нашей  партии",  пишет,  что  "в основу  тезисов  XIV
конференции  легло ленинское положение о  победе социализма в одной  стране,
исчерпывающе  обоснованное в известной работе Сталина "Октябрьская революция
и тактика  русского коммунизма", появившейся в декабре 1924 г.". Это ложь. В
апреле  1924  г. Сталин  в  брошюре  "Основы  ленинизма"  (потом изъятой  из
обращения), писал,  что построение  социализма в России, в  одной стране без
мировой  революции, "без совместных усилий  пролетариев нескольких передовых
стран"  -- невозможно. К концу  1924 г. Сталин круто изменил свой взгляд под
влиянием правых  коммунистов --  Рыкова и Бухарина, которые,  взяв ленинское
положение о строительстве социализма  в  одной стране, придали  началу этого
строительства  реформистский,   осторожный,  умеренный  характер.  Это   уже
позднее,  ставши полновластным диктатором, Сталин идею построения социализма
в одной стране превратил в кровавую пытку населения.
     Слагавшуюся доктрину правого коммунизма мы представили кратким очерком,
а не каким-то трактатом, исчерпывающим все вопросы. Схоластической полемики,
относящейся к характеру советских государственных предприятий,

     28.  Коммунистическая партия Советского  Союза  резолюциях, т. 2,  стр.
573.


     названных   Лениным  "предприятиями  последовательно  социалистического
типа", мы не касались, предпочитая  выдвигать вопросы  более существенные. В
числе  их, нам кажется, очень важно, хотя бы  кратко, указать, какое влияние
на  состояние,  на "самочувствие" населения  оказывало  в  1925 г. правление
правых коммунистов, их политика, их доктрина.
     В   журнале   "На   аграрном   фронте"  появилась  статья,  требовавшая
"беспощадно  разоблачать  специалистов  того   типа,  образец  которого  дан
профессором  Кондратьевым".  На эту статью А. П.  Смирнов  ответил следующим
письмом в редакцию "Правды" (от 9 мая 1925 г.):
     "Профессор Кондратьев  в  течение многих лет работает в Наркомземе.  За
два  года,  в  течение  которых  я  руковожу  Наркомземом,  я   имел  полную
возможность убедиться в том, что  в лице проф. Кондратьева мы имеем в высшей
степени  добросовестного, энергичного  и  знающего  сотрудника,  работающего
поистине  не  покладая  рук.  Легкомысленная  травля  таких работников  есть
проявление комчванства, с которым надо бороться".
     В Наркомземе работал  не один  только Кондратьев, бывший народник.  Там
добросовестно работала целая группа народников, и среди них проф. Макаров (в
1929  г.,  обьявлен-ные "кулацкой партией",  все они  из  жизни исчезли). Не
покладая   рук,   другие  добросовестные   и  знающие  специалисты   (бывшие
меньшевики,  народники,  кадеты, беспартийные  и  бывшие правые)  работали в
трестах, синдикатах,  Госплане, ВСНХ, Наркомфине, Наркомвнуторге.  Благодаря
этим    специалистам    ускоренно,   огромными    прыжками,   промышленность
восстанавливалась.  Крупная  промышленность,  управляемая ВСНХ,  в  1924  г.
составляла 40% довоенного уровня, в 1925 г. уже 62%, в 1926 г. - 89%, в 1927
г.  -  начала  по  ценности  превышать  довоенный  уровень.  Выезд в 1925 г.
беспартийных специалистов  за границу для усвоения, ознакомления  с  разными
техническими   и  научными   новшествами   был  крайне   облегчен  и  широко
практиковался.  Благодаря  этому   специалисты  не  только   восстанавливали
промышленность,  но  ее  реконструировали  на  более  высоком  уровне.  Так,
началась механизация добычи угля, кроме Америки нигде не  существовавшая.  В
нефтяной   промышленности   электрофицировались   промысла   и   шла  замена
тартального


     способа добычи нефти глубокими насосами. В машиностроительной индустрии
началось производство  нового  типа  станков, новых машин, паровозов, точной
механики, радиотехники, самолетостроения. Многие новые производства начались
в  химической  промышленности.  Огромна  роль  беспартийных  специалистов  в
разработке проблем планирования и  введения  планового  начала в  управление
экономикой.  В  ВСНХ  --  органе,  управляющем  и  планирующем  всю  крупную
промышленность,   важнейшие  посты  занимали  бывшие   меньшевики:   главным
Экономическим  Управлением  ВСНХ   ведал  Гинзбург,  торговой  политикой  --
Соколовский,  финансовым  отделом  --  Штерн, статистикой ВСНХ -- Кафенгауз,
редактором газеты ВСНХ --  Г. Валентинов.  В 1925  г. в ВСНХ образовался так
называемый "Освок" -- "Особое совещание по восстановлению основного капитала
промышленности". Но занималось оно не просто восстановлением этого основного
капитала,  а задачей его расширения и замены новым  на протяжении  пяти лет,
начиная  с 1925 г. Такого же рода комиссия была основана и в  Госплане, имея
дело  уже не с одной промышленностью, а с народным  хозяйством в  целом. Над
этой проблемой, как и над годовыми,  так называемыми "контрольными  цифрами"
народного   хозяйства,   работала   обширная   коллегия   некоммунистической
интеллигенции, среди которой  видное место занимал бывший  меньшевик Громан.
Так появились  получившие мировое значение  знаменитые пятилетние  планы,  в
создании которых беспартийная интеллигенция играла выдающуюся роль, такую же
большую,  какую  она   играла  при  Ленине  при  создании  плана  ГОЭЛРО  --
электрификации  России.  В  ВСНХ  сводный  план развития  промышленности  на
1925-30  гг.  составил, опираясь  на коллегию  сотрудников, бывший меньшевик
Гинзбург. Сложные  подсчеты изменения  и роста  основного капитала индустрии
произвел бывший меньшевик Гринцер. Финансовые перспективы развития индустрии
дал   беспартийный  Абрамович.  Географическое  размещение   новых  построек
обрисовал беспартийный Жданов. Работая не покладая рук, многочисленные кадры
специалистов,  интеллигенции, ставшей  из партийной  беспартийной, совсем не
чувствовали себя  в  1925  г. нулем,  последней  спицей в  огромном аппарате
советского государства. Высшее начальство, именно правые ком-


     мунисты, их высоко  ценили. Дзержинский, председатель ВСНХ с 1924 г. по
июль 1926 г., на слова Ларина, что в ВСНХ "засилье меньшевиков", ответил:
     "Пожелаю, чтобы и в  других наркоматах было бы такое же засилье. Бывшие
меньшевики,  занимающие  ответственные посты,  замечательные  работники.  Их
нужно ценить. Мы очень многое потеряли бы, если бы у нас их не было".
     Речь Дзержинского на XIV партийной  конференции показывает, как  вообще
относились правые коммунисты к техническому беспартийному персоналу:
     "Надо, -- говорил Дзержинский, --  покончить в этой области с остатками
комчванства. Без знаний,  без  учебы  нашей собственности,  без  уважения  к
людям, которые  знают,  без поддержки технического  персонала мы  не  сможем
поднять  высоко  нашу  промышленность. Необходимо  создание новых бытовых  и
дружественных отношений со специалистами. Им надо  дать какую-то конституцию
на заводах и в управлении заводами и фабриками".
     Преобладающая   масса   беспартийных   специалистов  считала,   что   с
капитализмом  в России навсегда  покончено, реставрация прежних общественных
отношений невозможна  и нужно  жить и работать в появившемся  новом строе  с
надеждой,  что, эволюционируя, он станет  более демократическим. Специалисты
относились с враждебностью к троцкистской оппозиционной политике, потому что
та смотрела на  крестьянство как  на  "дойную корову"  и для форсированного,
максимального развития  промышленности требовала непосильных  для  населения
жертв  и напряжения.  Наоборот, объявленная в 1925  г. новая политика правых
коммунистов вызывала в ней  полное  сочувствие, в особенности такие лозунги,
как  искоренение приемов  военного  коммунизма, смягчение  классовой борьбы,
установление гражданского мира. Правильно или нет --  это  особый вопрос, но
во  всем  этом   видели  логическое  и  углубленное  продолжение   взглядов,
развиваемых Лениным в последнее  время его жизни. Все речи Бухарина и Рыкова
имели  среди  беспартийной интеллигенции  огромный  успех.  Очень большое  и
одобрительное  внимание  привлекали  изданные  в  1925 г.  аграрные  законы,
устанавливающие, по мнению  интеллигенции, возможность  действительного (без
коммунистических фантазий) развития


     сельского хозяйства. Полное одобрение выражали беспартийные специалисты
и  политике,  которую вел  в  ВСНХ  их  начальник  Дзержинский, относившийся
бережно  к  нуждам  крестьянства,  к  требованиям деревни,  и  категорически
отрицавший  тяжелые,  непосильные  для  страны   темпы  развития  индустрии.
Оптимизм и вера в благостную  эволюцию власти-- таково  характерное именно в
1925  г.  умонастроение работавшей в хозяйственных  наркоматах  беспартийной
интеллигенции,  сближавшейся  в своей работе  с правыми  коммунистами. Стоит
упомянуть, что  некоторой  части  их совсем не казалась  фантастической идея
"построения социализма в одной стране". А почему  бы и не так, говорили они,
указывая  в  первую очередь  на  необъятные  естественные богатства  России,
способные   при  разумной   их  эксплуатации   дать  требуемое   социализмом
благоденствие  населения.  И если для прочной базы социализма  нужна  мощная
индустрия,  то  не  свидетельствует ли быстрое  и без  экстраординарных  мер
развитие  промышленности  до 1914 г.,  что такая задача  может быть  разумно
решена.  Весь вопрос,  как  строить  социализм.  После  спуска  на тормозах,
проделанного Лениным в 1921  г., многие видели в политике Бухарина, Рыкова и
других  правых  коммунистов,  "второй спуск на тормозах"  (ходовое выражение
того времени), новый значительный отход от понимания и проведения социализма
в духе  военного коммунизма. Это питало надежду, что эволюция на  этом этапе
не остановится, пойдет дальше.
     Перейдем от  промышленности  к торговле. Введение НЭПа вызвало  к жизни
частную торговлю, огромную  спекуляцию и  почти полный  захват  "нэпманами",
выплывшим  частным  капиталом,  розничной  и   значительной   части  оптовой
торговли.  Жестокие  удары  ГПУ  по  спекулянтам  и  начавшаяся  организация
государственной потребительской кооперации сжали частную торговлю. В оптовой
торговле частный капитал, имевший в 1924 г. 18% оборота, сокращается до 8% в
1925 г., и до 7% в 1926 г., чтобы потом совсем из нее исчезнуть. В розничной
торговле доля частного капитала в  1924 г. - 66%, в 1925 г. - 48%, в 1926 г.
44%, а далее постоянное снижение. Зная, что без частной торговли (при плохой
постановке дела государственной и кооперативной торговли) не обойтись, иначе
получилась бы торговая


     пустыня,  правые  коммунисты, как мы  уже  видели,дали  очень  разумный
приказ: не убивать  административными мерами  частную торговлю (она  нужна);
бороться  с  ней нужно конкуренцией,  а  не  ударами  ГПУ. "Кооперативная  и
государственная  торговля, -- гласит  резолюция XIV конференции, -- не может
полностью обслужить возрастающий  оборот в  стране,  в силу  чего  в области
торговли остается значительное место для  участия частного капитала".  Такое
отношение к частной торговле, после ударов в 1923 и 1924 годах, ей создало в
1925 г.  новое и  особенное  положение. Слова  Рыкова, что частный  капитал,
работающий легально,  преступным не является, производили впечатление. В том
же направлении действовала и речь,  произнесенная  Дзержинским 1 апреля 1925
г. при открытии съезда местных торгов:
     "Наша задача --  полное  использование  частного  капитала,  отнюдь  не
ставка на  его уничтожение,  о чем упорно многие думают. Я  против  частного
капитала в большом и даже среднем опте, но считаю, что без низового частного
торговца нам сейчас никак не обойтись. Без  хорошо поставленной торговли нет
удовлетворения  потребностей  населения,  а  наладить  это  дело  с  помощью
кооперации и  государственной торговли я не  вижу возможности,  Я ничего  не
имею против крестьянина, который, заработав 100 или 200 рублей, занялся бы в
деревне  торговлей. Прогрессом  является каждый торговый пункт, появляющийся
там,  где  ныне нет  и  признаков  торговли.  Наша торговая  сеть  до  ужаса
малочисленна, во многих местах  ничего  нет. Но  чтобы  частный торговец,  в
особенности в деревне, не  грабил, не спекулировал, его  нужно  поставить  в
здоровые условия, взять в защиту от мертвых администраторов, ведущих вопреки
постановлению партии, политику удушения частного торговца".
     Самое  главное,  что  в этом вопросе  было сказано,  это  постановление
Пленума  ЦК все в том  же апреле 1925  г.: устранить препятствия для частной
торговли и  "правильными и исключительно экономическими  мерами включить  ее
работу в общую товаропроводящую сеть советской торговли".
     Это было  частное выражение  общей мысли Бухарина, что мелкая буржуазия
может   быть  с   пользою  включена  в   работу  строительства   социализма.
Поставленная в лучшие


     условия  в   смысле  снабжения  товарами,   при  возможности  нормально
пользоваться  железнодорожным транспортом для  перевозки товаров  (тут  были
раньше  постоянные  препятствия), при  утихании  на месте  административного
разгула  и  произвола,   частная  торговля,  избегая  спекуляции,  пробовала
вложиться  в  общую  цепь  государственно-кооперативной  торговли.  В   этом
отношении 1925 г. -- для нее особенный год. Троцкистская оппозиция, во главе
с  Пятаковым, требуя  нажима  на частную  торговлю, доказывала, что  прибыль
частного капитала  огромна,  она в  1925 г.  якобы не  менее  400  миллионов
рублей, и это  угроза  всему бытию советского  хозяйства.  Дебаты  по  этому
вопросу  происходили в июне 1926 г. на  Пленуме ЦК.  В пламенной речи против
Пятакова  Дзержинский,  за  ним  Бухарин  показали, что 400  инкриминируемых
миллионов  совсем  не  чистая  прибыль,  а  валовой  доход  323 000  частных
предприятий. Если, говорили  Дзержинский  и Бухарин,  положить на содержание
каждой семьи частников  80 рублей в месяц (такой заработок  в 1925  г. имели
40% рабочих индустрии ВСНХ), т.е. около  1000 рублей в год, это составит для
всей  массы  торговцев  323 миллиона рублей. Значит,  их накопление,  чистая
прибыль,  не 400 миллионов, а в лучшем случае  77 миллионов, сущие пустяки в
сравнении  с  доходом   общественного  сектора  советского   хозяйства.  Как
известно, через три часа после своей пламенной речи Дзержинский скончался от
разрыва  сердца. Его смерть  опечалила сотрудников  ВСНХ и всех беспартийных
специалистов хотя бы уже потому,  что  в его правление  аресты  в их  среде,
можно сказать, исчезли. "Жутко было, когда во главе  ВСНХ стоял Дзержинский.
А  теперь спецы,  вплоть до  бывших монархистов,  готовы памяти Дзержинского
панихиду  служить".  Так  из Москвы  писал  в  берлинский  "Социалистический
вестник" один из его корреспондентов. Это была сущая правда.
     Посмотрим  теперь,  что происходило  в  правление правых коммунистов  в
сельском хозяйстве, в деревне. Прежде  всего бросается в глаза огромный рост
сбора   зерновых  хлебов  вследствие  увеличения  посевной  площади,  лучшей
обработки полей и благоприятных метеорологических условий.
     Сбор хлебов, давший  в  1924  г.  514 млн. кинталов, в 1925  г. показал
изумительный прирост на 45%, достиг


     746 млн. кинталов. Повысившись затем до 783 млн. кинта-лов, он все-таки
не достиг довоенного уровня, но хлеб, вследствие уменьшения  его экспорта за
границу, был в изобилии.  Деревенское  население его потребляло  значительно
больше,  чем  до  войны.  Рядом  с  восстановлением  зернового  хозяйства  и
технических культур шло усиленное восстановление стада. За 1924-26 гг. число
лошадей возросло с 25,7 млн. голов до 29,2 млн.; крупный  рогатый  скот с 59
млн.  до 65,5 млн.; овец и коз со 109 млн. до 132,5 млн. голов; число свиней
осталось на прежнем уровне.  Увеличенное в сравнении с 1916 г. стадо скота и
лучший  уход  за  ним дали мяса и молока больше, чем в довоенное  время, что
позволило усиленную продажу их в город и увеличение потребления в деревне. В
1925 г. число беспосевных хозяйств сократилось,  число крестьянских дворов с
обычным  у  середняков  посевом  увеличилось,  также  как увеличилось  число
зажиточных  (так   называемых  "кулацких")  хозяйств   с  площадью  посевов,
превышающей  средний  посев.  Таких  зажиточных  хозяйств  считалось   около
миллиона, и  их посевы достигали 30  миллионов  десятин. Ускоряемые приказом
начальства и Наркомзема землеустроительные работы, вырезая хутора, уничтожая
чересполосицу  и дальноземелье,  дали  возможность на  32  миллионах десятин
начать осуществлять рациональную организацию землепользования  и  1  300 000
хозяйств стали переходить  к  многополью на свыше чем  10 миллионах десятин.
Разрешение  "кулакам"  (т. е.  зажиточным хозяйствам)  принимать  участие  в
кооперации  имело  огромное  значение  в  деле  строительства  разного  рода
коопераций.  В  1922  г.  насчитывалось  22158 еле  живущих, хилых  уродских
организаций,   незаконно  называемых  кооперацией.  В  1925  г.  кооперацией
насчитывалось  55122   и   многие   тысячи  из  них,  пользуясь  появившейся
относительной   свободой,   стремились   "самоопределиться"   как  настоящая
кооперация. Особенно  быстро  слагались  кредитные  товарищества  (16184)  и
товарищества  по  переработке и сбыту сельских продуктов  (8803). 1925 год и
первая половина 1926  г. были поистине наиболее счастливым  периодом в жизни
советской деревни. Деревня  жила намного лучше, чем в годы предшествующие, и
неизмеримо   лучше,  чем  в  годы  позднейшие,   надвигающегося  сталинизма.
Счастливое время пришло не только от большого улучшения материального


     положения,  но еще и потому,  что  сельские  и  волостные  начальства и
комъячейки, эти  носители и  проводники внизу духа военного  коммунизма, эти
наследники безобразных  комитетов бедноты  1918  г., были  принуждены -- под
давлением  сверху,  при  новой  политике,  ведущейся  правыми  коммунистами,
временно разжать административные тиски, меньше проявлять хамское своеволье,
меньше   насильничать   и   управлять   крестьянами.   Пропаганда   колхозов
развивалась,   их   поощряли   разными   льготами,   всяческим   снабжением,
финансированием, тракторами. Но  деревня в колхозы не шла.  Даже  в 1928 г.,
после  всяческого выращивания  колхозов, вошедшие в них хозяйства составляли
1,8% общего числа крестьянских хозяйств. 1925 г.  ясно показал, что деревня,
спокойнее и свободнее дыша, стремится к свободному  крепкому индивидуальному
хозяйству,  опирающемуся  в своем  развитии,  так  же  как  до 1914  г.,  на
многочисленную сеть подлинной кооперации.  С 1929 г. такой путь был насильно
пресечен и затоптан.
     Нам  остается сказать,  что происходило  в  1925  г.  в  рабочей  среде
городов.    Восстанавливающаяся   промышленность   позволила    и    быстрое
восстановление  реальной  заработной  платы  рабочих.  В  1913  г.  месячная
заработная плата составляла 32 р. 56 к. Она пала до 13  р. в  1922 г., потом
стала быстро  подниматься: в 1924 г. - 24 р. 68 к., 1925г. - 30р. 02к., 1926
г.-31р. 30к.
     Как  видим, в 1925  г. она уже  подходила  к довоенной, а если  принять
блага социального  обеспечения  (в таком размере  не  существовавшие до 1914
г.,) и сокращенный  рабочий  день  -- положение  рабочих  стало  значительно
лучше,   чем    до   1914   г.,   до   октябрьской   революции.    Благодаря
восстанавливающемуся  сельскому  хозяйству,  обильному поступлению в  города
хлеба, мяса,  молока  рабочие городов питались  в  1925 г. так  хорошо,  как
никогда   до  этого  времени.   Оппозиция,   ведя  демагогическую  агитацию,
утверждала, что в индустрии, на фабриках и заводах восстанавливались суровые
порядки капиталистического времени. Этого  никак нельзя сказать о 1925 годе.
Именно  тогда  очень  упала  трудовая  дисциплина,  увеличились  прогулы  по
неуважительным причинам, и особенно после праздников. Для советского строя с
его так называемой "диктатурой пролетариата" стачки на


     государственных  предприятиях  -- вещь невозможна