резчиками по  дереву,  если,  впрочем,  таковые еще имеются.  Это был код,
известный всем резидентам шефа всеюгославского "культурбунда" Янка Зеппа.


                                                     "Лондон. Форин Оффис.

          Ш. имел  сегодня  беседу  с  доверенным   лицом   графа   Телеки
     профессором  Дьюлой  Нимеди.  Тот  утверждал,  что премьер противится
     "пристегиванию" Венгрии к югославскому конфликту,  однако Ш.  ответил
     Нимеди,  что  премьер  Телеки не должен иметь иллюзий по поводу того,
     как поведет себя Великобритания,  если Венгрия вступит в войну против
     Югославии.   Нимеди   утверждал,   что  Телеки  категорически  отверг
     требования Гитлера  и  сейчас  предпринимает  шаги  для  того,  чтобы
     сдержать  Хорти.  Однако  Телеки просил передать Черчиллю,  что он не
     сможет противостоять  всем  германским  требованиям  и,  хотя  войска
     Гитлера, видимо, пройдут сквозь страну, Венгрия тем не менее сохранит
     нейтралитет. Уход Телеки в отставку будет означать выход на авансцену
     лидера  венгерских  фашистов  Салаши,  натурализовавшегося  армянина,
     человека сильной  воли  и  фанатической  устремленности.  Салаши,  по
     словам   профессора   Нимеди,   сразу   же   пойдет   на   прямой   и
     бескомпромиссный союз с Гитлером;  он готов выполнить все  требования
     национал-социалистов,    ибо    его   организация,   опирающаяся   на
     люмпен-пролетариат и мелких  буржуа,  исповедует  идеологию,  которая
     рождена НСДАП.  Уход Телеки в отставку,  таким образом,  был бы актом
     капитуляции перед Гитлером;  дальнейшие контакты Будапешта с Лондоном
     были бы прерваны, и последняя центральноевропейская держава оказалась
     бы,  таким образом, полностью включенной в сферу германского влияния.
     Ш.  сказал, что правительство Его Величества относится с пониманием к
     сложностям венгерского кабинета, оказавшегося в окружении держав оси,
     и  добавил,  что нейтралитет Венгрии позволит ей избежать той участи,
     которая рано или поздно постигнет ее союзницу по Тройственному  пакту
     - Германию, ведущую военные действия. Нейтралитет Венгрии позволит ей
     в определенный момент оказаться посредником, а посреднические функции
     несут   в   себе  гораздо  более  перспективные  выгоды,  чем  слепое
     следование очевидным - в настоящее время - победам  нацистов.  Однако
     варварство никогда еще не побеждало окончательно,  хотя история знает
     примеры,  когда цивилизация отступала под натиском дикости для  того,
     чтобы,  собрав силы, нанести удар такой мощи, который всегда сокрушал
     и будет сокрушать агрессора.
                                             Советник посольства в Венгрии
                                                             Джеймс Линс".


                                         "Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.

          Рейхсфюрер!
          Посылаю Вам  текст  расшифрованной  спецслужбой  записи   беседы
     регента  Хорти  с  премьером Телеки.  (Беседа была записана с помощью
     введенного   в   семью   адмирала   агента   Йоланка,   или   926-1.)
     Несущественные,  с точки зрения посла Эрдсмандорфа, части беседы были
     купированы,  однако я  счел  нужным  представить  Вам  полный  текст,
     считая,  что  если  МИД  может  довольствоваться  протокольной и ныне
     действенной стороной вопроса,  то службам РСХА целесообразно  быть  в
     курсе всех так называемых мелочей.
                                                             Хайль Гитлер!
                                                   С совершенным уважением
                                                 штандартенфюрер СС Грове,
                                            советник-посланник в Венгрии".


          "Т е л е к и. Нет, благодарю. Я сегодня уже выпил двадцать чашек
     кофе.
          Х о р т и. Я спрошу чая.
          Т е л е к и.   Нет,   нет,   ваше  высочество,   пожалуйста,  не
     тревожьтесь...
          Х о р т и. У тебя больные глаза...
          Т е л е к и.  Я прошу,  я молю ваше высочество  еще  и  еще  раз
     взвесить свое решение. Соглашаясь на предложение Гитлера, мы отрезаем
     все  пути к отступлению.  Я только что получил телеграмму из Лондона.
     Барта вызвали в Форин Оффис и подтвердили,  что, если Венгрия решится
     на  какие-либо  шаги  против Югославии,  это будет означать не просто
     разрыв дипломатических отношений, но объявление войны. В Москве посла
     пригласил  Молотов  и  сказал,  что Кремль "не поймет" шагов Венгрии,
     направленных против  сопредельных  с  нею  государств.  То  же  самое
     происходит  в Вашингтоне.  Хэлл дважды беседовал с Лигеди,  он грозил
     ему санкциями.
          Х о р т и.  Я бы согласился с твоими опасениями,  граф,  если бы
     Венгрия вступала в войну на стороне Гитлера.  Мы не вступаем в  войну
     на стороне Гитлера. Я же говорил тебе...
          Т е л е к и.  А на чьей же стороне мы тогда?!  На  чьей?  Войска
     чужой  державы на нашей территории.  Войска,  которые нанесут удар по
     дружественному нам  государству.  Войска,  которые  ударят  там,  где
     югославы  -  в  соответствии с нашим "Вечным договором о дружбе" - не
     держат своих войск. Вероломство остается вероломством вне зависимости
     от  того,  как об этом напишут журналисты.  Нашими газетами разжигают
     камины или подтираются во время охоты в Геделе,  когда  забыли  взять
     пипифакс.  Газеты  исчезнут  -  память о вероломстве мадьяр останется
     навечно.
          Х о р т и.  А может быть,  вероломство в том,  что  мы  спокойно
     будем наблюдать за оккупацией Гитлером тех земель,  где живут венгры?
     Может  быть,  вероломно по отношению к нации сидеть сложа руки,  пока
     танки Гитлера будут давить дома венгров,  живущих в Югославии?  Может
     быть, вероломно терпеть издевательства над братьями, когда их унижают
     сербы?
          Т е л е к и. Факты?
          Х о р т и.  Я не чиновник из досье,  граф!  У меня  есть  Другие
     дела;  пусть  собирают факты те,  кому это вменено в обязанность!  Мы
     должны думать о защите братьев по крови! Не о нападении, а о защите!
          Т е л е к и.  Не мне учить ваше высочество азбуке  агрессии.  Ее
     всегда припудривают терминологией обороны.  Если мы хоть  в  какой-то
     мере  поможем  сейчас  Гитлеру,  Венгрия  неминуемо  поставит  себя в
     положение воюющей державы,  а  мы  не  нужны  Берлину  как  возможные
     посредники в поисках мира. Мы нужны ему как союзники в войне. Если мы
     дадим Гитлеру хоть малейший повод,  он втащит нас в  войну.  Об  этом
     позаботятся Риббентроп и Геббельс.  Они умеют это делать. Во имя чего
     нам воевать? Во имя чего?
          Х о р т и  (смеется,  ходит по залу,  прикуривает от зажигалки с
     музыкальным перезвоном).  Я только что отпустил Эрдсмандорфа, Паулюса
     и Верста.  Здесь,  в этом кресле,  Эрдсмандорф поклялся, что немецкие
     войска пройдут через Венгрию незаметно,  как мыши.  Он подтвердил мне
     то,  что написал Гитлер: "Если вы хотите получить исконные венгерские
     земли, отданные Югославии версальскими тиранами, если вы хотите вновь
     видеть  на  картах мира Великую Венгрию,  вы должны принять участие в
     предстоящей кампании  под  любым  предлогом  и  в  любой  форме".  Ты
     заметил,  он написал о Великой Венгрии.  Можно подумать, что он писал
     это не столько мне, сколько тебе, лучшему картографу мира.
          Т е л е к и. Самый дерьмовый картограф мира, так вернее сказать.
     Тридцать лет я отдал составлению карт Великой Венгрии,  тридцать  лет
     псу  под  хвост!  Если  бы  мы  не  были принуждены подписать "Вечный
     договор о дружбе" с Белградом три месяца назад,  если  бы  Гитлер  не
     вынудил  нас  лизать  зад Цветковичу для того лишь,  чтобы обеспечить
     его, Гитлера, балканский тыл, я бы первым высказался за отторжение от
     Югославии  наших Нового Сада и Суботицы.  Но я рожден мадьяром,  я не
     могу, я не смею играть понятием вечной дружбы! Это свято для венгров,
     ваше высочество! Я граф, я публично дал югославам слово о дружбе, и я
     должен разорвать мое слово и надругаться над ним?!  В конце концов  я
     премьер Венгрии, а не марионетка Риббентропа!
          Х о р т и.  Успокойся.  Выслушай меня. Гитлер только что прислал
     мне личное письмо. Он просил меня оставить его в секрете ото всех. От
     тебя у меня секретов нет.  Он пишет, что в случае нашего вступления в
     конфликт  он даст Венгрии выход к морю.  Ты понимаешь?!  Мы выйдем на
     Адриатику!  Мы станем морской державой, Пал, и стяг Венгрии, поднятый
     на мачтах нашего флота,  станет бороздить моря и океаны!  Мы потеряем
     наземные контакты с Лондоном,  но мы приобретем  морские,  самые  для
     Британии надежные и традиционные!  Я ждал двадцать лет этого великого
     часа,  граф!  Я дождался.  Я не могу просить тебя уйти в  отставку  -
     Салаши,  который  неминуемо  сядет  в  твое кресло,  будет служить не
     Венгрии, а Гитлеру. Он будет клясться Великой Венгрией, но служить он
     будет Берлину. Ты не имеешь права оставить меня.
          Т е л е к и. Как Гитлер мыслит наш выход к морю?
          Х о р т и. Хорватия предоставит нам коридор в Далмацию.
          Т е л е к и. Какие именно порты нам дадут?
          Х о р т и.  Пусть нам дадут хоть пять  миль  каменистого  белого
     адриатического берега. Пусть дадут три мили. Для начала этого хватит.
     Мы  вынесем в море доки и причалы,  мы сделаем венгерскую Венецию,  и
     это не будет опереточная Венеция Муссолини, это будет грозная Венеция
     мадьярского средневековья...
          Т е л е к и   (долгое  молчание,  шаги,   скрадываемые  коврами,
     покашливание). Если Гитлер пойдет на то, чтобы мы вступили в конфликт
     лишь после того,  как Югославия распадется и будет создана сепаратная
     Хорватия,  которая  даст  нам  -  при гарантии фюрера - выход к морю,
     тогда и только в этом случае мы можем согласиться  на  тайный  проход
     немецких войск через нашу территорию. Тогда (прикуривает от зажигалки
     с  музыкальным  перезвоном,  глубоко  затягивается,  хрипло  кашляет,
     сморкается) мы войдем в Суботицу и Новый Сад, но лишь после того, как
     Гитлер  сметет   с   лица   земли   белградский   режим.   Тогда   мы
     в ы н у ж д е н ы   будем войти в наши исконные земли единственно для
     того,  чтобы  оградить  от   насилий   проживающее   там   венгерское
     меньшинство.  Причем мы не будем писать, от чьих насилий мы ограждаем
     венгерское меньшинство,  видимо не от сербских,  если правительство в
     Белграде  перестанет существовать.  Видимо,  мы должны будем защитить
     венгров от насилий немецких!  Во всяком случае,  Барта сможет  именно
     так объяснить этот наш вынужденный шаг Черчиллю.
          Х о р т и.  По-моему,  над  таким  предложением  стоит  серьезно
     подумать.  Мне кажется,  это великолепное предложение,  Пал.  Я прошу
     тебя разработать его к сегодняшнему вечеру.
          Т е л е к и.  Если Гитлер не согласится на такое предложение, мы
     не вправе лезть в Югославию,  ваше высочество.  Я,  во всяком случае,
     такого приказа министру обороны не отдам.
          Х о р т и.  Гитлер  примет  это  предложение.  Я  убежден.   Оно
     разумно.  Оно достойно.  Оно осторожно. Я напишу ему, он меня поймет,
     он умный и добрый человек.
          Т е л е к и.   Если  мы  сейчас  позволим  ослепить  себя  видом
     адриатических  волн  и  ликования  венгров  в  Суботице,  не  получив
     гарантии  на  нашу,  хотя бы внешнюю,  добропорядочность,  я выйду из
     игры, ваше высочество.
          Х о р т и (смеется). Главный бойскаут Венгрии всегда был склонен
     к приступам меланхолии. Если об этом узнают сто тысяч твоих питомцев,
     тебя  освищут  молодые,  Пал.  Я  жду  тебя вечером.  Твой план будет
     принят.  Немцев в Венгрии никто не заметит.  Мы не  вступим  в  войну
     первыми.   Мы   придем   для   спасения  людей,  живущих  в  условиях
     несуществующего государства.  Мы обмоем лица горькой  водой  зеленого
     Средиземного моря. Спасибо тебе за все. Иди".


                                                                "Штаб ОКВ.
                                              Генерал-полковнику Гальдеру.

          Мой генерал!
          Начальник генерального  штаба  Генрих  Верст  сообщил  мне,  что
     Телеки дал окончательное согласие на проход  германских  войск  через
     венгерскую  территорию,  поставив условием "тайность" этой акции,  ее
     незаметность.  Верст - по согласованию со  мной  -  дал  такого  рода
     заверения премьер-министру. Таким образом, начиная с сегодняшнего дня
     можно осуществлять переброску войск к  северным  границам  Югославии.
     Карту предполагаемого размещения наших войск прилагаю.

                                                   С совершенным почтением
                                                    генерал-квартирмейстер
                                                            Ф. фон Паулюс.
                                                                Будапешт".


                   "Рейхсминистру иностранных дел Йоахиму фон Риббентропу.

          Мой дорогой господин рейхсминистр!
          Под нажимом Хорти премьер Телеки согласился с пропуском немецких
     войск  и  дал  согласие  на  вход Венгрии в войну.  Его мотивировки я
     переслал Вам утром,  они наивны и легко поддаются нашим  коррективам.
     После  ряда  бесед  с  министрами  его  кабинета и с регентом я вынес
     твердое  убеждение,  что  Телеки,  являющийся  человеком,  бесспорно,
     талантливым,  о чем свидетельствуют его книги "Традиция и революция",
     "Европейская проблема",  "Настоящий чиновник",  относится к тому типу
     политиков,  которые "умеют совмещать занятия социальным дарвинизмом и
     картографией с управлением делами государства".  Телеки до сих пор не
     сделал для себя окончательного выбора:  либо - либо. Он отсиживался в
     науке после ухода с поста премьера в 1921  году,  когда  он  запятнал
     себя  двойственностью и метаниями между Хорти и Карлом IV Габсбургом;
     он вернулся сейчас в политику,  считая, что бойскауты (он их называет
     элитой), созданию которых он отдал последние двадцать лет, достаточно
     выросли  для  того,  чтобы  взять  власть  в  свои  руки   под   его,
     естественно, водительством. Но политику определяют не бойскауты, даже
     повзрослевшие;  политику,  по словам профессора Нимеди,  авторитета в
     здешних кругах теоретиков права, "делают политики, и только политики.
     Остальные  либо  им  рукоплещут,  либо  их  проклинают".  Считал   бы
     необходимым  помочь  Телеки  обрести  необходимую  в настоящий момент
     ясность.  Для этого необходимо:  а) немедленная организация  в  нашей
     прессе статей о травле венгров в Югославии. Это вызовет сильный нажим
     на Телеки в парламенте и со стороны Салаши;  б)  проход  наших  войск
     через  Венгрию необходимо организовать таким образом,  чтобы это было
     никак не "тайным" мероприятием,  но демонстрацией нашей  несокрушимой
     мощи.
          Эти два   фактора,   если   Вы   соблаговолите   санкционировать
     проведение их в жизнь,  позволят мне сломить внутреннюю неуверенность
     Телеки  и  подчинить  его  нашим  интересам,   ибо   среди   лидеров,
     возглавляющих  союзные  нам  страны,  он  является  одним из наиболее
     заметных в мире и может быть в дальнейшем  использован  как  надежный
     контакт в переговорах с третьими странами.
                                                             Хайль Гитлер!
                                                              Искренне Ваш
                                                     посол рейха в Венгрии
                                                           Л. Эрдсмандорф.
                                                                Будапешт".


          "Убийства и кровь!" - вот сербский  лозунг  в  тех  землях,  где
     проживают венгры.  Тысячи беженцев рассказывают об ужасах, которые им
     пришлось пережить в Новом Саде и Суботице. "Моего внука они утопили в
     реке,  -  сказала  старая  беженка Илона Н.  (фамилию пока еще нельзя
     открыть,  поскольку два ее сына не могут получить визу  на  выезд  из
     Югославии),  - и смеялись,  наблюдая,  как мальчик,  погибая, молит о
     помощи"
                                             ("Дас шварце кор". 2.4.1941).


          "Спасите венгров  от  сербской  резни!"  -  таков  вопль   сотен
     несчастных,  с  которыми  мы  встречались  на  пути  из  озверевшей и
     ослепшей от крови Югославии"
                                               ("Грац цайтунг". 2.4.1941).


          "Посольство Союза ССР, свидетельствуя свое уважение королевскому
     правительству  Венгрии,  уполномочено  передать г-ну премьер-министру
     заявление заместителя наркома иностранных дел Союза  ССР,  в  котором
     выражается убежденность, что правительство Венгрии найдет возможность
     убедиться  в  явной  спровоцированности  слухов  о  неуважении   прав
     венгерского национального меньшинства в Югославии".


          "Господин премьер-министр!
          В германской  прессе  появились  сообщения  о том,  что югославы
     чинят акты насилия против венгерского населения в районах Суботицы  и
     Нового Сада.  Однако я обязан проинформировать Вас о том, что вчера я
     и германский представитель Диц выезжали в эти районы.  Диц -  человек
     из  группы  личного  представителя  Риббентропа  штандартенфюрера  СС
     Веезенмайера - пытался найти и  представить  мне  факты  такого  рода
     произвола,  однако он ничего не смог сделать.  Венгры живут спокойно,
     ни  один  югослав  не  допустил  оскорбительного  -  для  мадьярского
     достоинства  -  шага.  По-видимому,  пресса Германии пытается втянуть
     Венгрию в конфликт,  публикуя такого рода материалы. Я хочу, чтобы Вы
     знали правду. Я не смею быть лжецом.
                                                      С глубоким почтением
                                           Вашего высокопревосходительства
                                           почтительный слуга, генеральный
                                                          консул в Загребе
                                                            Салаи Шандор".


                             "Премьер-министру Телеки - губернатор Сегеда.

          Ваше превосходительство!
          Несмотря на мои протесты,  начальник генерального штаба Г. Верст
     дал  указание  коменданту  гарнизона  разместить в школах (занятия по
     этому случаю уже прекращены),  отелях,  госпиталях  и  бараках  возле
     станции  воинские части Германии.  Я практически лишен власти.  Сегед
     стал прифронтовым городом.  В случае  если  сюда  приедет  хоть  один
     иностранный   журналист,   он   увидит   картину  полного  всевластия
     германских военных в городе.  Миф о том,  что  мы  лишь  "пропустили"
     войска Гитлера, окажется развеянным.
                                                           Почтительно Ваш
                                                           Карпати Петер".


     Телеки прочитал оба  эти письма спокойно.  Он  долго сидел за  столом
недвижно, сцепив под квадратным подбородком сильные пальцы. Потом медленно
поднялся,  подошел к окну и долго смотрел на Пешт,  раскинувшийся под ним,
на стальную воду Дуная,  в которой плавали звезды,  на подсвеченные купола
парламента и  на  строгую  красоту  мостов.  Скорбная улыбка  трогала губы
Телеки. Он думал о гармонии, об извечной предрешенности судеб и о т