акие слухи  миссис  Прайс  Ридли  распускает  про
викария, и задумали таким образом (конечно, это ребячество)  заставить  ее
замолчать. А совпадение в том, что звонок раздался точно в тот же  момент,
что и выстрел в лесу. Это и навело всех на  мысль,  что  между  ними  есть
какая-то связь.
   Я вдруг вспомнил, как все, слышавшие  выстрел,  говорили,  что  он  "не
такой, как обычные выстрелы". И они были правы.  Однако  как  трудно  было
объяснить, чем именно он отличался от других выстрелов. Полковник Мельчетт
откашлялся.
   - Ваше решение выглядит довольно убедительно, мисс Марпл, - сказал  он.
- Но разрешите мне указать вам на то, что у вас нет никаких улик.
   - Знаю, - сказала мисс Марпл. - Но все же вы мне верите, не правда ли?
   После затянувшейся паузы полковник сказал довольно принужденно:
   - Да, верю. Пропади оно все пропадом, только так это и могло произойти.
Но нет ни малейшей улики - ни тени улик!
   Мисс Марпл негромко кашлянула.
   - Поэтому я и подумала, что при подобных обстоятельствах...
   - Да?
   - Позволительно будет поставить маленькую ловушку.



31

   Мы оба - полковник Мельчетт и я - воззрились на нее.
   - Ловушку? Какую еще ловушку?
   Мисс Марпл помялась, как бы в нерешительности, но было совершенно ясно,
что у нее готов тщательно разработанный план.
   - Скажем, мистеру Реддингу кто-то звонит по  телефону  и  предупреждает
его.
   Полковник Мельчетт улыбнулся.
   - "Все пропало! Бегите!" Старый трюк, мисс Марпл. Нет, я не говорю, что
он так уж плох. Иногда  срабатывает.  Но  наш  мистер  Реддинг  -  слишком
шустрая птичка, чтобы попасть в такой силок.
   - Тут нужно что-нибудь особенное, я понимаю, - сказала мисс Марпл. -  Я
бы предложила - это мое  предположение,  не  больше,  -  предостеречь  его
должен человек, известный своими неординарными взглядами на подобные дела.
Доктор Хэйдок иногда высказывал такие воззрения, что люди могли  подумать,
будто он и на убийство смотрит с какой-то особой точки зрения. Если бы  он
намекнул, что кто-то, миссис Сэдлер или кто-нибудь из ее  детишек,  своими
глазами видел, как он подменил коробочку с порошками, тогда,  естественно,
если мистер Реддинг ни в чем не виноват, он пропустит это  мимо  ушей,  но
если...
   - Верно, он может тогда и сорваться, сделать какую-нибудь глупость.
   - И сам попадется нам в руки. Возможно. Очень  хорошо  придумано,  мисс
Марпл. А Хэйдок пойдет на это? Вы сами сказали, что его воззрения...
   Мисс Марпл оживленно перебила его.
   - О! Да ведь это все теории! Они никогда не  применяются  на  практике,
верно? А вот и он, кстати, можете сами у него спросить.
   Хэйдок, как  мне  показалось,  удивился,  застав  мисс  Марпл  в  нашем
обществе. У него был усталый, замученный вид.
   - Пронесло, - сказал он. - Я  уж  и  не  чаял  его  выцарапать.  Но  он
выкарабкается. Долг врача - спасать своего пациента, и я его  спас,  но  я
был бы рад не меньше, если бы мне это не удалось.
   - Вы перемените мнение, - сказал полковник Мельчетт, - когда  услышите,
что мы вам расскажем.
   Коротко и лаконично он изложил доктору теорию мисс Марпл,  закончив  ее
последним предложением.
   Тут нам представился исключительный случай увидеть своими глазами,  что
именно  имела  в  виду  мисс  Марпл,  утверждая,  что  теории  никогда  не
применяются на практике.
   Воззрения Хэйдока, судя по всему, мгновенно и резко  переменились.  Мне
кажется, он был бы рад видеть голову Лоуренса Реддинга на блюде, как  царь
Ирод. И мне кажется, вовсе не убийство полковника  Протеро  заставило  его
жаждать крови, а покушение на несчастного Хоуза.
   - Негодяй проклятый! - бушевал Хэйдок.  -  Негодяй  проклятый!  И  этот
бедолага Хоуз! У него мать и сестра. Клеймо -  мать  и  сестра  убийцы!  -
осталось бы на них до конца жизни, а на какую душевную пытку он их  обрек!
Неслыханная, трусливая, гнусная подлость!
   Хотите  видеть  безудержную,  первозданную  ярость   в   чистом   виде,
пожалуйста, стоит только довести до белого каления убежденного гуманиста.
   - Если это правда, - добавил он, - можете на меня  рассчитывать.  Этого
типа надо стереть с лица  земли.  Тронуть  беззащитное  существо,  беднягу
Хоуза!..
   Все неудачники и  подранки  могут  всегда  рассчитывать  на  сочувствие
доктора Хэйдока.
   Он с увлечением обсуждал детали операции с Мельчеттом, когда мисс Марпл
встала, собираясь уходить. Я вызвался ее проводить.
   - Вы так добры, мистер Клемент, - сказала мисс Марпл, когда мы  шли  по
опустевшей улице. - Боже, уже за полночь! Надеюсь, Рэймонд лег  спать,  не
дожидаясь меня.
   - Ему бы следовало вас сопровождать, - заметил я.
   - А я ему не сказала, что ухожу, - призналась мисс Марпл.
   Я вдруг улыбался, вспомнив тонкий психологический анализ  преступления,
сделанный Рэймондом Уэстом.
   - Если  ваша  теория  оправдается  -  я-то  в  этом  ни  на  минуту  не
сомневаюсь, - сказал я, - вы обставите племянника на много очков.
   Мисс Марпл тоже улыбнулась - и это была снисходительная улыбка.
   - Я запомнила одно присловье своей двоюродной бабушки Фанни. Мне  тогда
было шестнадцать, и оно показалось мне ужасно глупым.
   - Да? - заинтересовался я.
   - Бабушка любила повторять: "Молодым кажется,  что  старики  глупы,  но
старики-то _знают_, что молодые - дурачки!"



32

   Рассказать осталось совсем немного. План мисс Марпл себя оправдал.  Так
как Лоуренс Реддинг был виноват, намек на то, что есть  свидетель  подмены
лекарства, заставил его  "сделать  глупость".  Нечистая  совесть  не  дает
покоя.
   Конечно, положение его было не из легких.  Первым  его  побуждением,  я
думаю, было  бежать  куда  глаза  глядят.  Но  ведь  нельзя  было  бросать
соучастницу. Он не смог исчезнуть, не переговорив с ней, а ждать  до  утра
не рискнул. Той же ночью он проник в Старую Усадьбу, а  за  ним  следовали
два самых надежных подчиненных  полковника  Мельчетта.  Он  бросил  горсть
гравия в окно Анны Протеро, разбудил ее и отчаянным шепотом  вызвал  вниз,
поговорить.  Несомненно,  снаружи   они   чувствовали   себя   в   большей
безопасности, чем в доме, - Летиция могла проснуться.  Однако  вышло  так,
что два полицейских офицера подслушали весь разговор, от начала до  конца.
Никаких сомнений не оставалось. Мисс Марпл оказалась  права  во  всем,  до
мелочей.
   Суд над Лоуренсом Реддингом и Анной Протеро - достояние гласности. Я не
намерен повторять отчеты прессы. Замечу только, что большие почести выпали
на долю инспектора Слака,  благодаря  служебному  рвению  и  уму  которого
преступники были переданы в руки правосудия. Естественно, об участии  мисс
Марпл нигде не упомянуто. Да она сама пришла бы в ужас при одной мысли  об
этом.
   Летиция зашла ко мне перед  самым  судом.  Она  вплыла  в  дверь  моего
кабинета, как всегда, похожая на  бесплотную  тень.  Она  сказала,  что  с
самого начала была уверена в  виновности  мачехи.  Под  предлогом  поисков
желтого беретика она хотела обыскать кабинет получше. Она надеялась, пусть
даже напрасно, обнаружить что-то, укрывшееся от глаз полиции.
   - Знаете, - протянула она своим потусторонним  голосом,  -  они  же  не
могли ее так ненавидеть, как я. А ненависть очень помогает.
   Она ничего не нашла, но зато подбросила под стол сережку Анны.
   - Раз я _знала_, что она убийца, это же все равно. Так или  иначе.  Она
его _убила_ или нет?
   Я незаметно вздохнул. Летиция  никогда  не  научится  видеть  некоторые
вещи.  В  некоторых  отношениях  она  поражена  моральным  дальтонизмом  -
цветовой слепотой.
   - Какие у вас планы, Летиция? - спросил я.
   - Когда все будет  позади,  я  уеду  за  границу.  -  Она  помолчала  и
добавила: - Я еду за границу со своей матерью.
   Я взглянул на нее, не веря своим ушам. Она кивнула.
   - Неужели вы не догадывались? Миссис Лестрэндж  -  моя  мать.  Она  при
смерти, знаете?  Она  хотела  со  мной  повидаться  и  приехала  сюда  под
вымышленным именем. Ей помогал доктор  Хэйдок.  Он  очень  старый  друг  -
когда-то был в нее по уши влюблен, - видно невооруженным глазом! Он к  ней
неравнодушен. Мужчины всегда сходили с ума по маме, я знаю. Она  и  сейчас
ужасно привлекательна. Во всяком случае,  доктор  Хэйдок  старался  вовсю,
помогал ей. Она свое настоящее имя  скрыла  -  люди  обо  всем  болтают  и
сплетничают, противно! Она тогда пошла к  отцу,  сказала,  что  умирает  и
очень хочет меня повидать. А отец вел себя, как скотина. Сказал,  что  она
потеряла все родительские права и что я думаю, будто она умерла. Как бы не
так, меня не проведешь! Такие, как отец, никогда  дальше  своего  носа  не
видят!
   Но мама сдаваться не собиралась, она не такая. Она просто считала,  что
приличнее обратиться сперва к отцу,  а  когда  он  ей  так  нагрубил,  она
послала мне записочку, я договорилась,  что  уйду  с  тенниса  пораньше  и
встречусь  с  ней  в  конце  тропинки,  в  четверть  седьмого.  Мы  просто
встретились на минутку и условились, когда встретимся опять. Расстались до
половины седьмого. А потом я была в кошмарном состоянии - боялась, что  ее
обвинят в убийстве отца. Уж у нее-то была причина его ненавидеть.  Поэтому
я и добралась до ее портрета - там, на чердаке, - и изрезала его.  Полиция
могла разнюхать и узнать ее на портрете, вот  чего  я  боялась.  И  доктор
Хэйдок тоже перетрусил. Мне даже казалось, что он иногда  всерьез  думает,
что  она  и  есть  убийца!  Мама  такая  -  отчаянная.  Она  не  думает  о
последствиях.
   Она на минуту замолчала.
   - Вот что странно... Мы с ней родные. А отец мне был, как неродной.  Но
мама... ладно, я еду с ней за границу, это решено.  Я  буду  рядом  с  ней
до... до конца.
   Она встала, и я взял ее руку в свои.
   - Да благословит Господь вас обеих, - сказал я. - Я уверен, что в  один
прекрасный день вас ждет большое счастье, Летиция.
   - Пора бы, - сказала она, пытаясь засмеяться. - До сих пор оно меня  не
очень-то баловало, а? Да ну, в  конце  концов,  это  не  важно.  Прощайте,
мистер Клемент. Вы всегда ко мне хорошо относились, вы  ужасно  добрый,  и
Гризельда тоже.
   Гризельда!
   Пришлось ей рассказать начистоту, как ужасно  огорчило  меня  анонимное
письмо; сначала она рассмеялась, а потом с самым серьезным видом  отчитала
меня.
   - Тем более, - сказала она в заключение, - что я  собираюсь  в  будущем
стать  скромной  и  богобоязненной  -  в  точности,   как   Отцы-пилигримы
[английские переселенцы, поселившиеся в Америке  в  1620  году,  по  своим
убеждениям и образу жизни - строгие пуритане].
   Я никак не мог представить себе Гризельду в  роли  Отца-пилигрима.  Она
продолжала:
   - Понимаешь, Лен, в мою жизнь скоро войдет  что-то  новое,  и  я  стану
более спокойной, уравновешенной. В твою жизнь оно тоже войдет, только тебе
оно принесет радость, молодость, во всяком случае, я на это надеюсь! И  ты
не будешь то и дело называть  меня  "дорогое  дитя",  когда  у  нас  будет
настоящий ребенок, мой и твой. Знаешь, Лен, я решила, что пора  мне  стать
настоящей "женой и матерью" (как пишется в книгах), и домашним  хозяйством
тоже займусь всерьез. Я уже купила две книжки про Домоводство и одну - про
Материнскую Любовь, и если уж это не сделает меня идеальной  женой,  я  не
знаю, что еще для этого нужно! Книжки потешные, я смеялась до колик,  нет,
написаны они всерьез, ну ты сам понимаешь. Смешнее  всего  про  воспитание
молодого поколения.
   - А ты случайно не купила книгу про то, как Надо  Обращаться  с  Мужем,
признавайся? - спросил я с опаской и привлек ее к себе.
   - Мне она ни к чему, - отвечала Гризельда. - Я образцовая жена. Я люблю
тебя всем сердцем. Что тебе еще нужно?
   - Ничего, - сказал я.
   - Ты не мог бы  сказать,  один-единственный  разок,  что  безумно  меня
любишь, а?
   - Гризельда, - сказал я, - я тебя обожаю! Я  тебя  боготворю!  Я  люблю
тебя безумно, безнадежно и страстно, да простит мне Бог!
   Моя жена глубоко и удовлетворенно вздохнула.
   Вдруг она выскользнула из моих объятий.
   - Вот досада! Сюда идет мисс Марпл. Ни словечка ей, слышишь? Не хватало
мне только, чтобы мне подсовывали подушки под спину и настаивали, чтобы  я
держала ноги повыше! Скажи, что я ушла играть в гольф. Это  собьет  ее  со
следа, и это чистая правда - я забыла там свой желтый  свитер,  а  он  мне
нужен.
   Мисс Марпл подошла к окну, смущенно остановилась  поодаль  и  спросила,
может ли она видеть Гризельду.
   - Гризельда, - сказал я, - ушла на поле для гольфа.
   В глазах мисс Марпл вспыхнула тревога.
   - О! Но, согласитесь, - это крайне неосторожно в ее положении.
   И   она   залилась   самым   милым,   старомодным,    старо-девическим,
благопристойным румянцем, как и подобает настоящей леди.
   Чтобы скрыть минутное замешательство, мы торопливо  заговорили  о  деле
Протеро, вспомнили "доктора Стоуна", который оказался вором и  мошенником,
известным под многими именами  и  кличками.  С  мисс  Крэм,  кстати,  было
полностью снято обвинение в соучастии. Она  после  долгого  запирательства
призналась  в  том,  что  отнесла  чемодан  в  лес,  но  сделала  это   по
доверчивости - доктор Стоун ее уверил, что опасается соперничающих  с  ним
археологов - от них всего можно ожидать, даже открытого грабежа ради того,
чтобы дискредитировать его теорию. Судя  по  всему,  девушка  приняла  эти
россказни за чистую монету. А теперь,  как  поговаривают  в  деревне,  она
отправилась на  поиски  какого-нибудь  неподдельного  пожилого  холостяка,
которому нужна секретарша.
   Пока мы болтали, меня грызла одна мысль -  как  мисс  Марпл  ухитрилась
докопаться до нашего самого  нового  секрета?  Но  вскоре  мисс  Марпл,  в
свойственной ей тактичной манере, сама дала мне это понять.
   - Я надеюсь, душечка Гризельда воздерживается  от  крайностей,  -  тихо
сказала она, выдержав пристойную паузу. - Я вчера была в книжной  лавке  в
Мач Бенэме...
   Бедняжка Гризельда - книга про Материнскую Любовь выдала ее с головой!
   - Знаете, мисс Марпл, - сказал я внезапно. - Я все думаю:  если  бы  вы
совершили убийство, сумел ли бы кто-нибудь его раскрыть?
   - Какие у вас ужасные мысли! - воскликнула  глубоко  шокированная  мисс
Марпл. - Надеюсь, я никогда не пойду на такой смертный грех!
   - Но ведь такова человеческая натура, - процитировал я.
   Мисс Марпл оценила шутку и рассмеялась мелодичным, лукавым смехом.
   - Какой вы шутник,  мистер  Клемент!  -  Она  встала.  -  Хотя,  вполне
естественно, настроение у вас должно быть отличное.
   У двери в сад остановилась.
   - Передайте нежный привет моей милой Гризельде и скажите ей, что я умею
хранить тайны.
   Честное слово, наша мисс Марпл - просто прелесть...



   Агата КРИСТИ
   ОТЕЛЬ БЕРТРАМ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru


Анонс

   В сентябре 1965 года Агата Кристи отметила семидесятипятилетие. Несколько
недель  спустя  она  завершила  свою  автобиографию,  работа   над   которой
продолжалась почти пятнадцать лет.  Она  решила  поставить  точку  именно  в
семьдесят пять, потому что, как она сама  заметила,  "это  самый  подходящий
момент".
   Свои отношения с прошлым она продолжает выяснять и  в  очередном  романе,
также написанном в 1965 году, в "Отеле Бертрам".
   Это роман с мисс Марпл, чей отдых в который уже раз (во второй  только  в
настоящем томе) финансирует ее племянник Реймонд Уэст. Видимо,  писательская
деятельность приносит ему вполне приличный доход.  На  сей  раз  мисс  Марпл
выразила желание пожить в отеле "Бертрам", где она как-то останавливалась  в
молодости.
   Широко известно, что "моделью" для отеля "Бертрам" послужил отель "Браун"
в Лондоне. Многим казалось, что "Браун", с его  удобством  и  уютом,  просто
чересчур хорош, чтобы быть настоящим. Возможно, то же почувствовала и  Агата
Кристи,  поскольку  ее  "Бертрам"  поистине  чересчур  хорош,   чтобы   быть
настоящим.
   Сам "Бертрам" - главный герой романа. Он подан так, что читатель поневоле
проникается симпатией к этому старинному уголку. Но как самые симпатичные из
персонажей Кристи зачастую  оказываются  убийцами,  так  и  уютное  местечко
вполне может быть не тем, чем кажется на первый взгляд.
   В свои семьдесят с хвостиком остановившаяся в "Бертраме" мисс Марпл очень
напоминает собственную создательницу. Это и понятно:  в  этом  романе  Агата
Кристи пишет уже о ровеснице. Некоторые  из  замечаний  Джейн  Марпл  насчет
удобных  кресел  и  последней  моды  встречаются  и  в  автобиографии  самой
писательницы. Что же касается  остальных  персонажей,  то  здесь  они  щедро
демонстрируют недостатки  своего  возраста:  старшее  поколение  -  мягко  и
наивно, младшее  -  грубо  и  лукаво,  "положительный"  инспектор  удручающе
типичен.  Убийство  и  прочие   преступления   здесь   только   подчеркивают
"проблемность" романа.
   Убийство в романе происходит далеко не сразу. Впрочем,  и  все  остальные
события разворачиваются достаточно неспешно, видимо, чтобы мисс  Марпл,  чьи
мысли уже начинают путаться, успела уследить за всеми подробностями,  но  не
настолько медленно, чтобы внимание читателя ослабело.
   "Отель  Бертрам"  собрал  множество  благоприятных   отзывов.   Например,
Элизабет Смарт, известная писательница, пишет в "Куин", что роман "чудесный"
и что мисс Марпл "в отличной  форме",  а  Бриджид  Брофи  в  "Нью-Стейтсмен"
сетует, что автор не дает читателю  достаточных  сведений,  чтобы  опередить
мисс Марпл и полицию. Замечание верное - убийство  в  "Бертраме"  происходит
почти что случайно.
   Впервые роман вышел в Англии в 1965 году.
   Единственный перевод на русский язык выполнен  Н.  Ильиной.  В  настоящем
издании этот перевод тщательно выверен, дополнен и отредактирован.

   Посвящается Херри Смиту с благодарностью за его  научный  подход  к  моим
книгам

Глава 1

   Есть в центре Вест-Энда множество  забытых  Богом  уголков,  и,  пожалуй,
только одни таксисты без труда ориентируются  в  этом  лабиринте  и  успешно
выбираются к Парк-лейн, Беркли-сквер и к Одли-стрит.
   Если неподалеку от Гайд-парка вы  свернете  в  малоприметный  переулок  и
повернете налево, а затем раза два направо, то окажетесь на тихой улице и на
правой ее стороне увидите отель "Бертрам".  Отель  стоит  здесь  уже  давно.
Война разрушила дома справа от него, а потом  и  дома,  что  слева,  но  сам
"Бертрам" уцелел. Разумеется, он не  избежал  кое-каких  повреждений,  но  с
помощью известных затрат отелю удалось вернуть первоначальный вид. Так что и
в 1955 году он производил точно  такое  же  впечатление,  как  в  1939-м,  -
дорогого и изысканного без показной роскоши.
   Таков был отель "Бертрам", излюбленное  пристанище  высшего  духовенства,
вдовствующих аристократок из провинции, а также юных девиц, возвращающихся в
родные места после окончания дорогого пансиона и по дороге домой завернувших
на денек-другой в Лондон. "Но где в Лондоне  остановиться  молодой  одинокой
девушке? - Конечно, в отеле "Бертрам" - это вполне, вполне допустимо! Мы  уж
который год там останавливаемся!"
   Разумеется, таких гостиниц существовало немало. Некоторые  стояли  еще  с
незапамятных времен, но почти каждой  из  них  коснулся  ветер  перемен:  их
пришлось модернизировать, дабы  угодить  разношерстной  клиентуре.  Поневоле
изменился и "Бертрам", однако перемены эти были произведены столь тонко, что
с первого взгляда заметить их было трудно.
   Снаружи на лестнице, ведущей к  большой  вращающейся  двери,  возвышалась
фигура, на первый взгляд рангом  не  ниже  фельдмаршала.  Золотые  галуны  и
планки медалей украшали широкую  мужественную  грудь.  Манеры  у  него  были
отменные. Едва только вы, превозмогая ревматизм, выбрались из такси, как  он
бережно принимал вас, заботливо вел по ступенькам, благополучно препровождал
сквозь бесшумно вращающиеся двери.
   Впервые переступив порог отеля "Бертрам", вы ощущали,  почти  с  испугом,
что шагнули в уже исчезнувший  мир.  Само  время  словно  пошло  вспять.  Вы
оказались