страны,  которые  придерживаются  разных  позиций  в  отношении   военного
конфликта; есть те, которые разорвали отношения со странами  Тройственного
союза (Германия,  Италия  и  Япония);  к  ним  примыкают  страны,  которые
объявили им войну; в этом конфликте Аргентина занимает позицию посредника.
Страны, разорвавшие отношения с Берлином  и  Токио,  сделали  это  не  для
сохранения  собственного  достоинства,  а    лишь    стремясь    заслужить
"благодарность" США, предполагая при этом, что  их  пригласят  для  дележа
добычи, если североамериканской плутократии удастся выиграть войну".
     Ш е л л е н б е р г. - Это почерк рейхсляйтера Боле! Значит, я прав -
контакт с Буэнос-Айресом поддерживала НСДАП...  Мы, в разведке, никогда не
упоминали расхожее "североамериканская плутократия", это  чисто  партийный
лексикон! Дальше, пожалуйста...
     В о п р о с. - Продолжим:  "В  условиях  общей  неопределенности  США
натравливают  Чили  против  Перу  и  Боливии,  Перу    против    Эквадора;
подогревается соперничество между Бразилией  и  Аргентиной,  в  борьбе  за
нефть Патагонии сталкивают лбами Аргентину и  Чили...  Перед  лицом  таких
обстоятельств можно судить о возможной позиции каждой отдельной страны - в
случае военного конфликта в Южной Америке:
     1. Да, действительно,  Чили  разорвала  отношения  со  странами  оси,
оставив в одиночестве Аргентину с ее политикой нейтралитета.
     2. Вице-президент США Уоллес прибыл в Южную Америку,  чтобы  добиться
объявления войны  Берлину  всеми  остальными  южноамериканскими  странами;
Аргентину он  м и н о в а л.
     3.  Он  пытается  умиротворить  Перу  в  ее  претензиях  относительно
территорий Эквадора и, в свою  очередь,  оказывает  давление  на  Эквадор,
чтобы тот уступил Перу.
     4.  Боливия  устраивает  Уоллесу  пышную  встречу  и,  опережая  всех
остальных, объявляет войну странам оси, объявляя при этом мобилизацию.
     5. Чили и Парагвай с  подозрительностью  наблюдают  за  услужливостью
Боливии.
     6. Чили запрашивает Перу об отношении к мобилизации в Боливии; лидеры
Перу отвечают, что они не согласны с этой акцией.
     7. Мистер Уоллес возвращается в Лиму, чтобы узнать, что решили Чили и
Перу; его освистывают.
     8.  Парагвай  вопросительно  смотрит  на  Аргентину;  наш   президент
притворяется,  что  не  понимает  намека.  Тогда  Парагвай  обращается   к
Бразилии, выражая готовность следовать в фарватере ее политики...
     Несмотря на объявление войны странам оси, позиция  Чили  не  является
недружественной по отношению к Аргентине.
     Позиция Парагвая также не является  недружественной  по  отношению  к
Аргентине.  Парагвай знает, что его судьба  полностью  связана  с  судьбой
Аргентины.  Парагвай не забывает, что США больше других притесняют его  во
время войны против Тройственного союза. Его нынешнее сближение с Бразилией
является фикцией.  Парагвай  может  быть  легко  завоеван  и  превращен  в
союзника Аргентины.  К  сожалению,  наша  дипломатия  этого  не  понимает,
поскольку она не понимает Парагвая.  А ведь  Парагвай  -  это  клин  между
государствами атлантического и тихоокеанского побережий.
     С Аргентиной или против  нее  Парагвай  будет  всегда  находиться  на
фланге или в тылу нашей страны.
     Имеется возможность создать ось Чили - Аргентина - Парагвай.  Если бы
это произошло, гегемония на южноамериканском континенте снова перешла бы в
руки Аргентины.  Чили пристально следит за Перу, поскольку знает,  что  ее
интересы находятся в опасных противоречиях с интересами этой  страны.  Эта
опасность объясняет политику сближения  Чили  с  Аргентиной,  несмотря  на
видимый разрыв отношений со странами оси".
     Ш е л л е н б е р г. - А это почерк адмирала Канариса!  Я  совершенно
убежден, что  переворот  консультировал  вермахт,  разведка  армии!  Если,
конечно, такого рода консультации вообще имели место...
     В о п р о с. - Вы легко  узнали  "политический  почерк"  рейхсляйтера
Боле и адмирала Канариса, хотя мы вам зачитали всего  несколько  страничек
из секретного меморандума аргентинских военных, готовивших переворот -  во
главе с Фареллом и Пероном - в разгар нашей  борьбы  с  нацизмом.  Неужели
ваша служба не имела об этом никакой информации?!
     Ш е л л е н б е р г.  -   Я  бы  просил  ознакомить  меня  со   всеми
материалами...  Какова терминология военных в оценке внутреннего положения
Аргентины? Такие документы сохранились?
     В о п р о с. - Да.  Зачитываю: "Блок партий национальных демократов и
антиперонистов поддерживается международным банком, иностранными  газетами
и плутократическими силами, которые действуют в защиту  интересов,  чуждых
интересам страны.
     Демократический союз Аргентины до конца еще не выработал  собственную
платформу.  Но мы считаем, что уже сейчас  он  включает  в  себя  элементы
Народного    фронта,    в    котором    объединяются     коммунистические,
социалистические, профсоюзные и  радикальные  силы.  Ими  руководят  из-за
рубежа, их финансируют и контролируют агенты, действующие в нашей среде  в
интересах иностранных государств.
     Следовательно, речь идет о чисто революционной  группировке,  которая
стремится воспроизвести в Аргентине красную панораму Испании.
     Эта фракция  следует  программе  Москвы,  направленной  на  экспансию
Третьего Интернационала.
     В настоящий момент лишь "националисты"  представляют  собой  наиболее
чистые силы, обладающие наибольшей духовной ценностью.
     Страна не может ожидать какого-либо  разрешения  сложной  ситуации  в
рамках легальных средств, которыми она располагает.  Результаты выборов не
будут благоприятны для страны.  Нация не сможет избрать  свою  собственную
судьбу,  напротив,  она  будет  увлечена  в  пропасть    коррумпированными
политиками  и  элементами,  продавшимися  врагу.  Закон   превратился    в
инструмент, который политики используют в своих личных интересах  во  вред
государству, и Нация отдает  себе  в  этом  отчет,  понимая,  что  не  она
выбирает своих правителей.
     Средний  человек  с  улицы  жаждет  покончить  с  таким   положением.
Некоторые хотят,  чтобы  армия  взялась  разрешить  эту  ситуацию,  другие
считают  это  делом  "националистов",  третьи   возлагают    надежды    на
коммунистов; остальные готовы на все...
     В то время, как капиталисты наживаются, перекупщики эксплуатируют как
производителя, так и потребителя, крупные  землевладельцы  обогащаются  за
счет крестьян, крупные чиновники наслаждаются своими высокими окладами, не
думая ни о чем другом, как только о том, чтобы эта ситуация продлилась как
можно  дольше,  правительство,  сложа  руки,    наблюдает    за    внешним
благополучием...  Города и сельская местность наполнены жалобами,  которых
никто  не  слушает.    Производитель    задушен    спекулянтом.    Рабочий
эксплуатируется фабрикантом. Потребитель обкраден коммерсантом. Политик на
службе у спекулянта, иностранных компаний и еврея-коммерсанта.
     Разрешение этой проблемы состоит именно в  устранении  политического,
социального и  экономического  посредника.  Для  этого  необходимо,  чтобы
государство превратилось  в  орган,  регулирующий  богатство,  управляющий
политикой и являющийся средством установления социальной гармонии".
     Ш е л л е н б е р г. -  Нечто  похожее  Канарис  и  Боле  писали  для
генералиссимуса  Франко...  Вообще-то,  почерк    НСДАП...    Аргентинская
модификация фаланги и  национал-социализма...  Скажите,  слово  "нация"  в
оригинале написано с заглавной буквы?
     В о п р о с. - Какое это имеет значение? Да, с заглавной.
     Ш е л л е н б е р г. - Это имеет очень  большое  значение,  если  вас
действительно интересует, кто именно стоял  за  аргентинскими  военными...
Мы, в разведке, старались вообще не употреблять это  слово...  Оно  не  по
делу... Пропаганда... Только НСДАП жонглировала понятием "нация", особенно
рейхсляйтер  Боле...  Идеально,  если  бы    вы    получили    возможность
познакомиться с материалами  испанской  фаланги...  Боле  мог  действовать
через спецслужбы Франко... Еще, пожалуйста.
     В о п р о с. - Что ж,  продолжим:  "Тайные  силы,  руководимые  из-за
границы,  наводнили  страну;  вовсю  действуют  иностранные  агенты;    их
активность направлена на достижение следующих целей:
     - краткосрочная цель: заставить Аргентину вступить в войну, вложив  в
нее средства, которые  будут  способствовать  военным  усилиям  союзников.
Во-вторых, подготовить и  финансировать  политическую  кампанию  во  время
выборов,  с  тем  чтобы  навязать  президента,  склоняющегося  к   разрыву
отношений со странами оси;
     - долгосрочная цель: подготовить наиболее благоприятные  условия  для
экономического и  политического  проникновения  на  территорию  Аргентины,
чтобы обеспечить возможность ее всесторонней эксплуатации  в  послевоенное
время.
     В достижении обеих целей агенты получают помощь из-за рубежа;  легион
иностранных шпионов и агентов, вступивших  в  альянс  с  частью  населения
(продажными  политиками,  газетчиками,  евреями,  персоналом   иностранных
компаний), действует в двух направлениях:  поддерживает  "демократов",  но
при этом занимается подготовкой Народного фронта.
     Группировки типа "Аргентина в действии", "Защита  свободных  народов"
финансируются иностранными  агентами  и  получают  помощь  от  коммунистов
посредством подписок и сборов пожертвований разного рода.
     Все это создает невыносимую политическую обстановку, выход из которой
может дать лишь армия Нации".
     Ш е л л е н б е р г. - Но ведь это лето сорок третьего... Канарис еще
ведает абвером, дружит с Гиммлером и Боле...  Это их работа... Мои люди не
планировали переворот, я бы рассказал честно и открыто.
     В о п р о с.   -   Вы  когда-либо  писали  директиву  о  том,   каких
руководителей - из числа коллаборационистов  в  оккупированных  странах  -
надо выдвигать на руководящие посты?
     Ш е л л е н б е р г. - Не помню.
     В о п р о с. - Мы поможем вам.  Один  из  сотрудников  СД  возил  ваш
меморандум Квислингу, в Осло, в сорок втором...
     Ш е л л е н б е р г. - Можно посмотреть?
     В о п р о с. - Мы вам зачитаем: "Будущие руководители  страны  должны
делиться на три  категории:  честные,  способные  и  осмотрительные  люди;
честные, но со средними способностями, однако обладающие здравым  смыслом;
честные, способные, однако не обладающие характером.
     Первые: честные, способные и осмотрительные - идеальные люди, поэтому
их так мало; они-то и должны стать выдающимися руководителями.
     Вторые: честные, но  со  средними  способностями,  однако  обладающие
здравым  смыслом  -  гораздо  более  многочисленная  прослойка.  Из    них
получаются достаточно хорошие  руководители  среднего  уровня,  поскольку,
чтобы управлять, не  требуется  слишком  большого  ума,  а  требуется  ум,
достаточный для того, чтобы воспринимать хорошие советы.
     (Тщеславные  и  самонадеянные  люди   не    могут    быть    хорошими
руководителями, так как обидчивы.)
     Третья категория людей:  честные,  способные,  однако  не  обладающие
характером - также встречаются в большом количестве, но  они  не  способны
быть в правительстве, поскольку отсутствие характера ставит под угрозу  их
честность.  К этой категории относятся люди, которые -  являясь  умными  и
честными - обладают крутым характером,  что  выражается  в  их  повышенной
энергичности; к ним надо относиться с опаской.  Они не годятся  для  того,
чтобы быть  в  правительстве  на  руководящих  постах.  Этих  людей  можно
использовать в системе  исполнительной  власти  или  в  органах  контроля,
поскольку речь идет о такой энергичности, которая иногда приводит к бурным
вспышкам или импульсивным поступкам,  но,  как  говорит  пословица,  "гнев
человека не приводит к справедливости бога".
     Осмотрительность - необходимое качество  человека,  способного  стать
эффективным правителем.
     Осмотрительность и осторожность предполагают  наличие  "практического
ума".
     Это - сдержанность, не переходящая в  скрытность;  покладистость,  не
переходящая в простодушие; учтивость, не переходящая в слабость.
     Таким образом, движение должно искать и организовывать в соответствии
со своими идеями две группы безусловно честных людей: во-первых,  умных  и
знающих, чтобы служить советниками, и, во-вторых, простых,  осмотрительных
и с сильным характером, чтобы управлять". Это ваш текст?
     Ш е л л е н б е р г (смеясь). - Боюсь, что да.
     В о п р о с. - Вы не ошибаетесь?
     Ш е л л е н б е р г. - Нет.
     В о п р о с. - Хотите взглянуть на подлинник?
     Ш е л л е н б е р г. - Да... Погодите... Но это же...
     В о п р о с. -  Вот  именно,  Шелленберг!  Мы  прочитали  вам  текст,
написанный сотрудниками Перона. Итак, когда и как, через какие каналы ваша
служба помогала перевороту Фарелла - Перона? И посмотрите, пожалуйста,  на
эту фотографию. Кто на ней изображен?

                   (Предъявляется фото для опознания.)

     Ш е л л е н б е р г. - Посредине шеф гестапо Генрих Мюллер... Слева -
обергруппенфюрер  СС  Поль,  начальник  хозяйственного   управления    СС,
отвечавший за концентрационные лагеря...  Справа, если не изменяет память,
испанский посол...  Рядом с ним... хм, странно, редактор "Штюрмера"  Юлиус
Штрайхер...  Это генерал Виго-и-Торнадо, разведка Франко... А это... Уж не
секретарь ли это испанского посольства?!
     В о п р о с. - Фамилия?
     Ш е л л е н б е р г. - Не помню.  Он, действительно,  какое-то  время
контактировал между моей службой и Пуэрта дель Соль.
     В о п р о с. - Под какой фамилией?
     Ш е л л е н б е р г. - У него был  -  во  всяком  случае  для  нас  -
псевдоним... Кажется, "Мигель".
     В о п р о с.   -   Переверните  фотографию,  там   есть   расшифровка
фамилий...  Это именно тот Хосе Росарио,  которым  мы  заинтересовались  в
начале  допроса...  Вам  известно,  что  он  окончил  особую  школу  СС  и
стажировался лично у Мюллера - накануне передислокации в Аргентину?



СЕНАТОР ОССОРИО, КЛАУДИА                     (Буэнос-Айрес, сорок седьмой)
__________________________________________________________________________

     - И вы не знаете, кто ваш друг? - снова спросил Оссорио, отодвигая от
себя чашку (Клаудиа, как и  просил  Штирлиц,  вышла  из  квартиры  первой,
попросила сенатора назначить встречу в кафе: "Я вас там буду  ждать  минут
через двадцать"; увиделись в  "Тортони").  -  Не  знаете,  кто  он?  Зачем
родился на свет? Что любит? Что ненавидит?
     - Он ненавидит тупость. Цинизм... Трусость... А я его просто люблю...
Не знаю, за что...  За  все...  Этого  достаточно,  наверное,  -  ответила
Клаудиа. - Человек, который смог сотворить себе кумира,  самый  счастливый
человек на земле.
     - А если кумир пал? Разбился вдребезги?
     Клаудиа покачала головой:
     - Такого не может быть...  Нет, может, конечно, ,но,  значит,  вы  не
любили.
     - Сколько лет вы его знаете?
     - Десять.
     - Все эти годы были вместе?
     - Нет...  Что бы я вам ни объясняла, вам не понять  меня,  сенатор...
Даже женщина меня бы не смогла понять, а ведь  у  мужчин  совершенно  иной
образ мышления... О чувствах уж не говорю...
     - Почему он так интересуется известной нацистской проблемой?
     - Я же говорю: ему  отвратительна  тупость,  слепота,  муштра...  Его
живопись...  Он рисовал, когда жил  у  меня,  в  Испании...  Такие  цвета,
которые он мог создавать, я не видала больше ни у кого...
     - Он был республиканцем?
     Клаудиа ответила не сразу:
     - Кем бы он ни был, он всегда был честным...  Можете спросить о нем у
Антонио, друга дона Эрнесто...
     - Как?! Он знает его?!
     - Да.
     - С этого бы и начинали! Друг сеньора Хемингуэя - мой друг!
     - Знаете, я солгала вам,  когда  произнесла  его  имя...  Я  за  него
постоянно боюсь...  Его зовут не Массимо, он  не  итальянец...  Макс,  его
зовут Макс Брунн...
     - Немец? - насторожился Оссорио. - Он немец?
     - Он  Брунн,  -  ответила  Клаудиа.  -  Он  просил  описать  вам  его
внешность, он допускает, что его именем  вам  может  представиться  другой
человек... Вы слушаете меня?
     - Да, да, конечно... Меня удивило, что он немец...
     - Сначала я опишу вам его, ладно?
     - Еще кофе?
     - Нет, спасибо...  Он очень волновался за вас... Он говорил, что  все
попытки, которые предпринимались,  чтобы  получить  ваши  материалы,  были
только подступом... Главное - впереди. Вас намерены скомпрометировать... А
он очень верит в человеческие глаза, мой... друг... Когда вы посмотрите на
него, вы поймете, что я  пришла  не  как  влюбленная  дура...  Я  реальный
человек, сенатор, реальный, хоть и женщина...
     - В чем вы видите свой реализм? - сухо поинтересовался Оссорио.  -  В
чем его разница с романтизмом, например? С натурализмом?
     - Не знаю, - Клаудиа заставила себя улыбнуться, потому  что  внезапно
ощутила стену недоверия между  собой  и  собеседником,  хотя  он  поначалу
любезно согласился встретиться с нею, пообещав по мере сил  оторваться  от
слежки ("Да, конечно, я знаю, что за каждым моим шагом следят, но  я  уйду
от них"); однако сейчас, когда они устроились напротив друг друга в уютном
"Тортони", где в это время никого, кроме них, не было, Оссорио вновь  стал
таким, каким был дома, в проеме двери, в первое мгновение их встречи.
     - А если подумать? - по-прежнему сухо спросил он.
     - Наверное, реализм - это когда я утверждаю, что перед нами стоят две
пустые чашки, на улице довольно прохладно и вы не верите ни  одному  моему
слову.
     - Пустые чашки - мнение индивидуума, что есть  венец  натурализма,  -
возразил Оссорио. - Это  же  проецируется  на  ваше  отношение  к  погоде,
которая совершенно очевидна... Что же касается того, верю ли я вам... Суть
реализма в том, чтобы взрывать тайну, отказываться от догматов веры, а вот
романтизм, да и натурализм тоже тщатся  сохранить  прекрасную  тайну,  для
этого холят в человеке веру...
     - Мне уйти? - спросила  Клаудиа.  -  Вы  очень  жестки,  сенатор.  Вы
боитесь приблизиться к человеку, это очень плохо,  вы  так  не  выдержите,
нельзя жить в себе...
     - Что можете  предложить?  -  спросил  Оссорио,  вздохнув.  -  Верить
каждому, кто  приблизился  к  тебе?  То  есть  стать  дураком?  Доверчивым
дураком, который тянется к тому, кто говорит угодное?
     - Мне уйти? - повторила Клаудиа.
     - Да, пожалуй.
     - Зачем же вы согласились на встречу со мной?
     Оссорио откинулся на спинку кресла и честно признался:
     - Я испугался имени вашего многознающего друга, сеньора.
     - Меня зовут Клаудиа,  я  испанка,  а  не  немка,  хотите  посмотреть
паспорт?
     - Был бы весьма обязан.
     Женщина достала из дорожной  сумки  серый  паспорт  и  протянула  его
Оссорио; он пожал плечами:
     - У вас на родине, действительно, большие перемены.  Женщине, которая
не любит нацистов, разрешают летать за границу.
     - Я никогда не была с друзьями  сеньора  американского  писателя,  не
воевала против Франко, как этот янки...
     - Кого вы имеете в виду? - лицо Оссорио  было  по-прежнему  холодным,
непроницаемым. - Какого янки? Какого американского писателя?
     - Ну... Этого... У которого работает Сааведра...
     Оссорио усмехнулся:
     - Вы что, не читали книг Хемингуэя? Или у вас плохая память?
     - А вы что, не знаете, что он запрещен в Испании?
     - Догадываюсь... Странно, что такая мощная нация позволяет маленькому
генералиссимусу запрещать великое слово...
     Клаудиа отодвинула от себя чашку еще дальше и холодно отчеканила:
     - А вот я, посидев с вами, не удивляюсь, отчего  аргентинская  нация,
далеко не последняя на свете, так легко отдала власть другу нашего подонка
Франко.  Все горазды говорить о прошлом, кто б подумал  про  будущее?!  До
свидания, сенатор! Очень жаль, что вы не захотели выслушать меня...