Красной  армии  и которых, таким образом, нельзя рассматривать как
военнопленных.
     В  ответ на это нам было предложено предъявить документы. Чехи принесли
извинения по поводу ареста, объявили дело как недоразумение и долго говорили
о том, что мы должны  сообщить графу  Мирбаху. Среди выступавших перед нами,
кроме  командира  Чечека,  был  председатель  чехословацкого  революционного
комитета д-р фон Ленфельд. В основном, содержание их выступлений сводилось к
следующему.
     Чехословаки  считают,  что  требование  о разоружении исходит  от графа
Мирбаха.  Они  советуют  отказаться  от  этого  требования,  иначе  немецкие
военнопленные  и через два года не покинут Сибирь. Их около 60 тыс. человек,
первые эшелоны стоят уже вдоль Сибирской железной  дороги. Сами они являются
арьергардом. Как показали  события  в Пензе, русское правительство не сможет
произвести их разоружение. Их план - пробиться к Владивостоку.  По-доброму с
чехами  можно  договориться, по-плохому  -  нет.  Они  будут  защищаться  до
последнего. Их политическая программа получена ими от чешского правительства
в Париже. Они антимилитаристы и антиимпериалисты. (В Пензе они показали себя
хорошими солдатами.) Нас  просили  передать об  их  доблестном  поведении  в
Пензе, и что они представляют народ, который заслуживает свободы. К Германии
они не испытывают вражды, но относятся  враждебно к  устаревшим  порядкам  в
Австрии.  Их  идеал  -  возвращение  в свободную Чехию, которая должна стать
такой  же  самостоятельной,  как Венгрия. Только  в  такую  Чехию  они могут
вернуться, иначе - борьба до последнего солдата.
     Они  производят  впечатление  несчастных  людей,  которые  не   находят
практического выхода из запутанной ситуации.

     * * *

     Вчера  Геннинг,  Петерсон,  прибалт  фон  Раутенфельд  и  я  явились  к
председателю   Центральной   комиссии   по   делам  о   военнопленных   г-ну
Уншлихту39,  малосимпатичному и  довольно  бесцеремонному  еврею,
чтобы  изложить жалобы по  поводу  установленных в воскресенье  недопустимых
фактов обращения с военнопленными в санитарных эшелонах. Уншлихт, не называя
причин и несмотря на  наши неоднократные предупреждения, заставил  нас ждать
полчаса  в коридоре. После чего  мы  направились непосредственно  в народный
комиссариат по иностранным делам, нашли там только Радека и заявили ему, что
мы прекратим  общение по службе с ведомством по делам о военнопленных до тех
пор, пока  Уншлихт  не  принесет  официальные  извинения.  Радек  вызвал  по
телефону  свою жену40,  которая работает  в  Центроплене  рядом с
Уншлихтом - понятливая и  предупредительная  личность. Разговор  в  кабинете
Чичерина был по всем спорным пунктам.
     Расстрелы   продолжаются;  теперь  среди   арестованных  много   бывших
офицеров, много священников. За последние дни по нашим сведениям расстреляно
около ста офицеров.

5 июня.
     Вчера  снова  встреча в кабинете Чичерина с  Уншлихтом  и с супружеской
парой  Радеков  по урегулированию  вопросов,  связанных  с  нашими жалобами.
Типичная картина: мы, немцы, длительное время находились в кабинете министра
иностранных   дел,  кипы  актов,   повсюду  открытые  конверты  с  письмами.
Появившийся  во  время беседы  Чичерин извиняется и  снова уходит, чтобы  не
мешать  нам, хотя  мы,  немцы,  хотим освободить кабинет и перейти  в другое
помещение.
     Радек  занят  выкладыванием  книг  из ящиков, доставленных  из  Берлина
Иоффе41,  в   том  числе  социалистических  журналов,  брошюр  по
экономике, книг  по юриспруденции.  Случайно  я заметил также книгу "Великая
Германия".  Радек  заметил, что в  России ощущают острую нехватку в немецких
научных  книгах  и  журналах. Перед нами,  офицерами,  Радек  рисуется своей
начитанностью  и  знаниями военной литературы и проявлением интереса к нашей
профессии. Если он ожидает нашего прихода, то на его письменном столе всегда
можно  увидеть  работу  какого-нибудь  известного  немецкого автора  военной
литературы.
     Во второй половине дня заседание смешанной  комиссии, которое,  похоже,
будет  последним.  Состоялся  только   обмен  заявлениями,   смысл   которых
заключается  в том,  что ни та,  ни другая  сторона не намерена  уступать  в
вопросе  обмена  военнопленными по  принципу  "транспорт  на  транспорт". Мы
одновременно  заявили  о нашем  требовании перенести  заседание  до принятия
окончательного   решения,  поскольку  рассмотрение  второстепенных  вопросов
теряет смысл.
     До  этого граф  Мирбах  дважды  безуспешно пытался добиться  уступок  у
Чичерина.  Позавчера  комиссариат  по  иностранным  делам  направил  в  нашу
дипломатическую миссию  ноту  Иоффе. В  ней была изложена позиция русских  в
этом вопросе  и  их  просьба  передать  его решение  в комиссию,  которая  в
ближайшее время  должна заседать в Берлине  для решения ряда  экономических,
финансовых и юридических вопросов, касающихся Брестского мира.
     Это  предложение  не что иное,  как затяжной  маневр, вместе с  тем оно
показывает,   насколько   точно   ориентировано   советское   правительство,
рассчитывающее  на  то,  что  в Берлине скорее  могут  пойти на  уступки. Не
исключено,  что   оно   надеется  также  путем  возможных  уступок  добиться
преимуществ в других  вопросах. У нас уже неоднократно возникали подозрения,
что в правительственных кругах могут вестись закулисные политические сделки.
     Позавчера в  военное  министерство и Верховному  главнокомандованию  по
телеграфу нами  отправлено сообщение, содержащее  нашу точку зрения, так как
мы  уверены,  что  оба  эти   ведомства  твердо  стоят  на  наших  позициях.
Предложение русских должно быть  отклонено,  иначе вопрос  не  будет решен и
через несколько недель. За это время положение с нашим транспортом будет еще
более   затруднено,   все   большее  число   наших  пленных  будет  отрезано
чехословаками в восточной части России и в Сибири.
     Русские  вне  всякого сомнения пойдут на уступки, если сейчас отклонить
их  предложение  и  дать им ясно понять,  что  наше правительство  полностью
поддерживает нас.  Всякое  иное  решение, собственно, исключено, так как  мы
действуем  согласно  неоднократно  подтвержденным  приказам. Если  в Берлине
сдадут позиции, то  Геннинг и я вряд ли найдем возможным продолжать работу с
русскими,  мы  постоянно  повторяем,  что мы  не  можем  отойти  от принципа
"транспорт  на  транспорт"  и  не  можем  допустить  здесь  своего  провала.
Перенесение  переговоров по этому единственному вопросу в Берлин при условии
неизменного  отстаивания  своих   позиций  лишь  затруднит  положение  нашей
комиссии  и серьезно повредит работе нашей Главной комиссии. В  то же  время
судьба  наших военнопленных не должна стать объектом сделки в решении споров
по экономическим вопросам.

Выдержка из донесения Верховному главнокомандованию от 4 июня

     Объявление военного положения в Москве, приказы от 30 мая о  проведении
арестов   в  ряде  промышленных  и  зерновых  губерний,  а  также  сообщения
правительства  об  обнаруженных   заговорах  контрреволюционеров   и   мерах
подавления   чехословаков  свидетельствуют  со  всей  очевидностью  о   том,
насколько шатко положение власти большевиков.
     За  последние шесть дней арестованы  тысячи  людей. Это,  прежде всего,
социалисты-революционеры, меньшевики и кадеты, но правительство не преминуло
в этих  условиях  арестовать  также целый  ряд монархистов и  большое  число
священнослужителей.   Состоялись  многочисленные  казни.   Особенно  жестоко
преследуются бывшие офицеры, которые  не находятся  на службе у большевиков.
Те,  кто не арестован, обязаны ежедневно являться на  проверку. За последние
дни,  по неопровержимым сведениям дипломатической миссии, расстреляно больше
сотни офицеров.
     По   беспощадности  и  бесцеремонности  правительство   Советов  далеко
превосходит  русское  самодержавие в худшие времена  его  истории.  Действия
комиссариата  по  борьбе с  контрреволюцией  и  спекуляцией разнузданы  и не
руководствуются  никакими  законами. Смертные  приговоры  выносятся  простым
решением  комиссариата. Его  произвол и  негласные  действия тяжелым  гнетом
легли  на  Москву,  так  как  никто  не  гарантирован  от обысков  и ареста.
Решительные  меры  последних дней снова подтверждают, что большевики все еще
владеют  ситуацией, однако  ненависть  к ним и общее  недовольство настолько
велики, что последствия не заставят себя долго ждать. Именно в последние дни
вера в то,  что нынешнее правительство еще долго удержится у  власти, сильно
пошатнулась не только у его противников,  но  и среди самих его членов, чему
есть определенные свидетельства. Уверенность в надежности власти большевиков
пошатнулась и у работников немецкой дипломатической миссии. Но пока еще вряд
ли  можно  предсказать  момент смены  власти,  поскольку  положение  слишком
запутанное.  Если   большевикам   действительно  удастся   мерами   арестов,
проведенных   в   последние  дни,  существенно   нарушить   организацию   их
противников,  то,  несмотря на возрастающее общее  недовольство, они  сумеют
выиграть время.
     Советское правительство озабочено  также поведением  Балтийского флота,
руководство   которого    было    приглашено    в    Москву   и    тут    же
арестовано42, а  также  беспорядками в  Петербурге,  которые еще,
однако, не приняли серьезной формы.

     * * *

6 июня.
     Вчера Чичерин сообщил графу Мирбаху, что 4 июня представители  Антанты,
кроме  Японии, заявили правительству,  что  с этого дня чехословацкие  части
рассматриваются  как союзнические и в этой связи любая  новая  попытка  к их
разоружению будет расцениваться как враждебная Антанте акция. Нарком добавил
также,  что  русское  правительство  тем  не менее будет  продолжать начатую
акцию, однако, при условии, что немецкие войска немедленно остановят повсюду
свое продвижение и будут соблюдать демаркационную линию.
     Это  последнее  требование  русских  в  последнее  время  высказывалось
неоднократно; при этом подчеркивается,  что при  дальнейшем  продвижении  из
Украины  на  Донецкую  и  Воронежскую  области   весьма  велика  вероятность
всеобщего   восстания   великорусских   крестьян,  отличающихся  своенравным
характером.
     Позиция Антанты  в  отношении  действий  русского  правительства против
вооруженных  соединений  чужестранцев  в  России  противоречит,  само  собой
разумеется,  международному праву и  есть не что иное, как большая наглость,
но неожиданной  ее считать нельзя. Один  из представителей Антанты заметил в
комиссариате,  что  в  России теперь уже снова есть армия, и она не позволит
относиться к себе так плохо, как это делалось до сих пор.
     В  сообщениях  о действиях и намерениях  Антанты  в  России  уже не раз
говорилось,  что  Антанта стремится образовать на  востоке  против  Германии
новый  фронт  и  что  эти  намерения  могут  быть  осуществлены.   Об   этом
свидетельствуют  восстание чехословаков, которое  дало возможность захватить
важные железнодорожные  станции в  Среднем Поволжье  и  в  Западной  Сибири,
события  в  Центральной и Восточной  Сибири,  на мурманском побережье и  под
Архангельском.
     Похоже, что территориям, занятым большевиками, угрожают со всех  сторон
и  хотят перекрыть основные  источники их снабжения. Подобное  использование
чехословаков должно принести  Антанте больше пользы, чем если бы за счет них
на несколько полков пополнился бы  западный  фронт. Тем самым Антанта строит
фундамент для всех врагов большевизма.
     Такой  же силой могли бы  стать  и  страны  Центральной Европы,  но они
связаны  признанием  правительства террора  и мирным  договором  и находятся
поэтому  в  нелучшем  положении.  Надежда на  нас, которая во  всех  кругах,
надеявшихся на поворот событий, была поначалу очень  большой, постепенно, но
явно убывает. В этих кругах приходят к убеждению, что наш совместный  путь с
Лениным не был временной военной мерой. Опасаются, что у нас не хватит сил и
энергии для проведения активной политики,  в то время как наш противник, как
им кажется, снова развивает решительную и целеустремленную деятельность.
     Весьма  сомнительно,  что  у  Антанты  достанет  сил  для  установления
стратегической  связи  северных  войск  (Мурманск-Архангельск)  с  Восточным
фронтом, но это  и  не  имеет  большого значения. Целью, достойной  усилий и
средств, могло бы  стать  отделение Сибири  и по возможности  овладение  ею.
Значительная  часть  наших  военнопленных уже  сейчас  отрезана, и в  случае
длительных военных действий их  доставка из русской части Сибири может  быть
серьезно затруднена.
     Из  высказываний  графа  Мирбаха несколько  дней назад  следует, что на
Вильгельмштрассе взгляды несколько изменились.  Похоже, что там  поняли, что
настоящее  сотрудничество  с  советским правительством невозможно,  что  оно
долго не  продержится, и что отвернуться от всех буржуазных партий  означало
бы в перспектике нанести большой вред нашей политике, несмотря  на диктуемые
необходимостью задачи текущего  момента. Насколько  повлияло на министерство
иностранных  дел  мнение  Верховного  главнокомандования  и повлияло  ли оно
вообще - судить не могу.
     Приходится сожалеть, что и наши здешние искусные политики  с недоверием
относятся  к  проявляемому  нами интересу ко  всем происходящим событиям,  к
будто  бы  существующему  нашему   стремлению  проводить   свою  собственную
политику,  к   нашему   донесению,   сделанному   по   приказу   свыше.   Но
подозрительность, видимо, в традициях  нашего министерства иностранных  дел.
По-моему,  единственный  человек,  стоящий  над этим  -  граф  Мирбах.  Наше
согласие не только в совместном  проживании, но и в  совместной деятельности
могло бы лишь  способствовать  интересам дела.  Достигнутое  теперь сходство
позиций, вероятно, как раз и послужит этим интересам.
     Наши дипломаты находятся в плену идей английской ориентации, которая до
сих пор  считается единственным спасением. У меня уже не раз были оживленные
дискуссии по  этому вопросу, особенно с Рицлером. Я согласен, что еще 30 лет
назад Германия ввиду сложившейся тогда ситуации вынуждена была решать, с кем
идти на тесное единение - с Россией  или Англией.  В  зависимости от решения
предстояло  затем на годы вперед  чем-то жертвовать: в  случае ориентации на
Англию  -   созданием  собственного  флота;  при  ориентации  на   Россию  -
определенными  уступками  в отношении  стран Ближнего  и  Среднего  Востока,
получив за  это  взамен  какие-то преимущества.  Думаю, что  договориться  с
Россией нам было бы легче, если бы мы убедили Австро-Венгрию в необходимости
пойти на уступки в угоду кайзерскому союзу и решали турецкий вопрос вместе с
царем, вместо того чтобы брать под защиту султана.
     В  ориентации на Англию даже при том,  что было  бы найдено согласие  в
вопросе о флоте,  всегда присутствовал бы  призрак зависти к  нашим торговым
делам.  Мы были и оставались всегда  сильнейшим  государством на континенте,
т.е.  в принципе традиционным противником Англии. Мне совершенно не понятно,
почему и сейчас еще существуют надежда и мнение, что Англия не  ставит своей
целью уничтожение  Германии  и выбранная в  свое время ориентация на  Англию
восторжествует, а политика Бетман-Гольвега блестяще оправдается.

8 июня.
     С Чичериным давно ведется полемика по поводу присутствия сил Антанты на
мурманском побережье и их  продвижения  на юг,  а также по  поводу того, как
Россия намерена такие действия на ее территории привести в соответствие с ее
нейтралитетом. Чичерин отрицает эти очевидные факты. Наконец, он заявил, что
немецкий представитель может сам на месте проверить действительное положение
дел. Сегодня получена телеграмма из министерства  иностранных дел, в которой
говорится, что по поручению Верховного главнокомандования мне предписывается
совершить  поездку  вместе с русским  комиссаром.  Такая  командировка может
оказаться интересной, и,  надеюсь, она не закончится для меня в  завершающей
стадии войны английским пленом. Но я думаю все-таки, что Россия откажется от
своего  предложения,  поскольку  она  не  может  представить требуемых  нами
доказательств.
     В  последнее   время  монархистские  круги   особенно   энергично  ищут
возможностей контактов  с  нашими офицерами. Не выслушивать  их нет никакого
основания,   тем  более  что  мы  сочувствуем  этим   людям.  Такие  встречи
организуются  разными  путями, места встречи  постоянно  меняются. На  таких
встречах  я  познакомился  со  многими  симпатичными  и благородными  людьми
(сейчас все они за границей). Все  их высказывания сводятся к тому,  что без
нас они ничего не  могут сделать, что мы должны наступать,  тогда они смогут
начать  движение.  Если  они,  отметя диктатуру,  придут  к  конституционной
монархии, то мы  в  качестве возмещения должны вернуть  им Прибалтику или по
меньшей мере Эстонию, Лифляндию и Украину.
     Их планы были  бы верны, не будь  мы полностью связаны тяжелыми боевыми
действиями  на  западе.  Обстоятельства  и без того  вовлекли  нас  в  такую
авантюру,  что наша  стратегия пришла  в  чахоточное состояние.  Будь у  нас
ощущение, что в России организованы достаточные силы и небольшого  толчка  с
нашей стороны было  бы достаточно  для создания  такой России, которая снова
пришла бы к законным формам правления, т. е. конституционному правительству,
наше  вмешательство,  по  моему  мнению,  было  бы  нашей  обязанностью.  "В
противном случае,  мы должны  искать  помощи  у Антанты",  -  заявляли  наши
русские  собеседники  в  ходе  наших встреч.  Для  оказания такой  поддержки
потребовалось бы от шести до восьми дивизий и сильная кавалерия.

11 июня.
     Предположения   сбылись!  Русское  правительство   попросило   временно
отложить  намеченную   контрольную   поездку  ввиду  полученных  сведений  о
предстоящей высадке на мурманском побережье английских войск. Таким образом,
определенная ясность  в этом вопросе достигнута. Русская  комиссия вернулась
из  инспекционной  поездки,  очень  довольная  ее результатами  и  несколько
обескураженная увиденным у нас порядком и хорошей организацией. Позавчера  в
доме  Берга меня  посетили  (здесь  это  заметное  событие)  бывший  генерал
Савченко-Мазенко и  инженер железных дорог Блюмберг, чтобы  поблагодарить за
оказанное им внимание со стороны немцев. Кремлю такие  естественные формы не
ведомы.  Блюмберг  с  некоторых пор стал  душой обеих  комиссий по  вопросам
железных дорог, в его задачи входит облегчить контакты между мной и русскими
властями. Умный, деловой и приятный человек, мне нравится работать с ним.

13 июня.
     Конфликт по  вопросу обмена военнопленных  "транспорт на транспорт"  не
решен. Мирбах доложил об этом в наше министерство иностранных  дел. Ответ не
получен. Русские уже выпускают щупальца  в лице господина  Навашина, но сами
на уступки не идут.  Чтобы выиграть, было бы достаточно  энергичной  ноты из
Берлина.
     Сначала были признаны недействительными все достигнутые с таким  трудом
договоренности,  облегчающие  вывоз   немецких   пленных,  основанием   чему
послужило правовое заключение, составленное  Исаевым. Чичерин на переговорах
изворачивается,  сначала  все  обещает,  на   следующий  день  под  влиянием
Гиллерсона,   Радека   и   других  все   сказанное   берет   обратно.   Если
Вильгельмштрассе  не проснется, дело  окажется непоправимым.  Несколько дней
назад Троцкий сказал  одному  из работников дипломатической миссии: "Мы  уже
фактически  покойники;   теперь  дело  за  гробовщиком".  Однако   положение
советского правительства еще не настолько  плачевное. Гробовщиков нашлось бы
много, но до  сих  пор ни  у кого не  хватает  решимости и силы.  Большевики
выигрывают именно потому, что среди этих гробовщиков нет единства.
     Вчера  во  второй  половине  дня  в  течение  пяти  часов  наблюдали на
Николаевско