Пагетт,  была   коренастой   дородной
женщиной с темными волосами,  посеребренными  сединой.  Ее  сестра  Эдит
Пагетт  оказалась  женщиной  высокой  и  стройной,  без  единого  седого
волоска, хотя ей было уже около пятидесяти.
   - Подумать только! - изумилась Эдит Пагетт. - Маленькая мисс  Гвенни.
Вы уж извините меня, мадам, что я вас так называю, но вы меня  захватили
врасплох. Я помню, как вы прибегали ко мне на  кухню,  хорошенькая,  как
ангелочек, и просили: "Уинниз!" "Уинниз" - вы так называли  виноград,  а
почему - я по сей день не знаю. Но хотели вы именно  его,  ну  я  вам  и
давала тот, что без косточек.
   Гвенда пристально вглядывалась в открытое краснощекое лицо с голубыми
глазами, но, как она ни старалась, не могла ничего вспомнить.  Память  -
своенравная вещь.
   - Я хотела бы вспомнить... - прошептала она.
   - Вряд ли вам это удастся. Вы же в ту  пору  были  совсем  крошечной.
Сейчас, говорят, никто не хочет работать в семьях, где  есть  дети.  Мне
это непонятно. По-моему, вся жизнь дома -  в  детях.  Готовка  для  них,
ясное дело, прибавляет забот, но чаще это вина не ребенка,  а  бонны.  И
поднос с едой подавай, и то делай, и это...  Вы  помните  Леони,  миссис
Гвенни? Что ж я опять... простите меня, миссис Рид.
   - Леони? Она была моей няней?
   - Да. Она приехала из Швейцарии и по-английски  толком  не  говорила.
Чувствительная такая была. Чуть что ей Лили скажет - тут же в  слезы.  А
Лили, Лили Абботт, работала  у  нас  в  ту  пору  горничной.  Вела  себя
довольно нахально, да и серьезностью не отличалась. Она часто  играла  с
вами. Вы всё от нее на лестнице прятались...
   Гвенда невольно вздрогнула. Лестница...
   - Я помню ее, - вдруг сказала она. - Она завязала коту на шею бантик.
   - Вот удивительно, что вы вспомнили о такой мелочи! Да,  это  было  в
день вашего рождения. Лили решила, что Томас должен ходить  с  бантиком,
сняла ленточку с коробки шоколадных конфет и повязала ему на шею.  Томас
пришел в ярость, убежал в сад и терся там о кусты до тех  пор,  пока  не
избавился от этого украшения. Кошки вообще  не  любят,  когда  над  ними
подшучивают.
   - Он был черно-белый, верно?
   - Да-да. Бедный старый Томми. Он замечательно ловил мышей.  Настоящий
мышелов был. - Эдит Пагетт кашлянула. -  Извините  меня,  мадам,  я  все
болтаю и болтаю, но иной раз и прошлое неплохо помянуть. Вы, может быть,
хотите меня о чем-то спросить?
   - Мне нравится, как вы рассказываете о  старых  временах,  -  сказала
Гвенда. - Ничего  другого  мне  и  не  надо.  Видите  ли,  я  выросла  у
родственников в Новой Зеландии, и они, естественно, ничего не знали ни о
моем отце, ни о моей мачехе. Она... она была хорошей, да?
   - О, она очень любила вас. Она водила вас на пляж и играла с  вами  в
саду. Вы понимаете, она и сама была совсем молоденькой. Просто  девочка,
по правде говоря. Я часто думала, что ей эти игры доставляли  не  меньше
удовольствия, чем  вам.  Ведь,  по  сути  дела,  она  была  единственным
ребенком. Ее брат, доктор Кеннеди, был намного старше  ее  и  все  время
сидел за своими книгами. Когда она в детстве приходила из  школы  домой,
ей не с кем было играть...
   Сидевшая у стены мисс Марпл мягко спросила:
   - Вы всегда жили в Диллмуте, не так ли?
   - Да, мадам. Моему отцу принадлежала Райлендская ферма, что стоит  по
ту сторону холма. Сыновей у него не было,  и  после  его  смерти  матери
оказалось не под силу вести хозяйство одной. Она продала ферму и  купила
маленький галантерейный магазинчик в конце Хай-стрит. Да,  я  всю  жизнь
прожила здесь.
   - В таком случае вы должны знать все о местных жителях.
   - Это уж точно. Раньше Диллмут был совсем маленьким  городком,  хотя,
сколько я себя помню, сюда на лето всегда приезжало много отдыхающих. Но
в  ту  пору  здесь  проводили  отпуск   спокойные,   воспитанные   люди,
приезжавшие  сюда  из  года  в  год,  не  то  что  нынешние  туристы   в
экскурсионных автобусах. Те приезжали семьями и останавливались всегда в
одних и тех же гостиничных номерах.
   - Я полагаю, вы знали Хелен Кеннеди еще до того, как она стала миссис
Халлидей? - спросил Джайлз.
   -  Я  слышала  о  ней  и,  наверное,   несколько   раз   видела,   но
познакомилась, только поступив к ней работать.
   - И она пришлась вам по душе,  -  сказала  мисс  Марпл.  Эдит  Пагетт
повернула к ней голову.
   - Да, мадам, - подтвердила она с оттенком вызова. - Что бы  там  люди
ни говорили, ко мне она всегда была очень  добра.  Мне  и  в  голову  бы
никогда не пришло, что она на такое способна. Это меня  просто  сразило.
Ну, разговоры-то, конечно, ходили...
   Она резко остановилась и виновато взглянула на Гвенду.
   -  Я  хочу  знать,  -  возбужденно  заговорила  молодая  женщина.   -
Пожалуйста, не думайте, что ваши слова меня обидят. Она же не была  моей
настоящей матерью...
   - Это верно, мадам.
   - Видите ли, нам необходимо найти  ее.  С  тех  пор  как  она  уехала
отсюда, она совершенно пропала из виду. Мы  не  знаем,  где  она  сейчас
находится, и даже не знаем, жива ли она. А теперь появились причины...
   Она заколебалась, и Джайлз быстро подхватил:
   - Причины юридического порядка. Мы не знаем, следует  ли  считать  ее
мертвой или...
   - Я вас прекрасно понимаю, сэр. После  сражения  при  Ипре  муж  моей
кузины оказался в списке без вести пропавших, и, не  зная,  жив  он  или
мертв, она прошла через массу сложностей и формальностей.  Для  нее  это
было крайне неприятно. Так что, если я смогу в  чем-либо  оказаться  вам
полезной, сэр, я буду только рада. Мы же не чужие. Миссис  Гвенни  и  ее
"уинниз"... Вы так смешно говорили это, мадам.
   - Вы очень любезны, - отозвался Джайлз. - В  таком  случае  с  вашего
разрешения я задам вам  первый  вопрос.  Миссис  Халлидей,  насколько  я
понимаю, ушла из дома совершенно неожиданно?
   - Да, сэр. Для нас всех ее уход явился страшным ударом, особенно  для
бедного майора. Это подорвало его здоровье.
   - А имеете ли вы представление, к кому она ушла? Эдит Пагетт покачала
головой.
   - Доктор Кеннеди тоже меня об этом спрашивал, но я  ничего  не  могла
ему сказать.
   - Вы не знаете точно, - продолжал Джайлз, - но предположить что-то вы
можете? Это произошло так много лет назад, что, даже если вы  ошибетесь,
это не будет иметь никакого значения. У вас же наверняка возникли  в  ту
пору какие-то подозрения.
   - Конечно, подозрения у нас были, но дальше их  дело  не  зашло.  Что
касается меня, то я вообще ничего не замечала. А вот  Лили  -  она  была
такая тонкая штучка - кое-какие соображения имела. "Запомни мои слова, -
говорила она мне, - этот тип положил на нее глаз. Стоит только  увидеть,
как он на нее смотрит, когда она чай разливает. А жена-то его уж как  на
него свирепо глядит!"
   - Понятно. И кто был этот... человек?
   - Не обессудьте, сэр, запамятовала я,  как  его  звали.  Времени  вон
сколько прошло. Капитан какой-то... Эсдейл... Нет, не  то.  Эмери?  Тоже
нет. Кажется все-таки, что на "Э" начиналось...  или  на  "X".  Довольно
редкая фамилия, да только вот уж лет шестнадцать, как я о нем  и  думать
забыла. Они с женой жили в "Ройал Кларенс".
   - Они приезжали сюда на лето?
   - Да, но, по-моему, он, а может быть, и жена ото уже были  знакомы  с
миссис Халлидей. Они очень часто приезжали на виллу. Во  всяком  случае,
по словам Лили, капитан был в нее влюблен.
   - И его жене это не нравилось.
   - Да, сэр... Но, заметьте, я и секунды  не  предполагала,  что  между
ними что-то было. Я и сейчас не знаю, что думать.
   - Когда Хелен... моя мачеха ушла из дома, они все еще жили  в  "Ройал
Кларенс"? - спросила Гвенда.
   - Насколько я помню, она уехала примерно в то же время,  может  быть,
на день раньше или позже. Так  или  иначе,  между  исчезновением  миссис
Халлидей и их отъездом прошло так мало времени, что  пошли  сплетни.  Но
конкретно я ничего не слышала. Если что-то и было, то  сделали  они  все
скрытно. Все судачили о том, как внезапно  исчезла  миссис  Халлидей.  В
городе ее всегда считали легкомысленной, но я со своей  стороны  никогда
ничего подобного не замечала. Иначе бы я не согласилась ехать с  ними  в
Норфолк. Все трое с изумлением взглянули на Эдит Пагетт.
   - В Норфолк? - повторил Джайлз. - Они собирались уехать в Норфолк?
   - Да, сэр. Они купили там дом. Миссис Халлидей сказала  мне  об  этом
примерно за три недели до всех событий. Она спросила, поеду ли я туда  с
ними, и я ответила согласием. Я ведь никогда из Диллмута не уезжала, вот
я и подумала, что раз уж мне с  этой  семьей  хорошо,  почему  бы  и  не
сменить обстановку.
   - Я ничего не слышал о том, что они купили дом в Норфолке,  -  сказал
Джайлз.
   - В этом нет ничего удивительного, сэр, потому  что  миссис  Халлидей
хранила их планы в тайне. Она попросила меня никому об этом не говорить,
я и не сказала. Она уже  давненько  хотела  уехать  из  Диллмута  и  все
торопила майора, но ему  здесь  нравилось.  По-моему,  он  даже  написал
миссис Финдисон - владелице Сент-Кэтрин, чтобы узнать, не продаст ли она
ему виллу. Но  миссис  Халлидей  об  этом  и  слышать  не  хотела.  Она,
казалось, просто возненавидела Диллмут.
   Эдит Пагетт произнесла последние слова совершенно естественным тоном;
тем не менее ее посетители насторожились.
   - Вы не думаете, - начал  Джайлз,  -  что  она  стремилась  уехать  в
Норфолк, чтобы  быть  поближе  к  тому  человеку,  фамилию  которого  вы
забыли?
   Его собеседница явно разволновалась.
   - Мне бы не хотелось так думать, сэр. И я так не думаю. К тому  же  -
теперь я вспоминаю -  этот  джентльмен  с  женой  приехали  откуда-то  с
севера. По-моему, из Нортумберленда.  Поэтому  они  и  любили  проводить
отпуск на юге - здесь у нас очень мягкий климат.
   - Итак, вы говорите, что она чего-то боялась,  -  сказала  Гвенда.  -
Чего-то или кого-то?
   - Кажется, я припоминаю, что...
   - Да?
   - Однажды, закончив подметать лестницу, Лили пришла ко мне на кухню и
заявила: "Дело пахнет керосином!"
   Лили подчас выражалась довольно вульгарно, так что вы извините  меня,
миссис. Я у нее спросила, о чем это она. А она  мне  и  рассказала,  что
хозяйка с хозяином вернулись из сада в гостиную, а дверь в холл осталась
открытой, и она услышала их разговор. "Я боюсь тебя", -  сказала  миссис
Халлидей. По словам Лили, ее голос звучал испуганно. "Я уже  давно  тебя
боюсь. Ты ненормальный, ты сумасшедший. Уйди, оставь  меня  в  покое.  Я
боюсь тебя. Я думаю, что в глубине души я всегда боялась тебя..." Теперь
я, конечно, не помню ее точных слов, но она сказала что-то в этом  роде.
Лили  приняла  услышанное  совершенно  всерьез,  и  поэтому,  когда  все
случилось, она...
   Эдит Пагетт  внезапно  замолчала.  На  ее  лице  появилось  выражение
испуга.
   - Я, естественно, не имею в виду... -  проговорила  она.  -  Извините
меня, миссис.
   - Расскажите нам обо всем,  Эдит,  -  мягко  попросил  Джайлз.  -  Вы
понимаете, нам очень важно знать.
   - Я не могу, сэр, - бессильно пробормотала Эдит.
   - Чему Лили не верила? - спросила мисс Марпл. - Или, наоборот, во что
она верила?
   - Лили часто бог знает что  себе  воображала,  -  извиняющимся  тоном
начала Эдит  Пагетт.  -  Я  никогда  не  придавала  ее  словам  никакого
значения. Она  вечно  бегала  по  кино,  и  все  глупости,  которые  она
рассказывала, шли оттуда. В тот вечер она тоже ходила в кино, да  еще  и
прихватила с собой Леони, что было и вовсе  скверно  с  ее  стороны.  Я,
кстати, ей сказала, что я об этом думаю. "Ладно тебе, ладно, -  ответила
она. - Я же не оставляю девочку одну дома,  ты  ведь  внизу,  на  кухне.
Хозяева тоже скоро вернутся. К тому же малышка, как  уснет,  никогда  до
утра не просыпается". Но это было не так, о чем я ей и сказала.  О  том,
что Леони тоже уходит  в  кино,  я  и  понятия  не  имела.  Иначе  я  бы
непременно поднялась к вам, мисс Гвенда, удостовериться, что с вами  все
в порядке. Дело в том, что когда дверь в кухню  была  закрыта,  туда  не
доносилось ни звука.
   Эдит Пагетт, немного помолчав, продолжала:
   - Я провела время за глажкой белья, и вечер быстро пролетел. И тут на
кухню пришел доктор Кеннеди и спросил меня, где Лили.  Я  ему  ответила,
что у нее свободный вечер, но она должна вернуться с минуты  на  минуту.
Как только она появилась, он увел ее наверх, в спальню мадам.  Он  хотел
знать,  забрала  ли  мадам  какую-то  свою  одежду  или  что  еще.  Лили
просмотрела весь гардероб, сказала, чего не хватает, а потом  спустилась
ко мне на кухню, страшно возбужденная. "Хозяйки след простыл, -  заявила
она. - Она с кем-то смылась. Хозяин в  беспамятстве,  удар  у  него  или
что-то такое. Похоже, что это его потрясло. Вот  дурак-то!  Ему  бы  уже
давно надо было заприметить, куда она гнет". "Ты не должна так говорить,
- упрекнула я ее. - Откуда ты знаешь, что она к кому-то ушла? Она, может
статься, получила  телеграмму,  что  у  нее  в  семье  кто-то  заболел".
"Заболел! Держи карман шире! (Лили, как я уже говорила, часто выражалась
очень вульгарно.) К тому же она записку оставила".  -  "К  кому  же  она
ушла?" - спросила я. - "А к кому, по-твоему? Уж ясное  дело,  что  не  к
этому индюку мистеру Фейну, хоть он и строит ей глазки и вертится вокруг
нее как собачонка". "Уж не думаешь ли ты,  -  сказала  я  ей,  -  что  с
капитаном (тем самым, чью  фамилию  я  забыла)?"  А  она  мне  отвечает:
"Голову на отсечение дам, что с ним. Если только не с нашим таинственным
незнакомцем в шикарной машине". (Это была придуманная нами самими глупая
шутка.) Я тогда запротестовала:  "Не  верю  я  ничему  такому!  Не  могу
допустить, что миссис Халлидей так поступила. Она никогда в жизни ничего
подобного не сделает". А Лили мне ответила:  "Хочешь  ты  этого  или  не
хочешь, похоже, что она все-таки это сделала".
   Все это Лили мне в первый момент  выложила.  А  потом,  когда  я  уже
спала, она разбудила меня - мы спали в одной  комнате.  "Послушай-ка,  -
сказала она, - концы с концами не  сходятся".  "Какие,  -  спрашиваю,  -
концы?" "Одежда ее", - говорит. "Ты о чем?" - "Знаешь, Эди, доктор велел
мне ее вещи проверить, я так и сделала. Не хватает,  чемодана  и  одежды
столько, сколько в него можно уложить, только не правильная это одежда".
"Что ты имеешь в виду?" - спрашиваю. "А то, - она мне  отвечает,  -  что
она забрала серое с серебром вечернее платье, а пояса к нему не взяла, и
лифчика не взяла, и нижней юбки, которые к нему обязательно  полагаются,
и туфли забрала из золотой парчи, а не  вышитые  серебром.  И  еще:  она
унесла зеленый твидовый костюм, который надевает только в конце осени, а
вместо свитера к нему взяла кружевные  блузки,  их  только  с  выходными
костюмами носят. Что до белья, так  оно  вообще  наугад  схвачено  было.
Похоже, не уходила она никуда. Это хозяин ее пришил".
   Ну, с меня, понятно, весь сон слетел. Я села на кровати  и  спросила,
что это она такое говорит. "Точно  как  в  "Новостях  мира"  на  прошлой
неделе, - отвечает она мне. - Хозяин узнал, что она замышляет, убил ее и
закопал в погребе. Ты  ничего  услышать  не  могла,  потому  что  погреб
расположен точно под холлом, но произошло все именно  так.  А  потом  он
набил ее вещами чемодан, чтобы все подумали, что она от  него  ушла.  Но
помяни мое слово: в погребе она". Я отругала ее и сказала, что  я  думаю
обо всех ее  выдумках.  Но,  должна  признаться,  на  следующее  утро  я
спустилась в погреб. Там, конечно, было все как обычно, ничего  с  места
не сдвинуто, доски не подняты,  не  разрыто.  Тогда  я  пошла  наверх  и
заявила Лили, что, выдумывая такую чушь,  она  сама  из  себя  посмешище
делает. Она, однако, стояла на своем: хозяин убил свою жену. "Вспомни, -
сказала она мне, - она его до смерти боялась. Я слышала, как она ему это
говорила". "Ошибаешься, моя милая, - ответила я ей, -  не  с  мужем  она
тогда разговаривала. Сразу после того, как ты мне об этом рассказала,  я
в окно выглянула и увидела, как хозяин с холма  с  клюшками  для  гольфа
спускается. Так что не он в тот день был  с  мадам  в  гостиной.  Кто-то
другой".
   Последние слова Эдит Пагетт словно подхватило эхо.
   - Кто-то другой, - прошептал Джайлз.
 
Глава 15 
АДРЕС 
 
   "Ройал Кларенс" был самым  старым  отелем  города.  Несмотря  на  его
слегка покосившийся фасад и царящий в  нем  дух  прошлого,  он  все  еще
пользовался успехом у семейств, приезжавших  провести  месяц  на  берегу
моря.
   Мисс Нарракотт, сорокасемилетняя женщина с пышной грудью  и  вышедшей
из моды прической, восседала за конторкой.
   Увидев Джайлза, которого ее  опытный  взгляд  немедленно  оценил  как
"добропорядочного  джентльмена",   она   сразу   же   отбросила   всякую
чопорность. Молодой человек, обладающий красноречием, а когда  хотел,  и
даром   убеждения,   рассказал   ей   вполне   правдоподобную   историю.
Разговаривая с женой о  том,  жила  ли  ее  бабушка  в  "Ройал  Кларенс"
восемнадцать лет назад, они поспорили. Жена  утверждала,  что  выяснить,
кто из них прав, им не удастся,  так  как  дирекция  отеля,  разумеется,
давно избавилась от регистрационных книг тех лет. Он же  стоял  на  том,
что гостиница такого класса, бесспорно, сохраняет книги  даже  столетней
давности.
   - Это не совсем верно, мистер Рид, - ответила мисс Нарракотт. -  Всех
старых регистрационных книг у нас нет, но мы оставляем  себе  на  память
так называемые книги посетителей.  Там  можно  встретить  фамилии  очень
известных людей. Однажды в нашем отеле останавливался король, будучи еще
принцем  Уэльским.  Каждую  зиму  к  нам  приезжала   принцесса   Адлмар
Голштейн-Роц со своей фрейлиной. Бывают у нас и знаменитые  писатели,  и
художники, как, например, мистер Дови, портретист...
   Джайлз реагировал  на  рассказ  мисс  Нарракотт  должным  образом:  с
интересом  и  уважением  -  и  в  результате  получил  драгоценный  том,
соответствующий нужному ему году.
   Сначала он просмотрел указанные  фамилии  знаменитостей,  затем  стал
листать страницы до тех пор, пока не дошел до августа.
   Да, это была та запись, которую он искал.
   "Майор и мадам Ситун Эрскин, Энстелл-Мэнор, Дэйс,  Нортумберленд,  27
июля - 17 августа".
   - Могу ли я переписать это?
   -  Конечно,  мистер  Рид.  Вот  бумага  и  чернила.  А,  у  вас  своя
авторучка... Извините, мне нужно вернуться на место.
   Она оставила его  с  книгой,  и  Джайлз  переписал  интересующие  его
строчки.
   Вернувшись в Хиллсайд, он застал  Гвенду  в  саду,  склонившуюся  над
цветочным бордюром.
   Увидев мужа, она выпрямилась и вопросительно взглянула на него:
   - Тебе удалось что-либо найти?
   - Думаю, да.
   Гвенда вполголоса прочла:
   - Энстелл-Мэнор, Дэйс, Нортумберленд. Да, Эдит Пагетт говорила нам  о
Нортумберленде. Но живут ли они по-прежнему по этому адресу?
   - Надо съездить и посмотреть.
   - Верно. Это самый лучший выход. Когда мы едем?
   - Как можно быстрее. Хочешь завтра? Мы возьмем машину, и  ты  увидишь
еще один уголок Англии.
   - А если они умерли или куда-то переехали и там теперь  живут  другие
люди?
   Джайлз пожал плечами:
   - В таком случае мы вернемся домой и будем искать дальше.  Кстати,  я
написал Кеннеди записку с просьбой прислать мне  те  два  письма  Хелен,
которые пришли после ее отъезда - если, конечно, они у него сохранились,
- а также образец ее почерка.
   - Мне хотелось бы найти горничную Лили - ту, что завязала  Томасу  на
шею бантик.
   - Любопытно, что ты помнишь подобную деталь, Гвенда.
   - Я и самого Томаса помню. Он был черный с белыми пятнами, и  у  него
родились три прелестных котенка.
   - Что? У Томаса?
   - Дело в том, что мы назвали его Томасом, но  потом  выяснилось,  что
это Томасина. Ты же знаешь, что с кошками такое случается. Да, мне очень
хотелось бы знать, что стало с Лили. Похоже, Эдит Пагетт совсем потеряла
ее из вида. Родом она была не  отсюда  и  после  событий  в  Сент-Кэтрин
поступила работать