за приказ. Сталин  заявил, что было  бы полезно, если  бы  НКВД  мог
доказать,  что некоторые  лица, подвергнувшиеся чистке,  были  до  революции
агентами Охраны.
     Сталин  предлагал, конечно,  чтобы "документальное доказательство" было
подделано.  Ягода нашел это рискованным.  Он  решил  достать офицера Охраны,
чтобы  он показал,  что  некоторые  обвиняемые,  намеченные  Сталиным,  были
царскими агентами.
     Но найти живого офицера Охраны было  труднее, чем думал Ягода,  так как
многие бежали, другие были ликвидированы.
     Архивы старой полиции держались  в разных городах, многие в Ленинграде.
Большая коллекция их держалась в каби-


     нете предшественника  Ягоды,  Менжинского.  Эти  архивы  были  переданы
офицеру НКВД  Штейну, помощнику  начальника департамента, готовившего первый
московский процесс.
     Однажды  Штейн  напал  на  аккуратную  папку  бумаг,  которые  помощник
начальника царской Охраны, Виссарионов, хранил  для себя. Штейн нашел анкету
с небольшой карточкой Сталина на ней.
     Но при изучении Штейна охватил страх и ужас. Это были доклады и письма,
написанные почерком  Сталина,  знакомым Штейну,  адресованные  Виссарионову.
Папка была о Сталине, агенте-провокаторе царской тайной полиции.
     Штейн с  папкой вылетел в Киев показать ее своему другу, В.  Балицкому,
члену Политбюро партии  на Украине и члену ЦИК партии СССР. Он же был главой
НКВД на Украине.
     Балицкий  был  так  же  потрясен,  как и  Штейн.  Они  вызвали  Зиновия
Кацнельсона. Они сделали анализ о возрасте документа и установили почерк.
     Сталин, без сомнения, был агентом тайной царской полиции и был активным
еще в конце первой  половины 1913  года. В  папке не  только были  донесения
Сталина, но оказалось, что он старался выдвинуться в тайной царской полиции.
     Ряд донесений  Сталина касался 4-й  Думы. Большевистская фракция  в ней
имела шесть  депутатов во главе с Романом Малиновским.  Когда архивы  Охраны
были  вскрыты  после февральской революции,  выяснилось, что Малиновский был
всегда  царским агентом и предавал товарищей-коммунистов в большом масштабе.
После прихода большевиков к власти Малиновского судили, признали виновным  и
расстреляли.
     Ленин  руководил партией из-за границы,  Малиновский  был  его  главной
рукой в России и имел право добавлять  членов в ЦК по  своему  усмотрению. В
1912 году Малиновский назначил Сталина в ЦК. Сталин тогда жил в Петербурге и
несколько раз  служил связью между Малиновским  и Лениным. В  течение  этого
выдвижения  на   доверительное   положение   в   рядах  большевиков  Сталина
арестовывали, но ему как-то удавалось спасаться.
     К 1913 году руководителям Охраны Сталин уже был  не нужен и его сослали
в Туруханский край. Там он оставался до февральской революции.
     Далее  Орлов сообщает,  что  Кацнельсон и  Балицкий сообщили факты двум
своим друзьям: генералу Якиру, командующему войсками на  Украине, и Косиору,
члену Политбюро, фактическому диктатору Украины.  (Косиор, ликвидированный в
1938 году, был обелен на XX съезде Коммунистической партии. )
     Генерал  Якир  вылетел  в  Москву  и  сообщил   об  этом  своему  другу
Тухачевскому, главнокомандующему армией, личная


     антипатия которого к Сталину была известна. Тухачевский доверил  секрет
помощнику  комиссара обороны  Гамарнику  и  генералу Корку. Позднее, видимо,
сообщили другим чинам армии.
     Из этого создался  заговор, возглавлявшийся  маршалом  Тухачевским, для
свержения  Сталина. Заговорщики выработали план действий. Они решили  вместе
рисковать жизнью, чтобы спасти страну от агента-провокатора.
     В феврале 1937 года  генералы Красной  Армии еще "собирали  силы",  как
сказал Кацнельсон. Они  еще не  договорились о твердом плане переворота.  Но
Тухачевский был склонен к следующей схеме.
     Под  каким-либо  предлогом он уговорил бы комиссара обороны  Ворошилова
просить  Сталина   созвать  высшее  совещание  по  военным  делам   Украины,
Московского военного округа и некоторых  других военных округов, командующие
коими входили  в заговор.  Тухачевский и  другие  заговорщики явились  бы  с
верными  людьми. По данному  сигналу  два отборных полка оцепили  бы главные
подходы  к  Кремлю,  чтобы  преградить путь  войскам  НКВД.  В  этот  момент
заговорщики объявили  бы Сталину, что он арестован. Тухачевский  был уверен,
что все в Кремле будет выполнено без осложнений.
     Кацнельсон объяснил, что были два предположения, что делать со Сталиным
потом. Тухачевский и  другие  генералы были  за  то, чтобы убить Сталина  на
месте, после  чего созвать ЦИК  и показать папку полиции. Косиор,  Балицкий,
Кацнельсон и  другие  (видимо,  не  военные)  хотели  арестовать  Сталина  и
представить  его  на  пленарную   сессию  ЦИК  и   представить  обвинение  в
полицейском прошлом.
     Далее Орлов  пишет, что Кацнельсон попросил  Орлова, в  случае  неудачи
заговора и его расстрела, позаботиться об его детях.
     "Как может быть неудача, -- заявил ему  Орлов, -- Тухачевский уважаемый
глава армии. Московский  гарнизон  в  его  руках.  Он  и  его генералы имеют
пропуски  в  Кремль.  Тухачевский регулярно  делает  доклады  Сталину  и  не
подозревается. Он созовет совещание, вызовет два полка, вот и все".
     июня 1937 года Орлов услышал сообщение радио Ту
     лузы об аресте маршала Тухачевского и других генералов за
     измену.
     июня произошло официальное советское сообщение, что
     военный суд состоялся и казнены восемь высших военных:
     Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич, Путна, Эйдеман, Фель
     дман и Примаков. Штейн, офицер НКВД, открывший папку
     Охраны о Сталине, застрелился. Косиор, несмотря на положе
     ние члена Политбюро, расстрелян. Гамарник застрелился до
     расстрела генералов. Балицкий был расстрелян.


     В июле 1937 года Орлов  получил  сообщение о  расстреле своего  кузена,
Зиновия Кацнельсона.
     Далее  Орлов  пишет,  что,  как  ему сказал  Кацнельсон,  было  сделано
несколько  фотостатов  с  папки  Охраны  о  Сталине  и  их   содержания.  Он
задумывался, куда они  делись. Орлов думал, что при  пытках  жертв 1937 года
могли  обнаружиться  некоторые фотостаты.  Орлов также  думает,  что  кто-то
показал разоблачающую  папку  теперешним  лидерам  Кремля.  Он  думает,  что
документы сохранил кто-нибудь из военных или родственников военного.
     Он пишет:
     "Могло бы быть, что генералу  Жукову дали документы и что он показал их
"коллективному  руководству"  как  раз,  когда  Хрущев  созывал  20-й  съезд
коммунистической партии? Я знал генерала Жукова, когда он приезжал в Испанию
наблюдателем во время гражданской  войны. Я говорил с ним несколько раз, и у
меня  создалось  впечатление, что  Жуков  не  приближенный  и не  ставленник
Сталина. Пятно 1937 года на чести  Красной  Армии должно было беспокоить его
военную  совесть  с тех  пор.  Поражения, приписанные  генералам  во  второй
мировой войне,  .  и  победы, неправильно приписанные Сталину,  должны  были
отразиться. Жуков был бы человек, более всего вероятный принять папку Охраны
о Сталине и принять меры.
     Как бы это  ни  случилось, я уверен, что документальные доказательства,
что Сталин  был агентом полиции, были предъявлены теперешнему "коллективному
руководству". У  крем-левцев не было реального выхода,  кроме как попытаться
разрезать веревку, связывавшую  их с узурпатором и  обманщиком, имевшим мало
параллелей  во  всей истории. Риск был  громадный,  но, если  они  быстро  и
полностью не отрекутся от царского агента, они сами могли рисковать тем, что
ужасная  тайна  в  конце концов откроется, теперь раз самого Сталина  больше
нет, чтобы ее держать  утаенной. И, возможно,  были такие  люди,  как маршал
Жуков  и другие,  -- которые предупредили,  что факты не останутся в  тайне,
если миф о Сталине не ликвидируют окончательно.
     Не  будет  невероятно,  что  сам  Кремль  когда-нибудь   откроет  тайну
виновности Сталина,  хотя бы лишь для  того, чтобы эта тайна иным  путем  не
дошла  до  русского   народа.  Опубликование  этой  статьи  может   ускорить
официальное разоблачение.  Пока  же  антисталинской  кампанией  люди  Кремля
подготовляют своих русских подданных к предстоящему потрясению.
     Но  свободному  миру  лучше приготовиться  к новым  потрясениям  также.
Наследники бывшего агента Охраны Сталина реально не порвали с его наследием.
Они   не  отреклись  от   сталинской   политики   --  беспощадно   подавлять
противополож-


     ное   политическое  мнение.  Они  не  открыли  ворота  концентрационных
лагерей,  наполненных  Сталиным.  Меньше всего Хрущев  и  его  "коллективное
руководство" отреклось,  словом или делом, от порабощения других наций, чего
добивался Иосиф Сталин.  В  действительности своими текущими действиями  они
отчаянно стараются  снять с себя пятно  Сталина,  чтобы еще лучше  проводить
такую манию величия", -- заканчивает А. Орлов.
     А. Жерби
     РАЗОБЛАЧЕНИЯ О ДЕЛЕ ТУХАЧЕВСКОГО И НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О СТАЛИНЕ1
     Письмо из Нью-Йорка
     В  поступившем  уже  19 апреля номере  "Лайф" от  23 апреля  напечатана
пространная статья генерала Александра  Орлова, одного из  главных  деятелей
НКВД, ставшего  невозвращенцем  в  1938 г. и  выпустившего в  1953  г. книгу
"История преступлений Сталина". Статья пространная, в  пять больших страниц.
Передать ее полностью нет возможности,  и  я попытаюсь дать самые интересные
выдержки, проливающие свет  на  ужасное дело  ген. Тухачевского и нескольких
выдающихся маршалов и генералов, расстрелянных одновременно с ним.
     Как  и  И.  Дон  Левин,  Орлов  утверждает,   что  Сталин  был  агентом
Департамента полиции, и приводит факты, подтверждающие, это обвинение. Лично
оговариваюсь: как ни поразительны они своим  совпадением с  тем, что пишет в
том  же  номере  "Лайф" такой  серьезный исследователь-историк,  как И.  Дон
Левин,  мы,  старые  эмигранты,  видавшие  виды,  должны  относиться  к  ним
осторожно, ожидая полной и достоверной проверки.
     Александр Орлов, будучи послан  Сталиным  в 1936 г. в  качестве высшего
представителя НКВД  в Испанию, где  бушевала  гражданская  война, в один  из
своих частых  наездов в Париж, в  феврале 1937 года, попал  в  автомобильную
катастрофу и должен  был несколько недель  пролежать  в  больнице.  Там  его
посетил  его  двоюродный  брат,  всецело  преданный  ему  Зиновий  Борисович
Кацнельсон,  занимавший  пост  заместителя  начальника  НКВД  на Украине  и,
благодаря своему положению, бывший в тесной связи со многими могущественными
деятелями  организации, державшей  всю страну в ежовых  рукавицах по приказу
"отца народов".

     1 Русская мысль. 1956. 28 апреля. -- Примеч. Ю. Ф.


     Перед своим  другом  Орловым  этот чекист никогда  не скрывал ни  своих
мыслей,  ни  получаемых им свыше  сведений, вполне доверяя  ему. Это доверие
было взаимным. Вот что он откровенно рассказал ему в парижской больнице, где
не было микрофонов. То были страшные тридцатые годы.
     Сталин замышлял свои кровавые чистки. Он предложил Ягоде  найти бывшего
служащего прежней охранки, который на процессе против старых большевиков мог
бы засвидетельствовать,  что такие и  такие старые большевики  были агентами
Департамента  полиции,  что облегчило бы  их уничтожение.  Ягода принял  это
предложение как приказ.  Он отверг мысль о фабрикации подложных  документов,
зная,  как  скользка  такая затея,  и поручил своему  подручному, одному  из
высших служащих Чека, некоему Штейну, разыскать нужного человека.
     Задача была трудная, почти невозможная, ибо все бывшие служащие охранки
и Департамента полиции были расстреляны либо скрывались под чужой фамилией в
глухих  уголках  обширной  страны. Штейн  решил  копаться  в  многочисленных
архивах различных охранных отделений,  сохранившихся после их  разгрома. И в
один  прекрасный  день  он  напал  на  особо  тайное досье бывшего помощника
начальника Департамента полиции,  Виссарионова,  в  котором  хранились особо
секретные документы, как было указано  на  обложке. И  к своему ужасу  Штейн
увидел небольшой "вопросник" с приложенной к нему фотографической карточкой,
в которой он узнал не кого иного, как...
     Сталина, когда он был еще молодым человеком. В самом досье  лежала куча
всевозможных  донесений,   написанных  хорошо   известным  Штейну   почерком
всесильного  диктатора. Из  них ясно вытекало, что Сталин в свое  время  был
агентом-провокатором.
     Такое открытие  было  смертным приговором  для Штейна. После нескольких
бессонных ночей  он  отвез  его  в Киев показать своему  личному  другу,  В.
Балицкому,  своему  прежнему  начальнику,   влиятельному   члену  Украинской
коммунистической партии, члену Центрального Комитета Коммунистической партии
СССР. В то же время он был главой НКВД на Украине.
     Балицкий был так  же потрясен,  как и Штейн. Он вызвал своего помощника
Зиновия Кацнельсона, и все документы были подвергнуты тщательной  проверке с
помощью  лабораторных  приемов,  чтобы  установить  происхождение  бумаги  и
установить подлинность  найденных  страшных документов и  почерк.  Все опыты
удостоверили, что документы были настоящие.
     Несколько из найденных докладов Сталина Виссарионову касались 4-й Думы,
в которой большевистская фракция состоя-


     ла из шести человек, среди  которых был Роман Малиновский, впоследствии
расстрелянный большевиками после того, как  найденные  в  Охранке  документы
доказали, что он был провокатором и что  он выдал многих из своих товарищей.
Из найденных Штейном писем Сталина, адресованных Виссарионову, вытекало, что
Сталин был осведомлен о роли Малиновского и подкапывался  против  него перед
своим начальством в Департаменте полиции.
     Там же  нашлось письмо Сталина,  адресованное  тов. министра внутренних
дел  Золотареву, в котором он давал подробные сведения  о конференции старых
видных  большевиков (Ленин,  Зиновьев,  Каменев,  Трояновский,  впоследствии
посол в Соединенных Штатах, Малиновский и др. ), состоявшейся в январе  1913
года  в Кракове,  в  квартире Ленина. Золотарев  заведовал делами  Охранки в
Департаменте  полиции.  В этом  письме Сталин-агент утверждал, что,  судя по
поведению Малиновского на этой конференции, он  в душе был предан  Ленину, а
не Департаменту полиции, и  предлагал  отставить  его  от  должности  агента
Департамента полиции,  ибо, мол,  он не заслуживает  доверия. На этом письме
Золотарев сделал пометку: "пишущаго сие отправить в Сибирь".
     Несколько недель спустя Сталин был  арестован и отправлен  в Туруханск,
откуда его освободила февральская революция.
     Так плачевно  закончилась  карьера  Сталина-провокатора. В  1917 г.  он
начал новую, более удачную...
     Балицкий и Зиновий Кацнельсон,  потеряв самообладание, посвятили в свое
открытие  двух  могущественных людей  на  Украине -- генерала И.  Е.  Якира,
командующего всеми военными  силами  Украины, и  Станислава  Косиора,  члена
Политбюро и фактического диктатора Украины (оба  погибли впоследствии вместе
с Тухачевским). Тогда Хрущев был под начальством Косиора.
     Ген.  Якир полетел в Москву  и откровенно рассказал все своему другу  и
однокашнику  Тухачевскому,  главнокомандующему Советской  Армией,  неприязнь
которого к Сталину была всем известна. Тухачевский, в свою очередь, посвятил
в это дело  своего  помощника ген. Гамарника, известного своей честностью. К
ним присоединились еще  несколько генералов, ставших позже  жертвой кровавой
расправы Сталина. Так возник заговор, имевший  целью покончить со сталинским
режимом, но прежде всего с самим самодержцем, который  оказался не кем иным,
как новым Азефом, креатурой ненавистной Охранки..
     В  феврале  1937-го,  когда  Зиновий  Кацнельсон  рассказывал  все  это
лежавшему  в  больнице Орлову,  заговор  находился в  стадии  возникновения,
собирания нужных сил. Не было еще


     точного   плана.  По   словам  осведомленного  Зиновия,  предполагалось
предложить  Ворошилову,  тогдашнему  председателю  Высшего  Совета  Обороны,
созвать экстренное совещание со Сталиным для обсуждения военных мероприятий,
касающихся Украины и Московского военного  района.  Туда  должны были прийти
Тухачевский и  некоторые из заговорщиков. В то  же время избранные войсковые
части  блокировали бы Кремль, чтобы не допустить  к нему военные части НКВД.
Тухачевский арестовал бы Сталина  во время  заседания. Он надеялся,  что все
пройдет гладко.
     Чем все  это кончилось,  известно. До сих пор, замечает Орлов,  еще нет
точных сведений, был ли донос, или по какой-либо другой причине, в последнюю
минуту  заговор  был раскрыт. Только из сообщений парижского  радио  11 июня
1937  г.  и  из  газет Орлов  узнал  о  трагическом  исходе  заговора.  Были
расстреляны  маршалы  Тухачевский,  Якир, Корк,  Уборевич,  Путна,  Эйдеман,
Фельдман, Примаков. Штейн, нашедший пресловутое досье, застрелился.
     Косиор,  несмотря  на свой  высокий пост в Политбюро,  был  расстрелян.
Гамарник  покончил  с  собой.  Балицкий  был  расстрелян.  Также  и  Зиновий
Кацнельсон.
     Как  известно,  вслед  за  расстрелом главарей были  уничтожены  тысячи
офицеров, ничего общего не имевших с заговором, но тем или иным путем бывшие
связаны  с  расстрелянными  маршалами  или  генералами. Многие  тысячи  были
сосланы. Интересно отметить, что  пущенная  Сталиным  гнусная  выдумка,  что
Тухачевский и другие заговорщики были  в сношениях с германскими  властями и
замышляли  выдачу  своей  страны  всесильному вечному  врагу,  Германии, уже
потому  смехотворна, что из восьми расстрелянных  генералов  и маршалов трое
были  евреями  -- Якир,  Эйдеман и  Фельдман,  ненавидевшие  особенно сильно
нацистов. Увы, большевистская  пропаганда достигла того, что еще долго после
этой катастрофы, отдалившей освобождение многострадального  русского народа,
иностранная  пресса  спокойно  допускала  возможность  факта  сотрудничества
расстрелянных с нацистским режимом Германии.
     Прошло  19  лет. Хрущев напал  на  своего  благодетеля и хозяина. В чем
дело? Кое-кто  утверждает, что Хрущев и компания  хотят отомстить Сталину за
перенесенные  унижения, за страх перед ним ("мы никогда не  знали, выйдем ли
живыми из его кабинета"). Вряд ли. В течение многих лет они были его верными
сподвижниками  и  сверхподхалимами.  Почему   они,  после   его  смерти,  не
последовали его примеру -- стать богами,  диктаторами? Разоблачением его они
скорее рисковали навлечь на себя гнев народа как на его приспешников. Почему
же они не побоялись этого риска?


     Орлов утверждает, что, очевидно,  Хрущев и компания  -- все отъявленные
мерзавцы  -- знали  один факт: документы,  о которых  он выше  пишет, как  и
документ,  о котором  говорила  гр.  Александра  Львовна  Толстая  на  своей
конференции печати в Нью-Йорке  18 апреля и о котором  пишет в том же номере
"Лайф" И. Дон Левин  (мы  писали об этом),  наверно,  были сняты  во  многих
экземплярах,  и фотокопии, вне  сомнения, имеются на руках у некоторых лиц в
России. Хрущев, Микоян,  Молотов и все другие палачи, помощники умершего или
умерщвленного диктатора,  каждую минуту  боятся,  что  такой  фотостат может
выплыть. Что будет  тогда  с ними, этими  наследниками  диктатора-охранника,
нового Азефа?
     Таково  содержание, сильно  сокращенное, большой  статьи ген.  Орлова в
номере "Лайф" от 23 апреля, вышедшего 19-го. Лично могу  прибавить от  себя,
что все эти утверждения, имеющие огромное политическое значение, требуют еще
самой тщательной проверки, прежде чем можно признать подлинность приведенных
документов.   Даже   тот   факт,   что   И.    Дон   Левин,   добросовестный
писатель-историк, посвятил целых  три года и несколько поездок  в Европу, не
говоря  о многих поездках в европейские различные страны,  для этого прежде,
чем передать  оригинал письма Еремина в Толстовский  фонд, не дает нам права
считать проверку вполне законченной.
     Амери