тонн.  Хочу
подчеркнуть,  что  испанское  правительство  в то  время  было  коалиционным
правительством, состоявшим из  лидеров различных партий,  и полностью все не
контролировало, потому  что было много неподконтрольных партий, много армий.
У анархистов была своя армия. Я откровенно сказал министру финансов Негрину,
что если  кто-то узнает об этой акции, если  анархисты  захватят моих людей,
русских, с  грузом испанского  золота,  они перебьют  моих людей, произойдет
грандиозный  политический  скандал на  весь  мир, и это может  даже  вызвать
внутреннюю  революцию. Вот я и предложил, я  попросил Негрина, выдать мне от
имени испанского правительства доверенность  на фиктивное  имя,  назвав меня
представителем Банка Англии или Америки, потому что тогда, как представитель
Банка Англии или  Банка Америки, я смогу сказать, что золото отправляется на
хранение  в  Америку, а сказать,  что  оно  отправляется  в Россию,  было бы
опасно, так  как  это могло вызвать восстание. Негрин не стал  возражать. Он
решил, что это хорошая идея. Я более или менее прилично говорил по-английски
и мог сойти за ино-


     странца. Так что он выдал мне доверенность на имя Блэксто-уна, и я стал
представителем Банка Америки.
     МОРРИС.  Вам была выдана  доверенность на фамилию  Блэкстоун  из  Банка
Америки?
     ОРЛОВ. Да. Блэкстоуна. Согласно  приказу я  должен был погрузить золото
на русский пароход, но  я решил разделить риск и погрузить  его  на  столько
судов,  сколько  смогу  зафрахтовать. Я  зафрахтовал  для  этой цели  четыре
советских парохода, которые находились тогда в испанских портах.
     Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Находились для какой цели?
     ОРЛОВ.  Четыре советских  парохода находились  тогда там,  в  испанских
портах, после того как выгрузили вооружение и продовольствие. И я отправился
в  Картахену, испанский  порт,  где  золото было  сложено в большой  пещере,
вытесанной  в горе. Я попросил правительство дать мне 60 испанских  матросов
для погрузки золота.  Испанские  матросы 3 ночи  и 3 дня находились  в  этой
пещере.  Они отлично понимали,  что было в ящиках, потому  что там были  еще
большие мешки, обычные  мешки, наполненные  серебряными монетами, и  матросы
понимали,  что  это их казна. Но  они не знали,  куда  отправляют  золото --
возможно, в другой испанский  город. Три ночи происходила погрузка  золота и
транспортировка его  в ночное  время,  в полной  темноте, к  пирсу,  где его
грузили  на советские пароходы.  А днем испанские  матросы спали на мешках с
серебром. На второй или третий день произошла массированная бомбардировка, и
кто-то заметил, что если бомба угодит в соседнюю пещеру, где хранятся тысячи
фунтов  динамита,  нас  всех разнесет на  куски.  Серьезной  проблемой  было
здоровье Мендеса Аспе. Он был человек очень нервный. Он сказал нам, чтобы мы
прекратили  погрузку,  так как можем все погибнуть. Я сказал ему, что  этого
нельзя делать, потому  что немцы  будут все равно  бомбить  гавань и потопят
корабли,  так что надо продолжать. Тогда Аспе  сбежал,  оставив  вместо себя
своего  помощника,  очень  славного испанца, который  и вел  счет  золоту. В
первый день наши  подсчеты совпадали, но после того как Мендес Аспе уехал  и
счет продолжал  вести этот  чиновник,  наши цифры  стали разъезжаться. Когда
погрузка  была закончена, шеф казначейства Мендес Аспе пожелал сравнить свои
цифры  с моими. По  моим  подсчетам мы  погрузили  7900 контейнеров.  По его
подсчетам  --  7800. Разницу  составляла  поклажа  двух грузовиков,  так как
каждый грузовик, согласно  данной мне инструкции,  вез 50  ящиков. А  каждый
ящик весил около  125 фунтов.  Я побоялся  сказать Негрину мою цифру, потому
что, скажи я ему, что у нас  на 100 ящиков золота  больше, чем он  думает, а
потом окажись,  что его подсчет правилен,  мне  пришлось бы отвечать  за 100
ящиков золота. Гак что я ему ничего не сказал, но телеграфировал в Москву


     и позже сообщил  им о  разнице  в подсчетах. Еще  до погрузки  золота я
решил  попросить испанское  правительство дать  ука-зание испанским  военным
кораблям,  чтобы они находились через  определенные интервалы  в Средиземном
море по пути  следования наших судов, а  капитанам этих кораблей приказать в
случае  получения  особого  сигнала  SOS, который будет  оз-начать,  что  на
советский  пароход  совершено  нападение или  что он  остановлен,  испанские
корабли должны  немедленно  двинуться  на помощь  советскому  пароходу. Этот
приказ  был  отдан  капитанам  испанских  военных  кораблей  в  запечатанных
конвертах  -- до этого они  ничего  не знали.  А инструкции были такие:  как
только  будет получен особый  сигнал SOS, капитаны должны вскрыть конверт  и
прочесть инструкцию  (в инструкции было сказано, что на  советский пароход с
очень  ценным грузом совершено нападение -- спешите на помощь  и вступайте в
бой). Я  знал,  что такой  приказ  не  мог быть отдан  без согласия  Прието,
министра обороны, --  в  ту пору он  был министром морского  флота, -- а  он
ничего не знал об операции с золотом. Так что я позвонил  советскому послу в
Мадриде   Розенбергу  и  попросил   его  переговорить  с   премьер-министром
Кабальеро,  чтобы министр морского флота Прието отдал соответствующий приказ
испанским  военным  кораблям и  их  капитанам.  Через два-три дня  испанский
министр  финансов  Негрин  и  министр обороны Прието  приехали в  Картахену.
Соответствующие приказы были отданы. Потом  я  семь или восемь  дней трясся,
ждал и  думал, пройдут ли  наши  пароходы  благополучно по опасным  местам в
Средиземном море, недалеко  от Италии.  А через 8 дней, когда  я  узнал, что
пароходы  благополучно  прошли,  я  отправил  телеграмму  Ежову,  в  которой
сообщал, что по моим подсчетам там 7900 контейнеров, а по подсчетам испанцев
7800 контейнеров,  и я прошу  это проверить. Ну, вот тут  уже тайна. Когда я
увидел  сейчас в  газетах,  что  расписка  выдана Советским  государственным
банком на 7800  контейнеров, а не на 7900, я подумал, что,  наверное, Сталин
решил  воспользоваться  ста  ящиками  золота  и  пустить  их,  возможно,  на
деятельность  Коминтерна  или на что-то  еще. Через несколько  месяцев после
истории с золотом, когда я лежал в хирургической клинике профессора  Бержера
в Париже,  меня  пришел навестить  сам  начальник  советского НКВД Слуцкий и
рассказал мне про золото, какое это было  большое событие, когда оно прибыло
в  Москву, и  он сказал мне  вполне достоверно,  что это  золото,  по словам
Сталина,  никогда  не будет возвращено Испании. Несколько месяцев  спустя ко
мне пришел близкий  мой друг, который был в Испании одновременно со  мной  и
которого я считал ликвидированным. Теперь из  советской прессы я  знаю,  что
около месяца тому назад он был реабилитирован и его книги снова печата-


     ются  в  России,  так  что  я не  стану называть  его  имени,  чтобы не
поставить  его  в сложное  положение.  Он  был  очень близким другом  Ежова,
человеком, который лично докладывал  Сталину. Он  тогда  вернулся из Москвы,
где провел месяц, в  Испанию и рассказал  мне,  каким  великим событием было
прибытие золота в  Россию, и спросил, почему я ему об  этом золоте ничего не
говорил.  Но самое интересное: он рассказал мне о том, что сказал  Сталин на
банкете, в  присутствии  членов Политбюро,  на котором  отмечалось  прибытие
золота, сказал:  больше им  не видать этого золота как своих ушей. Это такая
русская  поговорка. С тех пор  прошло  много лет, золото по-прежнему лежит в
подземельях Кремля и, если ничего не будет предпринято, наверное, никогда не
будет  возвращено.  А  это  золото  принадлежит  испанскому  народу.  Режимы
меняются, но золото  принадлежит народу,  и  испанский  народ имеет на  него
право, и я думаю,  лидерам  испанских политических партий,  независимо от их
политических   пристрастий   и   взглядов,  следовало   бы   объединиться  и
потребовать,  чтобы золото было  возвращено  или  переправлено в ООН  или во
Всемирный банк на хранение для испанского народа.
     МОРРИС.  Сенатор  МакКлеллан,  я предлагаю  -- поскольку мы имеем  дело
сегодня с  прямым свидетельством и  следовательно  доказательством того, что
это  золото  стоимостью  600  миллионов  долларов  действительно принадлежит
испанскому  народу, передать копию  этого свидетельства через нашего посла в
ООН, в Организацию Объединенных Наций, с тем чтобы они рассмотрели возможные
меры для восстановления спра-ведливости в этом вопросе.
     Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Это заседание открытое. Конечно, информация попадет
в прессу.  Они  получат  эту информацию. Я полагаю, для  того чтобы Комиссия
провела в  жизнь ваше  предложение, требуется  официальная акция со  стороны
председателя. А нынешний председатель не захочет ее принимать. Думаю,  такой
вопрос  должна  решать Комиссия в целом, и я  полагаю, это  можно  устроить,
разослав оповещение об этом или просьбу, и пусть большинство членов подпишет
ее.
     МОРРИС. Будет сделано, сенатор.
     Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хорошо.
     (На  заседании  29 февраля  1957  года  некоторые статьи  из  газет  об
испанском золоте  были по приказу сенатора  Артура В. Уоткинса, председателя
Комиссии, включены в протокол).
     Тема золота снова будоражит Испанию
     (Нью-Йорк таймс, б января 1957 г. )
     МАДРИД СООБЩАЕТ О НАЛИЧИИ РАСПИСКИ В ПОЛУЧЕНИИ МОСКВОЙ ЧАСТИ ИСПАНСКОГО
ЗОЛО-


     ТОГО ЗАПАСА, ОТПРАВЛЕННОГО В МОСКВУ, ЧТОБЫ ОНО НЕ ПОПАЛО К ФРАНКО
     Бенджамин Уэллис -- специально для "Нью-Йорк таймс"
     Мадрид, 5 января.  История о нескольких сотнях тонн  испанского золота,
переданных  Советскому Союзу в 1936  году, вновь оказалась на первых полосах
газет.
     Краткое, выдержанное в осторожных формулировках заявление  министерства
иностранных  дел от 29 декабря вызвало обширные комментарии в контролируемой
режимом печати, а также в официальных и дипломатических кругах.
     Министерство заявило, что тщательные поиски, предпринятые за границей в
течение  последнего  года,  привели  к  тому,  что  в  распоряжении  властей
оказалась официальная советская расписка в получении (части) золотого запаса
страны.  Это золото было тайно отправлено в  Москву в сентябре 1936 года,  в
самом начале гражданской войны в Испании.
     Министерство  выразило признательность  семье и друзьям покойного  д-ра
Хуана Негрина,  премьера республиканского правительства на  протяжении почти
всей гражданской  войны, за то, что они нашли этот  важный документ. Он дает
Испании  юридические основания потребовать возвращения сокровищ, говорится в
заявлении. Это заявление -- последний и, вероятно, наиболее значительный шаг
правительства Франко в двадцатилетней истории его попыток  вернуть увезенное
золото.
7800 ЯЩИКОВ ЗОЛОТА
     Официальные  лица  в  Мадриде избегают оценок  количества  золота. Один
высокопоставленный источник  в частном порядке назвал цифру "между 600 и 700
тонн". Другие, ссылаясь на  испанских эмигрантов, говорят, что 6 ноября 1936
года  510 тонн  золотых слитков и золотых монет  на сумму 1 734  000 золотых
песет были доставлены в Москву в 7800 ящиках;
     По неофициальным  оценкам,  стоимость такого  количества золота сегодня
значительно превышает 500 миллионов долларов.
     (Нынешний   золотой   запас   Банка  Испании,   согласно   авторитетным
сообщениям, составляет 200 миллионов долларов. )
     Как стало известно, советская расписка в получении золота сохранилась в
личном архиве д-ра  Негрина, который жил в  изгнании  в Париже и Лондоне  до
самой смерти, последовавшей во французской столице 14 ноября минувшего года.
В течение последнего года его жизни представители правительства Франко  вели
с ним тайные переговоры по поводу расписки. После


     его кончины она была передана испанским властям одним из его сыновей.
     Золото  было  переправлено   в   СССР   в   обстановке   исключительной
секретности,  поскольку республиканское  правительст-во  серьезно опасалось,
что  оно может  быть  захвачено  повстанцами  во главе с генералом Франсиско
Франко.
     ДВОЯКАЯ ЦЕЛЬ ОПЕРАЦИИ
     Собранные  воедино  сведения из различных  испанских и коммунистических
источников указывают  на то,  что  приказ об отправке  золота  был отдан  13
сентября 1936 года д-ром Негрином, в тот  период  занимавшим  пост  министра
финансов. Задача была двоякой: спасение  золота от захвата силами  Франко, а
также  предоставление  залоговых   гарантий  Москве  и   обмен  на  поставки
советского вооружения республиканскому правительству.
     Под  личным присмотром  Франсиско Мендеса Аспе, генерального  директора
казначейства,  слитки и  монеты были погружены в  автофургоны.  Пятнадцатого
сентября специальный  железнодорожный  состав  отправился  в  Картахену,  на
средиземноморское побережье. В Картахене сокровища  были перегружены на борт
трех советских судов, которые  охранялись  кораблями испанского  ВМФ.  Затем
суда  взяли курс на  Одессу, а  прибыв на место,  были переданы под контроль
советских сил безопасности. Прибывшие из  Москвы официальные лица руководили
погрузкой золота в специальный поезд.
     Дальнейший путь испанского золота покрыт завесой тайны.
     Какие именно шаги намерено предпринять теперь  испанское правительство,
чтобы  вернуть себе золото, Мадрид официально не сообщает. Отмечается  лишь,
что 7 января  1955  года испанское правительство предупредило многие страны,
что   Москва   может   попытаться   расплачиваться  золотом  из   испанского
национального запаса.
     Широко распространено мнение,  что Испания обратится по данному вопросу
в Международный суд в Гааге и Организацию Объединенных Наций.
     Один из сыновей выступает с опровержением
     Париж, 5  января. Ромуло Негрин, один из  трех  сыновей  покойного д-ра
Хуана  Негрина,  опроверг  сегодня  сообщения  о том,  что он якобы  передал
расписку режиму Франко по указанию своего отца.
     Ромуло Негрин,  живущий  в Мехико  и находящийся  с частным  визитом  в
Париже, заявил, что ему ничего не известно о подобной расписке.


     ЕЩЕ ОДНО ОПРОВЕРЖЕНИЕ
     С  аналогичным  опровержением  выступил  Мигель  Негрин, заявивший, что
единственным из  трех братьев, находившимся  в Париже в момент кончины отца,
был Ромуло. Сеньор Мигель Негрин, с которым удалось связаться по телефону  в
его доме в Сэндс-пойнт,  Лонг-Айленд,  заявил,  что единственный, кто  может
что-либо  сказать  по данному  поводу,  это  Ромуло  Негрин. Мигель  Негрин,
однако, не исключил, что покойный д-р Хуан Негрин мог передать эту бумагу не
со своего смертного  одра,  а  в  какой-то  иной  момент, хотя Мигель Негрин
предупредил, что это лишь домыслы.
     Третий брат -- д-р Хуан Негрин -- находится в отъезде и связаться с ним
не удалось.
     Два представителя Испании в Москве
     (Нью-Йорк таймс, 10 января 1957 г. )
     ВИЗИТ СВЯЗЫВАЮТ С ВОЗВРАЩЕНИЕМ ЭМИГРАНТОВ И С ОГРОМНЫМ ЗОЛОТЫМ ЗАПАСОМ,
ПРАВА НА КОТОРЫЙ ОСПАРИВАЕТ МАДРИД
     Бенджамин Уэллис -- специально для "Нью-Йорк таймс"
     Мадрид,  9 января. Сообщается, что два  испанских представителя прибыли
сегодня в Москву.
     Это  д-р  Луис  де ла  Серна,  высокопоставленный  чиновник  испанского
Красного Креста, и Сальвадор Вальина, корреспондент органа испанской фаланги
газеты "Арриба".
     По официальному сообщению, д-р де ла Серна посещает советскую столицу в
связи  с  репатриацией испанских эмигрантов. До сих  пор  около 1500 из  них
возвратились  на родину; еще примерно 3000 по-прежнему находятся в Советском
Союзе.  Около  300 человек  готовятся  к  отправке  из Одессы  в  Испанию  в
ближайшие дни.
     Наблюдатели отмечают, что  визит совпадает с  новым всплеском  внимания
испанской печати к вопросу об утраченной  части золотого  запаса. Это золото
было  отправлено  республиканским  правительством в Советский Союз  в начале
гражданской войны в Испании в 1936 году.
     СОВЕТСКОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
     По  сообщениям из информированных источников, советское правительство в
конце  1955  года  предложило  провести  советско-испанские консультации  по
вопросам репатриации  испанцев, возобновления  дипломатических отношений  и,
предположительно, возвращения золота.


     Соответствующие  беседы   между  советскими  и  испанскими  дипломатами
состоялись сначала в Париже, затем в  Гамбурге, однако никакой окончательной
договоренности достигнуто не было.
     Сокровища, которые, как предполагается, находятся в Москве, оцениваются
в 510 метрических  тонн золота (16 миллионов тройских унций). По официальным
расценкам  правительства США  --  35 долларов за тройскую  унцию --  это 500
миллионов долларов.
     Детали  отправки  испанских   валютных  резервов  в   СССР  отражены  в
документах, недавно оказавшихся в распоряжении испанского правительства.
     Документы налицо
     Это следующие документы:
     Указ  республиканского правительства Испании от  13 сентября 1936 года,
уполномачивавший  покойного  д-ра   Хуана   Не-грина,  тогдашнего   министра
финансов, вывезти валютные ценности "туда,  где, по его мнению, они  будут в
наибольшей  безопасности".  Указ подписан  президентом  республики  Мануэлем
Асаньей и премьером Ларго Кабальеро.
     Восьмистраничный  документ  на  французском  языке  в  четырех  частях,
содержащий  классификационные  таблицы  золотых монет, слитков и самородков,
полученных в  Москве  Госхраном --  государственным  хранилищем драгметаллов
комиссариата  финансов. Этот документ скреплен 5 февраля 1937 года подписями
Марселино  Паскуа,  посла  Испанской  республики  в  Москве, Г. Ф.  Гринько,
народного  комиссара  финансов, и Н. Н.  Крестинского,  заместителя  наркома
иностранных дел. Пункт 2 раздела 4 гласит, что республиканское правительство
Испании может реэкспортировать свои депозиты или свободно распоряжаться  ими
иным образом.
     Эти документы были получены после года  конфиденциальных  переговоров в
Париже  с господином Негрином, который  скончался там 14 ноября  1956  года.
Перед смертью он согласился возвратить их испанскому государству, сообщили в
Мадриде официальные лица.
     На  протяжении  многих  лет  эти  документы  находились на  хранении  в
Соединенных Штатах, а не в Париже или Лондоне, как ранее сообщалось. Кончина
сенатора Негрина до их передачи вызвала в испанских правительственных кругах
серьезную озабоченность.
     Эти  круги  опасались,   что   важные  бумаги,  являющиеся  юридическим
основанием  для  возобновления  усилий  Испании  с  тем,  чтобы  вернуть эти
сокровища из Москвы, могут быть уничтожены или  же окажутся в руках Москвы и
таким обра-лом исчезнут навсегда.


     ИЗ США -- В ИСПАНИЮ
     Благодаря  сотрудничеству  одного  из  сыновей  Негрина,  имя  которого
официальные  лица  предпочли  не  раскрывать,  а  также  других  членов  его
окружения, включая экономку,  бумаги были переправлены из США  и в настоящий
момент находятся в руках мадридского правительства.
     Эти  документы дают испанским  властям,  по  их  мнению, неопровержимые
юридические доказательства того, что советское правительство получило  часть
национального золотого запаса Испании. До сих пор эти претензии основывались
лишь  на  устных  утверждениях  испанского  правительства.  Получив  в  свое
распоряжение документальные доказательства, Мадрид, как ожидается, потребует
возвращения  этих сокровищ через  Международный  суд  в  Гааге, Объединенные
Нации, а также по дипломатическим каналам.
     Документы   были   тщательно  исследованы.  Кроме   всего  прочего  они
свидетельствуют о  том,  что золотой  груз,  доставленный  в Одессу на  трех
советских судах, весил  точно  510. 079. 523,  3 грамма,  или чуть более 510
метрических тонн.
     За рубежом
     (Нью-Йорк таймс, международный выпуск, 21 января 1957 г. )
     ИДАЛЬГО И КОМИССАР СМЯГЧАЮТ АТМОСФЕРУ МЕЖДУ МОСКВОЙ И МАДРИДОМ
     К. Л. Сульцбергер
     Париж,  20 января.  -- Крайне любопытные  дипломатические  переговоры в
Париже происходят сейчас между