оппозиции и этим самым дал ей возможность выбросить за борт кое-что из своих
взглядов?  И этого нет. Следовательно, включиться в партийный фронт  за счет
идейных уступок оппозиция не может. Но нельзя включиться и за счет признания
хоть частичной правильности центристского  курса.  Таким образом, этот  путь
оппозиции "заказан". Но есть второй возможный путь. Обычно в процессе борьбы
меняются  силы  участников,  происходят  беспрерывные  перегруппировки  сил,
меняются старые и выбрасываются новые лозунги.



     Возможно  ли  полевение  центристов  в  процессе  этой  борьбы?  Вполне
возможно     (вспомним     пример     печальной     памяти     ленинградской
оппозиции)361. Ведь борьба имеет  свою логику; центристы в борьбе
с  правыми  будут  все  явственнее  ощущать  отсутствие  под  собой  твердой
классовой почвы. В борьбе может победить лишь тот, кто опирается целиком  на
силы  и активность  определенного класса.  Возможные  поиски классовой  базы
могут заставить  центристов  полеветь,  идейно  перевооружиться  в  процессе
борьбы, хватая оружие из классового арсенала пролетариата. Этот момент может
явиться решающим  для  включения оппозиции в общие  шеренги борющихся. Тогда
может создаться обстановка для прочного сотрудничества с центристами на базе
сегодняшних и завтрашних политических задач партии и рабочего класса. Они --
эти  задачи   --  могут  стать  едиными,   общими.  А  тогда  со  вчерашними
разногласиями  будет поступлено  по-ленински; они  будут сданы  в  архив  на
изучение историкам. Но и в  этом случае процесс полевения центристов  пойдет
сильнее под горячим и беспрерывным обстрелом оппозиции.
     Правильная классово-выдержанная позиция "центристов",  отбросив  их  на
левые классовые позиции, заставила бы всех нас (отнюдь не забывая вчерашнего
дня)  оказать полную  и  безоговорочную поддержку  сталинцам  в их борьбе  с
правыми. Пока  нет даже намека на такую ситуацию, поэтому нет  оснований для
поддержки лозунгов,  о  которых  говорилось  выше.  Нельзя же  в самом  деле
бессильное  пустозвонное   фразерство   принимать  за   пролетарскую  линию.
Сталинские потуги,  жалкая профанация некоторых предложений оппозиции, и  не
говорят пока о начавшемся идейном  перевооружении  центристов.  Значит, пока
огонь по всему сталинскому фронту.
     Возможен и третий  путь борьбы. Отступление центристов (сдача позиции о
кулаке,  молотовская  "теоретическая"  трактовка  самокритики362,
сокращение брони  подростков и т. д.)  под жестокими ударами справа усилится
и,  превращаясь постепенно  в  бегство,  может заставить прийти  в  движение
центристские  низы,  а  за  ними и почуявшие настоящую  классовую  опасность
широкие партийные и рабочие массы.
     Процесс может  и должен пойти именно по  этому пути.  Активность  масс,
всколыхнувшихся,  почувствовавших  свою активность и силу, может смести, как
соринку,  сталинскую   куцую   самокритику,   некоторые   постановления  его
центрально-чекистских  органов,  мобилизовать  все  для  борьбы  с  правыми,
включить в борьбу  все, что есть революционного, большевистского, ленинского
в  партии, т.  е.  "включить"  оппозицию  в  общий фронт борьбы,  сделав  ее
реальной   силой  в  этой  борьбе,  реальным   ее  участником,  одновременно
(возможно) двинув влево некоторых центристских вождей.
     Этот  путь  требует колоссальной  предварительной работы  оппозиции  и,
главным почти образом,  по линии уничтожения влияния центристов на партийные
и рабочие массы. Если борьба между
     центристами  и правыми  будет протекать,  как  до сих пор, без  участия
широких партийных и рабочих масс, то предположение о "включении"  борющимися
или  кем-либо  из  них   в  борьбу  оппозиции  --   является  предположением
маловероятным.  Только включение в борьбу партийных пролетарских  масс может
дать твердую надежду оппозиции стать опять активным участником партийных дел
и  боев.  Массы  будут  подняты для  борьбы  не куцей  сталинско-молотовской
"самокритикой",  а   жестокими  ударами   справа,  наносимыми  открытым  или
замаскированным классовым врагом.
     * * *
     Центристы     служат     левым    прикрытием     для     Рыковых     --
Смирновых363   --   Кондратьевых364.   Огонь    против
центристов!
     Центристы скрывают опасность, нависшую над пролетарской  диктатурой  --
огонь против центристов!
     Центристы не мобилизуют масс  против правой  опасности -- огонь  против
центристов!
     Центристы левым пустозвонным фразерством убаюкивают  рабочих, лишая  их
боеспособности -- огонь против центристов!
     Центристы  под шум левых  фраз сдают  правым,  а  фактически классовому
врагу позиции пролетариата -- огонь против центристов!
     Центристы предпочитают поражение ВКП(б) победе, полученной при  участии
ленинской оппозиции -- огонь против центристов!
     Москва, 10 июля 1928 г. Больница
К. РАДЕК. ПИСЬМО МУСИНУ
     Дорогой тов. Мусин!
     Ваше  письмо  о  спорных  вопросах китайского  движения  требует  очень
обширного  ответа.  Ответ  этот  будет  касаться  и теоретических  вопросов,
которых Вы  касаетесь, и оценки  положения в  Китае. Что  касается  первого:
вопроса  о  соотношении демократической и социалистической диктатур,  то  на
нем,   благодаря   истории   последних   лет,  нагромоздились   целые   слои
фальсификаций  и недоразумений. Задача  состоит  в том,  чтобы разобраться в
действительных,   а   не   выдуманных   разногласиях,   насколько  они  были
историческим фактом. Что касается второй части ответа, то я должен заметить,
что так как высылаемые мне  дальневосточные газеты и журналы перехватываются
каким-то "любителем" изучения дальневосточного вопроса, то я могу  опираться
только  на  тот  материал,  который  нахожу в нашей  печати и  журналах плюс
"Тайме" до апреля и "Манчестер Гардиан".
     I.  Исторический смысл  лозунга революционно-демократической  диктатуры
рабочих и крестьян
     Защищая   применение  этого  лозунга  в  Китае  на  данной  стадии,  Вы
спрашиваете: была ли когда-либо в истории осуществлена та-



     кая демократическая диктатура  рабочих и крестьян, была ли ею диктатура
якобинцев? Когда мы начинали борьбу против политики Коминтерна в Китае и я в
речи своей  в  Университете  Сунь  Ят-сена выдвинул этот лозунг,  один очень
образованный   и  вдумчивый   товарищ  спросил  меня:  как  Вы  себе  вообще
воображаете совместную диктатуру с мелкой буржуазией? Такой диктатуры вообще
в истории не было и не будет. Он указывал  на те же  самые места из XIV тома
[сочинений  Ленина], на которые указываете  Вы, и высказывал  предположение,
что   Ленин   хитрил,   говоря   о   том,   что   в   Февральской  революции
революционно-демократическая диктатура рабочих и крестьян уже  осуществилась
в известной форме  и до  известной степени.  На  деле же ничего подобного не
было, Ленин при первой проверке историей должен был отказаться от лозунга и,
"перевооружаясь", немножко схитрил.
     Ленин  был очень хитер  -- это не подлежит ни малейшему сомнению. Но  с
марксизмом и теоретическим сознанием партии Ленин никогда не хитрил. Если не
продумать  всей линии развития  ленинских идей, во всей их конкретности,  то
часто кажется при очень тонких  изгибах истории, которым соответствуют очень
тонкие  формулировки Ленина, что  он сгибает теорию в пользу своей практики,
насилует ее.
     Раньше, когда я не продумывал всех сочинений Ленина в  их совокупности,
не  имел времени продумать  всю  историю  борьбы с  разными  "измами", я это
предположение  тоже  не раз  высказывал.  Я  в дальнейшем покажу Вам, что  у
Ленина  в  постановке  вопроса  1917  г.  нет  никакой  хитрости  и  никаких
прикрашиваний. Но раньше отвечу  на  общий вопрос: существовала ли в истории
революционно-демократическая  диктатура  рабочих  и  крестьян?  Этот  вопрос
ставили в другой форме меньшевики и Плеханов365, указывая Ленину,
что Маркс  в  революции 1848  года366 нигде не выдвигает  лозунга
участия пролетариата в правительстве.
     И    действительно,   если   Вы   в   брошюре   Маркса    о   Кельнском
процессе36'   прочтете  циркуляры,  в  которых  он  рисует  схему
развития политики пролетариата при  новой волне революции, то он  указывает,
что   должен  делать   пролетариат,   находящийся   в  оппозиции   сперва  к
либеральному, а потом к демократическому революционному правительству, и что
он  должен делать,  чтобы  завоевать  власть  для  себя,  т.  е.  установить
социалистическую диктатуру,  а  не демократическую. На эти  вопросы  отвечал
Ленин (т. VT, с. 172 --  174)  указанием, что, во-первых,  Маркс считал, что
1ермания стоит непосредственно  перед социалистической  революцией, а потому
не  мог  ставить  вопрос  о  демократической  диктатуре;  во-вторых,  партия
пролетариата была неорганизована, существовала  только  в самых зачатках,  и
надо было форсировать  создавание самостоятельной  рабочей партии, чтоб было
кому   брать  власть  при  быстром  переходе   демократической  революции  в
социалистическую.
     Этот  ответ Ленина надо дополнить  указанием на то, что Маркс не мог бы
ставить вопроса о демократической диктатуре, даже если
     бы  не  верил в  близость  социалистической  революции,  ибо  для  этой
демократической диктатуры не было  тогда  на Западе контрагента. Французская
революция  освободила  крестьянство от пут  феодализма. Крестьянин  не  имел
основных  причин  бороться  совместно  с  пролетариатом  за  демократическую
революцию.  Даже в 1ермании  реформы  Штейна и Гарденберга368  --
побочный   результат   Французской   революции   --    настолько   расслоили
крестьянство, что оно перестало быть в своей массе  антифеодальным фактором.
Вопрос о демократической  диктатуре пролетариата и крестьянства встал, когда
революция  приблизилась к России, где одновременно существовал молодой мощно
развивающийся пролетариат  и  громадная  крестьянская  масса,  борющаяся  за
помещичьи  земли.  Вопрос  этот станет во  всех  странах, где  экономические
условия  не созрели  для социализма,  но  вырос уже пролетариат раньше,  чем
похоронили полуфеодальный гнет.
     Как представлял себе Ленин эту демократическую диктатуру пролетариата и
крестьянства? Какие цели преследовал он, выдвигая этот лозунг? Думал ли он о
коалиционном  правительстве  рабочей и крестьянских партий,  созданном после
уничтожения  старой власти победоносным восстанием?  Не  в партиях было  для
него дело. Он знал великолепно, что крестьянство во многих странах вообще не
в состоянии будет выкристаллизовать  мощных массовых  партий, что  в  других
странах партии эти будут  эфемерные, переходные. Что во  многих  странах они
окажутся  связанными  с  крупной  буржуазией  и  поэтому  не  будут   нашими
союзниками.  Для него  дело  шло  о союзе  рабочего класса,  представленного
социал-демократией,  с крестьянством. Будет ли это крестьянство представлено
крестьянскими комитетами или Советами  --  это был для него  вопрос десятого
разряда.
     Какую   же  социальную  программу   должно  осуществлять  правительство
демократической   диктатуры  пролетариата   и  крестьянства?   Оно   должно,
во-первых,    осуществить   демократию,   во-вторых,   провести    в   жизнь
программу-минимум социал-демократов, в-третьих, дать мужику землю. Но сможет
ли удержаться партия пролетариата  в рамах  этой программы, спрашивал  тогда
тов. Троцкий. Аргументацию тов. Троцкого, развитую более полно в его брошюре
"Итоги и перспективы",  перепечатанной  в 1918 г.,  Вы можете найти, коротко
изложенную, в его статье "Наши разногласия", включенной в сборник "1905 год"
(с. 283 -- 85, цитирую по второму изданию 1922 г.).
     Он  указывает  на  то,  что   на  проведение  нашей  программы-мини-мум
буржуазия  ответит  волной локаутов и революционному  правительству придется
взять ее за горло, т. е.  национализировать  фабрики. Если наши крестьянские
союзники  окажут   этому   сопротивление,  то  правительство  разлетится   и
пролетариат должен будет или отступить, или сам брать власть в свои руки, т.
е.  устанавливать социалистическую диктатуру; если же крестьянские  союзники
пойдут   с   нами  до  конца  против  капиталистов,  то   тоже  будем  иметь
социалистическую  диктатуру.  В  обоих   случаях  не   может  быть  речи   о
демократической диктатуре.



     Тов.  Троцкий  боялся,  предполагал,  что  нет  надежды  на  то,  чтобы
крестьянство  с нами  пошло до  социалистической  революции,  и боялся,  что
партия   большевиков  захочет   для  проведения  демократической   революции
совместно с  крестьянством  ограничивать классовую  борьбу пролетариата, и в
связи  с  этим   он  упрекал  Ленина  "в   идее   буржуазно-демократического
самоограничения   пролетариата".   Эту   идею   он   называет    "безнадежно
идеалистической", ибо пролетариат не даст  путем  пропаганды окарнать  своих
классовых  стремлений. В  чем же  тогда  будет  выход?  Перед  революционной
властью будут стоять объективные социалистические задачи,  но  разрешение их
на известном этапе  столкнется  с хозяйственной отсталостью страны. В рамках
национальной  революции  выхода  из этого  противоречия  нет.  Перед рабочим
правительством  с  самого  начала  станет  задача  соединить  свои  силы   с
социалистическими силами пролетариата Западной Европы.
     Обоснованы ли были эти опасения и упреки Ленину тов. Троцкого? Ответ на
это   дает  не  только  цитированное   Вами  место  в  "Прошлом  и   будущем
демократической  диктатуры", но, в  первую очередь, напечатанный в Ленинском
сборнике, т. V, с. 451 -- 452, замечательный документ  "Этапы, направления и
перспективы революции", написанный  Лениным в конце 1905 года369.
В этом документе Ленин со  всем своим мастерством подводит итоги пройденному
пути  и перед решительной борьбой  за демократическую  диктатуру -- документ
писался         приблизительно         во         время          Московского
восстания3'0 -- спрашивает себя, что  же  будет  после
завоевания демократической диктатуры. Вот его ответ:
     "5. Либеральная буржуазия выжидательная в третьем периоде, пассивная  в
четвертом, становится прямо  контрреволюционной и организуется, чтобы отнять
у пролетариата завоевания революции. В крестьянстве вся его зажиточная часть
и  изрядная   доля  среднего   крестьянства  тоже  "умнеет",  успокаивается,
поворачивает  на  сторону  контрреволюции,  чтобы   выбить  власть  из   рук
пролетариата и крестьянской бедноты, сочувствующей пролетариату.
     6. На почве отношений, сложившихся в период пятый, растет и разгорается
новый кризис и  новая борьба за сохранение демократических  завоеваний, ради
социалистического  переворота. Эта  борьба  была  бы  почти безнадежной  для
одного  российского пролетариата,  и его поражение было бы так же неизбежно,
как   поражение   немецкой    революционной   партии   в    1849   --   1850
гг.3'1 и  как  поражение  французского  пролетариата в
1871  г., если бы на помощь российскому пролетариату  не пришел  европейский
социалистический пролетариат.
     Итак,  в  этой  стадии  либеральная  буржуазия  и  зажиточное  (отчасти
среднее) крестьянство организует контрреволюцию. Российский пролетариат плюс
европейский организуют революцию.
     При таких условиях российский пролетариат может одержать вторую победу.
Дело уже не  безнадежно. Вторая победа будет  социалистическим переворотом в
Европе.
     Европейские  рабочие покажут нам, "как это делается", и тогда мы вместе
с ними сделаем социалистический переворот".
     Вот Вам ленинское  "самоограничение пролетариата". Но оно показывает не
только  неправильность упреков тов. Троцкого  в  1905 г., не  только отличия
между его позицией и позицией Ленина -- я еще вернусь к анализу этих отличий
--  но и  показывает, в чем они сходились. Ленин ни на один момент не думал,
что  может   ограничить   классовую  борьбу   пролетариата,   пришедшего   к
демократической диктатуре, наоборот, ставит задачу развертывания этой борьбы
до второй  социалистической революции.  Ленин  ни  на один  момент не  имеет
никаких  иллюзий  не  только  насчет  либеральной  буржуазии,  но  и  насчет
контрреволюционности  всей  зажиточной части  крестьянства и изрядной  части
среднего крестьянства.  Ленин  не  думает пытаться  разрешить противоречия в
национальных    рамках,    а   ставит   ставку    на   помощь   европейского
социалистического пролетариата.
     Во всех  этих  вопросах Ленин и  Троцкий полностью сходятся. В  чем  же
различия? В том, что до социалистической диктатуры Ленин проходит через этап
демократической   диктатуры.   Социалистическая   диктатура   вырастает   из
демократической, демократическая  переходит в социалистическую.  Что это  --
педантизм  исторический? Что же, Ленин думал, что демократическая  диктатура
есть неминуемый этап,  на котором должны быть решены демократические задачи,
чтобы  после  исчерпания этих задач  приступить к  решению  социалистических
задач? Вы достаточно хорошо знаете Ленина, чтобы отбросить такую гипотезу.
     Нигде  нет  следа  у  него  утверждения  об  обязательности  завершения
демократической  диктатуры раньше, чем перейти к социалистической диктатуре.
Он  нигде  не  разбирает  вопроса  о  том,  как  долго  первый   этап  будет
продолжаться. Этого вопроса история вообще не может ставить. Ленин выдвигает
лозунг демократической диктатуры не в  качестве историка, пытающегося писать
историю  вперед,  а  в  качестве  политика,  ставившего политические  задачи
пролетариату  и его  партии. Смысл этого лозунга  тот: в странах, в  которых
существует  нерешенный крестьянский вопрос,  где пролетариат  поэтому  имеет
союзника, надо  сделать  все, чтобы  этого союзника мобилизовать для решения
совместных   задач.  Только  в  борьбе  за  эти  совместные  интересы  мы  в
крестьянской массе и среди связанных с ней элементов найдем социальные слои,
родственные пролетариату, с которыми пролетариат рука  об руку  будет решать
дальнейшие задачи, свои собственные исторические задачи, по мере  того,  как
они  станут  перед  ним  не  в  форме агитации, а как результат  растущей  и
развивающейся  борьбы.   Лозунг  демократической  диктатуры  означал:  пусть
предвидение  второго этапа усилит решительность в работе  среди крестьянских
масс,  вместо того  чтобы  предвидение будущих расхождений  с  крестьянством
помешало мобилизовать его силы для решения совместных с ним задач.



     Таким образом, разница между позициями тов. Троцкого и Ленина в 1905 г.
сводилась исключительно  к  тому, что тов.  Троцкий  не  концентрировался  с
достаточной силой  на  решении ближайшей задачи -- мобилизации  крестьянских
масс  или,  точнее  говоря,  не давал этому  стремлению  к этой  мобилизации
выражения  в  особом политическом  лозунге,  приковывающем  внимание партии,
пролетариата и крестьянства к этой задаче.
     Миновало 10  лет, капиталистическое  развитие  России сделало громадный
шаг  вперед,  дифференциация крестьянства, благодаря  столыпинской  реформе,
сделала  значительный шаг вперед,  война  связала судьбы русской революции в
еще большей мере с мировой революцией. И, несмотря на это, Ленин, продумывая
задачи, стоящие  перед  русским пролетариатом, не  выдвигал социалистическую
диктатуру  пролетариата  как ближайший  лозунг.  Наоборот, в  статье  от  13
октября 1915 г. (т. XIII, с. 208) он писал:
     "Социальным содержанием ближайшей  революции в России может быть только
революционно-демократическая   диктатура   пролетариата    и   крестьянства.
Революция не может победить в России, не свергнув монархию и крепостников, а
свергнуть  их  нельзя  без  поддержки   пролетариата  крестьянством.  Задача
пролетариата  --  довести  до  конца  буржуазно-демократическую  революцию в
России, дабы разжечь социалистическую революцию в Европе. Эта  вторая задача
теперь чрезвычайно приблизилась  к первой, но она остается все же  особой  и
второй   задачей,  ибо  речь  идет   о   разных  кл