авильно, но если  бы
снова оказался в подобной ситуации, то поступил так же. Я готов на все -  на
все, чтобы избавить мою жену от огорчений.
   Инспектор Карри ничего на это не сказал. Он читал отпечатанное на машинке
письмо.

   "Дорогой доктор Голбрейт!
   Если  вы  имеете  хоть  какую-то  возможность,  прошу  вас   приехать   в
Стоунигейтс сразу же,  как  получите  это  письмо.  Здесь  происходит  нечто
чрезвычайно серьезное, и я не знаю, как мне  действовать.  Но  я  знаю,  как
сильна ваша привязанность к нашей дорогой Керри-Луизе и как вас заботит все,
что ее касается. Что она должна знать? Что  мы  можем  скрыть  от  нее?  Вот
вопросы, на которые мне так трудно найти ответ.
   Чтобы дольше не говорить загадками, скажу: у меня есть основания  думать,
что это доброе, невинное создание тайком  постепенно  отравляют.  Впервые  я
заподозрил это, когда..."

   На этом письмо обрывалось.
   - Когда Кристиан Гулбрандсен дошел до этих слов,  его  убили?  -  спросил
Карри - Да.
   - Но тогда почему письмо было оставлено в машинке?
   - Мне приходят в голову два объяснения. Первое: что убийца не знал,  кому
и зачем писал Гулбрандсен. Второе: что он не успел вытащить листок. Услышал,
что кто-то идет, и едва успел унести ноги...
   - И  Гулбрандсен  даже  не  намекнул  вам,  кого  он  подозревал  -  если
подозревал, конечно?
   После очень небольшой паузы Льюис ответил:
   - Нет.
   И добавил несколько загадочно:
   - Кристиан был очень справедливым человеком.
   - Каким образом, по-вашему, вашей жене дают яд?
   - Я размышлял над этим, пока одевался к обеду,  мне  кажется,  что  легче
всего смешивать его с лекарством. Моя жена принимает укрепляющую микстуру. В
бутылочку с лекарством каждый может подмешать мышьяку. Что касается пищи, то
все мы едим одно и то же, отдельно для моей жены ничего не готовят.
   - Мы должны взять это лекарство и отправить его на анализ.
   - Я вам уже приготовил, - спокойно сказал Льюис. - Я налил немного в этот
пузырек сегодня перед обедом.
   Из ящика своего бюро он достал маленький закупоренный флакон, содержавший
какую-то красную жидкость.
   Инспектор Карри как-то странно на него взглянул.
   - Вы очень предусмотрительны, мистер Серроколд.
   - Я привык действовать решительно.  Сегодня  вечером  я  не  позволил  ей
принять ее обычную дозу. Стакан до сих пор еще стоит  на  дубовом  буфете  в
Зале. Сама бутылка в гостиной...
   Карри наклонился через письменный стол.  Он  понизил  голос  и  заговорил
доверительно и совершенно неофициально:
   - Простите, мистер Серроколд, но почему вы так уж стараетесь  все  скрыть
от жены? Боитесь, что она  впадет  в  панику?  Право,  ради  ее  собственной
безопасности было бы лучше предостеречь ее.
   - Да-да, возможно. Но думаю, что вы не вполне понимаете. Впрочем, не зная
Каролину, понять трудно.  Инспектор,  моя  жена  -  идеалистка,  безгранично
верящая в людей. Вот о ком можно сказать: не видит зла, не слышит зла  и  не
говорит зла <Здесь обыгрывается известная восточная притча о трех обезьянах:
у одной закрыты глаза, у другой уши, у третьей рот.>. Для  нее  непостижимо,
что кто-то может желать ее смерти. Но это еще не все. Этот "кто-то" в данном
случае - вы понимаете - вероятно, очень близок и дорог ей...
   - Так вот что вы думаете!
   - Рядом с нами живут две сотни извращенных личностей, не раз  совершавших
акты грубого и бессмысленного  насилия.  Но  по  самой  элементарной  логике
никого из них в данном случае подозревать нельзя. Ее методично травит кто-то
из домашних. Подумайте, кто окружает ее:  муж,  дочь,  внучка,  муж  внучки,
пасынок, к которому она относится  как  к  родному  сыну,  мисс  Беллевер  -
преданная компаньонка, многолетний друг. Все они близки и дороги ей - и  тем
не менее это мог делать только кто-то из них.
   - Есть и посторонние... - медленно сказал Карри.
   - Да, действительно. Доктор Мэйверик и один или два человека из персонала
часто у нас бывают. Есть, наконец, слуги. Но скажите откровенно: какой мотив
может быть у них?
   - Есть еще молодой - как его - Эдгар Лоусон, - сказал инспектор.
   - Да. Но он в последнее время бывает в нашем доме редко. У него также  не
может быть никакого мотива. И он глубоко привязан к Каролине - как, впрочем,
и все.
   - Но он крайне неуравновешен. Взять хоть  его  сегодняшнее  нападение  на
вас.
   Серроколд нетерпеливо отмахнулся.
   - Детская выходка. Он и не думал убивать меня.
   - А два пулевых отверстия в стене? Ведь он стрелял в вас.
   - Стрелял, но вовсе не в меня. Это было не более чем спектакль.
   - Довольно опасный спектакль, мистер Серроколд.
   - Вы не понимаете. Вам следует поговорить  с  нашим  психиатром  доктором
Мэйвериком. Эдгар - незаконнорожденный. Страдая  от  отсутствия  отца  и  от
своего убогого происхождения, он утешался  тем,  что  воображал  себя  сыном
какого-нибудь знаменитого человека. Это - распространенное  явление,  уверяю
вас. Здесь у нас он заметно выправился. Потом почему-то  произошел  рецидив.
Ему вдруг почудилось, что его отец - это  я,  он  устроил  мелодраматическую
сцену, размахивал револьвером, выкрикивая угрозы.  Я  ничуть  не  испугался.
После того как он два раза выстрелил, он разрыдался.  Доктор  Мэйверик  увел
его и дал успокоительное. Завтра  утром  он,  полагаю,  будет  совершенно  в
норме.
   - Вы не хотите подать на него в суд?
   - Это было бы самое худшее - для него.
   -  Откровенно  говоря,  мистер  Серроколд,  его  свободу   следовало   бы
ограничить. Человек, который стреляет из револьвера ради  самоутверждения...
Надо, знаете ли, думать и о других людях.
   - Поговорите на эту тему с доктором Мэйвериком,  -  сказал  Льюис.  -  Он
представит вам точку зрения профессионала. Во всяком случае,  бедняга  Эдгар
уж наверняка неповинен в убийстве Гулбрандсена. Он в это время угрожал мне.
   - Да, вернемся к нашей главной теме, мистер Серроколд. Мы уже говорили  о
людях со стороны. По-видимому, каждый мог войти в дом снаружи  и  застрелить
мистера Гулбрандсена. Ведь дверь на террасу не  была  заперта.  Но  не  надо
забывать и о тех, кто живет в доме. В свете того,  что  вы  мне  только  что
сказали, им надо уделить самое пристальное внимание.  Возможно,  что,  кроме
этой старушки мисс.., да, мисс Марпл, которая  случайно  выглянула  из  окна
своей комнаты, никто  не  знает,  что  вы  с  Кристианом  Гулбрандсеном  уже
говорили наедине. Если так, Гулбрандсена могли убить, чтобы  он  не  сообщил
вам о своих подозрениях. Конечно,  сейчас  еще  рано  говорить  о  возможных
мотивах... Мистер Гулбрандсен был, кажется, человеком состоятельным?
   - Да, он был очень богат. У него есть сыновья, дочери и внуки, и все они,
видимо, что-то унаследуют. Но никто из них не проживает в  нашей  стране,  и
все они - солидные, весьма уважаемые люди. Насколько я знаю, среди  них  нет
ни одной сомнительной личности.
   - Были ли у него враги?
   - Это маловероятно. У таких людей нет врагов.
   - Стало быть, мы ограничены стенами этого дома и его обитателями. Кто  же
из них мог его убить? Льюис Серроколд медленно произнес:
   - Мне очень трудно говорить об этом. Ведь  это  члены  моей  семьи,  наши
гости, конечно, по-вашему, все они попадают под подозрение, но только учтите
- все, за исключением слуг, находились в Большом Зале, когда Кристиан ушел к
себе, и, пока я сам был там, никто из Зала не выходил.
   - Никто?
   - Кажется... - Льюис нахмурился, пытаясь  вспомнить.  -  Ах  да!  Погасло
несколько лампочек, и мистер Уолтер Хадд  выходил,  чтобы  выяснить,  в  чем
дело.
   - Молодой американец?
   - Да. Разумеется, я не знаю, что еще происходило после того, как Эдгар  и
я вошли сюда, в кабинет.
   - И больше вы ничего не можете сказать, мистер Серроколд?
   Льюис Серроколд покачал головой.
   - Боюсь, что ничем не могу вам помочь. Все это так-так непостижимо.
   Инспектор Карри вздохнул и сказал:
   - Пожалуйста, передайте  остальным,  что  они  могут  ложиться  спать.  Я
поговорю с ними завтра.
   Когда мистер Серроколд вышел из комнаты, инспектор Карри спросил сержанта
Лейка:
   - Ну, как по-вашему?
   - Он знает, кто убил, или думает, что знает, - сказал Лейк.
   - Согласен с вами. И то, что он знает, очень ему не нравится.

Глава 11

1

   Джина взволнованно приветствовала мисс Марпл, когда  та  наутро  вышла  к
завтраку, и так же взволнованно сообщила:
   - Полицейские опять здесь. Сейчас они в  библиотеке.  Уолли  потрясен  их
хладнокровием. Его все это очень увлекает. А меня нет. Меня это  ужасает.  Я
так страшно переживаю. Как вы  думаете,  почему?  Потому  что  я  наполовину
итальянка?
   - Очень возможно. Во всяком случае, это объясняет, почему вы не скрываете
того, что чувствуете. При этом мисс Марпл чуть улыбнулась.
   - А Джолли ужасно  злится,  -  сказала  Джина,  ведя  ее  в  столовую.  -
Наверное, потому, что сейчас всем  руководит  полиция,  и  Джолли  не  может
командовать ими, как привыкла командовать нами.  Вот  Алексу  и  Стивену,  -
строго сказала Джина, входя в столовую, где братья  заканчивали  завтрак,  -
все это совершенно безразлично.
   - Милая Джина, - сказал Алекс, - ты к  нам  очень  несправедлива.  Доброе
"утро, мисс Марпл. Мне это никак не безразлично. Если опустить тот факт, что
я едва знал твоего дядю  Кристиана,  я  ведь  самый  главный  подозреваемый.
Надеюсь, ты это понимаешь?
   - То есть как?
   - Ведь я подъехал к дому как раз в то время. Сейчас все это  проверяют  и
высчитывают, и оказывается, я слишком задержался на пути от  въездных  ворот
до дома. А это значит, по их мнению,  что  я  мог  успеть,  оставив  машину,
обежать вокруг дома, войти через боковую дверь, застрелить Кристиана и бегом
вернуться к машине.
   - А как было на самом деле?
   - Мне всегда казалось, что девочек сызмала учат  не  задавать  нескромных
вопросов. Я несколько минут простоял как идиот, глядя на  фары  в  тумане  и
соображая, как добиться такого эффекта на сцене. Для постановки моего нового
балета "Ночи в порту".
   - Ты можешь им сказать это!
   - Конечно. Но ты же знаешь, что такое полицейские. Они  тебя  вежливенько
поблагодарят, все запишут, но поди догадайся, что они о тебе  думают...  Эти
ребята не очень-то доверчивы...
   - Забавно было бы увидеть тебя  в  кутузке,  -  сказал  Стивен  со  своей
тонкой, немного жесткой улыбкой. - Вот я - вне  всяких  подозрений.  Я  весь
вечер не уходил из Зала.
   - Не могут же они подозревать кого-то из нас! - воскликнула Джина.
   Ее темные глаза испуганно округлились.
   - Только не говори, что это сделал некий бродяга, - сказал  Алекс,  щедро
накладывая себе джему. - Слишком банально.
   В комнату заглянула мисс Беллевер:
   -  Мисс  Марпл,  когда  вы  окончите  завтрак,  пройдите,  пожалуйста,  в
библиотеку.
   - Опять вас, - сказала Джина. - Раньше нас всех. Она как будто была  этим
немного обижена.
   - Слышите? Что это? - спросил Алекс.
   - Не слышу, - сказал Стивен.
   - Пистолетный выстрел.
   - Стреляют в комнате, где убили дядю Кристиана, -  сказала  Джина.  -  Не
понимаю зачем. И в парке тоже.
   Дверь снова открылась, и вошла Милдред Стрэт. Она была в черном платье  -
и в ожерелье из оникса.
   Ни на кого не глядя, она пробормотала "доброе утро" и села.
   Потом сказала приглушенно:
   - Чаю, Джина, пожалуйста. Нет, есть я не буду. Только немного тостов.
   Она деликатно промокнула нос и глаза носовым платком. Потом подняла глаза
на братьев, но словно не видела их. Стивену и Алексу стало не по  себе.  Они
перешли на шепот, а вскоре встали и вышли.
   Обращаясь не то к мисс Марпл, не то к пустому пространству, Милдред Стрэт
сказала:
   - Хоть бы черные галстуки надели!
   - Не думаю, - извиняющимся тоном сказала мисс Марпл, -  что  они  заранее
знали о готовящемся убийстве.
   Джина как-то подозрительно  пискнула,  и  Милдред  Стрэт  сурово  на  нее
взглянула.
   - Где же Уолтер? - спросила она. Джина покраснела.
   - Не знаю. Я его еще не видела.
   И потупилась, как провинившийся ребенок.
   Мисс Марпл встала.
   - Пойду в библиотеку, - сказала она.

2

   В библиотеке у окна стоял Льюис Серроколд. Больше там никого не было.
   Он обернулся к входившей мисс Марпл, подошел к ней и взял ее руку в свои.
   - Надеюсь, - сказал  он,  -  что  потрясение  было  не  слишком  сильным.
Столкнуться с убийством - а это несомненно было убийство - тяжелое испытание
для тех, кто видит это впервые.
   Скромность не позволила мисс Марпл ответить, что она  вполне  привыкла  к
подобным испытаниям. Она сказала только, что жизнь в Сент-Мэри-Мид вовсе  не
столь чиста и безгрешна, как думают те, кто там не живет.
   - В деревне случаются весьма нехорошие вещи, уверяю вас, - сказала она. -
Вот где можно наблюдать жизнь и людские нравы, не то что в городе.
   Льюис Серроколд слушал ее с вежливым, но рассеянным видом.  Потом  сказал
напрямик:
   - Мне нужна ваша помощь.
   - Я готова, мистер Серроколд.
   - Дело касается моей жены Каролины. Я знаю, что вы очень к ней привязаны.
   - О да! Ее любят все.
   - Я тоже так думал. Но, оказывается, я ошибался. С разрешения  инспектора
Карри я сообщу вам то, чего другие еще не знают. Вернее один-то точно знает.
   И он кратко повторил ей то, что сказал накануне вечером инспектору Карри.
   Мисс Марпл пришла в ужас.
   - Не могу поверить, мистер Серроколд. Не могу поверить!
   - Мне тоже не верилось, когда я услышал это от Кристиана Гулбрандсена.
   - Я думала, что у милой Керри-Луизы нет ни одного врага.
   - Невероятно, но похоже, что есть. Вы понимаете, в чем дело?  Ее  травят,
методично подсыпая небольшие дозы, такое возможно только дома.  Значит,  это
делает кто-то из нашего тесного семейного круга...
   - Если это действительно происходит. А вы уверены, что мистер Гулбрандсен
не ошибался?
   - Кристиан не ошибался. Он был слишком  осмотрительным  человеком,  чтобы
сказать такое, не  имея  оснований.  К  тому  же  полиция  взяла  бутылку  с
лекарством и то, что было в стакане. И там и там  обнаружен  мышьяк  -  а  в
рецепте его не было указано. Будет сделан  еще  количественный  анализ,  это
требует  больше  времени.  Но  что  касается   ингредиентов,   найденных   в
микстуре.., здесь нет никаких сомнений.., мышьяк!
   - Значит, ее ревматизм и то, что ей трудно ходить, все это...
   - Судороги в ногах - очень типичный  симптом,  насколько  я  знаю.  Перед
вашим приездом у Каролины было раз или два что-то похожее на острый гастрит.
Но мне и в голову не приходило, пока Кристиан...
   Он не договорил. Мисс Марпл тихо сказала:
   - Значит, Рут была права.
   - Рут? - удивленно переспросил Льюис Серроколд. Мисс Марпл покраснела.
   - Я кое-чего не сказала вам.  Мой  приезд  сюда  не  случайность.  Сейчас
объясню. Боюсь, что я неважный рассказчик. Пожалуйста, наберитесь терпения.
   Льюис Серроколд слушал, а мисс Марпл рассказывала  ему,  как  тревожилась
Рут и как торопила ее ехать.
   - Поразительно! - сказал он. - А я ничего не подозревал.
   - Все было очень неясно, - сказала мисс Марпл. - Рут  и  сама  не  знала,
откуда у нее такие опасения. Я  все  допытывалась.  Я  по  опыту  знаю,  что
причина всегда есть. Но Рут только твердила: "Что-то у них там неладно".
   Льюис Серроколд мрачно заметил:
   - Что ж, она, как видно, была права. Теперь вы понимаете  мое  положение,
мисс Марпл. Надо ли сказать Керри-Луизе?
   - О нет! - выпалила мисс Марпл, но, вспыхнув, с  сомнением  взглянула  на
Льюиса. Он кивнул:
   - Значит, и вы так считаете? Так же, как считал Кристиан Гулбрандсен,  да
и сам я так думаю. А если бы дело касалось обычной женщины?
   - Керри-Луиза - необычная женщина. Она живет своей верой в людей.  Боюсь,
что я плохо выражаю свою мысль. Но пока мы не знаем, кто...
   - Да, в  этом  вся  трудность.  Ведь  если  ничего  ей  не  говорить,  мы
рискуем...
   - Поэтому вы хотите, чтобы я оберегала ее?
   - Вы единственный человек, которому я могу  довериться,  -  сказал  Льюис
Серроколд. - Здесь все как будто преданы ей. Но так ли это? А  вашей  дружбе
уже столько лет.
   - И я приехала всего несколько (дней назад, - очень кстати добавила  мисс
Марпл. Льюис Серроколд улыбнулся.
   - Вот именно.
   - Прошу прощения за такой меркантильный вопрос, - сказала мисс Марпл. - В
случае смерти нашей милой Керри-Луизы, кто ее наследники?
   - Деньги! - с горечью сказал Льюис. - Неужели все в конце концов сводится
к ним?
   - Пожалуй, в данном случае, да. Керри-Луиза такой очаровательный человек,
что трудно представить себе, чтобы у нее мог быть враг. Значит, все сводится
именно к деньгам. Надо ли мне говорить  вам,  мистер  Серроколд,  что  из-за
денег люди часто готовы на все.
   - Да, наверное, это так. Он продолжал:
   - Разумеется, инспектор Карри уже занялся  этой  стороной  дела.  Сегодня
приедет из Лондона мистер Джилфой, который может дать подробную  информацию.
"Джилфой, Джилфой, Джеймс и  Джилфой"  -  это  очень  известная  адвокатская
фирма. Отец нынешнего мистера Джилфоя был одним из первых  попечителей.  Они
составляли завещание и для Каролины и для Эрика Гулбрандсена. Я объясню  вам
суть дела насколько можно проще.
   - Благодарю вас, - сказала мисс Марпл. - Юридический язык  очень  сложен,
так мне всегда казалось.
   Эрик Гулбрандсен оставил своему Фонду очень большие средства на стипендии
ученым и на другие благотворительные цели. Своей дочери Милдред  и  приемной
дочери  Пиппе  (матери  Джины)  он  завещал  равные  суммы.  Остаток  своего
огромного  состояния  он  оставил  попечителям,  с   тем,   чтобы   проценты
выплачивались Каролине пожизненно.
   - А после ее смерти?
   - После ее смерти все эти деньги  должны  быть  разделены  поровну  между
Милдред и Пиппой, или их детьми, если они умрут раньше Каролины.
   - То есть, между миссис Стрэт и Джиной.
   - Да. У Каролины есть и немалое собственное состояние, хотя  конечно  его
не сравнить с деньгами Гулбрандсена. Половину всех своих денег она  перевела
на мое имя  четыре  года  назад,  десять  тысяч  фунтов  завещала  Джульетте
Беллевер, а остальное, поровну, своим пасынкам Алексу и Стивену Рестарикам.
   - Боже! - сказала мисс Марпл. - Вот это плохо! Очень плохо!
   - То есть?
   - Это значит, что у каждого из них есть мотив - деньги.
   - Да. И все же я не могу поверить, что кто-либо из них способен ее убить.
Просто не могу... Милдред - ее дочь, и без  того  хорошо  обеспечена.  Джина
обожает свою бабушку. Она легко и щедро тратит деньги, но ради них уж  точно
не станет брать грех на душу. Джолли Беллевер фанатически предана  Каролине.
Братья Рестарик любят ее как родную мать. Собственных средств у них нет,  но
Каролина из своего дохода финансирует их  предприятия,  особенно  Алекса.  Я
просто не могу поверить, что кто-то из них двоих способен отравить  ее  ради
того, чтобы наследовать ее деньги. Нет,  я  не  могу  этому  поверить,  мисс
Марпл.
   - Есть еще муж Джины.
   - Да, - сказал Льюис очень мрачно. - Есть еще муж Джины.
   - Его вы мало знаете. Но видно, что он очень несчастлив.
   Льюис вздохнул.
   - Он не пришелся здесь ко двору. Он не сочувствует тому, что мы  пытаемся
делать. На что ему это? Он молод и к тому  же  довольно  примитивен.  В  его
стране ценят только тех, кому улыбнулась удача... , -  Тогда  как  мы  любим
неудачников, - сказала мисс Марпл.
   Льюис Серроколд взглянул на нее пристально и подозрительно.
   Она слегка покраснела и заговорила - не слишком связно:
   - Иногда мне кажется, видите ли, что можно впасть в другую крайность... Я
хочу сказать, что если у юноши хорошая наследственность,  если  его  разумно
воспитали, если у него есть твердость, выдержка и способность  продвинуться,
то ведь именно такие люди нужны стране.
   Льюис насупился, а мисс Марпл продолжала. Ее щеки становились  все  более
розовыми, а речь - все более несвязной:
   - Нет, конечно, нельзя не ценить то,  что  вы  и  Керри-Луиза...  Истинно
благородное дело, дело