р как самые теплые и действительно  братские. Хоть  общий
исторический опыт наших народов и  богат содержательными эпизодами, особенно
в истекающем  столетии.  Последним историческим  казусом  вполне может стать
предновогодняя  попытка "дальнейшего  единения"  России и Белоруссии.  Здесь
вполне уместно заметить, что русские  и белорусы никогда не считались единым
народом и  что  случаев  добровольного  и  равноправного  слияния  народов в
истории пока не зафиксировано.
     В чем же плюсы  и  минусы этого Союза, которым так неуклюже маскируется
планируемое объединение двух государств?
     Внутренние проблемы Белоруссии  вызваны прежде  всего ее  экономическим
кризисом.  Политическая  нестабильность  России  также  во многом определена
печальным положением ее  экономики.  Будут  ли экономические проблемы решены
объединением двух стран? Нет - утвержденный Госдумой бюджет РФ на 1999 г. не
предусматривает расходов на рождественскую сделку двух президентов. Логичным
будет  предположение,  что  все  затраты,  связанные  с  долгожданным  актом
единения, будут покрываться за счет денежной эмиссии в  России, что  потянет
за собой  все  прелести инфляции. Уже по этой причине "процесс всеобъемлющей
интеграции"    послужит    серьезным    дестабилизирующим     фактором    во
внутриполитической ситуации в России.
     Если  послушать Александра  Лукашенко,  объединение  проводится главным
образом по экономическим  соображениям, причем выиграют  от этого все. Иными
словами, белорусский  президент навешивает на  Россию  то, чем действительно
сегодня  располагает,  --  белорусские  проблемы.  Новая   ноша   на  плечах
российского  налогоплательщика  может   очень  быстро  сделать   реальностью
движение за обратное отделение Белоруссии от России. Очень вероятно, что и в
Белорус-
     сии,  и  в  России  найдется  достаточное  количество  людей,  которые,
справедливо  или  нет,  будут  утверждать,  что  ухудшающееся  экономическое
положение,   вызванное  инфляцией,  -  результат  поспешного   и  бездумного
присоединения Белоруссии, которую теперь вынуждена кормить Россия.
     Для пропагандистской войны у всех сторон всегда находятся  аргументы. В
Госдуме  и прессе мы только и будем слышать о  том,  что федеральные  деньги
уходят  в  Белоруссию. В Минске  же будут  обсуждать, как белорусские налоги
уходят на обустройство чиновников в Москве. Мы вернемся в порочный  круг, из
которого вышли в 1991 г.
     В предновогодней декларации "О дальнейшем единении России и Белоруссии"
говорится,  что проект  договора  будет вынесен на всенародное обсуждение до
середины  1999 г.  Однако там нет ни слова  о том, что это  обсуждение будет
проводиться  через  референдум.  В застойные  годы  методология  всенародных
обсуждений предполагала публикацию  во всех газетах сначала текстов, а потом
многочисленных  откликов  трудящихся,  что  создавало  видимость  обсуждения
документов.  Если именно  так собираются "обсудить"  и  будущий договор, то,
очевидно, какая-то часть населения начнет требовать референдум.
     Все это  приведет  к  росту оппозиционных  настроений  и в  Минске, где
многие уже считают объединение незаконным. Да и  сам институт референдума не
всегда может  выявить  истинное мнение граждан, грустным подтверждением чему
является современная практика проведения референдумов в самой Белоруссии.
     Теперь  о  возможных  международных  последствиях  злополучного  Союза.
Прежде всего,  его создание  означает  конец СНГ в той форме,  в которой оно
существовало с момента  своего образования. Если  независимость одной страны
Содружества  может быть  в  одночасье  ликвидирована  подготовленным  втайне
соглашением,  можно ли вообще говорить о взаимном уважении  суверенитета как
основополагающем принципе Содружества? Как бы его ни называли, "исторический
шаг  по пути единения двух братских  стран  и народов" будет  восприниматься
лишь  как  попытка  возрождения  СССР, что  даст толчок  к резкому  усилению
антироссийских  настроений  на постсоветском пространстве.  Если белорусский
президент росчерком  пера может отдать  свое  дотоле независимое государство
под  власть России,  не стоит  ли опасаться  того,  что  Россия в  состоянии
сначала провести  своих марионеток  на  посты президентов  и в других бывших
республиках СССР, а затем так же их присоединить?
     В таком коварстве можно не  подозревать нынешнего президента России, но
кто из сегодняшних "серых кардиналов"
     российской политики станет президентом после 2000 г.? Ближнее и дальнее
зарубежье будет рассматривать новый союз не иначе, как поглощение Белоруссии
Россией с  целью выхода  на новые западные  рубежи. Поскольку  экономических
выгод для России в таком объединении не просматривается, но очевидны будущие
убытки,  следовательно,  она готова пойти  на  расходы  ради территориальных
приобретений, необходимых для выхода к границам  Польши и Литвы. Конечно, по
идее,  Москва  заинтересована   усилить  свое  стратегическое  положение  на
западном направлении,  чтобы ослабить потенциальную угрозу  со стороны НАТО.
Но  не  станет ли  следующим  шагом России, уже  в период  полномочий нового
президента, создание  коридора,  соединяющего  Россию с  ее  калининградским
анклавом? Те,  кто все эти годы настаивал на необходимости расширения  НАТО,
получат наконец необходимые  аргументы  для принятия  в  Североатлантический
блок не только  Чехии,  Словакии  и Венгрии, но и Польши, Литвы, а возможно,
Латвии и Эстонии. Буферная зона, во многом гарантировавшая "партнерство ради
мира", может быть ликвидирована.
     Новогодний сюрприз, о  котором  говорил  Лукашенко, если называть  веши
своими именами,  скорее  похож на сговор  двух  президентов за  спиной своих
народов,  своих  законодательных органов и  мировой общественности.  Вряд ли
подобные полномочия предусмотрены конституциями двух стран.
     В  цивилизованном  мире   подобная  декларация  могла   быть  подписана
президентами  только после референдумов, проведенных как  в  одной,  так и в
другой стране, или, по меньшей мере, после  открытой и детальной дискуссии в
парламентах  двух  стран.  Иначе   откуда  известно,  что  народы  России  и
Белоруссии действительно жаждут единения?
     Если  белорусский президент может своим указом передать свою страну под
юрисдикцию России, то  для чего вообще нужна Конституция? Может ли президент
Украины передать в  иностранное подданство население  своей страны? Может ли
президент России  всеобъемлюще проинтегрировать Курилы с  Японией?  Может ли
Молдавия  после секретных  переговоров с правительством  Румынии  войти в ее
состав? Может ли Таджикистан по внезапному  распоряжению  своего  президента
объединиться  с  Ираном? Наконец,  может  ли  президент Чечни  вывести  свою
республику из России? Можно ли вообще перекраивать карту мира президентскими
указами? Часто приводимая в пример интеграция в  Европе даже не предполагает
объединения на уровне слияния бюджетов и избирательных систем. Никто даже не
заикается о том, чтобы Европа избирала общего президента. Процесс интеграции
в ЕС, опирающийся на результаты национальных референдумов по каждому вопросу
в каждой участвующей  стране,  длится  уже  несколько десятилетий, поскольку
мотивируется  именно  экономической  целесообразностью. И даже  такая модель
вызывает  много споров и  сомнений.  Очевидно,  что ни  одно уважающее  себя
государство не идет  на объединение, если  есть хоть  малейшее  подозрение в
том,  что  оно убыточно  для  собственного народа.  Но  на это  удивительным
образом, и  опять "впереди планеты  всей", оказывается  способным российское
руководство.
     Создающая  сомнительный  исторический  прецедент,  объединяющая  народы
белорусско-российская  декларация  гласит,  что   отказа   от  международных
договоров  и государственной  независимости двух  стран  не  будет. Но такое
уложение в лучшем случае -- наивность, а  в худшем - обман. Чем  еще, как не
избирательными правами,  определяется суверенитет в современном мире? Только
это,  как  лакмусовая  бумажка,  наглядно  демонстрирует,  чьими  гражданами
являются жители той или иной  страны. Если Белоруссия отказывается от  своей
национальной валюты и распространяет на свою территорию действие российского
избирательного права, что  остается от  ее  суверенитета?  И каким образом в
этих  условиях   белорусское   правительство   собирается   выполнять   свои
международные финансовые обязательства? Или же предполагается, что их просто
возьмет на себя Россия?
     Кроме того, "развивая интеграционный процесс" с Россией, Белоруссия уже
сейчас  откровенно  претендует на  особое  положение  в  составе  Российской
Федерации.  В  результате  чего   сама  Россия  может   получить  сильнейший
центробежный   импульс.  Президенты  Татарии  и  Ингушетии  подняли   вполне
закономерный вопрос: почему новый субъект  Федерации, каковым Белоруссия  по
воле  своего руководителя  стремится  стать,  должен иметь  какой-то  особый
статус?
     Если же для ослабления центробежного  движения регионов  Россия встанет
на путь финансового поощрения послушных субъектов, это также  не приведет ни
к чему, кроме ослабления государства и распада страны.
     Союз  России и  Белоруссии в той  форме, в  которой он  предполагается,
очевидным  образом  не решает ни одного из наболевших  вопросов ни одного из
объединяющихся  государств. Но  явно  создает  новые  проблемы,  последствия
которых могут стать катастрофой.
     Даже если на данном этапе белорусско-российский союз не  пойдет  дальше
пустых  деклараций, он  все  равно будет  дамокловым  мечом  для  российской
внешней  и  внутренней политики.  Он  должен  быть  дезавуирован  с  той  же
поспешностью, с которой был заключен.
     ------------------------------------
     Юрий Фельштинский -- доктор исторических наук.


Приложение к дискуссии
     © RUS-SKY, 1999 г.


ГЕРМАН НАЗАРОВ
     Какое-то безумие тлело в нем...
     Архивные  находки  Германа  Назарова заставляют  усомниться  в  хронике
болезни и последних дней Ленина.

     Официально  считается, что, хотя  кратковременные головокружения и даже
отключения сознания  случались с  В. И.  Лениным и  раньше, его таинственная
болезнь впервые проявилась явственно в Горках 25 мая 1922 года.
     В этот день после ужина он почувствовал изжогу, а перед сном слабость в
правой  руке: утром  разразилась сильнейшая головная боль, была рвота.  Он с
трудом объяснялся с  окружающими;  не мог  читать; пробовал писать, но сумел
вывести только букву "м"; ослабела правая рука  и нога. Через час неприятные
ощущения прошли, и врачи приписали их гастриту. Но вечером 27 мая последовал
повторный,  более  сильный удар,  и  профессор Кремер  впервые  заподозрил у
Ленина мозговое заболевание, характер которого, однако, представлялся врачам
весьма загадочным.
     В  отличие  от  обычного атеросклероза, при  котором  идет  непрерывное
прогрессирующее нарастание раз возникших болезненных процессов, у  Владимира
Ильича  после  довольно  частых  ударов   наступали  улучшения  состояния  с
восстановлением  профессионального интеллекта. Это обстоятельство  заставило
врачей  предположить,  что  болезнь  Ленина  есть  следствие сифилитического
изменения  сосудов мозга.  Они решили, что если это сифилис, то есть надежда
на  выздоровление!   И  хотя  исследование  глазного  дна  этой  догадки  не
подтвердило, Ленина на всякий случай стали лечить инъекциями мышьяка.
     Сам Владимир Ильич довольно мрачно оценивал свое состояние. Говорят, 30
мая 1922  года он даже  пригласил  к  себе Сталина  и  просил  его  принести
цианистый калий, чтобы в  случае чего покончить с собой. Но потом он от этой
мысли отказался.
     Хотя в  течение  всего лета  1922  года  "кондрашка", как  говорил  сам
Владимир  Ильич,  хватал  его  время  от  времени,  в  целом  его  состояние
постепенно  улучшалось,  и  врачи  разрешили ему приступить  к  работе  с  1
октября. Он  с радостью окунулся в работу: председательствовал в Совнаркоме,
заседал на пленуме  ЦК, в Политбюро и Совете труда и обороны и даже выступил
на сессии ВЦИК и на IV конгрессе  Коминтерна. Но прежней работоспособности у
него, по собственному признанию, увы, уже нет.
     13  декабря в  Горках  его настигает  новый  сильнейший удар,  15  и 16
декабря его состояние резко ухудшается, и  консилиум врачей  убеждает Ленина
временно совершенно отказаться от работы. 18 дека бря Политбюро возлагает на
Сталина ответственность  за  соблюдение режима,  установленного  врачами для
Ленина. И  вдруг Сталин  узнает,  что,  несмотря на  запрет, Владимир  Ильич
продолжает вмешиваться  в  политическую  жизнь  и что  Крупская  21  декабря
передала какое-то  ленинское письмо Троцкому.  22  декабря  взбешенный Иосиф
Виссарионович  сказал Надежде Константиновне  по  телефону что-то  такое, от
чего она, по словам ленинской сестры  Марии  Ильиничны, "была  совершенно не
похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и пр.". А в ночь на 23 декабря
Ленина разбил паралич правой части тела.
     По всей  видимости,  этот  инцидент  побудил  Сталина собрать  лечивших
Ленина врачей  и  24 декабря  1922  года в присутствии  Каменева  и Бухарина
провести  совещание,  на  котором  было принято решение:  "Владимиру  Ильичу
предоставляется  право диктовать  ежедневно  5-10  минут, но  это не  должно
носить  характера переписки  и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать
ответа.  Свидания  запрещаются.  Ни друзья, ни домашние не  должны  сообщать
Владимиру  Ильичу  ничего  из  политической  жизни,  чтобы  этим  не  давать
материала для размышлений и волнений".

     Судя по тексту  этого решения, в  болезни Ленина  политические проблемы
играли  не меньшую роль, чем медицинские. Действительно, в  то  самое время,
когда  соратники  разрабатывали  процедуру  его  политической изоляции,  сам
Владимир Ильич "диктовал" один за другим важнейшие политические документы, в
том числе  и  пресловутое "завещание",  в  котором он предлагал  XII  съезду
обдумать, как бы половчее сместить Сталина  с  поста Генерального секретаря.
Конец  этим таинственным диктовкам положил удар  10  марта  1923 года, после
которого Ленин стал настоящим инвалидом: произносил  не  более  десятка слов
("вот-вот", "иди",  "вези",  "веди",  "аля-ля"  и почему-то  "гут морген "),
утратил способность писать, мог передвигаться только в инвалидной коляске.
     21 января 1924 года Ленина настиг  последний удар. У него заклокотало в
груди,  взгляд  стал бессознательным.  Временами  он глухо  стонал, судороги
пробегали  по телу.  Врачи  впрыскивали  ему  камфару,  делали искусственное
дыхание. Но все было напрасно. Он умер в 18.50...
     * * *
     Как и все, я верил официальной версии  вплоть до того  момента, пока не
натолкнулся в архиве на никогда прежде не публиковавшийся документ. Это было
письмо  Ленина Дзержинскому.  В  своей переписке с  соратниками Ленин  часто
использовал гриф "Совершенно  секретно". Не  преминул он прибегнуть к нему и
на этот раз. Под грифом "Совершенно секретно" он писал:
     "Дорогой  Феликс!!! Все, что со мной  произошло,  как мне кажется, дело
рук Сталина  и тех,  кто с ним.  Это ужасно.  Меня фактически изолировали от
партии и общества. Вчера охрана  была  удвоена.  Сейчас их насчитываю что-то
около ста человек. Мне даже тропинки отвели, по которым я должен, видите ли,
прогуливаться.  По  другим  дорожкам  просто  не  положено!!!  Как  Вам  это
нравится. Это разве  нормальное отношение, когда какой-то жлоб  из В.Ч.К  .,
или  уж  не  знаю  кто,  заявляет,  что  имеет  специальные  инструкции:  не
разговаривать со мной,  не принимать от меня никакой почты,  не рассказывать
мне ничего и  т.  п.  Это что? Как прикажете это понимать? Я неоднократно за
последнее   время  требовал   встречи   с  Вами,   тов.   Калининым,   Влад.
Бонч-Бруевичем, Каменевым, не говоря уже о  тех, кого мне просто хотелось бы
увидеть.
     Вот уже три месяца ко мне никого не пускают. Полная изоляция. Отключили
телефон.  Барышня со станции говорит, что с Москвой нет связи.  Какая херня,
прости Господи. Я стал намного лучше себя чувствовать. Мне кажется, что меня
отравят  или убьют. Убьет  охрана. Отравят врачи. Что же мне делать? Бежать?
Невозможно. Смотрят за каждым шагом. Говорят, что все из благих соображений.
Я  не верю. Я понимаю, что все скоро  кончится. Кто бы знал, не  поверил бы.
Врачи смотрят  на меня и разговаривают со мной, как  с  умалишенным,  как  с
ребеночком,  глупеньким маленьким  ребеночком. Это  заговор.  Это приведет к
диктатуре одной группы в партии над всеми, и кончится все большой кровью.
     Я не  понимаю,  имею  ли  я  сейчас в  правительстве  вес, что  с  моим
кабинетом в Кремле? Почему я лишен связи? Я ничего не понимаю. Я первое лицо
в  государстве,  меня  никто  не отстранял от  исполнения  обязанностей. Моя
болезнь  просто  превратилась  в  изоляцию.  Меня  вылечили  и  изолировали.
По-другому это никак не назовешь. Если можно предпринять  какие-либо меры???
К примеру, перевести меня в первую градскую, в Москву. Я не могу больше жить
в  лесу. Я медленно схожу с ума. Я предчувствую, что  со мной  хотят  что-то
сотворить.  Мне никто не верит, все действуют по одной инструкции. Тех,  кто
со мной  находит общий язык, убирают,  и более я  не  вижу  этих  прекрасных
людей. Куда они делись, к примеру:  Шишкин, Лазарев, Апаев.  Где они?  Живы,
или их уб рали? (Здесь  Ленин делает вставку: "Необходимо провести проверку,
выяснить, где  на  самом  деле  эти  люди.  Если  их  убрали,  то  это будет
основанием того, чтобы  привлечь к  ответственности Сталина  и других". - Г.
Н.)
     Мне необходимо созвать Политбюро. Я уже обращался с  открытым письмом к
товарищам,  но  Сталин  ухмылялся.  Он   обозвал   Наденьку  дегенераткой  и
проституткой !!!! (Последние два слова Ленин подчеркнул. -  Г. Н.).  Как Вам
это  нравится! И главное,  после  требования  извинений отношения между нами
стали просто  невыносимыми. Я превратился в его личного врага. А ведь у него
кавказский темперамент.
     Феликс,  Наденька  говорит,  что  до  нее  дошли  сведения, что  Сталин
произнес фразу, будто бы педерастам в Кремле пришел конец. Конечно  же,  это
было произнесено более  грубо  и ругательно,  но, как  я сделал  выводы, это
имеет  отношение  прямо  ко  мне  и  моим  товарищам.  (Этот  абзац  Сталин,
просматривая  это письмо, подчеркнул  красным  карандашом и  написал: "Ильич
совсем тронулся"- Г. Н.)
     Я располагаю сведениями, что без моего  ведома происходят перестановки.
И везде  ставит он. Одобряет ЦК. Что же творится в  ЦК ??? Я читаю газеты, и
все  вроде бы нормально, на  первый взгляд.  Стало быть, пресса в его руках.
Это конец.  Будь проклят тот день, когда я дал свое согласие на стационарное
лечение  в Горках. Будь оно все проклято.  Нет  ничего  отвратительнее  этой
наигранной изоляции. Сотни дебилов из В.Ч.К., здоровенные такие парни. Мне с
ними  тяжело  говорить.  Постоянно  приходится  задирать  голову.  Я  требую
уменьшить охрану. Зачем такое количество. Можно обойтись и меньшим числом.
     Потом, на первом  этаже расположились несколько уполномоченных. Чем они
занимаются, ума не приложу. На вопросы не отвечают. Говорят, что приставлены
ко мне, чтобы я побыстрее выздоравливал.
     Очень  прошу,  предпримите  меры,  привезите меня в  Москву.  Я хочу  в
столицу.  Я  давно не общался с  рабочими  коллективами. Я стал отставать от
жизни.
     Горячо обнимаю, твой Ульянов (Ленин). 20.12.1921 г.".
     Самое  ошеломляющее  в  этом  письме  -  дата! Оказывается,  Ленин  был
изолирован уже  в  1921 году,  когда широкие  массы слыхом не слыхивали ни о
какой его болезни! Официальная версия кем-то сдвинута на целый год!
     Я стал внимательно просматривать ленинские биографические материалы и в
воспоминаниях М. И. Ульяновой нашел подтверждения  тому,  что  говорилось  в
письме.  Так,  сильн