о  это  явилось  следствием  ее
усталости в тот вечер.
   Несколько минут прошло в молчании. Дэрмот Крэддок  выглянул  в  окно,
откуда   открывался   довольно   мрачный   вид   на   леса,   окружавшие
Госсингтон-холл. Затем он  посмотрел  на  картины  на  стене  и  наконец
перевел взгляд на Джейсона Радда. На лице  кинорежиссера  было  написано
вежливое понимание и ничего больше. Никаких указаний  на  его  подлинные
чувства. Он казался спокойным и прекрасно владевшим собой человеком, но,
по мнению Крэддока, все это  могло  быть  только  маской.  Нет,  подумал
Дэрмот, никому не удастся вытянуть  из  него  ничего,  не  открыв  своих
собственных карт. И Дэрмот принял решение - он сделает именно так.
   - Не приходило ли вам в голову, мистер Радд, что смерть Хеси Бедкок в
некотором роде  могла  оказаться  случайной?  Что,  если  предполагаемой
жертвой была ваша жена.
   Снова  наступило  молчание.  Лицо  Джейсона   Радда   совершенно   не
изменилось. Дэрмот ждал.  Наконец  Джейсон  Радд  издал  глубокий  вздох
облегчения.
   - Да, - спокойно сказал он, - вы абсолютно правы, старший  инспектор.
Я был уверен в этом с самого начала.
   - Но ведь вы ничего не сказали об этом ни инспектору Корнишу,  ни  на
дознании?
   - Нет.
   - Почему, мистер Радд?
   - Я мог бы ответить вам (и это было бы достаточно убедительным),  что
у меня не было никаких  доказательств  Факты,  которые  привели  меня  к
подобному заключению, были в равной мере известны представителям закона,
которые, очевидно, имеют большее право решать,  нежели  я.  Я  абсолютно
ничего не  знал  о  миссис  Бедкок.  У  нее  могли  быть  личные  враги,
кто-нибудь мог подсыпать яд ей в бокал с коктейлем  в  тот  вечер,  хотя
это, казалось  бы,  произошло  бы  при  очень  неподходящих  для  такого
преступления  обстоятельствах.  Но  убийца  мог   избрать   именно   эти
обстоятельства по  той  причине,  что  на  таком  большом  приеме  число
присутствующих   было   бы   значительным,   и,   следовательно,    круг
подозреваемых был бы чрезвычайно широк, что дало бы преступнику  большую
свободу действий. Все это так,  но  я  хочу  быть  с  вами  откровенным,
старший инспектор. Не по этой причине я хранил молчание. Я скажу  вам  о
настоящей причине. Я не хотел, чтобы  моя  жена  хотя  бы  на  мгновение
подумала, что она едва избежала смерти от яда.
   - Благодарю вас за вашу откровенность, - сказал Дэрмот.
   - Но должен сознаться, что мне все же не вполне ясны ваши мотивы.
   - Нет? Возможно, это немного сложно для постороннего человека.  Чтобы
понять, необходимо знать Марину. Она чрезвычайно нуждается в  счастье  и
спокойствии. В материальном отношении, ей  не  на  что  жаловаться,  она
прославленная актриса. Но в личной жизни она  глубоко  несчастна.  Много
раз она была уверена, что нашла свое счастье, но затем  все  ее  надежды
шли прахом. Она неспособна, мистер Крэддок, к рациональному, осторожному
взгляду на жизнь. Всякий раз, вступая в новый брак,  она,  как  ребенок,
читающий забавную сказку, верила, что все будет хорошо...
   - Очередная  ироническая  улыбка  придала  безобразному  лицу  клоуна
выражение странной нежности.
   - Но брак - это далеко не сказка, старший инспектор. Восторги брачной
жизни не могут длиться вечно. Конечно, мы стремимся к спокойной жизни  с
любимым человеком, к жизни, полной любви и безоблачного счастья, но...
   - Он перебил себя.
   - Скажите, вы женаты, старший инспектор?
   - Нет, к счастью... или к несчастью, - пробормотал тот.
   -  В  нашем  мире,  в  мире  кино,  брак  -  это  в   какой-то   мере
профессиональный риск. Кинозвезды часто вступают в брак. Иногда  удачно,
иногда неудачно, но почти  никогда  надолго.  Исходя  из  этого,  нельзя
сказать,  чтобы  у  Марины  была  какая-нибудь  особенная  причина   для
недовольства, но на человека ее темперамента такие вещи действуют  очень
сильно. Она сама убедила себя, что глубоко несчастлива,  что  у  нее  не
будет в жизни удачи. Она неизменно стремилась к одному и  тому  же  -  к
любви, счастью, преданности. Ей страстно  хотелось  иметь  детей.  Врачи
говорили,  что  одна  уже  сила   этого   желания   препятствовала   его
осуществлению. Один знаменитый хирург посоветовал ей усыновить  ребенка.
Он сказал, что приемные дети немного смягчают желание стать матерью и  в
результате появляется надежда на рождение собственного  ребенка.  Марина
усыновила троих детей На время она  немного  успокоилась  и  чувствовала
себя счастливой, но  это,  конечно,  не  было  полным  счастьем.  Можете
представить себе ее восхищение и радость, когда  одиннадцать  лет  назад
она вдруг  узнала,  что  у  нее  будет  свой  ребенок.  Ее  восторг  был
совершенно неописуем. В то время у нее было хорошее  здоровье,  и  врачи
заверили ее, что все пройдет успешно.  Результат  оказался  трагическим.
Ребенок, мальчик, родился слабоумным, идиотом. Что творилось с  Мариной,
об этом лучше не рассказывать. Она  слегла  и  была  серьезно  больна  в
течение многих лет, жила в санатории. Затем, хотя и  медленно,  все-таки
выздоровела. Вскоре после выздоровления вышла за меня замуж,  постепенно
начала снова проявлять интерес к жизни и почувствовала,  что  еще  может
быть счастлива. Поначалу для  нее  было  сложно  заключить  контракт  на
съемки в фильме. Многие были склонны сомневаться, сможет ли она с  таким
слабым  здоровьем  вынести  напряжение  съемок.  Мне   пришлось   немало
побороться за ее участие.
   - Губы Джейсона Радда сурово сжались.
   - Ну, борьба была успешной. Начали снимать картину. Тем  временем  мы
купили этот дом, переделали его на свой лад и въехали в него. Всего лишь
две недели назад Марина говорила мне,  что  она  счастлива  и  чувствует
наконец, что нашла свой дом, в котором она может спокойно жить,  оставив
за спиной все неприятности. Мне это не очень нравилось,  так  как  я  по
опыту  знал,  что  все  ее  подобные  надежды  всегда   бывали   слишком
оптимистическими.  Но  не  было  сомнений,  что   в   тот   момент   она
действительно чувствовала себя счастливой. Последние признаки ее болезни
исчезли, в ней появилось спокойствие, чего я никогда не замечал  прежде.
Все шло прекрасно, пока... - в голосе его послышалась внезапная  горечь,
- пока не случилось это! Смерть, скоропостижная смерть - здесь! Само  по
себе это было уже достаточным потрясением.  И  я,  конечно  же,  не  мог
рисковать... не мог  допустить...  чтобы  Марина  знала,  что  это  было
покушение на ее жизнь. Это было бы  еще  большим,  может  быть,  роковым
потрясением. Это могло бы привести к неизлечимой душевной болезни.
   - Он в упор посмотрел на Дэрмота.
   - Теперь вы понимаете?
   - Я понимаю ваши побуждения, - ответил Крэддок, - но  простите  меня,
неужели вы не замечаете одной важной детали этого дела? Вы убеждены, что
была совершена попытка отравить вашу жену. Но разве сейчас ее  жизни  не
угрожает опасность? Раз отравитель потерпел неудачу, не кажется ли  вам,
что он может повторить покушение?
   - Естественно, я думал об этом, - сказал Джейсон Радд, - но я уверен,
что, будучи, так сказать, предупрежден заранее, я могу принять все  меры
предосторожности по обеспечению безопасности моей жены. Я буду  смотреть
за ней и попрошу других об этом. Но  главным,  я  считаю,  остается  то,
чтобы она сама не узнала об опасности, угрожающей ее жизни.
   - Вы полагаете, - осторожно спросил Дэрмот, - что она не знает?
   - Разумеется, нет. Она понятия не имеет.
   - Вы уверены в этом?
   - Конечно. Подобная мысль просто не пришла бы ей в голову.
   - Но ведь пришла же она вам, - возразил Дэрмот.
   - Я другое дело. Логически это было самым очевидным  объяснением.  Но
моей жене чужда логика, да к тому же она просто не способна  представить
себе, что кто-то хочет от нее избавиться.
   - Возможно, вы и правы,  -  медленно  произнес  Дэрмот,  -  хотя  это
создает нам определенные трудности. Разрешите мне задать  вам  еще  один
откровенный вопрос. Кого вы подозреваете?
   - Этого я не могу вам сказать.
   - Прошу прощения, мистер Радд, вы действительно не можете или  просто
не хотите?
   - Не могу, - быстро сказал Джейсон Радд.
   - Просто не  могу.  Мне  представляется  столь  же  невероятным,  как
представлялось бы моей жене, что кто-то невзлюбил ее до  такой  степени,
чтобы совершить подобное. С другой стороны, на основе совершенно  явных,
очевидных фактов это единственное, о чем можно подумать.
   - Расскажите мне, пожалуйста, об этих фактах
   - Ради бога. Они очень просты. Я налил  два  коктейля  из  кувшина  и
отнес их Марине и миссис Бедкок. Что затем делала миссис Бедкок, я точно
не знаю. Кажется, она увидела каких-то знакомых и  отошла  поговорить  с
ними. Моя жена стояла с коктейлем в руке, когда  к  ней  подошел  мэр  с
женой. Она поставила на столик нетронутый  бокал  и  приветствовала  их.
Затем появился один наш старый друг, которого мы не  видели  много  лет,
еще несколько человек со студии. Все это время бокал с  коктейлем  стоял
на столике за нашими спинами, так  как  мы,  естественно,  обернулись  к
лестнице. Фотографы сделали несколько снимков моей  жены,  беседующей  с
мэром, что,  как  нам  сказали,  очень  порадует  местных  жителей.  Тем
временем я принес еще несколько бокалов с напитками для вновь прибывших.
В эти минуты, я  полагаю,  в  бокал  моей  жены  и  был  брошен  яд.  Не
спрашивайте меня, как это удалось  сделать,  я  вам  не  скажу,  я  знаю
только, что это было  не  просто.  С  другой  стороны,  я  до  странного
убежден, что, если у убийцы хватило духу всыпать яд не таясь, совершенно
открыто, этого бы почти никто не заметил! Вы спрашиваете  меня,  кого  я
подозреваю. Все, что я могу вам сказать, это то,  что  почти  каждый  из
присутствовавших мог сделать это. Люди толпились  небольшими  группками,
разговаривали,  иногда   выходили,   чтобы   взглянуть   на   переделки,
произведенные в доме. Все постоянно двигались, никто не стоял на  месте.
Я много думал, много размышлял, но нет  ничего,  абсолютно  ничего,  что
могло бы указать на какое-нибудь определенное лицо.
   - Он раздраженно вздохнул.
   - Что произошло дальше, вы, наверное, знаете.
   - Все равно, расскажите.
   - Ну, я вернулся к площадке лестницы. Моя жена повернулась к  столику
и взяла свой бокал. В это время миссис Бедкок издала легкое  восклицание
Кто-то, очевидно, задел ее локоть, и она  уронила  свой  бокал  на  пол.
Марина, естественно, поступила так,  как  и  должна  поступать  любезная
хозяйка. Между прочим, на ее платье тоже попало  несколько  капель.  Она
сказала, что  ничего  страшного  не  произошло,  вытерла  своим  носовым
платком платье миссис Бедкок и  настояла  на  том,  чтобы  та  взяла  ее
напиток. Насколько я помню, она сказала, что сама уже достаточно выпила
   - Вот так это  случилось.  Я  могу  вас  заверить  в  одном,  старший
инспектор, - после этого яд не мог быть подсыпан, так как миссис  Бедкок
сразу же выпила коктейль. Как  вы  знаете,  через  несколько  минут  она
умерла. Хотел бы я знать... как  я  хотел  бы  знать,  что  почувствовал
отравитель, когда увидел, к  каким  неожиданным  и  ужасным  результатам
привели его действия.
   - Все это вы поняли в то время?
   - Конечно, нет. Тогда я, как и все, был убежден, что у  этой  женщины
случился какой-то приступ. Может  быть,  сердце,  коронарный  тромб  или
что-нибудь в этом роде. Мне и в голову не могло прийти, что имело  место
отравление. Могло ли это прийти в голову вам? Или кому бы то ни было?
   - Вероятно, нет, - согласился Дэрмот.
   - Итак, ваше мнение достаточно ясно, и вы, очевидно, уверены в том, о
чем говорите. Однако, простите меня, но я все же не могу  поверить,  что
вы определенно никого не подозреваете.
   - Уверяю вас, что это именно так.
   - Давайте взглянем на этот вопрос с  другой  точки  зрения.  Кто  мог
питать  особую  неприязнь  к  вашей  жене?  Все  это  звучит,   конечно,
мелодраматично, но есть ли у нее враги.
   Джейсон Радд выразительно махнул рукой
   - Враги? Сначала следует определить, кого можно назвать врагом. В том
мире, в котором вращаемся мы с женой, существуют  и  зависть,  и  злоба.
Всегда найдутся люди, которые будут распространять о вас  ложные  слухи,
устраивать  различного  рода  каверзы.  Но  это  еще  не  означает,  что
кто-нибудь из этих людей - убийца или просто способен  на  убийство.  Вы
согласны со мной?
   - Да, согласен. Но  даже  за  завистью  может  скрываться  что-нибудь
посерьезнее. Скажите, не  могла  ли  ваша  жена  оскорбить  или  глубоко
обидеть кого-нибудь в прошлом.
   Джейсон  Радд  не  торопился  опровергнуть  это   предположение.   Он
нахмурился.
   - Честно говоря, я так не считаю, - сказал он наконец.
   - Хотя, должен признаться, я сам долго обдумывал эту возможность.
   - Какая-нибудь любовная история, связь с мужчиной?
   - Конечно, такие истории случались. Можно  предположить,  что  Марина
как-то плохо обошлась с кем-нибудь из своих поклонников. Но вряд ли  это
могло вызвать длительное недоброжелательство. Я уверен в этом.
   - А женщины? Имела ли какая-нибудь женщина зуб на Марину Грегг?
   - Ну, знаете, - сказал Джейсон Радд, - кто может говорить о женщинах?
Я лично ничего не могу сказать о них так сразу, без подготовки.
   - Кто выигрывает в финансовом отношении со смертью вашей жены?
   - В ее завещании упомянуто несколько человек, но на  очень  небольшие
суммы. Я полагаю, что людей, которые, как вы выражаетесь,  выигрывают  с
ее смертью в финансовом  отношении,  всего  двое  -  я  как  ее  муж  и,
вероятно, киноактриса,  которая  будет  сниматься  вместо  нее  в  нашем
фильме. Хотя, конечно, - съемки будут, наверное, вообще прекращены.  Все
это очень неопределенно.
   - Ну, нам нет необходимости обсуждать этот вопрос  сейчас,  -  сказал
Дэрмот.
   - И вы можете меня заверить,  что  Марина  не  узнает  об  опасности,
угрожающей, возможно, ее жизни?
   - Да, кстати, я  хотел  с  вами  поговорить  по  этому  поводу.  Хочу
заметить, что вы все же идете на значительный риск. Сейчас, правда, пока
ваша жена находится под опекой врача, я  не  думаю,  чтобы  ей  угрожала
большая опасность. Но потом... Поэтому я хотел бы попросить вас об одной
услуге. Опишите мне письменно как можно точнее и подробнее всех  гостей,
присутствовавших в тот вечер на приеме, и особенно тех, кто поднялся  по
лестнице после появления миссис Бедкок.
   - Я сделаю все, что смогу, но сомневаюсь, что это вам очень  поможет.
По-моему, вам гораздо лучше будет спросить об  этом  у  моего  секретаря
мисс Эллы Зилински. У нее прекрасная память  и  списки  приглашенных  на
прием. Если вы хотите повидать ее немедленно...
   - Я очень хотел бы поговорить с мисс Эллой Зилински, - сказал Дэрмот.
Глава одиннадцатая

1

   Пристально рассматривавшая Дэрмота Крэддока  сквозь  большие  очки  в
роговой оправе Элла Зилински казалась ему слишком  хорошей,  чтобы  быть
искренней.  Со  спокойной  деловитостью  она  достала  из   ящика   бюро
отпечатанный на машинке список и протянула его Дэрмоту.
   - Надеюсь, здесь никто не пропущен, - сказала - она,
   - Напротив, я думаю, здесь есть несколько имен - в основном,  местных
жителей, - которых вполне можно исключить. Это те, кто ушел  раньше  или
кого не смогли найти и привести наверх. В общем, я вполне  уверена,  что
это точный список.
   - Отличная работа, - одобрительно заметил Дэрмот,
   - Благодарю вас.
   - Полагаю (я полный профан в этом деле), что в вашей работе необходим
высокий профессионализм?
   - Да, следует обладать кое-какими навыками.
   -  В  чем  конкретно  заключается  ваша  работа?   Вы,   по-видимому,
осуществляете связь между киностудией и Госсингтон-холлом?
   - Нет. Собственно, я не имею ничего общего со студией, хотя, конечно,
я отвечаю  на  телефонные  звонки  оттуда  и  сама  туда  звоню.  В  мои
обязанности входит организация общественной  жизни  мистера  Радда,  его
публичных и частных встреч, а также, в некоторой степени, забота о доме.
   - Вам нравится ваша работа?
   - Она хорошо оплачивается, и  к  тому  же  я  нахожу  ее  интересной.
Правда, я не была готова к убийству, - сухо добавила Элла Зилински.
   - Это явилось для вас неожиданностью?
   - Настолько, что я собираюсь спросить вас, уверены  ли  вы,  что  это
действительно было убийство?
   - Вряд ли чем-нибудь, кроме убийства,  можно  объяснить  шестикратную
дозу диэтиломексин…, и так далее.
   - Это мог быть несчастный случай.
   - А как, вы полагаете, мог произойти такой несчастный случай?
   - Гораздо проще, чем вы можете себе представить, так как вы не совсем
знакомы с укладом нашего дома. Он переполнен всякого рода препаратами. Я
говорю главным  образом  об  обыкновенных  патентованных  лекарствах,  у
которых,  правда,  опасная  для  жизни  доза  не  так   уж   далеко   от
терапевтической. Дэрмот кивнул.
   - Все эти актеры и актрисы, - продолжала  Элла  Зилински,  -  развиты
ужасно односторонне. Иногда мне кажется, что чем больше их  талант,  тем
беспомощней они в обычной жизни.
   - Вполне может быть.
   - Если учесть, что  они  всюду  носят  с  собой  бутылочки,  капсулы,
порошки, пилюли и коробочки с  лекарствами,  то  так  ли  уж  невозможно
предположить,  что  отравление   произошло   в   результате   несчастной
случайности?
   - Я не вполне улавливаю ход ваших мыслей.
   - Ну, все очень просто. Кто-нибудь из  гостей,  желавший  успокоиться
или наоборот взбодрить себя, мог достать свою коробочку с лекарством  и,
заговорившись с кем-нибудь или просто по рассеянности, бросить  в  бокал
слишком большую дозу. Затем его мог кто-нибудь  отвлечь,  он  отошел  от
стола, а дальше все  просто.  Эта  миссис...  как  же  ее?,  подходит  к
столику, берет бокал, принимая его за свой, и выпивает. Это ведь не  так
уж не правдоподобно, как вам кажется?
   -  Но  вы  же  не  думаете,  что  такая  возможность  осталась   нами
нерассмотренной.
   - Да, конечно. Но там было множество  людей,  и  на  столиках  стояло
множество  бокалов  с  напитками.  В  таких   случаях   довольно   часто
происходит, что вы берете чужой бокал и выпиваете его.
   - Значит, вы не считаете, что  Хесю  Бедкок  намеренно  втравили?  Вы
думаете, что она выпила чей-то чужой вокал?
   - Не могу даже представить себе, что было все иначе.
   - В таком случае,
   - Дэрмот тщательно подбирал слова, - это должен был быть бокал Марины
Грегг. Вы понимаете? Марина Грегг отдала ей свой собственный бокал.
   - Вернее сказать, она подумала, что это был ее бокал, - поправила его
Элла Зилински.
   - Вы еще ведь не виделись с Мариной, не правда  ли?  Она  чрезвычайно
рассеянна. Она имела обыкновение брать по ошибке чужие бокалы и выпивать
их. Я сама это не раз наблюдала.
   - Она принимала кальмовит?
   - О да, как и все в этом доме.
   - Вы тоже, мисс Зилински?
   - Я иногда прибегаю  к  нему.  Дурные  примеры  заразительны,  вы  же
знаете.
   - Я был бы очень рад, - заметил Дэрмот, - поговорить с мисс Грегг.  К
сожалению, она до сих пор в прострации, по выражению мистера Престона.
   - Это следствие ее темперамента, - сказала Элла Зилински.
   - Она очень любит драматизировать,  знаете  ли.  К  тому  же  на  нее
действительно сильно подействовала эта смерть.
   - Что не скажешь о вас, мисс Зилински.
   - Когда все вокруг находятся в состоянии  постоянной  нервозности,  -
сухо произнесла Элла, - страшно хочется удариться в другую крайность.
   - Вы, похоже, гордитесь тем, что вас  не  может  взволновать  никакая
случившаяся рядом трагедия.
   Элла Зилински задумалась.
   - Это, возможно, не очень  хорошая  черта,  но,  если  не  выработать
подобного отношения, то можно самой сломаться.
   - Скажите, с мисс Грегг сложно работать?  Вопрос  касался  личностных
отношений, но Дэрмот Крэддок все же решился его  задать.  Если  бы  Элла
Зилински подняла брови и спросила, какое это имеет  отношение  к  миссис
Бедкок, ему пришлось бы признать, что никак