это с детским удовольствием.
   - Я тебе говорю чистую правду. Про Анну я  не  догадывалась,  и  ломала
голову, почему это Лоуренс так изменился - совсем,  понимаешь,  совсем  не
обращает на меня внимания. Я к этому не привыкла.
   Молчание.
   - Ты все понял. Лен? - с беспокойством спросила Гризельда.
   - Да, - ответил я. - Понял.
   В чем я совсем не уверен.



25

   Оказалось довольно трудно загладить впечатление от  анонимного  письма.
Дегтем поневоле замараешься.
   Но я собрал остальные три письма, взглянул на часы и отправился в путь.
   Было бы очень интересно угадать, что именно "дошло" до  всех  трех  дам
одновременно. Я решил, что новость у всех одна и та же.  Но  мне  пришлось
вскоре убедиться в том, что логика моя хромает.
   Не стану делать вид, что главная цель - мои визиты - помешала мне зайти
в полицейский участок. Ноги сами принесли  меня  туда.  Мне  не  терпелось
узнать, вернулся ли инспектор Слак из Старой Усадьбы.  Оказалось,  он  уже
вернулся, и, кроме того, с ним  вместе  пришла  и  мисс  Крэм.  Прекрасная
Глэдис восседала на стуле в полицейском участке и норовила всех  заставить
плясать  под  свою  дудку.  Она  категорически  утверждала,  что  никакого
чемодана ни в какой лес не носила.
   - Что я виновата, что одна из здешних старых сплетниц всю ночь торчит у
окна? Делать ей нечего, а вы и рады все свалить на меня. Она уже один  раз
обозналась - говорит, что видела меня в конце аллеи, в день убийства,  но,
если она обозналась среди бела дня, разве ночью, при  луне,  она  бы  меня
узнала?
   Злые языки у здешних старух, злые! Мелют что попало. А я-то сплю себе в
своей постели, ничего ведать не ведаю. Постыдились бы все вы  нападать  на
невинную девушку!
   - А если хозяйка "Голубого Кабана" признает, что чемоданчик  ваш,  мисс
Крэм?
   - Что бы она ни признала, все неправда. На  нем  моего  имени  нет.  Да
почти у всех такие чемоданы, если хотите знать. А бедного доктора Стоуна -
как можно его обвинять в краже! У  него  после  имени  куча  всяких  букв!
[после  фамилии  ставятся  заглавные  буквы,  обозначающие   специальность
человека, ученую степень и членство в различных обществах]
   - Значит, вы отказываетесь давать объяснения, мисс Крэм?
   - Что значит отказываюсь? Просто  вы  ошиблись,  и  все.  Вы  с  вашими
старушками Марпл, которые везде нос суют. Больше вы из меня  ни  слова  не
вытянете, только в присутствии моего  адвоката.  И  я  сию  минуту  отсюда
ухожу, если вы меня не посадите под арест, конечно.
   Вместо ответа инспектор встал и распахнул перед  ней  дверь.  Встряхнув
головкой, мисс Крэм вышла на улицу.
   - Уперлась на своем, - сказал Слак, возвращаясь к столу. - Отрицает все
начисто. Само собой, старушка могла и обознаться. Суд присяжных нипочем не
поверит, что можно кого-то узнать с такого расстояния  в  лунную  ночь.  И
конечно, как я уже сказал, старушка вполне могла обознаться.
   - Могла, - сказал я. - Но я не думаю,  что  она  ошиблась.  Мисс  Марпл
всегда бывает права. За это ее и недолюбливают.
   Инспектор ухмыльнулся.
   - Вот и Хэрст то же самое говорит. Ох уж эти мне деревушки!
   - А что с серебром, инспектор?
   - Похоже, все в полном порядке. Ясно, что  какой-нибудь  из  наборов  -
подделка. В Мач Бенэме есть один знаток, специалист по старинному серебру.
Я ему позвонил и послал за ним машину. Скоро узнаем,  где  настоящее,  где
подделка. То ли кража уже совершена, то ли имело место покушение на кражу.
Вообще-то это не очень важно с нашей  точки  зрения,  понимаете?  Кража  -
пустяк по сравнению с убийством. А эта парочка в убийстве не замешана.  Мы
можем выйти на него через девушку, потому я ее и отпустил без проволочек.
   - А я как раз об этом думал, - сказал я.
   - Жаль все-таки, что мистер Реддинг сорвался с крючка. Не  каждый  день
встречаешь человека, который на все готов, чтобы сделать тебе одолжение.
   - Да уж, это большая редкость, - сказал я с легкой улыбкой.
   - Все беды от женщин, - наставительно сказал инспектор.
   Он вздохнул и продолжал, к моему удивлению:
   - Конечно, у нас есть еще Арчер.
   - А! - сказал я. - Вы и о нем подумали?
   - Само собой, сэр, в первую очередь. Я не нуждаюсь в  том,  чтобы  меня
наводили на след анонимками.
   - Анонимками? - резко перебил его я. - Значит,  вы  получили  анонимное
письмо?
   - Ничего особенного, сэр. Мы их получаем по дюжине в день, самое малое.
Да-да, нам напомнили про Арчера. Как будто полиция не справится  без  них!
Арчер с самого начала был на подозрении. Одна  загвоздка  -  у  него  есть
алиби. Пустое дело, но все же так просто от этого не отделаешься.
   - То есть как пустое дело? Что вы хотите сказать?
   - Видите ли, получается,  что  он  весь  день  провел  с  двумя  своими
дружками. Как я и сказал, дело пустое, для нас это ничего не значит. Такие
ребята, как Арчер и его дружки, присягнут в чем угодно.  Таким  верить  не
приходится. _Мы-то_ знаем. Но публика не знает, а  присяжных  выбирают  из
публики, к сожалению. Они ничего не знают, и верят на  слово  любому,  кто
дает показания. Арчер, само собой, будет божиться и клясться до посинения,
что он тут ни при чем.
   - Далеко ему до мистера Реддинга, верно? - улыбнулся я.
   - Небо и земля, - ответил инспектор с уверенностью.
   - Вполне естественно, мне кажется, бороться за свою жизнь, -  задумчиво
произнес я.
   - Если бы вы только знали, сколько убийц гуляет на свободе  по  милости
добросердечных присяжных, - мрачно сказал инспектор, - вы бы поразились.
   - А вы серьезно думаете, что это сделал Арчер?
   Мне с самого начала бросилась в глаза одна странность - инспектор  Слак
ни разу не высказал свои собственные  предположения  относительно  убийцы.
Единственное, что его, судя по всему, интересовало - насколько  легко  или
трудно притянуть к ответу каждого отдельного человека.
   - Да, не мешало бы знать поточнее, - сказал он.  -  Хотя  бы  отпечаток
пальца или след от  ботинка,  а  может,  кто-нибудь  видел,  какой  шлялся
поблизости в час убийства. Пока  таких  улик  нет,  брать  его  под  арест
рискованно. Видели его возле дома мистера Реддинга  раз  или  два,  но  он
говорит, что заходил поболтать со  своей  мамашей.  Она  очень  порядочная
женщина. Нет, я в общем и целом склоняюсь в сторону той  леди.  Только  бы
достать доказательства шантажа, но  в  этом  преступлении  вообще  никаких
доказательств нет! Теории, теории, теории и все. Какая жалость, что с вами
по соседству нет еще одной одинокой старой дамы, мистер Клемент. Бьюсь  об
заклад, уж она бы ничего не пропустила.
   Его слова напомнили мне о предстоящих визитах, и я откланялся. Это был,
кажется, единственный случай, когда  я  застал  инспектора  в  благодушном
настроении.
   Сначала я зашел к мисс Хартнелл. Очевидно, она поджидала меня у окна  -
я даже не успел позвонить, как она открыла  дверь  дома,  крепко  схватила
меня за руку и повлекла за собой.
   - Спасибо, что пришли. Сюда. Тут нам не помешают.
   Мы вошли в микроскопическую комнатку, размером с клетку для  кур.  Мисс
Хартнелл захлопнула дверь и с видом заговорщицы указала  мне  на  один  из
трех стульев. Я видел, что она наслаждается таинственностью обстановки.
   - Ходить вокруг да около не в  моих  привычках,  -  сказала  она  своим
жизнерадостным голосом, слегка приглушив его ради серьезности  событий.  -
Скажу без околичностей - вы сами знаете, как  быстро  вести  разносятся  в
такой деревушке, как наша.
   - К несчастью, знаю, - ответил я.
   - Я с вами согласна. Я сама ненавижу сплетни больше всех. Но ничего  не
попишешь. Я сочла своим долгом сообщить полиции, что я заходила  к  миссис
Лестрэндж  вечером  в  день  убийства,  и  ее  не   было   дома.   Никакой
благодарности я не жду, я всегда выполняю свой  долг,  не  рассчитывая  на
благодарность. Вокруг сплошная неблагодарность, такова  жизнь.  Да  только
вчера эта бесстыдница миссис Бейкер...
   - Да, да, - поспешил я вмешаться в надежде избежать обычных излияний. -
Печально, очень печально... Но вы говорили, что...
   - Эти низшие классы не знают,  кто  их  лучший  друг,  -  сказала  мисс
Хартнелл. - Я всегда нахожу, что сказать для их пользы, когда навещаю  их.
И не думайте, что они хоть раз поблагодарили.
   - Вы  говорили,  что  сообщили  инспектору  о  вашем  визите  к  миссис
Лестрэндж, - подсказал ей я.
   - Вот именно, и, кстати сказать, он меня тоже не поблагодарил.  Сказал,
что, когда ему нужно узнать, он сам спрашивает, -  может  быть,  не  этими
словами, но в таком духе. Нынче в полиции  служат  люди  совершенно  иного
класса.
   - Вполне вероятно, - сказал я. - Но вы хотели еще что-то сказать?
   - Я решила, что ноги моей  больше  не  будет  у  этого  отвратительного
инспектора. В конце концов, духовное лицо может оказаться  джентльменом  -
хотя бы в виде исключения, - добавила она.
   Я понял, что попал в число немногих избранных.
   - Если я могу вам чем-нибудь помочь... - начал я.
   - Чувство долга - вот что мною руководит, -  заявила  мисс  Хартнелл  и
захлопнула рот, как капкан. - Мне не хочется даже произносить  эти  слова.
Душа не лежит. Но долг есть долг.
   Я ждал.
   - Мне дали понять, - продолжала мисс Хартнелл,  понемногу  багровея,  -
что миссис Лестрэндж рассказывает, будто она была все время дома, что  она
не открывала дверь потому, в общем, не хотела открывать. Какое  жеманство!
Я заходила выполнить свой долг, а со мной так обходятся!
   - Она была нездорова, - мягко заметил я.
   - Ах, нездорова! Не смешите меня. Вы и впрямь не от мира  сего,  мистер
Клемент. Эта женщина здоровее нас с вами.  Так  больна,  что  не  в  силах
прийти на следствие! Справка от доктора Хэйдока!  Да  она  им  вертит  как
хочет - это всем известно. Так о чем это я?..
   Я не  сумел  ответить.  Очень  трудно  уследить,  когда  мисс  Хартнелл
переходит от изложения фактов к поношению ближних.
   - А! Я говорила, что была у нее в тот вечер. Так вот, плюньте  в  глаза
тому, кто скажет, что она была дома. Ничего подобного. Я-то знаю.
   - Как вы могли это узнать?
   Мисс Хартнелл покраснела еще гуще. Если  бы  не  ее  воинственный  пыл,
можно было бы сказать, что она смутилась.
   - Я стучала, я звонила, - стала объяснять она. -  Два  раза.  Или  даже
три. Потом мне вдруг пришло в голову, что звонок испорчен.
   Я с удовлетворением заметил, что она не могла  смотреть  мне  в  глаза,
произнося эти слова. Все наши дома построены одним подрядчиком,  и  звонки
он ставит такие, что их отлично слышно  всякому,  кто  стоит  на  половике
перед входной дверью. Мисс Хартнелл не хуже меня знала об этом, но, как  я
понимаю, требовалось соблюсти приличия.
   - Да? - негромко сказал я.
   - Мне не хотелось  совать  свою  карточку  в  почтовый  ящик.  Это  так
невежливо, а я - какая бы я ни была - невежливой я быть не хочу.
   Она высказала эту замечательную мысль не дрогнув.
   - Вот я и подумала - обойду дом, постучу в окно, - продолжала она,  уже
не краснея. - Я обошла дом вокруг, заглядывала во все окна: в доме не было
ни души!
   Я прекрасно понимал ее. Воспользовавшись тем,  что  в  доме  никого  не
было, мисс Хартнелл дала полную волю своему любопытству и пошла  в  обход,
обыскала сад и заглянула  в  каждое  окно,  стараясь  разглядеть  по  мере
возможности внутренность дома. Она решила рассказать все  мне,  уповая  на
то,  что  я  проявлю  больше  понимания  и  сочувствия,  чем   полицейский
инспектор. Предполагается, что духовный пастырь, по крайней мере,  толкует
сомнение в пользу своих прихожан.
   Я не высказал никакого мнения. Я только спросил:
   - А в котором часу это было, мисс Хартнелл?
   - Если память мне не изменяет, - сказала мисс Хартнелл,  -  было  около
шести. Я пошла прямо домой, пришла минут в десять седьмого, около половины
седьмого пришла миссис Протеро, доктор Стоун  и  мистер  Реддинг  остались
ждать снаружи - мы с ней говорили про луковицы.  А  в  это  время  бедняга
полковник лежал убитый. Как печален этот мир!
   - Порой он достаточно неприятен, - сказал я.
   Я встал.
   - Это все, что вы хотели мне сказать?
   - Просто подумала - это может пригодиться.
   - Может, - согласился я.
   Не вступая  в  дальнейшие  обсуждения,  что  немало  разочаровало  мисс
Хартнелл, я распрощался.
   Мисс Уэзерби, к которой я зашел после мисс Хартнелл, встретила  меня  в
некотором волнении.
   - Дорогой викарий! Как вы добры, право! Вы  уже  пили  чай?  Правда  не
хотите? Дать вам подушечку под спину? Как это трогательно - вы пришли, как
только я вас позвала. Вы себя не жалеете ради ближних.
   Пришлось выслушать еще много  в  этом  же  роде,  но  наконец,  не  без
уклончивости, мы все же подошли к главной теме.
   -  Поймите,  пожалуйста,  что  у  меня  сведения  из   самых   надежных
источников.
   В Сент  Мэри  Мид  самым  надежным  источником  всегда  является  чужая
прислуга.
   - Вы не можете мне сказать, от кого вы это слышали?
   - Я дала слово, дорогой  мистер  Клемент.  А  честное  слово  для  меня
святыня.
   Она приняла чрезвычайно серьезный вид.
   -  Давайте  скажем,  что  мне  начирикала  птичка,  ладно?  Так   будет
спокойнее, не правда ли?
   Мне очень хотелось сказать: "Чертовски глупо!" Жаль, что  я  удержался.
Хотелось бы посмотреть, как это подействует на мисс Уэзерби.
   - Так вот, эта маленькая птичка сказала мне, что она видела одну  даму,
которую я называть не стану.
   - Другой вид птички? - поинтересовался я.
   К превеликому моему удивлению,  мисс  Уэзерби  покатилась  со  смеху  и
игриво хлопнула меня по руке со словами:
   - О, викарий, можно ли так шутить?
   Немного придя в себя, она продолжала:
   - Одну даму;  и  как  вы  думаете,  куда  эта  дама  направлялась?  Она
повернула по дороге к вашему дому, но сначала она самым  странным  образом
оглянулась по сторонам - как я полагаю, чтобы убедиться, что ее  не  видит
никто из знакомых.
   - А маленькая птичка? - спросил я.
   - Она как раз была в рыбной лавке - в комнате  над  лавкой,  собственно
говоря.
   Я понятия не имею, куда ходят служанки в свои выходные дни.  Но  твердо
знаю, куда они ни за что носу не высунут - на свежий воздух.
   -  И  это  было,  -  продолжала  мисс  Уэзерби,  наклоняясь  вперед   с
таинственным видом, - как раз около шести часов.
   - А какой это был день?
   Мисс Уэзерби коротко вскрикнула:
   - День убийства, разумеется, неужели я не сказала?
   - Я так и предполагал, - сказал я. - Имя этой дамы...
   - Начинается на "Л", - подхватила мисс Уэзерби,  несколько  раз  кивнув
головой.
   Поняв, что информация, которую мне собиралась  передать  мисс  Уэзерби,
исчерпана, я встал.
   - Но вы не допустите, чтобы полиция меня допрашивала? - жалобно сказала
мисс Уэзерби, сжимая мою руку обеими руками. - Я не выношу, совершенно  не
выношу многолюдность. А стоять перед судом!..
   - В особых случаях, - сказал я, - они разрешают свидетелю сидеть.
   И ускользнул.
   Оставалось повидать еще миссис Прайс Ридли. Эта леди сразу же поставила
меня на подобающее мне место.
   - Я не желаю быть замешанной в какие бы то ни было дела с  полицией,  -
сказала она сурово, холодно пожимая мне руку. - Но вы должны понять,  что,
с  другой  стороны,  столкнувшись  с  обстоятельством,   которое   требует
объяснений, я решила, что следует обратиться к официальному лицу.
   - Это касается миссис Лестрэндж? - спросил я.
   - С чего вы взяли? - холодно отпарировала она.
   Я понял, что попал впросак.
   - Все очень просто, - продолжала она. - Моя служанка, Клара,  стояла  у
калитки, она спустилась на несколько минут, как _она_ утверждает, глотнуть
свежего  воздуха.  Верить  ей,  конечно,   нельзя.   Скорее   всего,   она
высматривала посыльного из рыбной лавки - поздновато звать  его  мальчиком
на побегушках - дерзкий нахал, думает, что если ему  стукнуло  семнадцать,
он может заигрывать со всеми девушками подряд. Ну,  как  бы  то  ни  было,
стоит она у калитки и вдруг слышит - кто-то чихнул.
   - Так, так, - сказал я, ожидая продолжения.
   - Вот и все. Я вам говорю:  она  услышала,  как  кто-то  чихнул.  И  не
вздумайте мне толковать, что я не так уж молода и мне могло послышаться  -
это слышала Клара, а ей всего девятнадцать.
   - Но, - сказал я, - почему она не могла слышать, как кто-то чихнул?
   Миссис Прайс Ридли окинула меня взглядом, полным нескрываемой жалости к
моим убогим умственным способностям.
   - Она слышала этот звук в день убийства и в то время,  когда  у  вас  в
доме никого не было. Ясно, что убийца затаился в кустах,  выжидая  удобную
минуту. Вам нужно найти человека с насморком!
   - Или с сенной лихорадкой, - подхватил я. - Но, если уж  на  то  пошло,
миссис Прайс Ридли, тайна разрешается очень просто. Наша  служанка,  Мэри,
сильно простужена. Признаюсь, последнее время нам действует  на  нервы  ее
шмыганье носом. Наверно, она и чихнула, а ваша служанка услышала.
   - Чихал мужчина, - не терпящим возражений тоном  сказала  миссис  Прайс
Ридли. - И от нашей калитки нельзя услышать, как ваша  прислуга  чихает  у
себя на кухне.
   - Зато от вашей калитки не слышно,  если  чихают  в  моем  кабинете,  -
сказал я. - Во всяком случае, я в этом сильно сомневаюсь.
   - Я же сказала, что мужчина мог скрываться в кустах, - повторила миссис
Прайс Ридли. - Не сомневаюсь - когда Клара ушла, он проник через  парадную
дверь.
   - Это, конечно, вполне возможно, - сказал  я.  Я  старался,  чтобы  мой
голос не звучал умиротворяюще, но, как  видно,  мало  в  этом  преуспел  -
миссис Прайс Ридли ни с того ни с сего обожгла меня негодующим взглядом.
   - Я привыкла, что меня никто не слушает, но все же не могу не  сказать,
что когда теннисную ракетку швыряют на траву без чехла, она  потом  никуда
не годится. А теннисные ракетки нынче дороги.
   Я не видел ни повода, ни смысла в этом внезапном нападении с тыла.  Оно
застало меня врасплох.
   - Может быть, вы со мной не согласны, - сказала миссис Прайс Ридли.
   - О, что вы - совершенно согласен.
   - Очень рада. Так вот, это все, что я хотела сказать. И я умываю руки.
   Она откинулась в  кресле  и  закрыла  глаза,  как  человек,  утомленный
мирской суетой. Я поблагодарил ее и попрощался.
   У входной двери я рискнул спросить  Клару  о  том,  что  рассказала  ее
хозяйка.
   - Чистая правда, сэр, я слышала - кто-то ка-ак чихнет!  И  это  чиханье
было не простое, нет, не простое.
   Все, связанное с убийством, не простое,  а  особенное.  И  выстрел  был
какой-то особенный. И чихнул кто-то как-то необыкновенно. Думаю, это  было
фирменное чиханье, специально для убийц.  Я  спросил  девушку,  когда  это
было, но  она  определенно  сказать  не  могла  -  кажется,  где-то  между
четвертью седьмого и половиной. Во всяком случае, "до  того,  как  хозяйке
позвонили по телефону, и ей стало плохо".
   Я спросил, слышала  ли  она  какой-нибудь  выстрел.  Она  сказала,  что
стрельба поднялась - просто жуть! После этого доверять  ее  показаниям  не
приходилось.
   Я подошел почти к самой калитке нашего сада, но решил навестить сначала
своего друга.
   Взглянув на часы, я увидел, что  у  меня  как  раз  хватит  времени  до
вечерней службы. Я пошел по дороге к дому Хэйдока.  Он  встретил  меня  на
пороге.
   Я снова заметил, какой у него измученный,  изможденный  вид.  Последние
события состарили его до неузнаваемости.
   - Рад вас видеть, - сказал он. - Какие новости?
   Я рассказал ему то, что мы узнали про Стоуна.
   - Вор высокого класса, - заметил он. - Да,  это  многое  объясняет.  Он
читал кое-что, но в разговорах со мной иногда  ошибался.  А  Протеро,  как
видно, сразу его раскусил. Помните, как они поссорились? А девушка  -  как
по-вашему, она в этом тоже замешана?
   - По этому поводу определенного мнения нет, - сказал я. - Я,  со  своей
стороны, считаю, что девушка тут ни при чем.
   - Она призовая идиотка, - добавил я.
   - Ну нет! Я бы не сказал. Она  себе  на  уме,  эта  мисс  Глэдис  Крэ