сломал себе шею на скачках, они прожили
бы долго. После  него  она  вышла  замуж  за  Риджуэя  Беккера,  американца,
владельца яхты. Они развелись три года назад,  и  я  слышала,  что  при  ней
сейчас какой-то автогонщик - не то поляк, не то еще кто-то. Не знаю, замужем
она за ним или нет. Но после развода с американцем она снова стала  Седжвик.
Встречается   с   самыми   удивительными   людьми.    Поговаривают,    будто
пристрастилась к наркотикам... Но это вряд ли.
   - Хотела бы я знать: счастлива ли она? - сказала мисс Марпл.
   Леди Селина, которая никогда не задавала себе  подобного  рода  вопросов,
несколько удивилась:
   - У нее же полно денег... Алименты и прочее. Конечно, деньги - это еще не
все...
   - Разумеется.
   - И, кроме того, у  нее  всегда  есть  поклонник  или  даже  несколько...
Женщинам, достигшим такого возраста, ничего другого и не надо. А впрочем...
   Она помолчала.
   - Вот именно, - сказала мисс Марпл.
   Иные, вероятно, не удержались бы от улыбки, услышав  подобное  заключение
из уст пожилой леди, вряд ли большому специалисту по части нимфомании  ,  да
мисс Марпл таких слов и  не  употребляла,  обходясь  выражением  "чрезмерный
интерес к мужчинам". Но леди Седина поняла реплику собеседницы как выражение
согласия.
   - В ее жизни вообще было много мужчин, - заметила леди Селина.
   - Да, не кажется ли вам, что мужчины были для нее скорее  забавой,  а  не
истинной потребностью?
   "Неужели найдется женщина, - думала мисс Марпл, - которая явится в  отель
"Бертрам" для тайного свидания с мужчиной? Нет, наш отель - место для  этого
неподходящее. Но, быть может, тот,  кто  сейчас  приглянулся  Бесс  Седжвик,
выбрал "Бертрам" именно по этой причине?"
   Она вздохнула, взглянула на красивые старинные  часы,  тикающие  в  углу,
осторожно, как все застарелые  ревматики,  поднялась  с  кресла  и  медленно
направилась к лифту. Леди  Селина  огляделась,  и  взор  ее  остановился  на
пожилом джентльмене с военной выправкой, читавшем "Спектейтор" .
   - Приятно вас вновь здесь встретить! Э-э.., вы ведь генерал Арлингтон?
   Однако пожилой джентльмен с  чарующей  любезностью  сообщил,  что  он  не
генерал  Арлингтон.  Леди  Селина   извинилась,   ничуть   не   огорчившись.
Близорукость удачно сочеталась у нее с жизнерадостностью,  а  так  как  леди
Селина обожала узнавать в отеле старых друзей и знакомых, то подобные ошибки
случались  сплошь  и  рядом.  Впрочем,  этим  грешили  многие  постояльцы  -
освещение в холле  было  мягким,  приглушенным,  лампы  затенены  абажурами.
Обознаться было легко, но никто не обижался, если его принимали за  другого,
это даже казалось лестным.
   Ожидая лифта, мисс Марпл усмехалась про  себя.  До  чего  это  похоже  на
Селину!  Вечно  ей  кажется,  будто  она  всех  знает.  Где  уж  мисс  Марпл
состязаться с Сединой!  Ее  единственным  достижением  в  этой  области  был
красивый епископ из Уэстчестера, которого она нежно называла "милый  Робби",
и тот отвечал ей с такой же теплотой, так как до сих пор  помнил  то  время,
когда маленьким мальчиком жил в  доме  приходского  священника  в  Гешире  и
кричал мисс Марпл: "Тетя Джейн,  ты  теперь  крокодил!  Ты  крокодил,  съешь
меня!"
   Лифт спустился, одетый в форму мужчина средних лет открыл дверь.  Не  без
удивления мисс Марпл увидела в кабине Бесс Седжвик, только что поднимавшуюся
наверх. Но тут Бесс, шагнувшая было наружу, остановилась так  внезапно,  что
сделавшая встречный шаг мисс Марпл споткнулась от неожиданности. Взгляд Бесс
Седжвик был устремлен на что-то поверх  плеча  мисс  Марпл,  и  старая  дама
обернулась.
   Швейцар толкнул вращающиеся входные двери и пропустил двух женщин.  Одной
из них была заполошного вида особа средних лет, в лиловой шляпке с  цветами,
а другой - высокая девушка лет семнадцати - восемнадцати,  одетая  просто  и
элегантно, с длинными прямыми светлыми волосами.
   Но Бесс Седжвик уже овладела собой, резко повернулась  и  вновь  вошла  в
лифт. Затем извинилась перед следовавшей за ней мисс Марпл:
   - Простите меня! Чуть с ног вас не сбила!  -  Голос  у  нее  был  теплый,
приветливый. - Я вспомнила, что кое-что забыла внизу...
   - Второй этаж? - спросил лифтер.
   Мисс Марпл кивнула,  улыбнулась  Бесс,  давая  понять,  что  простила  ее
неловкость, вышла из лифта и побрела в свой номер, мысленно перебирая в  уме
все те мелочи, с которыми ей пришлось только что столкнуться: такова уж была
привычка мисс Марпл.
   Ну, например, то, что сейчас сказала Бесс Седжвик, - не правда.  Войдя  в
свою комнату, она должна была сразу обнаружить, что "кое-что  забыла"  (если
только вообще это правда!), и отправиться вниз за этой вещью. А  может,  она
спустилась, чтобы кого-то встретить? А если так, то что  именно  потрясло  и
взволновало ее до такой степени, что она отступила в лифт, лишь бы  не  быть
узнанной теми, кто вошел в холл?
   А вошли две женщины. Дама средних лет и юная девушка. Мать и  дочь?  Нет,
решила про себя мисс Марпл, вовсе не мать и дочь.
   Даже  в  отеле  "Бертрам",  не  без  удовольствия  подумала  мисс  Марпл,
случаются интересные вещи.

Глава 3

   - Могу ли я  попросить..,  полковника  Ласкома?  Дама  в  лиловой  шляпке
подошла  к  стойке  администратора.  Мисс  Гориндж  приветливо   улыбнулась,
мальчик-лифтер был немедленно послан за полковником, но  надобность  в  этом
отпала - полковник Ласком собственной персоной уже входил в  холл  и  быстро
приблизился к администратору.
   - Здравствуйте, миссис Карпентер! - Он вежливо пожал руку даме в  лиловой
шляпке, затем повернулся к девушке:
   - Эльвира, дорогая моя! - Он нежно взял обе ее руки в  свои.  -  Так-так,
очень хорошо. Превосходно, просто превосходно. Давайте-ка сядем. - Он  повел
их к креслам, усадил. - Да-да, - повторял он, - очень хорошо.
   Полковник был явно смущен. Не мог же  он  бесконечно  твердить,  что  все
очень хорошо? Дамы не спешили ему помочь. Эльвира  мило  улыбнулась.  Миссис
Карпентер с легким, ничего не значащим смешком, расправляла свои перчатки.
   - Как прошло путешествие?
   - Спасибо, хорошо, - сказала Эльвира.
   - Туман не помешал?
   - Нет-нет!
   -  Мы  прилетели  даже  на  пять  минут  раньше,  чем  по  расписанию,  -
подтвердила миссис Карпентер.
   - Да-да. Очень хорошо, очень... - Тут  полковник  взял  себя  в  руки.  -
Надеюсь, этот отель вам подойдет?
   - Уверена, что здесь прекрасно, - с чувством произнесла миссис Карпентер,
оглядывая помещение. - Вполне комфортабельно.
   - Боюсь, чуть-чуть старомодно, - продолжал полковник извиняющимся  тоном.
- Многовато стариков. Танцев не бывает, ну и.., ничего такого...
   - Похоже, - согласилась Эльвира.
   Она обвела  холл  спокойным,  невыразительным  взглядом.  В  самом  деле,
невозможно представить себе танцы в "Бертраме".
   - Боюсь, что здесь многовато стариков, - повторил полковник. -  Вот  я  и
подумал, не пойти ли нам в театр сегодня  вечером?  Мюзикл...  -  Это  слово
полковник произнес не слишком уверенно, будто сомневаясь, правильно  ли  его
употребил. - Называется "Девушки, распустите волосы!".
   -  Чудесно!  -  воскликнула  миссис  Карпентер.  -  Нам   это   наверняка
понравится, правда, Эльвира?
   - Несомненно, - отозвалась Эльвира все так же бесстрастно.
   - Ну а потом поужинаем. В "Савойе". Новые восклицания со  стороны  миссис
Карпентер.  Полковник  Ласком,  встретившись  глазами  с  Эльвирой,  немного
повеселел. Ему показалось, что Эльвира довольна, однако в присутствии миссис
Карпентер твердо решила никаких чувств не выказывать. "И я понимаю девочку",
- подумал полковник.
   Он обратился к миссис Карпентер:
   - Не хотите ли взглянуть на ваши комнаты? Если что-нибудь окажется не  по
вкусу, можно их сменить. Меня тут хорошо знают! (Мисс  Гориндж  гостеприимно
улыбнулась.) Номера двадцать восемь  и  двадцать  девять  на  втором  этаже,
ванная комната между ними.
   - Пойду наверх и распакую чемоданы, - сказала миссис Карпентер. -  А  ты,
Эльвира, и вы, полковник, посидите тут и поболтайте.
   "Демонстрирует свой такт, - подумал полковник Ласком. - Пожалуй, чересчур
подчеркнуто, но так приятно от нее избавиться, хоть и ненадолго". Впрочем, о
чем болтать с Эльвирой, он не имел даже представления. Прекрасно воспитанная
девочка,  но  полковник  не  знал,  как  следует  вести  себя  с   прекрасно
воспитанной девочкой. Его жена умерла  родами,  ребенок,  мальчик,  вырос  у
родственников жены, а старая сестра полковника переселилась к  нему  и  вела
хозяйство. Сын женился, живет сейчас в Кении. Внуки (одиннадцать лет, пять и
два с половиной года), бывая у дедушки, говорили исключительно о футболе, об
электропоездах, а младшего дед качал на колене.  Тут  все  просто!  Но  юные
девушки!
   Он осведомился у Эльвиры, не хочет ли та чего-нибудь выпить.
   Он собирался предложить тоник, оранжад или  имбирный  эль  ,  но  Эльвира
опередила его:
   - Благодарю вас. Джин с вермутом, пожалуйста. Полковник взглянул на нее с
недоумением. Он полагал, что  молодые  девицы...  Сколько  ей?  Шестнадцать?
Семнадцать? В таком возрасте не пьют джин с вермутом. Но  он  успокоил  себя
тем, что  Эльвира,  конечно,  знает,  как  следует  вести  себя  современным
девицам. Он заказал джин, вермут и херес для себя.
   Затем, кашлянув, спросил:
   - Как было в Италии?
   - Очень хорошо, спасибо.
   - А хозяйка пансиона.., графиня.., эх, забыл ее фамилию.., не слишком она
сурова?
   - Она довольно строга. Но не ко мне.
   Он  взглянул  на   Эльвиру,   в   ее   ответе   ему   послышалась   некая
двусмысленность. И заговорил, все еще запинаясь, однако уже более свободно и
естественно, чем в начале беседы:
   - Хотя я ваш крестный отец и опекун, но, боюсь, мы с вами мало знаем друг
друга. Трудно мне, поймите, трудно такому старику, как я, знать, чего  хочет
молодая девушка, я имею в виду - что  следует  делать  молодой  девушке.  Ну
школа, еще одна школа, которую в  наше  время  называли  школой  благородных
девиц. Но сейчас все другое. Карьера? Работа? И все такое прочее?  Нам  надо
будет все это обсудить. Чем вообще вы собираетесь заняться?
   - Я бы хотела поступить  на  курсы  секретарей,  -  сказала  Эльвира  без
малейшего энтузиазма.
   - А! Вы хотите стать секретаршей?
   - В общем-то нет.
   - Тогда зачем же?
   - Надо же с чего-то начинать.
   У полковника Ласкома возникло странное ощущение, будто его  поставили  на
место.
   - Мои кузины Мелфорд... Вы хотели бы у них пожить? Если нет, то...
   - Да, разумеется.  Нэнси  мне  очень  нравится.  А  кузина  Милдред  тоже
довольно симпатичная...
   - Значит, все в порядке?
   - Да, пока что.
   Ласком замялся, не зная, что еще добавить. Пока  он  думал  что  сказать,
заговорила сама Эльвира. И спросила без обиняков:
   - Деньги у меня есть?
   Он ответил не сразу, пристально вглядываясь в ее лицо, словно изучая:
   - Да. И много. То есть будет много, когда вам  исполнится  двадцать  один
год.
   - У кого они сейчас?
   Он улыбнулся:
   - Лежат в  банке.  Каждый  год  из  начисляемых  процентов  выплачивается
определенная сумма в счет вашего образования и содержания.
   - А вы - опекун?
   - Один из опекунов. Всего нас трое.
   - Что случится с деньгами, если я умру?
   - Ну-ну, Эльвира, перестаньте! С чего это вам умирать? Вздор!
   - Надеюсь, но ведь человеку  ничего  не  известно!  Вот,  на  той  неделе
разбился авиалайнер, все пассажиры погибли.
   - С вами этого не случится, - твердо сказал полковник.
   - Откуда вам знать! - возразила Эльвира.  -  Мне  просто  любопытно,  что
будет с деньгами, если я умру.
   - Понятия не имею! - уже раздраженно ответил полковник. - Почему вас  это
волнует?
   - Мне просто хочется знать, нет ли кого-нибудь, кто был бы  заинтересован
в моей смерти.
   - Ну знаете, Эльвира! Что за нелепица! Не понимаю, почему у вас в  голове
такие мысли!
   - Да так... Хочется знать все как есть.
   - Может, вы думаете, будто мафия.., или  что-нибудь  подобное?  Нет,  это
глупо.
   - А если я выйду замуж, кому достанутся деньги?
   - Надо полагать, вашему мужу... Но послушайте...
   - Вы уверены?
   - Нет, не уверен. Это зависит от того,  как  именно  составлен  документ,
какие в нем имеются пункты. Но вы ведь не замужем, чего же беспокоиться?
   Эльвира не ответила. Казалось, она погрузилась в раздумье. Потом,  словно
очнувшись, спросила:
   - Вы встречаетесь с моей матерью?
   - Иногда. Не часто...
   - Где она сейчас?
   - Ну.., за границей...
   - Где именно?
   - Франция, Португалия. Право, не знаю!
   - Она когда-нибудь хотела меня видеть?
   Ее ясный взгляд встретился с глазами полковника. Он не  знал,  как  быть.
Настало ли время сказать правду? Или ответить уклончиво?  Солгать?  Ответить
девочке на столь простой вопрос было чрезвычайно сложно. Он мрачно сказал:
   - Не знаю.
   Ее глаза серьезно глядели на него. Ласком чувствовал себя неловко. Он еще
больше запутался. Девочка хочет  знать  -  это  естественно.  Всякая  на  ее
месте... Он сказал:
   - Вы не должны так думать... Правда, это трудно объяснить. Ваша  мать  не
такая, как другие, она... Эльвира энергично закивала:
   - Знаю. Я часто читаю о ней в газетах. Она совсем  особенная,  -  правда?
Это удивительная женщина!
   - Да, - согласился полковник. - Точное слово. Она  удивительная  женщина.
Но... - Он замолчал, затем добавил:
   - Когда удивительная женщина твоя мать - это не такое уж счастье.  Можете
мне поверить, ибо это правда.
   - Вы  не  слишком-то  любите  говорить  правду,  да?  Однако  сейчас  вы,
по-моему, ее сказали.
   Они замолчали, устремив взгляд на отделанную  медью  вращающуюся  входную
дверь.
   Вдруг дверь толкнули снаружи с  доселе  не  виданной  в  отеле  "Бертрам"
силой. Вошедший молодой человек шагнул прямо к администратору. По  контрасту
с бурной энергией, исходящей от пришельца, отель "Бертрам" словно  окам